Комната Эвена

Юнас обвел нас двоих недоуменным взглядом и задумчиво почесал подбородок. - Какого хрена, Эвен? – возмущенно обратился он ко мне, на что я, поджав губы, отвел глаза в сторону. - Мы просто попали под дождь и были рядом с твоим домом. Может, впустишь нас уже, мы окоченели, правда? – на последнем слове я перевел взгляд на дока, который смотрел на меня также недовольно, как и Юнас. Васкес закатил глаза и отошел в сторону, пропуская нас в квартиру. В коридоре стоял запах тушеных грибов, из чего я сделал вывод, что Юнас не один, потому что сам себе он бы никогда не стал готовить. - Эва здесь, - скорее утвердил, чем спросил я, скинул обувь и бросил мокрую ветровку на пол. – Принеси нам полотенца. А кстати! Это Исак, познакомьтесь. Вальтерсен протянул руку, на что Юнас как-то растерянно пожал ее. - Мы встречались раньше, - пробасил Васкес, - он ведь твой доктор, разве нет? Что вы делали вдвоем на улице в такое время? Вальтерсен стушевался, явно почувствовав себя неуютно, и уставился на меня требовательным взглядом, ожидая поддержки. - У нас было одно дело. Это касается моего лечения,- сказал я и прошел в комнату. Был включен телевизор, и шла какая-то неинтересная передача. Я хотел усесться на диван, но Юнас остановил меня. - Даже не вздумай, не в этим шмотках! Возьми себе в шкафу что-нибудь. И доктору своему тоже, а ты вы двое засрете мне всю мебель, - у Васкеса была странная интонация, из которой я понял, что он все еще дуется на меня из-за того жесткого разговора. Но и у меня злиться были все права, поэтому я лишь хмыкнул и полез в шкаф, в котором было так много никому ненужного барахла, что сначала я не понял, где именно тут одежда. - Вторая полка, - подсказал Юнас, заметив мое недоумение. - Не нужно, - вдруг послышался голос Вальтерсена, который, наверняка, заметил напряженную атмосферу между нами. – Думаю, что сейчас можно будет вызвать такси, - я поймал его взгляд, который молил, чтобы я подыграл ему. – Эвену лучше поехать в больницу, ему все еще нужно оставаться под контролем врачей. - Зачем? – неожиданно выдал Юнас. – Разве не Вы его врач? Эвена врач здесь, вместе с ним, поэтому можете располагаться, переоденьтесь, а то заболеете. Эва выйдет из душа и накормит нас всех. Исак замолчал, и снова уставился на меня. Слишком часто смотрел, слишком по-разному, и мне было так интересно наблюдать за эмоциями на его лице, что я невольно заулыбался и обернулся к Юнасу. - Спасибо, дружище, - и вернулся к поиску нужной одежды. В шкафу нашлось много чистых футболок, которые можно было использовать. Среди них была и моя – темно-синяя, ее я оставлял несколько месяцев назад, когда ночевал здесь в последний раз. Недолго думая, я кинул ее доку, решив, что ему будет лучше в моей одежде. Штаны для него пришлось все же позаимствовать у Юнаса, своих я не нашел, хотя где-то должны были быть мои шорты. В ванну Исак радушно пустил меня первым, после того, как оттуда вышла Эва в розовом домашнем костюме с какими-то странными зайцами. Вальтерсен сказал, что для меня не заболеть важнее, чем для него, и я не стал спорить. Сам он облокотился на стенку буквально в метре от ванны, в которой мне предстояло раздеться, и это немного смутило. Он ведь не станет подглядывать за мной? Нет-нет, Эвен, он ведь не ты, он никогда не станет так поступать. А жаль. Я пытался убедить себя в том, что док не заслуживает грязных мыслей, которые пробирались в мою голову под действием слишком тщательных размышлений, и лишь усерднее тер тонкую кожу мочалкой, которая лежала в упаковке на верхней полке. - Там мочалка новая, - сказал я Исаку, когда выплыл вместе с клубом пара из ванны, - но я все равно помыл ее с мылом для тебя. Это неправда. Я подсунул ему свою мочалку, и я даже не могу объяснить зачем. Моему больному мозгу показалось, что такая мелочь может сделать нас ближе. Бред сумасшедшего. Исак вышел из душа после меня, вытирая мокрые волосы полотенцем. Он так здорово