***
Вайолет даже ела красиво, во всяком случае, Тейт не мог от нее взгляда оторвать. А еще Хармон все время пыталась спрятать глаза. Она смотрела куда угодно, только не на парня, сидящего напротив, и послушно молчала. Конечно, такое пристальное внимание ее очень смущало, и было непросто справляться с и без того ускользающими макаронами. Было очень вкусно, а мысль о том, что эту пасту для нее готовил Тейт, заставляла опускать голову ниже, чтобы скрыть довольную улыбку. Лэнгдон, дождавшись, когда девушка доест, налил ей и себе чай. Заварить его, к сожалению, он заранее не догадался, но ничего, сейчас им хватит и пакетированного напитка. Вай грела о кружку руки, вертела в пальцах картонный квадратик на нитке, складывала его вдвое, вчетверо, разгибала, превращая в лохмотья, и Тейт не выдержал и положил свою ладонь поверх ее руки. Холодная, конечно. — Все в порядке? Хармон кивнула, щеки ее были непривычно розовыми, от смущения, решил Лэнгдон, и наконец-то подняла глаза. Тейт тепло улыбался ей. Губами, глазами, ямочками на щеках, господи, какой же он красивый — вдруг пронеслось в голове Вайолет. Весь его облик говорил, что все хорошо и даже лучше, и она верила. А тепло руки этого парня придавало Вай уверенности в том, что все это по-настоящему. И его существование, и их ужин, и, черт возьми, неожиданный поцелуй, выбивший у нее почву из-под ног. Вспомнив тот момент, Хармон высвободила свою ладошку и подошла к настенному шкафу, где Тредсон хранил печенье и хлопья. Она достала коробку, выдохнула и развернулась к Лэнгдону, который терпеливо ждал, когда девушка придет в себя. Возможно, он поторопился с проявлениями нежности, но, дьявол, Тейт просто не смог удержаться. А теперь, когда он узнал, каковы ее губы на вкус, будет еще сложнее. — Хочешь? — дрогнувшим голосом спросила Вайолет, ставя перед ним угощение. «Очень, — подумал Тейт. — Тебя. И так сильно, что сейчас, кажется, еще раз умру». — Конечно, спасибо, — пробормотал он и вцепился зубами в выпечку, надеясь, что она сможет как-то отвлечь. — А ты быстро здесь освоилась. — Только на кухне и в своей комнате, на самом деле. Больше я нигде и не бываю. Они помолчали. И тишина была уютной, обволакивающей, будто эта пара не первый раз проводила вечер подобным образом. — Ну рассказывай, — потребовал Тейт, который так и не дождался того, чтобы Вайолет еще хоть что-то произнесла. Не доверяет что ли? — Как ты вообще оказалась в доме у дока? И Хармон начала излагать. Про своего отца, снова изменившего Вивьен, лгущего ей последние полгода, про бесконечные скандалы, сводящие с ума, про свои кошмары, которые не дают спать, про дядю Оли, предложившего на время пожить в его доме… Голос Вай ласково касался слуха Тейта, хотя он бы предпочел, чтобы с ее губ слетали вовсе не слова. Он хотел бы, чтобы Вайолет раз за разом выстанывала его имя. Громко. До сорванного голоса. На нем, под ним. Ч-ч-ч-черт! Он даже не заметил, как девушка сменила тему, и они начали обсуждать сразу все, а потом и смеяться, смеяться… Кажется, Вай совсем забыла про инцидент со школьной дракой, говорила она быстрее и больше, чем обычно, постоянно перемещалась по кухне, будто не могла сидеть на одном месте. Какая-то пузырящаяся энергия наполняла девушку изнутри, и у обоих не было даже малейшего желания прерывать это волшебство. Но Лэнгдон чувствовал, что уже более чем позднее время. — Хармон, — протянул он, когда понял, что девушке вставать часов через шесть, — тебе уже пора спать, все детские передачи давно кончились. Вайолет вспыхнула мгновенно. Не в первый раз Тейт намекал, что она еще мелкая и все такое, но смотрел-то он на нее совсем не как на ребенка! Хармон, конечно, была фантастически неопытной в плане отношений с противоположным полом, но даже она поняла, что ее симпатия не была односторонней. А еще у Лэнгдона порой во взгляде мелькало ТАКОЕ, от чего по-дурацки екало в груди. Тогда какого черта