Комната Эвена

С того вечера прошли только сутки, а я уже не мог спокойно жить. Сон напрочь не шел, я не знал, чем себя занять и лежал на кровати, пялясь в потолок. Время от времени поглядывал на экран мобильного телефона в надежде, что время начнет идти быстрее, но нет. Было два часа ночи, а цифры сменяли друг друга с неохотой, будто кто-то специально сдерживал их, заставляя злить и мучать меня. Наша игра прошлым вечером так ничем и не закончилась. После того, как Исаку через одну «а» пришлось высушить стакан одним глотком, он быстро свернул лавочку. Посидел еще несколько минут, попялившись на то, как я посмеиваюсь над глупостью ситуации, а потом ушел, сказав, что мы продолжим в следующий раз. Я рассчитывал, что он зайдет сегодня, но лежа в больнице, я совсем забыл, что существуют дни недели. Наступила суббота. Первый день с тех пор, как ко мне приставили нового врача, без него. Я уже привык к вечному бурчанию этого зануды, поэтому без него было как-то странно и неинтересно. А еще мне было любопытно. Я был на девяносто девять процентов уверен, что Вальтерсена девчонки тоже не интересуют. Поэтому было два варианта – либо Исак через «а» гей, либо асексуален. Я не рассматривал что-то типа бисексуализма, потому что он так демонстративно выпил эту воду, что девчонки точно отпадали. Лежа в своей кровати, сложив руки на груди, я, наверняка, выглядел так, будто отправляюсь в последний путь, учитывая мою бледность и худобу. Мне вдруг стало интересно, что бы сказал доктор, увидев меня в такой позе. И я глупо заулыбался, издавая что-то смутно напоминающее смешок. И тут же отдернул себя, дав мысленную пощечину. Чего это я лыбу тяну? Совсем из ума выжил? Это же ненавистный Вальтерсен! Доктор Исак через одну букву «а»! Нечего мне о нем думать, нечего улыбаться, когда представляю его. Нечего вообще представлять его, да и вспоминать не нужно! Нет-нет-нет. Нужно прийти в себя. У меня давно не было никого. Последние отношения, которые длились почти месяц и являлись самыми длительными в моей жизни, закончились за полгода до того, как я впервые попал в больницу. Много воды с тех пор утекло. Раньше мне хотелось отношений, любви, кого-то рядом, чтобы защищать и чувствовать защиту в ответ, но это желание угасало вместе со мной. День за днем, час за часом, минута за минутой я переставал что-то чувствовать по отношению к другим людям, поэтому эта реакция на надоедливого доктора через одну букву «а» не могла не вызывать опасений. Уснуть удалось лишь под утро. Все это время я глазел в потолок, мысли в моей голове путались, а я отчаянно пытался выбросить эту хрень из головы. Я разлепил глаза часов в одиннадцать утра. В больнице было тихо, как обычно бывает по воскресеньям, поэтому раньше шумы не могли меня разбудить. Я полежал некоторое время с закрытыми глазами, потому что из-за неудобной позы во сне разболелась голова и затекло плечо. Я думал поспать еще немного, но дневной свет так упорно пробирался через плотные шторы, что мне пришлось окончательно забыть об этой мысли. Я поднялся через несколько минут и сел на кровати, потирая глаза. Аккуратно, чтобы снова ресница не попала. Предстоял еще один день без доктора Исака через одну «а». Я не знал, хорошо это или плохо. Бросив короткий взгляд на бутылку кока-колы, которая одиноко стояла на прикроватной тумбочке, я усмехнулся. За эти дни из нее наверняка вышли все газы, даже представить не хотел, какой противной могла быть она на вкус. «Интересно, заменит ли он ее?» - подумал я и выбрался из постели, пошлепав босыми ногами в сторону ванной комнаты. Там была небольшая душевая. Обычно я принимал легкий душ вечером, потому что это помогало мне уснуть, но вчера я забыл об этом, голова моя была занята мусором, поэтому сбросив одежду, я