***
Кайден сидел за столом, обхватив руками голову и мечтая, чтобы его череп уже, наконец, взорвался и избавил его от мучений. Голова нестерпимо болела три часа кряду, и Кайден, отчаявшись уснуть, потихоньку выбрался из койки и отправился в кают-компанию, чтобы хоть как-то отвлечься. Там не было ни души — стояла глубокая ночь по судовому времени, и те, кто не нес вахту, видели десятый сон. Рядом с ним стоял недопитый стакан воды со льдом, и Кайден уже собрался было сделать глоток, как вдруг услышал чьи-то шаги. — У вас все хорошо, лейтенант? — послышался негромкий голос у него за спиной. — Мэм, — Кайден хотел было встать, чтобы поприветствовать Шепард как полагается, но она предупредила его движение, легко коснувшись его плеча, и он остался на месте. — Перестаньте, лейтенант, мы не на задании, — ее голос звучал чуть насмешливо. — К тому же, ваша вахта начнется только завтра утром. Повторю свой вопрос: вы в порядке? — Да, мэм, — Кайден обернулся. Шепард сменила форменный китель на удобную толстовку и вообще выглядела как-то очень… по-домашнему. Рыжие волосы были слегка взлохмачены, а на лице справа виднелись следы от подушки. Судя по всему, совсем недавно Шепард сладко спала, в отличие от него самого. Интересно, что заставило ее встать? — Вдруг дико захотелось пить, — призналась она, будто прочитав его мысли. — Всегда держу у кровати бутылку воды, а теперь в моей каюте так тесно, что некуда ставить. Она полезла в холодильник, а Кайден постарался придать себе как можно более непринужденный вид — ему совсем не хотелось выглядеть размазней перед коммандером. Шепард, тем временем, налила полный стакан воды и с жадностью опрокинула его в себя. — Господи, какое счастье, — выдохнула она и налила следующий. — Не представляю, как без этого жить. Она уселась напротив Кайдена, поджав под себя ногу, и с интересом взглянула на него. — Откуда вы, лейтенант? Этот вопрос его несколько удивил, ведь старший помощник капитана в обязательном порядке должен был ознакомиться с личными делами офицеров, но, кажется, Шепард просто хотела пообщаться. — Я родился в Ванкувере, мэм. — Хм… Канада, — то ли вопросительно, то ли утвердительно протянула Шепард. — А я на Землю-то попала лишь через несколько лет после появления на свет. Я родилась на космической станции, — пояснила она в ответ на невысказанный вопрос Кайдена. Она крутила в пальцах стакан, оставляя следы на его запотевших боках. Кайдену снова подумалось, какие у Шепард необыкновенные для солдата руки: маленькие и изящные, хотя накануне он сам видел, как ловко она управляется со штурмовой винтовкой, имевшей немалый вес. Да и вообще, сейчас Шепард ничем не напоминала офицера космического флота, а, скорее, самую обыкновенную женщину. Интересно, как ее занесло в Альянс? Пошла по стопам родителей? — Не помню, сколько кораблей мы сменили, пока я росла. Когда оба твои родителя — военные, сложно выбрать другой путь, — и снова она угадала мысли Кайдена. — В конце концов, если лучше всего у тебя получается стрелять по мишеням, нет смысла идти, скажем, в науку. Хотя, подозреваю, мама была бы не прочь получить дочь-аспирантку, — Шепард усмехнулась. — Ну, а как у вас, лейтенант? — Мои отношения с Альянсом трудно назвать безоблачными, — уклончиво отвечал Кайден. — Я ведь биотик. После обучения я думал, что больше ни за что не вернусь в армию, но с возрастом на многие вещи смотришь по-другому. — Да уж, — вздохнула Шепард. Они оба замолчали, думая каждый о своем. Кайдену вспомнилась Райна и все произошедшее на «Гагарине»: ее полный ужаса взгляд, когда Вирнус осел на пол со сломанной шеей, свои неуклюжие попытки хоть как-то успокоить ее, и то, как Райна стала избегать его после. Интересно, что Шепард думает о биотиках, считает ли их опасными, не умеющими себя контролировать выродками? Среди военнослужащих Альянса подобное отношение не было редкостью, и Кайден привык к настороженным взглядам сослуживцев. Однако Шепард, похоже, ничуть не заботило наличие у него биотических имплантов: она витала мыслями где-то далеко. — Ладно, спасибо за компанию, лейтенант, — наконец она встала, допила остатки воды и поставила стакан в мойку. — Идите ложитесь. И загляните по дороге к доктору Чаквас — она, конечно, не волшебник, но попробует помочь вам. Завтра вы нужны мне отдохнувшим и с ясной головой. В ее голосе прозвучала искренняя забота. — Да, мэм, — он не смог скрыть улыбку. — Сейчас иду. Спасибо.***
