Гостья из прошлого

Алин влюбляется в океан с первого взгляда. Она не помнит название острова, куда они летели больше шести часов, не обращает внимание на то, о чем Элайджа говорит с летчиком, доставивших их, ведьма видит лишь отливающий розовым песок да безграничную бирюзовую гладь. Пока вампир несет их вещи в маленькое бунгало, спрятавшееся в тени высоких пальм, Алин сбрасывает свои туфельки и идет по розовому песку прямиком в прозрачную воду. Теплый прибой ласкает тонкие ступни, и девушка прикрывает глаза, подставляя лицо яркому солнцу. — Ты не сгоришь, кошечка? — ласково шепчет ей Элайджа, незаметно оказывающийся за ее спиной. — Здесь так красиво, — только и может проговорить Алин, поворачиваясь к любимому, — спасибо тебе. — Это только начало, моя маленькая жена, — улыбается вампир, — я хочу показать тебе еще много-много мест. Тебе и ей. — Ей? — вскидывает бровь Алин. — Нашей малышке. Хоуп иногда бывает очень проницательна, — смеется Элайджа, — а она ждет сестру. Да и я не против твоей маленькой копии, кошечка. — А я не против твоей, — с улыбкой отзывается Алин, обвивая руками мужскую шею, — мы здесь совсем-совсем одни? — щурит свои раскосые глаза ведьма. — Совсем-совсем, — отзывается Элайджа, скользя ладонями по узкой спине, — что у тебя на уме, маленькая распутница? — Я лишь хочу искупаться, — невинно отвечает девушка, прикусывая нижнюю губу, — но не хочу идти за купальником. — Я могу присмотреть за тем, чтобы никто не нарушил твое уединение, кошечка, — глухо выговаривает вампир. — Я думала, это сделаешь ты, — улыбается Алин и медленно тянет вниз бретели своего легкого платья, под которым только тонкие трусики, — не хочешь присоединиться ко мне? Элайджа жадным взглядом скользит по хрупкой фигуре соблазнительно улыбающейся ведьмы, и его руки сами собой стягивают белое поло, расстегивают светлые брюки. Ведьма подхватывает резинку своих трусиком, но вампир не дает ей снять их, мягко поглаживая точеные бедра. — Позволь мне. Алин кивает, прикусывая пухлую губу, и Элайджа склоняется к ее плоскому животу, опускаясь перед ведьмой на колени, и покрывает легкими поцелуями нежную кожу. Мужские губы скользят все ниже, пока не касаются кромки тонких трусиков, которую вампир подхватывает зубами, и тянет вниз крохотный клочок ткани, полностью обнажая возлюбленную. — Теперь можешь искупаться, кошечка, — говорит Элайджа, поднимаясь на ноги, и его ладонь с тихим шлепком опускается на округлую ягодицу. — Ах, ты древний развратник, — с негодованием выдает Алин, отступая от мужа на шаг в теплые ласкающие волны, — бьешь беременную жену? — Маленькую непослушную распутную жену? — не сводит с нее горящего взгляда вампир, стягивая боксеры. Взгляд ведьмы замирает на его восставшей плоти, и она судорожно сглатывает, заливаясь румянцем, когда Элайджа подходит к ней вплотную. — Ты сотню раз видела меня без одежды, Алин, — хрипло шепчет вампир в пылающее ушко, — и каждый раз твои щечки так мило краснеют, что мне хочется вновь и вновь доказывать тебе, как сильно я люблю тебя, моя маленькая жена. Девушка поднимает на него смущенный взгляд, и отступает дальше в океан, пока бирюзовая вода не достигает груди. Элайджа идет за ней следом, и темные глаза жадно скользят по румяному лицу, часто вздымающейся груди, тонкой талии, точеным бедрам. Наконец Алин останавливается, и на девичьем лице появляется робкая улыбка, когда ее руки обвивают шею мужа, притягивая его к себе. — Я тебя люблю, — просто говорит она, и вампиру кажется, что весь мир сужается до ее прекрасного лица, пухлых губ, произносящих самые важные на свете слова, — я люблю тебя, Элайджа Майклсон. — А я люблю тебя, Алин, — отзывается он, покрывая невесомыми поцелуями пылающее лицо, — ты придала смысл моей вечной жизни. И подарила мне то, что я и не мечтал получить. — Свое тело? — шутливо откликается ведьма. — Семью, — выдыхает Элайджа, — но и от твоего тела я тоже не откажусь, моя маленькая жена. Все еще хочешь искупаться? — Ты знаешь, чего я хочу, — прикусывает губу Алин, бросая на мужа игривый взгляд, — но сначала поймай меня! — и она со смехом устремляется