Комната Эвена

Через пять минут я уже сидел в своей палате и судорожно искал в интернете мобильного телефона кинотеатр, где можно заказать билеты. С доставкой? До конца рабочего дня оставалось около трех часов, поэтому, не найдя ничего подходящего, я сорвался с кровати, скинул спортивные штаны и влез в джинсы, которые за время моего нахождения в больнице успели запылиться. У ворот больницы всегда парковалось много таксистов, но в этот раз не было ни одного, и это практически не удивило меня, потому что в этом была вся суть моей жизни. Для вызова радио-такси потребовалось несколько секунд, а вот ждал машину я около получаса, постоянно поглядывая на часы. Время еще было, но все происходило медленно и нелепо, и я мог упустить шанс пообщаться с доком вне стен больницы. - Пробки, - однозначно ответил подъехавший таксист, на мои недовольные вопросы. Больше мы не разговаривали. Я задал маршрут и отвернулся к окну, в котором мелькал мой родной город – такой знакомый и чужой одновременно. Сложно было припомнить, когда последний раз я прогуливался по любимым местам или ходил в кино. С появлением Вальтерсена вообще много всего изменилось, странное ощущение появилось внутри и росло с каждой секундой, заставляя меня желать жить и лечиться, чтобы, в конце концов, обрести счастливый конец. Я читал много книг, некоторые из них были со счастливым концом и именно они казались мне нереалистичными. Где найти в реальной жизни счастье, когда бытовуха сжирает, проблемы угнетают, а болезни убивают?! Но после общения с доком что-то во мне изменилось. Дело было даже не столько в том, что он нравился мне, сколько в его поведении и отношении к человеческой жизни. Он ставил ее выше всего другого, и это красило его не только как хорошего специалиста, но и отличного человека. Он уверенно говорил о сложных вещах и делал их простыми. И я понимал, что все представления о жизни, которые были у меня до встречи с Вальтерсеном – полный и абсолютный бред, не имеющий никакого смысла. Через двадцать минут моих размышлений, машина остановилась у небольшого торгового центра, в котором месяц назад открылся кинотеатр. По фото в интернете и одобрительным комментариям, я понял, что в настоящее время это самое модное и популярное место среди молодежи. Вальтерсен молодежью уже не был, но и к старикам причислять его было рано, поэтому я выбрал именно этот кинотеатр. Фильм мне посоветовали на кассе. Молодая милая блондинка в форменной одежде приветливо улыбалась и вызвалась помочь с выбором. Шел какой-то блокбастер, который пользовался отличным спросом, на нем я и остановил выбор. Остановившись у прилавка с попкорном и газировкой, я уставился в выданные бумажки, чтобы уточнить время – ровно в семь часов вечера. У автоматов со сладостями толпились дети, выпрашивали у родителей сладкую вату и популярные конфеты в форме каких-то героев мультфильма. Я невольно залюбовался этой картиной, потому что вспомнил, что в детстве у нас с мамой тоже были совместные походы в кино, покупка сладостей, попкорна и обязательно кока-колы. И куда только делось это время? В настоящий момент я не ел сладостей, не пил колы и не общался с мамой. Зато у меня намечалась на полседьмого встреча с самым крутым доктором и самым красивым мужчиной, каких мне только доводилось видеть. И я вновь вызвал такси, которое пришлось дожидаться едва ли меньше предыдущего. В душном салоне автомобиля меня слегка укачало, а когда я уже поднимался по лестницам – и вовсе стало тошнить. Болезнь любила напоминать о себе в самые неподходящие моменты. Я кинул в рот несколько противных таблеток, от которых тошнота только усилилась и спешно запил водой. Несколько минут я сидел на кровати, стараясь не шевелиться, чтобы снова не вызвать знакомых ощущений. Все постепенно приходило в норму, и я снова выпил воды, чтобы наверняка избавиться от мерзкого привкуса горечи во рту. Горечь-то прошла, а вот странное чувство слабости накатывало медленно, но верно, отяжеляя сначала ноги, потом спину. Я бросил взгляд на часы – половина шестого. У меня было примерно сорок минут на отдохнуть, и я залез под одеяло, предварительно включив на телефоне будильник, потому что, зная себя и то, какой я удачливый, я вполне мог проспать встречу. Этого не