— Вчера рылся в экстранете, — сообщил Кайдену Джокер, когда «Нормандия» пристыковалась к топливному складу в системе Аралах. — А на Элизиуме-то собрались строить мемориал в честь нашего старпома. Слышал? Интересно, как они ее изобразят? Надеюсь, не в боевой броне. Им же надо боевой дух поднимать, а если все будет скрыто под нагрудником… — Я надеюсь, они не учтут твою точку зрения, — пробурчал Кайден, впрочем, мысленно соглашаясь с Джокером. Накануне он застал Шепард на инженерной палубе рядом с челноками, тягающую гантели — ничего похожего на спортзал на «Нормандии», конечно, не было, и все обходились подручными средствами. И все бы ничего, но тонкая майка Шепард никоим образом не скрывала ни плоского живота, ни сильных рук, ни блестевших от пота… Тут Кайден проглотил застрявший в горле комок, потому что думать в подобном ключе о старшем по званию — не положено. Шепард же, казалось, вовсе не смущалась того, что остальные посетители этого импровизированного спортзала давно забросили свои упражнения и пялились на нее, кто с интересом, а кто и с абсолютно идиотским выражением лица подростка в период пубертата, разве что слюна не капала. Впрочем, их можно было понять: женская часть экипажа считала ниже своего достоинства тягать железо на нижней палубе, и Шепард произвела совершенно закономерный фурор. Ясное дело, Джокер тоже был в курсе, и теперь шуточки на сей счет непременно пойдут гулять по кораблю. — Не будь шовинистом, Аленко, — парировал Джокер. — Бьюсь об заклад, любая команда не отказалась бы от такого старпома. Как думаешь, у кого-нибудь из наших есть шанс? — Глубоко в этом сомневаюсь, — ухмыльнулся Кайден. — По себе судишь? Тотчас же возникло острое желание двинуть Джокеру в челюсть, но Кайден сдержался. Не будь у Джеффа своеобразного козыря в виде синдрома Вролика, он был бы уже не раз избит товарищами по команде; а так он беззастенчиво пользовался своей неприкосновенностью, и его слова, порой, разили не хуже тяжелых кулаков. Конечно же, Кайден думал о Шепард не только как о командующем офицере — в конце концов, он был живым человеком, а Шепард довольно часто торчала на мостике, болтая с Джокером. Ему нравился ее низкий, немного хрипловатый голос и то, как она смеялась над шутками Джеффа. Со временем Кайден стал постоянно сопровождать ее в разведывательных миссиях: «прощупав» весь десантный отряд, Шепард выбрала для себя постоянную группу, изменив вахтенный график так, чтобы смены нужных ей людей совпадали с ее дежурствами. Иногда, возвращаясь с очередного задания, он ловил себя на мысли, что сравнивает ее с Райной, и трудно было найти двух столь диаметрально противоположных женщин: мягкая, застенчивая Райна и прямолинейная, стремительная Шепард, которая без труда могла расстрелять целый взвод оперативников «Цербера». Однако привлекала его вовсе не эта напористость, а умение оставаться человеком, несмотря на подчас жесткие условия, в которые она ставила свой отряд. Шепард могла быть резкой в словах или поступках, казаться безжалостной, но Кайден очень хорошо запомнил тот ночной разговор на камбузе: Шепард не просто отправила его в медотсек, она действительно беспокоилась о нем. Воображение рисовало ему женщину, в которой качества боевого офицера — такие как смелость, честь и бесстрашие — соединились с романтическими представлениями Кайдена о прекрасной половине человечества, что не слишком-то способствовало сосредоточению на боевом посту. — Твою ж мать! — выругался Джокер, резко нагнулся вперед и перекрыл забор топлива. — Ты заснул там, что ли, Аленко? Для чего мне второй пилот, который не следит за кораблем?!***
Когда поступил приказ забрать чертов маяк с Иден Прайм, никто не мог подумать, что миссия закончится именно так. Они-то надеялись, что максимум сложностей, с которыми им придется столкнуться — это незаметно вывезти махину с планеты, но еще до посадки стало ясно, что так просто они не отделаются. В результате — потеря почти всех колонистов, гибель турианского Спектра и Дженкинса, и Шепард… — Сюда, — коротко приказала Чаквас, когда двери медотсека разошлись перед Кайденом. Он осторожно уложил Шепард на указанную доктором койку и наконец-то сдернул с головы мешавший ему шлем. Рядом, нахмурив брови, стояла сержант Уильямс и с тревогой смотрела на неподвижное тело коммандера. Шепард не подавала признаков жизни от самого Иден Прайма, и только зрачки ходили из стороны в сторону под закрытыми веками. — Доктор, как я могу ей помочь? — глупый вопрос сорвался с губ Кайдена помимо его воли. Он помнил, как Шепард сбила его с ног, оттащила от злополучного протеанского маяка и сама угодила в силовое поле, спасая его. Если это будет стоить ей жизни… — Я разберусь с этим без вас, Аленко, — не терпящим возражений тоном ответила Чаквас, тесня их к выходу. — Вон отсюда, оба. Несмотря на прямой приказ Андерсона, Кайден ошивался возле медотсека все то время, пока доктор колдовала над неподвижной Шепард. Казалось, сам корабль замолк, пораженный случившимся, и даже двигатели гудели тише, чем обычно. На жилой палубе не было ни души, и только Уильямс пару раз показывалась на лестнице; но, видя отрицательно качающего головой Кайдена, уходила. Наконец Карин, утирая со лба пот, показалась на пороге медотсека: — Пойду выпью воды. Я больше ничего не могу сделать для нее, теперь остается только ждать. Присмотрите, пожалуйста, за ней, и если что, сразу дайте мне знать. Я ненадолго. Кайдена не нужно было просить дважды. Он опустился на круглый стул рядом с койкой и, пользуясь тем, что его никто не мог увидеть, осторожно взял руку Шепард в свои. Ее ладонь была теплой; он вспомнил, какой маленькой показалась ему ее рука во время первой встречи. — Держись, Шепард, — пробормотал Кайден и, повинуясь внезапному порыву, прикоснулся губами к ее тонким пальцам. — Держись. Я буду рядом.