Baby, did you forget to take your meds? Детка, ты что, забыла принять свои лекарства? Placebo — Meds
***
1999
Когда Вайолет впервые упомянула имя Тейта, ни Бен, ни Вивьен, занятые взаимными упреками, даже не обратили на это внимания. Да, оказывается, мистеру Хармону тоже было в чем обвинить жену. Нет, он не считал свой адюльтер нормой, но, как любой мужчина, Бен оправдывал себя тем, что был не прав не только он — статистика, которой он размахивал перед Вив, как флагом, цинично утверждала, что измены происходят по вине обоих супругов. В их случае это были и семейная ежедневная рутина, и охлаждение в постели, и то, что миссис Хармон начала самореализовываться. После нескольких лет, посвященных только семье, Вивьен наконец-то нашла себя — она стала участницей струнного квартета, набирающего популярность. Конечно, занятия музыкой отнимали много времени: репетиции, концерты, записи в студии, и это доставляло женщине огромное удовольствие — впервые после побега из медицинского университета она чувствовала себя на своем месте. Поэтому Вив часто бывала не дома и Вайолет постоянно была нужна няня. И Бен, которому теперь не хватало женского внимания, нашел его на стороне. Смазливая девушка, присматривающая за Вай, спустя месяц работы в их доме все же забралась ему в штаны. И все было бы в порядке, Вивьен бы ничего не узнала, а от этой Мэгги он бы вскоре отделался, если бы их в кабинете не увидела Вайолет. А когда его маленькая дочь начала постоянно говорить о каком-то волшебнике Тейте и Вивьен упомянула, что Вай махала рукой пустым окнам соседнего дома, и это видела не только она, но и Констанс Лэнгдон, шокированный последствиями своего поступка Бен зарылся в книги. Многочасовые исследования и беседы с коллегами несколько успокоили его. Все утверждали, что иметь воображаемого друга ребенку, пережившему стресс, вполне нормально, главное было оградить дочь от новых потрясений. Поэтому в их доме было объявлено перемирие — Вив на время приостановила свои музыкальные занятия, Бен нашел новую няню, которая была ощутимо старше их с женой. Он превратился в идеального мужа и отца — внимательного, предупредительного, заботливого. Но это не помогло — Вивьен соблюдала лишь нейтралитет, не прощая и не забывая о том, что произошло в их доме. Мистер и миссис Хармон будто играли представление перед Вайолет, их единственным зрителем, притворяясь счастливыми родителями, у которых ничего не случилось. А когда за ними закрывалась дверь спальни, то превращались практически в посторонних людей, не разговаривающих друг с другом до следующего акта этой бесконечной пьесы — до завтрака, на котором все улыбались друг другу и разговаривали, как будто все в порядке. Почти полторы недели продолжалось это представление, а потом Вивьен должна была уехать на четыре дня. Новая няня, очаровательная женщина лет пятидесяти, приступила к своим обязанностям, миссис Хармон, будучи в соседнем штате, звонила каждые два часа, Бен принимал пациентов не дома, а Вайолет подружилась с Эдли. Они встретились на детской площадке и сразу же нашли общий язык. Игры, смех, беседы — Констанс была этому очень рада, потому что у ее дочери никогда не было друзей, а дочь Хармонов сразу же привязалась к Аделаиде. И не было ни дня, чтобы девочки не общались. Они ходили друг к другу в гости, обменивались игрушками, делились секретами, и родители Вайолет надеялись, что дочери станет лучше, что она забудет о своем невидимом друге. Конечно же, этого не произошло, и слово «Тейт» срывалось ее губ ежедневно. Однажды, когда Вайолет и ее няня направлялись к дому Констанс, девочка попросила подойти к дому из красного кирпича. Мисс Сноу не имела ничего против этого здания, на нем красовалось объявление о продаже, так что можно было попробовать даже зайти в него и осмотреть, до назначенного миссис Лэнгдон времени оставалось еще несколько минут, и девочка, держа за руку свою няню, подошла к дому-убийце. Появление гостей на пороге особняка не осталось незамеченным местными обитателями. Альбин