произошло. Я заставил себя подняться со звуком будильника, хоть это было непросто. Глаза слипались, а веки были настолько тяжелые, что я держал их закрытыми, свесив ноги с кровати и пытаясь немного прийти в себя. Я списывал свое состояние на то, что давно не выезжал в город. Привыкший все время находиться в больнице, в относительной тишине и спокойствии, будучи до сих пор серьезно больным, я все еще был слишком слаб для общественных мест. Я сидел на кровати и убеждал себя собрать всю силу. Это только на один вечер, и это может не повториться, если спасовать сегодня. И эти мысли немного отрезвили меня. Я поплелся в ванную, умылся холодной водой, чтобы прогнать остатки сна, расчесался, а потом сменил футболку, потому что на мне была та же, что и утром, и Вальтерсен уже видел ее. Глупо звучит, но мне хотелось хорошо выглядеть. Хотелось надеть новые джинсы, которые были куплены пару месяцев назад, но осмотрев себя в зеркале, пришел к выводу, что не в том положении, чтобы надевать скини. Я был весь слишком угловатый и острый, и выглядел как палка от швабры – длинный и тонкий. Поэтому я замаскировал худые ноги под широкие брюки спортивного типа, влез в свободный бордовый свитер, поверх которого накинул ветровку, чтобы выглядеть более росло. А потом дал себе мысленный подзатыльник. Кого я хотел обмануть? Вальтерсен был моим доктор, он прекрасно понимал, как обстоят дела, поэтому глупо было прятаться под одеждой. Тем более что острые ключицы отчетливо прорезались сквозь тонкую ткань свитера, мне захотелось прикрыться, и я отошел от зеркала, чтобы не вникать в свой внешний вид дальше и не злиться еще больше. Схватив с тумбочки ключи, мобильный телефон и небольшую бутылку воды, зашагал к выходу. На улице было прохладно, и я остановился на мгновенье, вдыхая приятный запах свежести, которая всегда придавала сил. У меня намечалась личная встреча с Вальтерсеном. И я уже считал это своей небольшой победой, и ничто на свете не могло меня остановить, поэтому набрав в легкие побольше воздуха, я мысленно пожелал себе удачи. Док нашелся на обговоренном месте. Он снова мучал носком кроссовка лужу, и я невольно заулыбался. - Вы ребенок, что ли? – повторил фразу, брошенную мне пару неделями раннее. Тот встрепенулся от неожиданности, но тут же вернул расслабился. - Я уже думал, что ты променял меня на свою подружку, - серьезно сказал Вальтерсен, а у самого глаза смеялись. Плут. - Мне еще лечиться у Вас, я не могу рисковать Вашим доверием. Вдруг Вы разозлитесь и вколите мне смертельную инъекцию? – я вопросительно поднял брови, на что док лишь закатил глаза. - Меньше слов, окей? Куда ехать? Я на машине. - Серьезно? У Вас есть машина? Вальтерсен пожал плечами, будто это было само собой разумеющееся, и зашагал к выходу со двора. Я поплелся следом. Да, вполне разумно, что у взрослого парня вроде него есть машина, я сам не знаю, чему так сильно удивился тогда. Через несколько минут я уже сидел на пассажирском сидении белой иномарки, в салоне которой до сих пор пахло новизной. - Давно приобрели? – поинтересовался я, деловито разглядывая пространство. Должно быть, эта машина стоила целое состояние. - Около двух месяцев назад, но выгоняю пару недель. - Наверное, долго на нее копили? - ляпнул, не подумав, тут же прикусив язык, ведь это далеко не мое дело. Но Вальтерсен лишь снисходительно улыбнулся, потому что наверняка понял, что это обычное любопытство. Я бы никогда намеренно не стал считать чужие деньги. - Да. Когда выбор встал между квартирой и машиной, я выбрал машину. - Почему? Разве не лучше сначала купить квартиру, а потом уже машину. Ну, или на остаток машину? Не обязательно же было покупать такую шикарную. Вальтерсен бросил на меня короткий взгляд, и я тут же умолк. Снова сморозил глупость. - Простите, меня это не касается, да? – промямлил я и откинулся на спинку сидения. - Нет, ты можешь спрашивать, что захочешь, мы живем в свободной стране, - он сказал это как-то по-особенному серьезно, и я поник еще больше. – Просто решил, что хорошая машина мне нужна больше, чем пустая квартира, - Вальтерсен был сосредоточен на дороге, поэтому я уставился на его профиль, пытаясь узнать по выражению лица, что он имеет в виду. Не вышло. - Пустая квартира? – переспросил