он так с ней обращается? — Может, я сама решу, что и когда мне делать? — тон почти враждебный, глаза метнули сердитые искры. — Может, — улыбнулся Тейт, который понял, что Вай недовольна его словами, но он привык все контролировать, а значит, ей придется с этим смириться. — Решай и марш в постель. Завтра ты должна быть в школе, иначе они решат, что победили. Вайолет поперхнулась на полуслове. А ведь и правда. Нельзя показывать им свою слабость. — Слушай, а ты прав, — удивляясь, что парень так точно угадал ее нежелание проигрывать школьным выскочкам. Лэнгдон просто расцвел, услышав ее слова. — Говори эту фразу чаще, — поднимаясь из-за стола. — Ты мне скажи, хорошо удалось ввалить тем стервам? Хармон светло улыбнулась, вспомнив, как Лию с расцарапанным в кровь лицом уводили к школьной медсестре. — О, да. Хотя я бы с огромным удовольствием и убила бы их. — Девушка помолчала, прокручивая в голове картину с исполнением этого желания, а потом продолжила: — Сожгла бы, например, — и мир бы стал чище. На этих словах кружки, которые Тейт нес к раковине, звякнули друг о друга. Не бывает, чтобы мысли двух людей так совпадали. Или он так громко думает? Лэнгдон одобрительно кивнул, убрал посуду, печенье, подал руку Вайолет, и она, как во сне, протянула ему свою ладонь и поднялась со стула. — Точно все в порядке? — Да, — выдохнула она, ощущая жар, поднимающийся вверх от соприкосновения их пальцев, — только я вряд ли сегодня засну. Тейт нахмурился, но так и не выпустил ее руки из своей. — Может, обезболивающее или снотворное какое-нибудь принять? Вай мотнула головой. Еще чего не хватало. — Ну тогда я посижу с тобой, пока не заснешь. — И в голосе была такая уверенность, что у Вайолет даже возразить толком не получилось. На ее вялые протесты Лэнгдон махнул рукой. — Так, заткнись и иди умывайся, не буду я к тебе приставать, — и себе под нос: — Ну, постараюсь, конечно. Вай, разумеется, услышала эту фразу и постаралась как можно быстрее скрыться в ванной. Все это было более чем странно. Она и малознакомый парень одни в огромном доме, и он планирует ждать, пока она заснет. И что с этим делать? С одной стороны, Тейта надо бы выпроводить и закрыть дом на все замки, но с другой… с ним будет не так страшно. А еще он говорил, что не причинит ей вред. Но это было в их первую встречу, до того, как он полез целоваться. Хармон плеснула себе в лицо холодной водой. Полез. Слово-то какое дурацкое. Леди из какого-нибудь старинного романа сказала бы, что юноша украл ее первый поцелуй, но, черт возьми, Вай отдавала себе отчет в том, что он сделал то, чего она давно хотела. Она. Хотела. Поцеловать. Тейта. Даже в том сне, где парень был… Мороз пробежал вдоль позвоночника, когда перед глазами встало его испачканное землей лицо. Нет, это все глупости. И даже если Тейт ненастоящий, плевать на это. Тогда все точно будет нормально — ее подсознание не позволит ранить саму себя. Вайолет покинула ванную комнату, когда Лэнгдон уже извелся. Он четырежды сумел остановить себя, чтобы не вломиться к ней, и был уверен, что в пятый не смог бы проявить такую силу воли. Тейт, намертво вцепившись в подлокотники, сидел в кресле, где провел две предыдущие ночи, где впервые за время своего посмертного пребывания в этом доме смог немного поспать прошлой ночью. Даже сон какой-то снился — спасибо Хармон, которая что-то включила в его голове. Сколько можно плескаться? Или она надеется, что мне надоест ждать, и я уйду? Вайолет осторожно выглянула из-за двери — Тейт все еще был там. Ладно. Сжав кулачки для смелости, она прошмыгнула в постель под обжигающим взглядом Лэнгдона. Черт, надо было надеть поверх тонкой пижамы еще что-нибудь, потому что ощущение было такое, что этот парень видит сквозь одежду. Тейт погасил свет, пожелал Вайолет доброй ночи и вновь уселся в кресло. Минуты потянулись медленно, как резиновые, и только звук их дыхания нарушал тишину. — Мне