вдохновился ярким цветом волос женщины и очень хотел приоткрыть дверь, когда она позвонит в дверь, но Тейт не позволил, потому что это было бы нарушением их давнего договора — жертвами становились только незваные гости. А пожилая няня и маленькая девочка вряд ли бы рискнули проникнуть в здание без приглашения, и не нужно было их на это провоцировать. Мойра согласилась с младшим Лэнгдоном, и альбиносу на время пришлось отступить. Все трое, стоя у окна на втором этаже, молча смотрели, как ребенок бегает вокруг рыжеволосой женщины, что-то говорившей в спокойной и доброжелательной манере, а потом тянет ее куда-то за дом. Тейт сразу же понял, что Вайолет хочет отвести няню на ту скамейку, где он обработал ей разбитое колено, и мгновенно оказался на месте, не материализуясь до определенного момента. Мисс О’Хара тоже не осталась в стороне и решила поприветствовать пожилую гостью. Она вдруг захотела поговорить с ней, узнать что-либо о внешнем мире, сообщения с которым призраки были лишены, и, сняв белый воротничок и передник, отправилась на встречу. Разговор двух пожилых женщин завязался, Миртл Сноу рассказывала последние новости, нисколько не удивляясь полнейшей неосведомленности своей собеседницы, и обе они не заметили, как Вайолет куда-то пропала. Тейт появился, когда Вай подбежала к двери со двора. Девочка ничуть не испугалась, а даже обрадовалась, встретив своего принца. Она радостно щебетала — он внимательно слушал. Особенно Лэнгдону понравилось, что Вайолет подружилась с его сестрой. Лэнгдон скучал по Эдли, по этому светлому человечку, за жизнь которого он почти всю жизнь нес ответственность, и новость о том, что у нее появился такой чудесный друг, не могла не заставить парня улыбнуться. Через несколько минут, когда раздался встревоженный голос опомнившейся няни, зовущей Вай, Тейту вдруг пришла в голову отличная идея. Он, заговорщически подмигнув и понизив голос, попросил Вайолет передать маме Эдли кое-какие слова. Хармон шепотом повторила послание, убедив своего светловолосого собеседника в том, что она все запомнила, и Лэнгдон испарился за несколько мгновений до того как мисс Сноу подбежала к Вай. Убедившись, что все в порядке, что девочка просто обходила здание, осматривая его, Миртл взяла ее за руку и направилась к воротам. Попрощаться с Мойрой, рассказавшей, что в этом доме недавно произошло убийство, так и не удалось, потому что на скамейке, где они так интересно разговаривали, уже никого не было. В недоумении пожав плечами и ощущая какое-то смутное беспокойство, мисс Сноу вывела Вайолет с территории загадочного особняка, и они отправились в гости к миссис Лэнгдон, провожаемые взглядами двух сыновей этой необычной женщины.***
2011
Если бы пришлось ждать хотя бы полминуты, то Вайолет бы сбежала и сегодня. Но дверь перед ней распахнулась почти сразу, на пороге возникла пожилая рыжеволосая женщина в белом переднике, и Хармон как-то заторможенно подумала, что дядя Оли и вправду не справился бы с этим домом без женских рук. — Добрый день, — неожиданно молодым голосом поприветствовала девушку домработница и вывела ее из транса. — Вы на прием? — Да, — ответила Вай и, спохватившись, добавила: — Здравствуйте. Вайолет Хармон. Мойра улыбнулась, как будто ей было очень приятно услышать это имя (хотя Вай была почти уверена, что они не знакомы), и отступила в сторону, пропуская Хармон в холл дома. — Мисс О’Хара, — представилась она. — Сейчас у доктора пациентка, но вы можете подождать в гостиной. Я принесу чай. Однако Вайолет не двинулась с места. Почему-то от мысли, что она останется в одной из комнат этого здания в одиночестве, стало не по себе, и, поймав вопросительный взгляд домработницы, она тихо сказала: — Спасибо, я побуду на улице. Мойра спокойно кивнула. Она привыкла не спорить с пациентами Тредсона, да и для этой девушки было намного безопаснее находиться вне дома-убийцы, потому что братья Лэнгдоны не дремлют, как и другие призраки, жаждущие крови. Женщина вернулась в особняк, и, когда за ней закрылась дверь, Хармон снова