***
Оливер вернулся к концу недели, как и обещал, и Вай была просто счастлива его появлению в доме. Конечно, ей не было без доктора скучно — Тейт заполнил собой весь досуг Хармон, и она не замечала, как проходили дни, но… Зато чувствовала, как тянутся ночи, потому что парень проводил их рядом, не делая больше попыток не только поцеловать, но даже и обнять ее. Откровенно говоря, Вайолет это обижало. Вели себя, как брат с сестрой, честное слово! Тейт, конечно, обещал отношения Тристана и Изольды, но кто бы мог подумать, что она станет для него Изольдой Белорукой, к которой ее муж даже не притрагивался*. Нет, Вай, скорее всего, не позволила бы Лэнгдону ничего такого… Во всяком случае, она верила в свою силу воли и способность сопротивляться гипнотическому взгляду его слишком темных глаз, прожигающих насквозь. Но то, что он даже не пытался… Хармон и не знала, насколько Тейту трудно было сдерживать себя и свои желания, насколько длинными ему казались минуты рядом с Вай. Особенно по ночам. Находиться рядом и не касаться ее было мукой для парня, самой изощренной пыткой, которую только можно было для него придумать. Но время шло, и Тредсон вновь оказался в своем кабинете. Он сразу же отметил перемены в облике Вайолет и не мог не похвалить себя за верный курс лечения. Девушка приветливо улыбалась, интересовалась его делами, потому что о «сложном случае», как деликатно отзывался о нашумевшей истории Оли, кричали все СМИ. Шутка ли — психически больной человек похищал женщин прямо из их домов, заживо срезал кожу с разных частей тел своих жертв, душил, а потом возвращал обезображенные трупы обратно. За последние полгода нашли четыре тела, последнее — буквально несколько дней назад, но маньяк так и не попал в руки полицейских, только какие-то психи один за другим заявляли, что эти убийства — их рук дело. Разумеется, этих людей помещали в клинику, поэтому Тредсон, обстоятельно отвечающий на все вопросы Вайолет, был в курсе происходящего, тем более, одна его знакомая написала уже не одну статью об этих кошмарных убийствах. Выяснив все интересующие ее подробности, Вай к тому же спросила, есть ли у доктора подруга жизни, потому что мысль о том, что док спит со своей соседкой, была странной. Но, судя по покашливанию и смущенно отведенному взгляду Оли, Вайолет не ошиблась. Что-то у них с Констанс точно есть или было. А еще Хармон так и не вспомнила, откуда ей было знакомо лицо миссис Лэнгдон и Аделаиды. Вай рассказала о том, как познакомилась с соседями, Тредсон посмеялся над ее испугом и предположил, что женщины специально ее напугали — существовала какая-то глупая традиция в здешних краях делать друг другу мелкие пакости. Но это по обыкновению было в Хэллоуин, а до него еще больше недели… И да, девушка у дока была — журналистка с каким-то смешным именем, она работает в одной из газет Лос-Анджелеса. А когда Тредсон на правах крестного, доктора и друга в одном лице поинтересовался переменами в личной жизни Вайолет, та засмеялась и напомнила, что время сеанса закончилось минут десять назад. И потом на выходе, в дверях кабинета, Вай едва не столкнулась с Лэнгдоном, который, подмигнув ей, учтиво поздоровался с доктором и уселся на место Хармон, вальяжно развалившись в засасывающем черном кресле. Сначала девушка и не осознала, что только что произошло, но потом… Кипучий восторг просто переполнил Вайолет, наконец-то убедившуюся, что Тейт был настоящим. Реально существующим и лечащимся у Тредсона, как и она сама! Вот, оказывается, как мало нужно для счастья — всего лишь узнать, что твой парень (Вай называла Лэнгдона так только