я, надеясь, что Вальтерсен не примет меня за конченого идиота. - Я живу один, - просто ответил он, - точнее, моя семья живет в другом городе, и в Осло я живу с другом. Мне проще жить с ним, поэтому я не стал покупать отдельное жилье. Живет с другом?! Или с парнем?! Я продолжал смотреть на красивое лицо дока, которое все время хмурилось, потому что на дорогах были жуткие пробки, и его это явно раздражало. Но у меня появился новый повод для волнения, и я не особо переживал за фильм, который шел уже десять минут. - А чем занимается Ваш друг? Исак через «а» на мгновенье перевел на меня взгляд, мол, зачем мне это знать, а потом вернул внимание дороге. - Он композитор. Начинающий. - Он Ваш ровесник? - Твой, - неожиданно сказал Вальтерсен и закусил тонкую губу. - Мой ровесник? – удивился я. Док рассмеялся. - Нет же. Не «Ваш», а «твой». Вне больницы можешь обращаться ко мне по имени, я не такой старик, каким ты меня считаешь. Я удивленно уставился на блондина и даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли у меня в горле, и я глупо пялился, не зная, как отблагодарить его. В этот момент я впервые подумал, что все небезнадежно. Конечно, никто не давал мне зеленого света, даже намека на какие-то бОльшие отношения, чем доктор/пациент, да я и не ждал ничего подобного, это было слишком для моего сознания, но сам факт, что Вальтерсен не считал меня слишком молодым, чтобы все время придерживаться дистанции, уже радовал. И я даже позабыл о таинственном соседе-композиторе. К кинотеатру мы подъехали только в девятом часу, когда большая часть фильмы прошла. Я виновато смотрел на Вальтерсена, думая, что нужно было взять билеты на более поздний сеанс, а док лишь пожал плечами. - Ничего не поделаешь, - сказал он, пытаясь найти место для парковки. – Ты иди внутрь, купи мне попкорна и водички какой-нибудь, - и достал из кармана несколько купюр, протягивая мне, - а я пока приторможу где-нибудь. - У меня есть деньги, - серьезно бросил я, тут же вылезая из машины, чтобы док не успел сунуть свои бумажки в карман моей ветровки. – Буду ждать тебя у входа, поторопись. Я прошел уже в знакомый холл и направился к прилавку со всякими вкусностями. Исаку (теперь я мог называть его так без зазрения совести) я взял большое ведро попкорна и газировку, а себе маленький сладкий сок с морковным вкусом, потому что свою бутылку с водой оставил в машине. Вальтерсен подошел минут через десять. Он шел быстрым шагом, пытаясь подобрать подходящий карман для ключей автомобиля. - Припарковался? – спросил я, когда тот подошел. Это был второй раз, когда я обратился к нему неформально, и это показалось таким классным, что я невольно заулыбался, и мне захотелось повторить. - Да, рядом с ТЦ не было свободных мест, я отогнал машину подальше. Идем внутрь? - Идем. Я тут взял тебе попкорн и воду, - сказал я и сунул блондину его вкусности. Мы вошли в темный зал, я включил фонарик на телефоне, чтобы оба не переломали себе шеи. Места наши не были на последнем ряду, но это было не страшно. Мы уселись рядом друг с другом и делили один подлокотник на двоих. Вальтерсен был так близко, что я отчетливо чувствовал его запах. От него пахло свежестью, приятным одеколоном и… Сигаретами? Я мотнул головой. Нет, этого просто не могло быть. Должно быть, запах доносился от кого-то из посетителей. Но нет. Сколько бы раз не принюхивался – все одно, сигаретным дымом, пусть и слабо, несло именно от куртки Исака. - Ты куришь? – не выдержав, спросил я, заставив Вальтерсена удивленно вылупиться на себя. - А что? Мне нельзя? – в голосе дока прозвучали нотки возмущенности, и я немного стушевался, не зная, что ответить. - Можно, конечно. Просто не ожидал. Исак усмехнулся, и сгреб горсть попкорна длинными пальцами. - Образ идеального доктора рассеивается на глазах, да? – и сунул его в рот, принимаясь тщательно разжевывать. - Нет, ты что, - бросил я и откинулся на спинку, - просто удивился, и больше ничего. Обращаться к доку на «ты» оказалось каким-то странным фетишем. Я так часто повторял это «ты», что порой самому становилось неловко. Кажется, Вальтерсен заметил. Он усмехался каждый раз, когда я снова делал акцент на местоимении. А я тем временем смотрел не на экран, а на дока, который с аппетитом и странным