и по-домашнему выглядел в моей футболке, широких спортивных штанах и с мокрой головой, что я на секунду задумался о том, как было бы классно делить с ним жилье и видеть таким каждое утро и вечер. - Как вода? – зачем-то спросил я, на что Исак лишь пожал плечами. В доме Юнаса он был какой-то напряженный и молчаливый, уселся перед телевизором, в самый дальний угол и с головой ушел в свой мобильный, время от времени поглядывая в окно, за котором продолжал лить дождь. Эва позвала нас к ужину почти через полчаса. За это время Исак оторвался от телефона несколько раз, и то, потому что в дурацкой комедии кто-то начинал истерически кричать. Он был занят своими сообщениями и часто улыбался, когда характерный звук оповещал о новом письме. Юнас редко заглядывал в комнату, сидел с Эвой на кухне, чтобы той было нескучно, а я пытался не думать о том, кто с таким рвением написывает Вальтерсену, и мысли упорно возвращались к таинственному соседу-композитору. Волнуется, видимо, вот и пишет без остановки. Когда ребята шли ужинать, Эва предложила мне остаться в комнате, но я отказался и уселся за стол со всеми. Вальтерсен сначала отнекивался, уверяя, что не голоден, но Эве и ее вкусностям, удалось его убедить. Некоторое время всем было неловко, особенно Исаку, который переводил взгляд с Юнаса на Эву, с Эвы на Юнаса. Иногда он посматривал и на меня, но взгляд этот был какой-то недовольный и укоризненный, мол, зачем ты притащил меня сюда. И я решил разбавить атмосферу. - Как дела на учебе? – обратился я сразу и к Эве, и к Юнасу, потому что те учились на одном факультете. Да, эти ребята уже были студентами университета, и если бы не болезнь, я, возможно, был бы их сокурсником. Мне никогда не было принципиально куда поступать, потому что ничем особенным не увлекался, разве что читать любил. У меня не было ни целей, ни желаний, поэтому вполне мог поступить туда же, где учились все мои друзья. Но я отставал от них на год и раньше не думал о выздоровлении и о том, что буду делать, когда нужда таскаться по больницам исчезнет. - Нормально, - ответила Эва, отправив вилку в рот, - ты знаешь, Микаэль спрашивал о тебе. Хоть вы больше не общаетесь, он по-прежнему переживает за тебя. Я бросил короткий взгляд в сторону Исака, лицо которого никак не изменилось при упоминании незнакомого парня. Микаэль был моим бывшим парнем, с которым отношения не сложились с самого начала и мы расстались на четвертый день. Это было около трех лет назад, но он по-прежнему иногда тусовался с Юнасом и учился на факультете ребят курсом старше. - Еще я разговаривала с деканом по поводу того, чтобы ты поступил на заочное в середине года. Он сказал, что хочет побеседовать с тобой лично, если ты еще не передумал. Я передала ксерокс твоих документов. Я молчал, бросая взгляды на Вальтерсена, который был занят только едой и отправлял в рот такие большие порции, что с трудом мог жевать. Эва и Юнас тоже заметили это и переглянусь. - Вы так аппетитно едите, - выдал Васкес и рассмеялся, заставив Эву последовать своему примеру Черт, это было неправильно, но я тоже не смог сдержаться, потому что Вальтерсен с набитым ртом смотрелся очень мило. - Это привычка, - с улыбкой пояснил блондин,- но вы, ребята, никогда так не делайте, потому что будут проблемы с пищеварением и тому подобным. Мы замолчали на некоторое время, снова украдкой посматривая на то, как забавно ест Исак, а потом Эва вдруг хлопнула в ладоши и закричала: - Кстати! Вы двое, - она посмотрела сначала на меня, затем на Юнаса, - вы помирились уже? Мы с Васкесом неловко переглянулись, и я почесал затылок, не зная, что сказать. Он радушно впустил меня и моего доктора в свой дом, одолжил одежду и даже кормит Исака ужином. Помирились ли мы? - Думаю, мы и не ругались, - спокойно ответил я, заметив одобрительный кивок Юнаса. – Это был лишь спор, ничего серьезного. - А на почве чего спор? – вдруг спросил Вальтерсен и вопросительно уставился на