про себя, будто опасаясь сглазить) посещает того же психиатра, что и ты. Следующие полторы недели также прошли благополучно: Вайолет звонила матери каждый день по дороге из школы, Тейт постоянно держался рядом, Оливер появлялся в доме два раза в неделю; пациентов на дому он принимал только троих — Вай, Лэнгдона и светловолосую девицу, с которой Хармон несколько раз встретилась, когда та, поправляя одежду, шла откуда-то со стороны подвала. Переодевалась она там что ли? Знает ли Тейт, что по подвалу периодически бродит незваная гостья, или он тоже ее пригласил? После третьей, уже неслучайной (выбросить невероятную мысль о том, что Тейт общается в этом доме не только с ней, так и не получилось) встречи Вайолет узнала, что эту девушку зовут Бьянка, что она давно уже посещает доктора Тредсона, и, судя по ее расслабленному довольному виду, лечение Оли ей помогало. А еще Вайолет подслушивала, о чем Тейт беседовал с доком. Первый раз это произошло почти случайно, потому что Хармон застыла соляным столбом, стоило только деревянной створке захлопнуться за ней, а потом вошло в систему, и, более того, Вай однажды вечером перетащила ближе к двери низкую резную скамейку, стоящую в коридоре. Мойра не была против, а Оливер, наверное, даже не заметил столь незначительного изменения дизайна. Итак, как только Лэнгдон оказывался в кабинете, Вайолет усаживалась поудобнее и погружалась в то, что говорил Тейт. Оказывается, его видения были еще более безумными, чем у Хармон, и он излагал их так, что Вай видела своими глазами происходящее в его кудрявой голове. То, как он преследует сам себя, загоняя в углы. То, как он режет запястья, уверенный, как и индейцы, что это поможет изгнать все дурное, поселившееся в его душе. То, как он идет по школе, насвистывая прилипчивый мотив, как полы его пальто задевают бедра при каждом шаге, как его руки оттягивает обрез, пахнущий железом и маслом, как люди падают, пораженные точными выстрелами, и все вокруг заполняется кровью… Тредсон старался вытянуть из него что-то помимо жутких рассказов, но Лэнгдон был непробиваем, и, как только доктор менял тему, парень начинал говорить о том, как ненавидит свою мать, а это, конечно, не нравилось Оливеру. И да, Тейт не принимал лекарства, как и Вайолет, хотя аргументировал отказ по-другому. — Я боюсь, что мой дружок меня подведет и не встанет, — он был прям, как и всегда. — Слышал, что от лекарств такое бывает. А я встретил кое-кого, — и Тейт перевел взгляд в сторону приоткрытой двери, за которой, почти не дыша, сидела Вай и ловила каждое слово. Заметив отпрянувшую от косяка девушку, парень нахально усмехнулся. Разумеется, она все слышала и поняла правильно.***
После очередного подслушанного сеанса Тейта и Оливера, Вайолет больше не смогла молчать. Вечером, по традиции встретившись на кухне за чашкой хлопьев, она спросила своего крестного: — Того парня, который приходит на прием после меня, зовут Тейт, верно? — Да, — ответил Оли, сонно моргая. День сегодня вообще не задался, а завтра будет еще хуже, потому что в лечебницу привезут очередного пациента, утверждающего, что он маньяк из новостей. Этот был уже четвертым за неделю. — Уже успели познакомиться? — Что-то вроде того. — Девушка едва заметно улыбнулась. О, да, познакомились, и еще как. — Он… настоящий? Тредсон перевел на нее удивленный взгляд и отложил ложку. Вайолет редко задавала какие-либо тревожащие лично ее вопросы, а потому было важно не упустить момент. — Этот молодой человек более чем настоящий, — начал он, аккуратно подбирая слова. — Иначе у меня не получилось бы заниматься его лечением. Хармон