некомфортно, — почти прошептала Вай, когда молчание начало звенеть в ушах. — В чем дело? — тоже тихо спросил он, опасаясь, что Хармон его сейчас прогонит. Послышался шорох, будто девушка поплотнее укуталась в одеяло. — Я не думала, что ты будешь на меня пялиться из темноты. Это как-то жутко. Тейт молча взял футболку Вайолет, которую она оставила на спинке кровати, набросил ее на настольную лампу и включил свет. Бордовая краска плеснула на стены и потолок, и сразу стало как-то уютнее. Так же, не говоря ни слова, Лэнгдон обошел постель, и замершая в ожидании Хармон почувствовала, как за ней примялся матрас. — Так лучше? — Да, — выдохнула она. Так хотя бы была иллюзия, что в комнате она одна. Время, которое будто превратилось в кисель, пошло в привычном темпе. Тейт лежал неподвижно, не приближаясь ни на сантиметр, как будто застыл на месте. Сердце у Вай отбивало безумную дробь в грудной клетке, и казалось, что это слышно на весь дом. Было бы, конечно, лучше, если бы между ними была какая-то перегородка… Движение — и девушка вздрогнула, когда ее спины что-то коснулось. — Прости, Хармон, меча нет, подушка сегодня будет выполнять его работу. От удивления у Вай приоткрылся рот. Он что, экстрасенс и слышит мысли? Или тоже вспомнил старинный сюжет? Успокоившись, девушка спросила: — Значит, ты будешь Тристаном?* Лэнгдон улыбнулся в потолок. О, нет, он не настолько благороден, а преграда между ними, даже такая хлипкая, было просто необходимой, иначе парень боялся, что не вынесет. Ее близости, ее запаха, заполняющего его легкие при каждом вдохе… Что там она спросила? Будет ли он ее Тристаном? — Только если ты согласишься быть моей Изольдой. — Любовный напиток, смерть в один день и общий терновый куст прилагаются? — Ого, — удивленно, — ты хорошо знакома со средневековой литературой? — А еще с классикой и постмодерном. Я вообще очень люблю читать, Тейт. А ты? Они долго, не замечая времени, обсуждали любимые книги, их героев, поступки, ставя себя на их места, пока Лэнгдон не спохватился, что скоро начнет рассветать. Парень преувеличенно строго сказал, чтобы ни слова не слышал от Хармон до подъема, и Вай поняла, что Тейт не уйдет до утра. От этого снова что-то сладко встрепенулось внутри. Вайолет кивнула и повернулась на бок, спиной ощущая, что Лэнгдон за ней вытянулся во весь рост и закинул руки за голову. Его дыхание быстро стало ровным и спокойным, словно парень уже засыпал. «Как у себя дома, — с улыбкой подумала она. — Хотя мы оба здесь всего лишь гости». Вообще для Вай эта ситуация была странной — лежать в одной постели с парнем, который ей, будем откровенны, нравится и даже очень, говорить о том, что ей дорого, а до того еще и целоваться с ним. Улыбка вдруг погасла. И все было бы нормально, наверное, как у всех девчонок… Если бы Лэнгдон не был галлюцинацией. В глазах защипало. Хармон судорожно вздохнула и развернулась к Тейту. Черт, ну почему мое подсознание создало его именно таким? Как, зная его, теперь смотреть на реальных парней вокруг? В приглушенном свете Вайолет рассматривала профиль мирно спящего Лэнгдона, ощущая непреодолимое желание прикоснуться к его бледной чистой коже. А вдруг Тейт все же настоящий? Темные, по-девичьи длинные, загнутые ресницы парня слегка дрожали, он улыбался, будто ему снилось что-то очень приятное. Надо же, моя галлюцинация спит, а я все еще нет. Хармон бросила взгляд на электронные часы, горящие неяркими зелеными цифрами. Отлично, вставать уже через два часа, а рядом с Тейтом я не смогу заснуть даже на минуту. Девушка бесшумно поднялась с постели и на цыпочках вышла из комнаты. Тредсон предлагал на выбор три гостевые, и сейчас Вай направлялась к одному из свободных помещений, которые Мойра так и не заперла. Не включая свет, Хармон прошла к широкой кровати — точной копии той, где она лежала только что, и примостилась с краю, даже не накрываясь. В одиночестве, тишине и