меня. - Эвен болеет, потому не хочет есть, - ответила Эва, - и Юнаса это бесит. И меня тоже, поэтому они и поругались. Исак некоторое время удивленно смотрел на моих друзей, а потом усмехнулся и почесал висок. - Это ошибочное мнение. Эвен хочет есть, Эвен просто не может. И, честно говоря, он сейчас сидит здесь с нами, смотрит на то, как мы едим, и изливается слюнями, правда, Найшем? – он посмотрел на меня, улыбаясь одними глазами. И мое сердце пропустило удар. Один. Второй. - Да, все очень аппетитно выглядит, - сказал я, обратившись к Эве, которая удивленно вскинула брови этой неожиданной похвале. - У меня мурашки по коже, тебя подменили? Док, что Вы творите с ним? – и ребята рассмеялись, еще некоторое время продолжая хвалить Исака, потому что помнили, что раньше мне становилось плохо даже о разговорах о еде. Особый фурор произвел апельсиновый сок, которого я выпил аж два стакана. Он все еще казался мне кислым и противным, но его консистенция была самой приемлемой. Юнас и Эва по-детски хлопали в ладоши, и мне было неловко особенно перед Исаком. Почему-то перед ним я больше не хотел выглядеть больным, я хотел восприниматься им по-другому. Но Вальтерсен лишь с улыбкой смотрел на ребячество друзей, и иногда задорно подмигивал мне. Юнас постелил нам в комнате на полу и на диване. Вальтерсен просился на волю, уверяя, что нужно вызвать такси. И мы даже на пробу позвонили в пару радио-такси, но все машины были заняты. - Так будет до глубокой ночи, - сказала Эва, и засеменила за постельным бельем. Мы с Вальтерсеном отодвинули стол, который стоял посредине гостиной в угол, на голом полу постелили теплое одеяло и уложили подушку. Я уговаривал Исака лечь на диван, но тот наотрез отказался. В итоге он лежал на полу буквально в полуметре от меня. В комнате было темно, и лишь барабанящий по стеклу дождь разрывал тишину. Несмотря на то, что рядом лежал Исак, от которого по-прежнему приятно пахло одеколоном и жвачкой, я уснул почти сразу, разморенный с непривычки после тяжелого дня. Сон не был глубоким, но приятно расслаблял. Я не знаю, спал ли док все это время, но когда я проснулся в пятом часу в туалет, его не было в комнате. И на мгновенье я даже испугался, решив, что он вызвал такси и уехал, пока все спят. Я ошибся. Вальтерсен нашелся на кухне. В едва осветленном помещении он сидел на подоконнике и курил в открытую форточку. С сигаретой меж пальцев это был совсем другой Исак Вальтерсен, уже не тот милый и нежный, а серьезный и задумчивый, и, как бы это не звучало парадоксально, - взрослый. Я некоторое время молча наблюдал за ним, остановившись в дверях. Он кольцами выдыхал сизый дым, который растворялся в прохладном осеннем воздухе. Черты его лица были напряжены и заострены, и это выражение совсем не шло улыбчивому доктору. - И давно ты тут? – безразлично промямлил Вальтерсен, заставив меня вздрогнуть от хриплого звука его голоса. Я кашлянул, чтобы прочистить горло после сна, и ответил: - Около трех минут. Почему ты не спишь? Еще есть время до будильника, поэтому отдохни лучше. - Тут классно, - спокойно ответил Вальтерсен и потянулся к блюдцу, которое использовал вместо пепельницы. – Эва и Юнас давно живут вместе? – и снова затянулся. Я пожал плечами и подошел ближе к доку. - Я не уверен, - честно ответил я. – Когда был здесь в последний раз, не было и намека на их совместное проживание. Думаю, что они съехались недавно, но у них серьезные отношения, они вместе еще со средней школы. Исак усмехнулся и снова затянулся. Сигарета в его пальцах тлела быстро, и от нее оставалось не больше двух затяжек. Мне захотелось остановить время, сделать эту сигарету бесконечной, потому что я неотрывно смотрел на то, как тонкие губы Вальтерсена изящно зажимают фильтр, как из его рта выходит дым, как смешно он складывает губы в дудочку, делая кольца. Красиво. Красивый. - Дети сейчас такие быстрые. Торопятся куда-то, спешат жить, - хрипло сказал док, и его взгляд сделался