удовольствием поглощал попкорн. Это выглядело по-своему красиво и даже завораживающе. Когда длинные пальцы захватывали сразу несколько штук, а потом отправляли их в рот, не отрывая взгляда от экрана. Я не уверен, что Исак понимал, что происходило в фильме, потому что мы пропустили добрую половину, но он был сосредоточен и старался не отвлекаться от действия на экране. Я, наконец, оторвался от разглядываний Вальтерсена и обратился к экрану, пытаясь вникнуть в суть происходящего. Картинки сменялись, действующие лица тоже, но я не запомнил ни одного из героев, поэтому все казались похожими друг на друга, и от этого я начинал скучать. Удобно откинувшись на спинку сидения, я тяжело вздыхал, ожидая конца фильма, потому что надеялся пригласить Вальтерсена пройтись по округе, но не знал, как лучше предложить. Пойти в кино он согласился, но разве это не более интимно, чем обычная прогулка? Да, так оно и было, прогулка не могла ничего подразумевать под собой. Вполне нормально было пригласить Исака пройтись, учитывая приятную прохладную погоду. За своими размышлениями, я не заметил, как моя рука механически потянулась к ведру с попкорном, которое по ощущениям было уничтожено уже до половины. Я схватил сразу несколько штук и бросил их в рот. Это было таким привычным и обыденным, потому что я всегда наедался попкорном, когда ходил с друзьями в кино. Точнее, чаще всего я ходил в кино именно из-за попкорна. Я с удовольствием запивал его газировкой, и был довольно крепким подростком, хоть сейчас в это было сложно поверить. Исак толкнул локтем мою руку и, не мигая, смотрел на меня с зажатым между пальцами попкорном, который не успел достигнуть пункта назначения. - Ты чего? – едва расслышал я в шумном пространстве. И только потом до меня дошло, что во рту сейчас была еда. ЕДА! С запахом и приторно-сладким вкусом карамели, который ощущался остро и отчетливо и не вызывал никакого отвращения. - С чего вдруг? – Исак по-прежнему не мог поверить, да и я толком не понимал, почему веду себя так. Просто. Захотелось. Потому что, Исак аппетитно уничтожал его, потому что это вкус моего детства, ушедшего так скоро и безвозвратно, потому что это миллион воспоминаний, смеха, радости, миллион улыбок, и вкус самого беззаботного времени в моей жизни. - Захотелось попробовать, - наконец, ответил я, внимательно следя за быстро сменяющимися эмоциями на лице дока. Он то удивлено моргал, то открывал рот, намереваясь что-то сказать, но не мог подобрать слов. А потом восторженно выдал: - И как? Жуется? Жевалось. И я кивнул, потому что эта первая твердая еда за год, которую я легко пережевал, а потом также легко проглотил. - И тебя от этого не тошнит? - Не настолько вкусно, чтобы съесть полведра за несколько минут, док, - усмехнулся я, решив перевести все в шутку, но самому смешно не было. – Но вполне жевательно. Это победа? Да, это была маленькая личная победа, от осознания которой, на лице невольно расползлась улыбка, и я поспешил спрятать ее в ворот ветровки, потому что Вальтерсен не переставал таращиться. - Будешь еще? – блондин неуверенно протянул ведерко с изображениями каких-то героев мультфильмов. Я на это лишь отрицательно покачал головой. На сегодня хватит экспериментов. Под «экспериментами» я считал в виду и сок с морковным вкусом, который тоже был своего рода победой. После фильма, уставший и разморенный, я еле-еле вывалил из темного зала. Позади плелся Исак, который почему-то не выбросил ведерко в зале и теперь искал глазами урну. В этой детской атмосфере Вальтерсен выглядел подростком, я бы ни за что не поверил, что он уже взрослый мужчина, причем доктор со знанием дела. И я невольно заулыбался, потому что классным он был – этот Исак Вальтерсен. Улица встретила нас проливным дождем. Лило с такой силой, будто закончилась вековая засуха. Сезон дождей – он такой. Мы с Вальтерсеном переглянулись и мысленно договорились остаться под козырьком торгового центра. Мы молчали. Исак достал мобильный телефон и принялся быстро печатать кому-то сообщение. Это впервые, когда я видел его с телефоном в руках. Он не доставал его на работе, даже когда было особенно скучно, предпочитал просто сидеть, сложив руки на груди. Еще одна особенность Вальтерсена – на работе только