подняла глаза к окнам, отступив от здания на несколько шагов. Никого. Облегченно выдохнув, Вайолет свернула к кирпичным аркам и расположилась на перилах так, чтобы видеть дорожку, идущую к входу. Появилось несколько минут, чтобы настроиться на встречу с доком. Солнце обнимало за плечи закрывшую глаза девушку, теплый ветерок ласково прикасался к щекам, даря прохладу, листва старых деревьев едва слышно шелестела, и если бы еще пели птицы, то можно было бы представить, что это не Лос-Анджелес, а какой-нибудь волшебный лес. Но было до странного тихо. Рука автоматически нащупала в кармане заветную пачку. Щелчок зажигалки, легкое головокружение от первой затяжки — и блаженная улыбка осветила лицо Вайолет. Да, это определенно то, что нужно перед посещением загадочного дома. Но Хармон не удалось насладиться моментом, потому что по непонятной причине сигарета погасла. Девушка хмыкнула. Кажется, вселенная против ее вредных привычек. Но когда Вай прислушивалась к чьему-то мнению? Почти никогда, правильно. Она похлопала рукой справа от себя, намереваясь заново раскурить сигарету, но зажигалки рядом не было. Хармон непонимающе уставилась на пустое место и нахмурилась. Неужели уронила? Вайолет посмотрела вниз, но и там ничего не обнаружила. Чертовщина какая-то. Не мог же этот кусок пластмассы улететь. Она бросила беглый взгляд в сторону подъездной дорожки и увидела, что из дома уже вышла светловолосая девушка в бесформенном бордовом платье. Видимо, кончился сеанс у доктора Оли, недолго пришлось ждать. Хармон поднялась и медленно поплелась в знакомый кабинет, где следующий час ее мозг отважно сопротивлялся искусным атакам психотерапевта.***
Тейт, зажавший в кулаке зажигалку Вайолет, проводил девушку взглядом и усмехнулся. Интересно, как Вай объяснит себе ее исчезновение? Неужели собственной рассеянностью, как и все? Лэнгдон видел, как Хармон осматривалась, как вглядывалась в траву в поисках необходимого, и чувствовал удовлетворение от того, что лишил ее сеанса с сигаретой. Нет, он никогда не был борцом за здоровый образ жизни, ему всегда было плевать на здоровье окружающих, да и на свое тоже. Тейт считал, что если человек хочет убить себя, то способ — никотин, алкоголь, наркотики или дробовик — он выбирает сам, хвала естественному отбору, и не нужно этому мешать. Но когда парень увидел, как Хармон наслаждается вдыханием дыма, его передернуло. Ей это не шло. Абсолютно. Это будто марало ее изнутри и делало похожей на Констанс, которая, кажется, не расставалась с воняющими палочками всю свою жизнь. Поэтому Лэнгдон, борясь с необъяснимым желанием показаться Вайолет, смочил пальцы собственной слюной, затушил тлеющий кончик и спрятал зажигалку. Пусть занимается дыхательной гимнастикой, если ей нужно успокоить расшалившиеся нервы. А он проследит за тем, чтобы на территории этого дома Вай не прикоснулась к сигаретам. Тейт, беззвучно смеясь, нашелся тут праведник, материализовался на чердаке. «Нужно подождать», — убеждал он себя, беря в руки красный мячик. — Час, а потом она сама меня найдет». Всю эту неделю никогда не отличавшийся безграничным терпением Тейт, подобно крокодилу в засаде, ждал и наблюдал за тем, как Вай перебарывает себя и свои страхи, и вот, кажется, этот момент настал. Хармон снова переступила порог дома-убийцы, и Лэнгдон в очередной раз выиграл спор, затеянный братом. Парень не знал, чего хочет от Вайолет и зачем вообще ему с ней видеться, но объяснял себе это стремление встретиться недостатком общения не с мертвецами. А ежедневные (если не ежечасные) откровенные фантазии, в которых Вай принимала непосредственное участие, — тем, что у него давно не было секса. Слишком давно, а Хармон была очень даже ничего. Лэнгдон даже сумел убедить Альбина, что новую пациентку доктора Тредсона, девицу с бредовым страхом быть разрубленной, он заманит в подвал в следующий раз, потому что сегодня гостья у него, у Тейта. Альбинос, разумеется, не был в восторге от этого, но желание посмотреть на брата, уламывающего девчонку, было больше, чем