каким-то задумчивым и грустным. – Почему бы тебе не найти кого-нибудь, с кем можно было вот так проводить вечера? – Вальтерсен вопросительно взглянул на меня. – Это могло бы очень помочь твоей болезни. Чем больше вокруг тебя людей, тем больше шансов на выздоровление. В социуме в котором мы живем, ты обязан постоянно есть. Я уже нашел такого человека. Но я не сказал этого вслух. - С таким же удовольствием как ты? – усмехнулся я, вспоминая, как док набивал рот за ужином. Исак тоже улыбнулся, откинув голову на стену, открывая вид на изящную белоснежную шею с отчетливо выступающим кадыком. Если бы я был художником, я бы непременно хотел писать с него. - У меня есть причины. Я всегда только и делал что учился. Вся жизнь проходила за книжками и конспектами. Я привык есть быстро и на бегу. С тех пор многое изменилось, но привычка осталась, - он усмехнулся и потер глаз, - а еще потому, что я не люблю делиться едой. В детстве не было много денег, чтобы позволить себе различные вкусности. Поэтому, можно сказать, что я наверстываю упущенное. Я внимательно слушал, делая в голове какие-то заметки о его жизни. Непростой, как мне показалось. Мне было жаль, что ему пришлось многое пережить, но в то же время, я испытывал еще большее восхищение, потому что док сам был строителем своей судьбы. - Ты многого добился, поэтому можешь не оглядываться назад, - зачем-то сказал я, потому что чувствовал, что просто обязан это сказать. Исак бросил на меня теплый взгляд и выбросил окурок в форточку. Еще некоторое время мы посидели в прохладе, а потом вернулись в комнату, чтобы поспать немного. Ни Исак, ни я больше не уснули. Будильник прозвенел в восемь утра. В это время Вальтерсен уже собрал импровизированную кровать, переоделся в свою сухую одежду, которая выглядела помято, зато пахла свежестью и была как новенькая. Я повалялся еще минут двадцать, потому что вчерашний день отобрал много сил. Пока лежал, покопался в мобильнике, где обнаружилось несколько сообщений от Микаэля и папы. Было много писем от мамы, но их я даже открывать не стал. Исак и Эва обнаружились на кухне, когда я, наконец, собравшись с силами, встал с постели и пошел за водой. Эва нарезала бутерброды, а Вальтерсен стоял у плиты и что-то помешивал в кастрюле. Мне стало любопытно, и я подобрался к доку со спины, заставив того испуганно подпрыгнуть. - Ты призрак, что ли? – обернувшись, выкрикнул он, зависнув на мгновенье, потому что наши лица оказались на расстоянии двух сантиметров друг от друга. В такой близи Вальтерсена я еще никогда не видел, поэтому выпал из реальности, запоминая даже самые маленькие родинки на бледной коже, его дыхание едва дотрагивалось до моей кожи, а запах сигарет и жвачки снова отчетливо чувствовался. Док тоже разглядывал мое лицо, и его взгляд был каким-то расфокусированным. Исак вернулся первым, отвернувшись к своим приготовлениям, и помешал кашу (а это была именно она) деревянной лопаткой. - Рис с фруктами? – удивился я и широко улыбнулся. – Не знал, что ты умеешь готовить. Исак фыркнул и повернулся ко мне всем корпусом, сложив руки на груди. - Думаешь, есть что-то, чего я не умею? Я кивнул. Вальтерсен был прав, потому что я еще не видел чего-то, к чему бы он ни был приспособлен. - Окей, док, ты – нечто. Исак широко улыбнулся и вернулся к каше, помешал ее, собрал немного на лопатку и подул, чтобы попробовать. - Будешь? – спросил он как-то безразлично, видимо на автомате, явно ничего не ожидая, потому что привык к моим отказам. - Буду, - спокойно ответил я и потянулся к лопаточке. Горячая каша слегка обожгла губы, а от слишком сладкого вкуса стало подташнивать. Но это было ничто по сравнению с радостным взглядом Вальтерсена, который смотрел восторженно и одобрительно, и, в конце концов, потрепал меня по волосам. Он еще несколько раз за утро сказал, как сильно гордится мной. А я в тот день съел маленькую миску каши, в которой отчетливо проступал вкус яблока и банана.