работа. И я улыбнулся своим мыслям. Черт, это все было до умопомрачения неправильно. За последние несколько недель рядом с Исаком я улыбался чаще, чем за весь последний год, и это не могло не пугать, не раздражать, но в то же время, я был рад. Я абсолютно точно тогда еще не был в него влюблен, но собрание всех этих человеческих качеств, которые, казалось, невозможно вместить в одного человека, сочетались в нем идеально. - Не знаю, как тебя похвалить, - вдруг сказал Вальтерсен, и я едва смог уловить его слова из-за сильного дождя. - Ты про попкорн? – сразу понял я, потому что победа хоть и была моя, но всю работу на пути к ней, проделал Исак. – Вы должны быть довольны собой, потому что смогли направить мое мышление и здоровье в нужное русло. Я все еще принимаю лекарства и получаю все питательные вещества через капельницы, но я стараюсь делать небольшие шаги, чтобы стать лучше, - не знаю почему, но мне захотелось сказать это сейчас. – Благодаря тебе. Исак молчал, видимо пораженный такими откровениями, но он улыбался, я видел боковым зрением. - Если тебе так понравился попкорн, то в следующий раз я заставлю тебя съесть несколько кукурузин. Справишься? - Ты пищевой маньяк! – возмутил я и демонстративно отвернулся. Исак еще несколько раз пошутил по поводу моей внезапно открывшейся страсти к попкорну, и некоторые из его шуток действительно прозвучали смешно. Еще спустя полчаса, мы также продолжали стоять под козырьком, не зная, что делать дальше, потому что дождь лишь усиливался и явно не собирался прекращаться. Машину Исак, как назло, припарковал через два квартала от ТЦ, добираясь до нее, мы успели бы несколько раз промокнуть насквозь. Рассуждая о том, как хреново, что машина так далеко, а больница и вовсе в получасе езды, меня неожиданно осенило. Юнас! Он жил буквально через улицу от этого торгового центра. Не столь близко, чтобы добежать до его дома сухими, но там была электрическая батарея, фен, газ и вкусный кофе или горячий шоколад. Это лучше, чем возвращаться в неотапливаемый ТЦ. Исак долго не соглашался, ссылаясь на то, что дождь должен скоро закончиться, что неудобно приходить без приглашения, что он вообще не знает этого парня, и вваливаться в чужой дом с пустыми руками – просто некультурно. - Будь проще, - выдал я и широко улыбнулся, - это ведь и есть твое жизненное кредо, которое ты можешь применить на практике в этой ситуации. Уверяю тебя, что Юнас не из тех людей, перед которыми ты будешь чувствовать себя стесненно или неудобно. Исак еще некоторое время отвел на размышления, а потом согласился, бросив на меня странный взгляд, будто хотел что-то сказать, но не решался. - Не хочу испортить новую обувь, - все-таки выдал он, заставив меня рассмеяться. Черт, одежда, в самом деле, была слабостью этого серьезного, на первый взгляд, человека. - Ты можешь их снять, тогда они всего лишь вымокнут под дождем. Зато не придется прыгать через лужи в них. Я могу тоже снять свои, чтобы тебе не было скучно, - и тут же полез скидывать черные кроссовки, которым шел примерно третий год. Мама много раз упрашивала купить новые, но мне было удобно в этих, размер ноги не менялся, и я с радостью носил привычную и удобную обувь. Вальтерсен закатил глаза. - А что если заболеешь? Тебе сейчас нельзя болеть, у тебя слабый иммунитет. - Прекрати читать нотации, вне стен больницы мы друзья, а не врач и больной, хорошо? – я заглянул в глаза Исака, который на этот раз сделались темно-зелеными, а потом добавил: - снимай обувь, нужно поспешить, пока не стало хуже. - Может, лучше остаться? - блондин задумчиво почесал затылок, но обувь послушно снял. – Мы с тобой оба сляжем с простудой. Я схватил его ладонь, и немного потянул парня на себя. - Доверься мне, все будет хорошо. В противном случае, просто поболеем вместе. Исак ничего не ответил и я, не отпуская его руки, выбежал на улицу, чувствуя, как моментально промокаю насквозь, будто в бассейн с головой прыгнул. В первую минуту вымокло все вплоть до нижнего белья. Одежда неприятно липла к телу, холодила кожу, а босые ступни то и дело царапались об асфальт. Но во всем этом проливном ужасе кое-что все же делало меня счастливым – рука Вальтерсена была крепко зажата меж моих пальцев, и он даже не пытался отобрать ее.