прихоть зажать кого-то в темноте. Альбин был уверен, что Вайолет не вернется, утверждал это каждый день и потешался над нерешительностью младшего Лэнгдона, мрачнеющего, как туча, от его слов, но приятно удивился, когда ошибся. Видно, эта Хармон тоже не без странностей, что логично для пациентки психиатра. В чем заключались ее проблемы, Тейт не знал, а подслушивать беседы с психотерапевтом не хотел. Поэтому и занял себя игрой с добряком-Бо, чтобы избежать соблазна. Он ничего не терял, потому что знал: если не справится со своим любопытством — дверь кабинета Тредсона для него не преграда. Все записи, рукописные и диктофонные, док хранил в столе, так что при необходимости… «Нет, — оборвал он свою мысль. — Пусть сама расскажет о том, что ее мучает». А в том, что Вайолет с ним поделится, Тейт не сомневался — талант располагать к себе людей, внешность и выдающиеся актерские способности он унаследовал от своих родителей в полном объеме, а в чем-то даже их превзошел. К черту игры с братом, есть занятие интереснее! Мгновение — и парень был уже у дверей кабинета, откуда слышалось неразборчивое бормотание. Кажется, сегодня больше говорил Оливер, а Хармон вяло отвечала, но даже по интонации, не вникая в смысл ее слов, Тейт понимал, что девушка думает о чем-то своем. Но Тредсон этого не видел — он пространно распинался о пользе каких-то таблеток, которые должны помочь, а Вай с этим не спорила. А когда она неестественно бодрым голосом уже на выходе из кабинета пообещала больше не пропускать сеансы (чему Лэнгдон несказанно порадовался), попрощалась и вышла в коридор, Тейт уже ждал ее за углом. Его раздирало любопытство, потому что хороший лжец ему на пути встречался редко, родственники не считаются, а Вайолет, сумевшая не раз провести психиатра, кажется, была хороша.***
Как только за ней закрылась дверь, Хармон моментально стерла с лица то выражение, с которым внимала словам доктора. Ну как внимала… В самом начале сеанса дядя Оли сделал ошибку, спросив, не забыла ли она принять свои лекарства*, и это, разумеется, запустило в ее голове песню Placebo — Meds. По кругу. Поэтому слова Тредсона Вайолет слышала сквозь ритмичные аккорды трека и голос Молко**, что было не самым неприятным фоном для сеанса у психотерапевта. А теперь пришла пора разобраться с подвалом. Вай уверенно направилась к лестнице. Кеды приятно скользили по деревянному полу, запах полироли успокаивающе витал в воздухе — мисс О’Хара знает свое дело. А потом Хармон боковым зрением заметила мелькнувший и мгновенно пропавший черно-зеленый свитер. «Показалось», — подумала она и замедлила шаг. На всякий случай девушка все же ущипнула себя за руку, и, убедившись, что она не спит, продолжила движение по невероятно длинному сегодня коридору и лестнице. Каждая ступенька вниз была испытанием, а когда Вайолет оказалась у ее подножия, то чуть было не поддалась искушению повернуть направо и выбежать из дома. Но она не сделала этого, а осторожно повернула голову налево и увидела в конце бокового коридора Тейта, который стоял и, чуть улыбаясь, смотрел прямо на нее. Нет, это перебор. Девушка развернулась и стрелой вылетела из дома, успев подумать, что она уже второй раз покидает это здание подобным образом, и такая система ей вообще не нравится. Хармон редко боялась, всегда считала страх чем-то глупым и отбрасывала его, полагая, что может полностью собой управлять, но оказалось, что она вовсе не бесстрашна, и вероятность того, что разум стал предательски подводить, пугала до смерти. Вай не помнила, как она добиралась домой. Возможно, бегом, как и неделю назад. Но когда Хармон очутилась в своей комнате, то почувствовала колоссальное облегчение — видимо, слова о том, что родной дом является для человека его крепостью, были правдивыми, потому что здесь она чувствовала себя в безопасности. А еще дома ей ничего не мерещилось.***