облегченно выдохнула. — Когда я говорила про своего воображаемого друга… — девушка кашлянула. — В общем, это был Тейт. Оливер необидно засмеялся. Он-то уже подумал, что у крестницы реальные психические проблемы, а оказывается, сын соседки разыгрывал Вай еще будучи ребенком. — Тогда я тоже неплохо научился общаться с твоим воображаемым другом. Только мне его мать еще и платит за наши беседы. Хармон только прыснула от смеха в ответ, а потом все же уточнила: — А почему я видела его еще в детстве? Тредсон мгновенно посерьезнел. — Видимо, тогда твое воображение, встревоженное событиями в семье, создало образ идеального друга, а потом, когда ты встретила в этом доме Тейта, что ничуть не странно — он наш сосед, подсознание наложило один образ на другой. Так что не переживай, этот парень существует на самом деле, — и доктор добавил себе под нос: — И проблем у него хватит на целый товарный состав. У Вай хороших новостей внутри все потеплело, и последнюю фразу дока она не услышала. Хармон убрала за собой посуду и, предвкушая встречу с Тейтом, скорее всего, уже ожидающим ее наверху, попрощалась с крестным и направилась к выходу. — Вайолет, — окликнул Оливер девушку, выходящую из кухни пружинистым от радости шагом. Вайолет обернулась. — Я тебе не отец и прекрасно понимаю, что не могу что-либо запрещать, но… — доктор замялся, — очень не рекомендую с ним общаться. Конечно же, Хармон пропустила этот благоразумный совет мимо ушей. Почему-то Тейта в своей комнате Вай не обнаружила. Возможно, он снова прячется в подвале, возможно, впервые за несколько дней не придет, чтобы не отвлекать Хармон от эссе, о котором девушка упоминала вчера. Или придет перед сном. Вайолет беззвучно засмеялась и повалилась спиной на постель. Перед глазами тут же встала картина, где Лэнгдон настойчиво целует ее, кладет на разворошенную постель, касается там, где только захочет… то есть, они оба захотят, прижимается теснее и… Представлять, что было бы, если бы Тейт находился здесь, оказалось невероятно приятным — девушка наконец-то уверилась, что этот парень не является плодом ее расшалившегося разума, и могла себе позволить предаваться сладким мечтам. Пока ее свисающей с постели лодыжки не коснулась чья-то рука. Полузадушенно вскрикнув, Вай вскочила на ноги прямо на постели и вооружилась своей настольной лампой. Кто бы ни был нападавший, просто так она не сдастся. Почему-то ей даже в голову не пришло позвать на помощь, хотя Оливер почти стопроцентно справился бы с угрозой. Но Вайолет, ощущая, как сердце от страха бешено колотится в груди, выдохнула, словно перед прыжком, и стальным голосом произнесла: — Выходи сейчас же. Почти сразу раздалось хихикание и из-под кровати показалась Эдли. — Сладость или гадость, — радостно смеясь, сказала она. — Давай конфеты или будешь нюхать мои кеды! Испуг мгновенно отпустил Вай, и ему на смену пришло недоумение. — Как ты снова здесь оказалась? Гостья пожала плечами, как будто ей задали вопрос с очевидным ответом, и промолчала. — Эдли! — Я хочу быть красоткой, как ты, — выпалила дочь миссис Лэнгдон цель своего визита. Хармон опешила от неожиданности и все же поставила свое грозное «оружие» на место. — Что, прости? — На Хэллоуин, — пояснила Эдли. — Сделай меня красоткой!***