темноте движение мыслей замедлилось, и Вай начала проваливаться в дрему. А потом вдруг почувствовала, что раскаленные руки обхватили ее тело и прижали к горячему же корпусу. — Хармон, — голос Лэнгдона сонный и недовольный, конечно, не каждый день ему удавалось по-настоящему проваливаться в сон, — если ты еще раз так сделаешь, я рассержусь. — И как это будет выглядеть? — ощущая, как внутри все сжимается, но, кажется, вовсе не от страха. — Переброшу через колено и отшлепаю. Спи давай. Глаза распахнулись, когда девушка представила эту картину. Она хотела ответить что-то язвительное, но мирное сопение под ухом подсказало, что Тейт ее все равно не услышит. Как вообще он может спокойно спать после того, что сказал? Вай всем телом чувствовала Тейта, его тепло, силу, запах, то, как парень делает выдохи и вдохи, щекочущие ей шею, и какая уже была разница — настоящий он или нет? Плевать на это, слышите? Хармон несмело положила свою ладонь на его теплую кисть и как-то незаметно отключилась.***
Утро встретило ее оглушительным грохотом будильника. Резко сев на постели, Вайолет поняла, что находится во второй гостевой, что она накрыта пушистым пледом, и что ее телефон лежит на столике, хотя девушка точно не брала его с собой. Тейт позаботился? Галлюцинации так умеют? Или он все же настоящий? Учебный день пролетел, как один миг. Ни одна из уже надоевших Вай стерв к ней не подходила, как будто они утратили интерес к своей жертве. К жертве ли — вот в чем вопрос. Сияющие глаза и счастливая улыбка девушки, которая вчера с трудом отбивалась от трех озверевших чирлидерш, сбивали их с толку. Как будто это она победила в той драке. Но так же не бывает? Физическая сила точно была на их стороне, но морально почему-то превосходила эта Хармон, которую учащиеся школы Вестфилда не раз видели выходящей из Дома-убийцы. «Ненормальная», — единодушно решила Лия и ее свита и больше решили не связываться с Вайолет. А Хармон действительно чувствовала себя счастливой, потому что человек, который был ей очень дорог, скорее всего, все же существовал не только в ее воображении. Она, не чувствуя проведенной практически без сна ночи, сидела на уроках, и поля тетрадей впервые за долгое время медленно, но верно покрывались небольшими рисунками и заметками к ним. Получалось неплохо, Вай видела это сама. А потом, не заметив, как кончились занятия, она оказалась дома. Оли, разумеется, еще не было, он должен был вернуться послезавтра, Тейта девушка тоже не увидела. Возможно, он придет позже, значит, надо что-то сообразить им двоим на ужин. И Хармон прошла на кухню, чтобы сделать ревизию продуктов, из которых можно было приготовить что-нибудь простое, но вкусное. Вот только сияющее утром чистотой помещение было не узнать. Дверцы шкафов были распахнуты, коробки, пакеты с крупами и посуда разбросаны чьей-то рукой по всей комнате. Вай в ужасе застыла. Кто мог это сделать? Сколько она потратит времени, чтобы разгрести этот бардак, прежде чем придет мисс О’Хара? — Вы все здесь умрете, — послышалось вдруг из-за спины, и Вайолет, разворачиваясь и мгновенно выхватывая из подставки столовый нож, смахнула со стола чашку, красиво разлетевшуюся осколками по плитке пола.***
На пороге кухни стояла и исподлобья смотрела на Вай невысокая девушка? женщина? с характерным монголоидным разрезом глаз. — Вы все здесь умрете, — повторила она и засмеялась, натягивая рукава своей кофты на пальцы. — Кто ты? Как ты сюда попала? — Вайолет самой не понравилось, как нервно прозвучал ее голос. Гостья не ответила и засмеялась еще сильнее, глядя куда-то за спину Хармон. Вай обернулась, но за ней, конечно же, никого не было — расшалившиеся близнецы, которым надоело прятаться в подвале, испарились за доли секунды. Вайолет открыла было рот, чтобы пригрозить полицией хулиганке, превратившей кухню доктора Тредсона во что-то невообразимое, как послышался женский голос, зовущий Аделаиду, а