После очередного семейного ужина Вайолет впервые за долгое время постучала в дверь отцовского кабинета. Удивленный голос Бена пригласил ее войти, и Вай поймала его встревоженный взгляд, направленный на дочь, которая пришла к нему, как к доктору Хармону. Девушка прошла к широкому кожаному креслу, села в него и несколько минут молчала, осматривая помещение и убеждаясь, что психиатры-психотерапевты очень похожи, и им комфортно работать в практически одинаковых кабинетах. Бен также не проронил ни слова — он пристально всматривался в свою гостью, не зная, с какого вопроса начать беседу. Ее самочувствие? Настроение? Сеансы с Оливером? Первые дни в школе и в новом доме? В последние полгода общение у них вообще не получалось, Вай игнорировала его или огрызалась на каждую реплику. Хармон знал, в чем он виноват перед своей семьей. Однако Вивьен сумела простить, а значит, и Вайолет однажды сможет. Во всяком случае, психиатр на это надеялся, потому что тяжело переживал враждебность любимой дочки. Было проще, когда Вай не понимала, что он натворил. Когда тишина, повисшая в комнате, стала давящей, Вайолет наконец заговорила. — Пап, — начала девушка, избегая встречи с отцом глазами, — у людей бывают галлюцинации, которые можно не только увидеть, но и ощутить? — Мозг человека играет разные шутки, — чуть помедлив и осторожно подобрав слова, сказал мистер Хармон. — Существует много видов галлюцинаций, и тактильные — один из них. Это может быть ощущение чьего-то прикосновения, жар, холод, влага на коже. Почему ты спросила, Вайолет? Услышав ответ, который подтвердил ее подозрения, Вай встала с кресла. — Я снова вижу то, чего нет. Но теперь еще и чувствую это. Пристальный взгляд из-под нахмуренных бровей, а потом Бен поднялся, схватил ее за локоть и подтащил к торшеру. Он повернул голову девушки к свету, рассмотрел зрачки, помрачнел еще больше. — Показывай, — приказал отец. Хармон, фыркнув, начала стягивать кардиган. Не в первый раз он считает, что дочка подсела на наркоту, но чистые вены без проколов почти всегда успокаивали, как будто он забывал про существование таблеток, травки и кокаина. А заживающие поперечные порезы на левом запястье, обычно скрытые браслетами, Бен просто не замечал. Искренне или оберегая собственное спокойствие — кто знает. Возможно, ему не приходило в голову, что Вайолет может заниматься такими вещами. Возможно, он даже не знал о подобном способе снятия стресса. Не обнаружив следов употребления наркотических веществ, мистер Хармон немного успокоился. Он усадил дочь обратно на диван и сел рядом. — Ты не забываешь принимать свои лекарства? Вай на это только закатила глаза и ничего не ответила. Ты серьезно, пап? Все проблемы хочешь объяснить тем, что я не пью психотропные? — Вайолет, — максимально серьезно сказал Бен, не дождавшись от дочери ни слова. — Когда у тебя в детстве появился воображаемый друг, мы с мамой это поняли. Ситуация дома была не очень хорошей, и ты искала возможность спрятаться в своем мире. Но притворяться сейчас, что у тебя снова появился друг-невидимка, чтобы привлечь к себе внимание, просто недопустимо. Это слишком по-детски, котенок. — Я не… — Не надо, — перебил начавшую оправдываться дочь Бен. — Ты в последнее время предоставлена сама себе, переезд и новая школа вызывают новые стрессы, я все понимаю. Но не нужно придумывать несуществующие заболевания. Отдохни, почитай хорошую книгу, прогуляйся с мамой по магазинам. И найди себе друзей не в интернете. — Хорошо, — медленно ответила Вайолет и вышла из кабинета. Последнее что она увидела — Бен потянулся к своему телефону, который не раз подавал сигналы во время их недосеанса. Разумеется, отец ей не поверил — было глупо надеяться на его понимание. И что делать дальше? Рассказать доктору Оли о своей проблеме? Или попробовать не убегать от своей галлюцинации? Вдруг это что-то вроде сияния*** у Кинга? Вот это было бы круто. Повеселев от этой мысли и решив во что бы то ни стало разобраться со своими видениями, Вайолет вернулась к себе. «Хорошую книгу порекомендовал мне, значит, — подумала она и достала очередной томик Короля Ужасов. — Спасибо за совет. Доктор из тебя такой же хреновый, как и муж, пап».