встал под прохладные струи воды. Как же мне хотелось домой, чтобы принять ванну, но Вальтерсен запретил, и приходилось довольствоваться малым. Странный он, Вальтерсен этот. Вроде и уверенный в себе, а вроде опасливый и растерянный. Видно, что хочет выиграть, но ведет себя странно, будто нарочно пытается проиграть, потому что его легкие вопросы я ничем другим не могу объяснить. Вроде и взрослый, а совсем как ребенок. И бесит жутко, просто нереально. А в то же время… Черт, да, у него милая улыбка и красивое лицо. И вообще он целый ком противоречий. Прекрасных противоречий. Я вышел из ванны уже спустя десять минут. На мне болтались одни спортивные штаны, а футболку я бросил в ванне, чтобы потом постирать или отдать кому-то на стирку. Потирая мокрые волосы полотенцем, я не сразу заметил Эву, сидящую на краю моей кровати. Та была в наушниках, поэтому едва заметив меня, странно подскочила, а потом отвернулась, смутившись. - Какого хрена ты тут голый ходишь? – недовольно завопила она, а потом все же обернулась, видимо, решив для себя, что в голом торсе мужчины нет ничего страшного. Особенно если этот мужчина я. Гей. - Я был в душе, - спокойно сказал и прошел к девушке, чтобы обнять. Мы не виделись почти две недели. Она все обещала зайти, но не получалось, поэтому обычно забегали парни. - Почему не позвонила перед приездом? - Я как-то спонтанно решилась, - задумчиво промямлила она, рассматривая выпирающие под тонкой кожей кости. – Противнее зрелища в жизни не видела. Эва притворно поморщила носик, чтобы произвести больший эффект. - Я принесла тебе разных вкусностей. Не знаю, что сделаю, если ты не съешь это все, - Эва указала на пакеты с едой, который привольно раскидала по кровати, и плюхнулась рядом с ними. - Можешь забрать это все. Или лучше отдай девчонкам-медсестрам. Думаю, они плохо питаются, а работа у них посложнее, чем у врачей. Я влез в черную футболку и улегся рядом с подругой. От нее приятно пахло дорогими духами, и выглядела она так, будто пришла на парад. - Ты была в салоне? Сделала укладку? - Заметно? – обрадовалась девушка, широко улыбаясь. – Я попросила привести мои в порядок волосы, но так, чтобы это не сильно бросалось в глаза. Хочу выглядеть нарядной, но в то же время, не хочу, чтобы эта нарядность казалась нарочитой. Я удивленно поднял брови. Женщины. Никогда не смогу их понять. В школе я неплохо разбирался в химии, в универе решал высшую математику, но женщины. Это для меня непостижимо. - У тебя никогда не было желания накраситься? – спросила Эва, заметив задумчивость на моем лице. Подумала, что я впал в апатию, потому что она может позволить себе что-то подобное, а я нет? - У меня никогда не было такого желания, - язвительно сказал и откинулся на подушки. – Я гей, Эва, а не трансвестит. - Окей, - немного обиженно пробурчала девушка и подняла руки в жесте «сдаюсь». – А что по поводу того новенького доктора? Он еще достает тебя? Я мысленно выругался, потому что мои мысли едва отошли от него, а Эва снова напомнила. Я сглотнул, видимо слишком громко и уставился на подругу. - Он тоже гей, - зачем-то сказал я, наблюдая за тем, как у Эвы непроизвольно открылся рот. - Он сам сказал тебе? Я отрицательно покачал головой. - Мы играли в вопросы, и он не смог ответить, нравятся ли ему парни. Эва испустила какой-то странный звук, похожий на смешок и потянулась ко мне, прикладывая теплую ладонь к моему холодному лбу. - Эв, я понимаю, что в четырех стенах у тебя конкретный недотрах, но ты не должен считать своих врачей геями. Я сощурился и сдвинул брови. - Что ты хочешь сказать? Та пожала плечами и поднялась с кровати, заставляя меня напрячься, чтобы видеть ее. - Я имею ввиду, что ты тут совсем одичал. Сходи в гей-клуб, сними себя какого-нибудь горячего