в глубину океана, обдавая мужа теплыми брызгами. — Ну, держись, кошечка, — щурит глаза Майклсон, — смахивая с лица соленую воду. Проходит не больше минуты, прежде чем Элайджа ловит смеющуюся ведьму, прижимая ее к себе. — Вот ты и попалась, Алин, — хрипло выговаривает вампир, не отрывая тяжелого взгляда от пылающего лица, — ты заслужила наказание, моя непослушная жена. — Так накажи меня. Ее тихие слова — последняя капля. Сильным движением Элайджа тянет девушку на себя, обхватывая округлые ягодицы, и через мгновение они сливаются воедино, качаясь на мягких волнах. Шум прибоя приглушает тихие стоны дрожащей ведьмы, пока вампир наполняет ее раз за разом, до тех пор, пока обжигающее наслаждение не накрывает их обоих с головой. Алин прижимается к Элайдже всем телом, так что между ними не остается и миллиметра, и влюбленные еще долго стоят, пока ласковые волны касаются разгоряченных тел, смывая следы их бурного соития. А дальше все дни сливаются в один красочный сияющий хоровод, состоящий из бирюзового океана, розового песка, прохлады их маленького бунгало, где почти все место занимает просторная спальня, с огромной кроватью, застеленной белоснежными простынями. Каждый день Элайджа готовит Алин завтраки, даже не подпуская ее к плите, и следит, чтобы на ее тарелках не оставалось и крошки. Ведьма не видит никого из обслуживающего персонала, но каждый раз их холодильник чудным образом наполняется свежайшими продуктами, из которых ее древний муж готовит блюда всех кухонь мира. Алин лишь закатывает глаза, когда он в очередной раз подает ей свой гастрономический шедевр, наблюдая, как ведьма орудует ножом и вилкой. Будь его воля, Элайджа кормил бы жену с ложечки, но хрупкая ведьма, отвлекает его внимание, скользя изящной ступней по его колену. Они познают друг друга вновь и вновь, день за днем, будто пытаясь наверстать упущенное за месяцы расставания, за то время, пока сами не осознавали того, насколько велики соединяющие их чувства. И Алин внезапно понимает, что их любовь из бурной горной реки с крутыми порогами, превратилась в огромный бесконечный океан, ровно такой же, как и тот, что ласкает их расслабленные тела своими бирюзовыми волнами. Элайдже нравится это сравнение, и еще долго, сидя до самого рассвета на розовом песке, они говорят обо всем на свете. Алин внимательно слушает, когда муж рассказывает ей о своей жизни, о семье, о сжигающей жажде, о войнах, о том, что ему пришлось пережить за свою вечность до встречи с ней. Ей кажется, что они никогда не были так близки, так откровенны друг с другом. Не остается никаких тайн, недомолвок, секретов. Только их любовь и магия, что породила новую жизнь, зреющую под сердцем у хрупкой ведьмы. В их последний день Алин никак не может найти в себе силы уйти с пляжа, любуясь на мерцающую в закатных лучах бесконечную гладь океана. — Мы вернемся сюда, кошечка, — шепчет ей на ухо муж, и его ладони сжимают тонкую талию, скользя выше, пока не достигают высокой груди. Алин разворачивается в сильных объятьях, и раскосые глаза впиваются в темно-карие, а пухлые губы едва слышно шепчут: — Люби меня, Элайджа. И он любит. Мягко стягивает с нее крошечное бикини, покрывает поцелуями загорелую кожу, ласкает каждый изгиб гибкого тела. Ведьма медленно избавляет вампира от одежды, и их обнаженные тела сплетаются в прекрасном танце, древнем как сама природа. Когда все заканчивается, они еще долго лежат на теплом розовом песке, любуясь на закатное небо. Элайджа перебирает ее шелковистые длинные пряди, а Алин указательным пальцем рисует замысловатые узоры у него на груди. — Это были самые счастливые дни в моей жизни, кошечка, — тихо говорит вампир, целуя смоляную голову жены. — И в моей тоже, — отзывается ведьма, разворачиваясь в тесных объятьях и поднимая на вампира мутный взгляд, — но знаешь, я немного соскучилась по дому. — И я, милая. Нам предстоит еще очень много дел. Алин улыбается и подается вперед, накрывая нежным поцелуем мужские губы. Последние лучи солнца золотят их счастливые лица, пока частный самолет терпеливо ждет своего часа, чтобы отправиться в Мистик Фоллс.