Через некоторое время, когда на веки Аделаиды уже легли голубые тени, Вайолет наконец призналась: — На самом деле я не очень хорошо умею краситься сама и тем более красить еще кого-то. — А мне нравится, — возразила Эдли. Ее никогда никто не красил, поэтому любой результат должен быть лучше того, что она видела каждый день в зеркале. — Тейт — твой парень? Вай почувствовала, что краснеет. Ей даже показалось, что в комнате стало светлее, как будто щеки превратились в два ночника. Поэтому девушка не ответила на вопрос, а задала свой: — Ты знаешь Тейта? — Да, мы разговариваем, когда он здесь поправляет голову. Ты ему очень нравишься. Тейт считает тебя красавицей, знаешь? Хармон смущенно прикусила губу, сделала завершающие движения кисточкой по скулам своей модели и развернула Аделаиду к зеркалу. Дочь миссис Лэнгдон восторженно ахнула, Вайолет счастливо рассмеялась — и вдруг вспомнила. Это же Эдли была с ней тогда, в детстве! С ней Вай играла в прятки возле этого дома, когда случилось что-то страшное с няней! С ума сойти! Чтобы успокоиться, Хармон решила поправить Аделаиде и прическу. Она взяла щетку для волос, провела ей по темной гриве, невольно позавидовав густоте локонов, перебросила несколько прядей вперед — не реклама шампуня, конечно, но получилось вроде неплохо. — Ты же знаешь, что не стоит тайно проникать сюда? — Мне нравится этот дом, — призналась Эдли и доверительно шепнула: — Здесь все мои друзья. Вайолет нахмурилась. Интересно, кого она имела в виду? Тейта, который постоянно ошивается рядом? Или кого-то из пациентов Оли? А потом мысли вылетели из головы, потому что Эдли, крепко-накрепко обняв Вай, назвала ее своей подругой, а потом начала щебетать о своих любимых мультфильмах, о новом парне своей матери, с которым она подружилась, потому что он хороший и добрый, о Тейте, который будет ждать Хармон в полночь в подвале… Эти ночные откровения были странными, но приятными, Аделаида даже заплела Вай волосы, что никому не разрешалось делать уже давно. Они болтали, слушали музыку, пока под окном не раздался голос Констанс. — Ну где ты, маленькая паршивка? Снова спряталась? Эдли! Эдли! Сколько можно! Испуг в округлившихся глазах Аделаиды был неподдельным, и Вайолет решила ей помочь. Девушка провела дочь миссис Лэнгдон к двери на задний двор, чтобы та быстрее оказалась дома и не попалась на глаза матери, рассерженной ее долгим отсутствием, а затем проводила взглядом свою вновь приобретенную подругу и закрыла за собой тяжелую дубовую створку. Бросив взгляд на наручные часы, с которыми Вай не расставалась до самого сна, Хармон убедилась, что уже почти полночь. Поэтому она потерла холодные от волнения ладошки друг о друга, выпрямила спину и направилась к подвалу.***
Тусклая лампочка приветственно мигнула, когда Вайолет спустилась по лестнице, оглядываясь по сторонам. Несмотря даже на то, что ее сюда вроде как пригласили, Хармон было как-то тревожно. Не то чтобы она не доверяла Тейту и думала, что он может причинить вред, но все же Вай дала себе слово, что больше ночью в подвал ни ногой. А когда свет и вовсе погас, а чья-то рука зажала ей рот и потянула в темноту, Хармон успела пожалеть, что не пообещала себе избегать ночных приключений на сутки раньше. Ее вжало чьим-то сильным телом в холодную кладку стены, и стало больше чем страшно. Казалось, ноги одеревенели, в животе натянулась тугая вибрирующая струна паники, заставившая Вай замычать и попытаться укусить нападавшего. Эта попытка рассмешила подвального маньяка, как мысленно его окрестила Вайолет, а потом ее щеку обожгло теплое дыхание. — Испугалась? — шепотом на ухо спросил Тейт, кто же еще это мог быть. Хармон собрала все свои силы и оттолкнула парня, который все еще сдавленно хихикал. — Что за идиотские приколы? Включи немедленно свет, или я ухожу. — Испугалась, — удовлетворенно кивнул себе Лэнгдон, сделал шаг назад и нащупал в кармане коробок спичек. — Я приготовил свечи и кое-что