парня и трахни хорошенько, - сказала она и взяла сумку с прикроватной тумбочки. – Только не смей пускать слюни на доктора. Если он не смог ответить на этот вопрос, то, вероятнее всего, он просто смутился. Я растерянно моргал и смотрел на Эву, обдумывая ее слова, пытаясь переварить, но почему-то в смысл вникнуть упорно не получалось. - Смутился? – зачем-то переспросил я, потирая подбородок. - Именно! Смутился, Эвен. В Норвегии до сих пор полно гомофобов. Или тех, кому просто некомфортно при упоминании о радужных. Это неправильно и ужасно, но такие люди есть. Ты не можешь каждую странную реакцию на твои откровенные вопросы принимать по-своему, Эв. Я вдруг почувствовал, как щеки запылали, а ладони почему-то стали потеть. Я и сам знал это, пытался жить в иллюзии, убедить себя, но в глубине души давно смирился. Но услышать это вот так в лоб, так открыто… Я был не готов. - Доктор.. он нормально отреагировал, когда я признался ему, кто я такой. Эва, видимо, заметив, что сказала что-то лишнее, слегка смягчив голос, сказала: - Я не утверждаю, что он не может быть геем. Но и отбрасывать то, что он может быть гомофобом, нельзя. Просто не будь таким, - последнюю фразу она сказала едва слышно и, присев на кровать, едва коснулась рукой моей ладони. Эва побыла еще какое-то время, рассказывая о той жизни, от которой я уже отвык. Она без конца говорила о вечеринках, на которых все наедались, напивались и блевали-блевали-блевали. Я выслушивал ее с улыбкой, хотя вместо этого разговора предпочел бы просмотр какого-нибудь глупого американского фильма, чтобы расслабиться. Чтобы прийти в себя после слов Эвы, потому что в моей голове поселился червячок сомнения. Я уверял себя, что меня не интересует Исак через «а» в любовном плане, это было бы странно и абсурдно, учитывая нашу разницу в возрасте, социальные статусы, наши отношения доктор/больной, в конце концов. Но мне казалось, нет, я уверен, что после той игры стал лучше относиться к нему, а слова Эвы перевернули все с ног на голову. Что делать, если она права? Стоит ли вообще гею лечиться у врача гомофоба? Я помотал головой, стараясь выбросить глупые мысли, которые уже под край забили голову. Самая большая моя проблема была в голове. Я слишком много думал. И слишком резко реагировал на чужие слова. Когда спустя час Эва ушла, пообещав вернуться через пару дней, я подорвался с кровати и выполз в коридор. Убедившись, что подруга ушла, я стал слоняться по коридору туда-обратно, громко шаркая ногами. Мои больничные тапочки были велики, поэтому создавали странные звуки, но я привык уже. А вот других раздражало. - Свали в палату, Найшем. Я обернулся и увидел Мэй, которая вышла из соседней палаты. Она-то и была мне нужна. - Завтра ты выходная? – широко улыбнувшись, спросил я и направился следом за девушкой, которая шла в сторону лестницы. - Нет, завтра подменяю подругу в другом отделении, а что? - Нет, ничего, - я продолжал улыбаться, но мысленно давал себе тумаков. Черт, Найшем, какого хрена ты творишь? - А что насчет Вальтерсена? Он еще достает тебя? Мэй резко остановилась, внимательно что-то смотря в чьей-то истории болезни. - А что? Тебя достал уже? – спросила она. Тогда мы уже вышли из отделения и спускались по лестнице куда-то вниз. Я даже не думал о том, куда мы идем. Просто тащился за девушкой. - Да, порядком. Как от него избавиться, не подскажешь? Ну, есть ли у него слабые места, например? Я задавал какие-то дебильные вопросы, сам не зная, что пытался этим выяснить. Мэй странно поглядывала на меня, но ничего не говорила против. - Слабые места? – задумалась девушка и остановилась. – О! Его выгнали с прошлого места работы. Я свел брови. - Не сам ушел, а уволили? Мэй кивнула. - Именно, - она деловито размахивала карандашом, будто