потом в помещение, оглядываясь по сторонам, вошла немолодая светловолосая женщина в элегантном сине-зеленом платье. Эдли, а это была именно она, испуганно сжалась, ожидая наказания. Новая посетительница процокала каблуками прямо к ней и, склонившись к уху дочери, что-то ей шепнула. Вай разобрала только «Дора» и «Диего», видимо, речь шла о мультфильмах. Сколько ей лет, если она все еще смотрит мультики? Хотя какая, к черту, разница! — Простите, — обратила на себя внимание Хармон. — Привет, — широко улыбаясь, сказала пожилая красавица. Светло-карие глаза оценивающе осмотрели Вайолет, и улыбка стала чуть менее ослепительной. Видимо, восторга не самая яркая внешность Хармон не вызвала. — Я Констанс Лэнгдон, Ваша ближайшая соседка. А это моя дочь — Аделаида. Вай растерялась, услышав непоколебимое спокойствие в ее голосе. Но правила этикета никто не отменял — даже по отношению к двум вломившимся в дом женщинам. — Здравствуйте. Констанс настойчиво подтолкнула дочь к выходу. — Быстро домой. И та, не споря больше, шмыгнула в коридор. Миссис Лэнгдон снова обратилась к Хармон: — Эта девочка — настоящий монстр, не обращайте внимания. Ее всегда привлекал этот дом, и она находила способ проникнуть в него… — Как вы вошли сюда? — с нажимом на второе слово. — Дверь со двора была открыта. — Женщина положила свою маленькую сумочку на стул, как будто она ей мешала. — Не помню, как Вас зовут. Вай хмыкнула. — И не вспомните, я не называла свое имя. Вайолет Хармон. Между бровями женщины залегла вертикальная морщинка, будто Констанс что-то припоминала, но мысль, как это обычно бывает, ускользнула. Где-то она уже слышала это сочетание, может, от Оли? — Ладно, — кивнула Констанс и оглянулась. — У Вас тут жуткий беспорядок. Хармон раздраженно закатила глаза. — Скажите спасибо своей дочери. Если я еще раз увижу ее здесь — вызову полицию, и вам обеим не поздоровится. Миссис Лэнгдон открыла было рот, чтобы ответить какой-нибудь резкостью, но Тейт, появившийся за спиной Вай, отрицательно качнул головой, и Констанс подавила порыв заткнуть девчонку. — Оливер позволял Аделаиде посещать этот дом. Видимо, его новая, ммм… — замялась, подбирая слово, — подруга хочет завести свои порядки? Вайолет поморщилась. Эта женщина серьезно решила, что я любовница Оли? Фу, придумала же, он ровесник моего отца. — Доктор Тредсон — мой крестный, и я только временно живу у него. Облегчение, появившееся на лице Констанс, заставило Вай задуматься, что именно в ее ответе порадовало соседку. — О, простите мою бестактность. Я помогу убрать то, что сделала моя дочь. Она быстро, буквально за полчаса, расставила по местам посуду, продукты, параллельно излагая историю своей жизни. Вайолет изначально было все равно, но невольно девушка заслушалась — было что-то необычное в этой женщине, что-то завораживающее и располагающее к себе — в каждом слове и жесте. Наверное, в молодости мужчины падали к ее ногам в полубессознательном состоянии и в экстазе целовали носки ее элегантных туфель. — А теперь — чай, — провозгласила Констанс, щелкнув кнопкой серебристого чайника, когда кухня вернулась в первоначальное состояние. Миссис Лэнгдон достала кружки, заварку, и Вайолет вдруг ясно поняла, что эта женщина здесь не впервые — вела она себя не как гостья. Либо не в первый раз ликвидирует последствия деятельности Аделаиды, либо у них с Оли что-то есть. Ладно, это вообще не ее дело. Констанс снова начала что-то рассказывать, про родную Вирджинию, про свою несбывшуюся мечту стать актрисой, про своих неудавшихся четырех детей — видимо, ей совсем не с кем было поговорить. А потом, вдруг спохватившись, засобиралась домой. На прощание она пообещала занести Вайолет шалфей, чтобы очистить дом от дурных воспоминаний, которых здесь слишком много, и Хармон не смогла отказаться. А еще она не заметила кривую улыбку, которой миссис Лэнгдон ответила на кивок Тейта в сторону подвала.