доказывала какую-то супер-пупер-мега крутую теорию. - А что стало причиной? Я имею ввиду… Не могли же его уволить просто так, без причины? - Не могли, но никто не знает, почему так получилось. Скорее всего, это случилось из-за его скверного характера. Он вынес всем мозг там также, как выносит сейчас нам. Жаль лишь, что его не прикончили там, а отправили нам, чтобы мучились. Я хотел было что-то сказать в его защиту, но тут же отдёрнул себя. С чего вдруг мне защищать этого парня? И все-таки, какого хрена она говорит что-то такое о своем начальнике?! Да, и вообще о человеке. Разве так можно? - Что ты…- я перевел дыхание и глухо выдохнул, подавляя откуда-то взявшуюся злость. – Что думаешь о нем? Он не кажется тебе странным, если не считать скверного характера? - Неа, обычный трудоголик, фанат своей работы. Раньше девяти из больницы не выходит. Поражаюсь, как он еще не приперся в выходные. Я покивал несколько раз, а потом натянуто улыбнулся. Почему мое настроение слилось в унитаз, хотя еще минуту назад я был полон энтузиазма узнать о доке как можно больше? - Думаю, мне нужно вернуться в палату, затошнило, - я слабо улыбнулся, - удачной работы. Я развернулся, чтобы уйти, но Мэй окликнула меня. - Через полчаса зайду к тебе, занесу сахар. Я удивленно вскинул брови. - Сахар? Серьезно? Зачем он мне? Та пожала плечами. - Вальтерсен велел. Он сказал, чтобы ты пил сладкую воду вместо капельницы. Не думаю, что это будет вкусно, особенно для тебя, поэтому я поставлю тебе глюкозу как обычно и… - Не нужно, - перебил я, - я сделаю, как он сказал. *** Спустя некоторое время я сидел на кровати в своей палате. На столе стоял пластиковый стаканчик с теплой сладкой водой. Я почесал затылок и снова уставился на стаканчик. Черт. Что я делаю? Я никогда так себя не вел, зачем я только согласился. С каких пор решил, что Вальтерсену можно доверять, что он знает лучше, что мне нужно? Фак. Но ведь это так просто. Это обычная вода, с небольшим количеством сахара. ОБЫЧНАЯ ВОДА! Я глубоко вздохнул и, прикрыв глаза, потянулся к стакану. Взял его в руки, чувствуя, как пластик прогибается под моими пальцами и, задержав дыхание, быстро осушил его одним разом. Как Исак через «а» "туалетную" воду во время игры. От этой мысли я широко открыл глаза, чувствуя, что вода попадает не в то горло, и громко закашлялся, явно ощущая сладость на языке. От этого тошнота резко подступила к горлу, и я с трудом сдержал два поочередных спазма, которые клещами все внутри сжали. Я тяжело дышал, пытаясь прийти в себя, пытаясь отогнать неконтролируемую рвоту, поэтому потянулся к бутылке простой воды, принимаясь жадно вливать ее в себя, чтобы перебить противный вкус сладости, опоясавший мой рот и носоглотку. Спустя пять минут я уже легче дышал, шумно выпуская через рот воздух. Глаза слезились от сильного кашля, но в целом я быстро пришел в себя. Я откинулся назад, падая спиной на кровать и раскидывая руки в стороны. Какого черта я все время думаю об Исаке через «а»? Пью сладкую воду, потому что он так захотел? Давлюсь ею, потому что вспомнил, как он пил свою? А теперь лежал, смотрел в потолок и все равно думал о нем. Невольно, нехотя, но он все равно пробирался через сотни других мыслей. Я не хотел этого, потому что мне не нужны трудности. Особенно сейчас. Он просто был симпатичным, а у меня давно никого не было. Всего лишь милая мордашка, но ведь это не повод идти на такие жертвы! Тем более сладкая вода… я не мог припомнить, когда пил что-то такое. В тот день я больше не бодрствовал. Решил уснуть и у меня легко это получилось. Я надеялся выбросить из головы Исака через «а» с помощью сна, но не вышло. Голова упорно перемалывала мысли о словах Эвы, словах Мэй и жадных взглядах Исака… которые он бросал на мои губы.