еще. Вай выдохнула. Этот ненормальный, кажется, решил устроить романтическое свидание в подвале и чуть не довел ее до инфаркта. — И что ты приготовил? Пламя свечей, причудливо отбрасывающее на стены тени, осветило лицо Хармон и импровизированный столик из ящиков, на котором гордо красовалась спиритическая доска. — Чарльз ответит на все твои вопросы, — довольно, как будто это все объясняло, проговорил Лэнгдон и протянул руку Вайолет. — Садись, это не страшно. — Я и не боюсь, — девушка уселась напротив Тейта и поджала ноги. — Кто такой Чарльз? — Он построил этот дом и знает о нем все. Хармон усмехнулась. — Даже то, почему ты не разрешаешь приходить в подвал без приглашения? — И это в том числе. Парень жестом показал, как нужно положить руки на доску, накрыл ладони Вай своими и замер. — Что не так с этим подвалом? — сипло спросила Вайолет, которую это прикосновение несколько смутило. Почему его близость вообще так сильно на нее действует? — Мне нужна правда. — Это может тебя напугать, — предупредил Тейт, явно наслаждаясь ситуацией. Он едва сдерживал довольную улыбку, чувствуя тепло Вай, которого ему катастрофически не хватало. — До смерти. — Я выдержу. О, да, Лэнгдон знал, что не ошибся в этой девушке, а потому начал рассказ о докторе Монтгомери и его трагичной судьбе. О его жене Норе, вечно недовольной их состоянием, о пристрастии Чарльза к морфию и нелегальном заработке абортами на дому, о том, как мистер и миссис Монтгомери были наказана похищением и расчленением единственного сына, о его последующем оживлении и о том, что эта сущность живет в подвале до сих пор. — Боже мой! — воскликнула Вайолет, пораженная до глубины души жестокостью расправы над младенцем и тем, что с ним стало после смерти. Она словно прочувствовала события почти вековой давности и верила каждому слову Тейта, который сейчас впитывал каждую ее эмоцию. Лэнгдон жадно рассматривал своими горящими глазами сидящую напротив девушку, обжигая ее, погружая в оцепенение, Вай словно тонула в бездонном омуте... И им обоим это нравилось просто до безумия. — Боже мой, — повторила Вай, чувствуя, что дрожит от головы до ног, и, кажется, не только от страха, — придумал какую-то чушь, чтобы только не говорить правду. Забудь, что я спрашивала. Лэнгдон удивленно моргнул, когда девушка поднялась со своего места и, тщательно скрывая свое состояние, стала ходить от одной стены к другой. — Дядя Оли предупредил, что здесь принято пугать друг друга перед Хэллоуином, так что ты меня не удивил. Тейт усмехнулся и одним движением оказался вплотную к Хармон, которая замерла на месте, как вкопанная. — А так? Наклонив голову, он прислонился своим лбом к ее. Его дыхание вдруг обожгло Вайолет, ударило в голову, как крепкий алкоголь, мурашки по всему телу сбежались в стайки, и Лэнгдон, кончиками пальцев проводя линию от ее хрупкой кисти до плеча, абсолютно точно ощутил это. Непривычно мягкая улыбка расцвела на его губах, когда парень получил прямое подтверждение, что нравится Хармон, а не пугает ее. Чуть отстранившись, Тейт заглянул в ее глаза и, будто спросив разрешения, несмело прикоснулся к нежной щеке. Ее веки сомкнулись, когда он очертил скулы Вай, обвел большим пальцем контур ее губ. Ладонь спустилась ниже, пальцы погладили шею где-то под волосами. Каждое прикосновение Лэнгдона лишало сил и воли, и если бы он не стоял так близко, скорее всего, Вайолет бы просто сползла мешком на пол. Прерывистый выдох — и его губы наконец накрыли ее. Мягко, словно боясь разрушить нечто хрупкое, возникшее между ними. Но это было уже не сломать. Ее губы в его плену, и Тейт нежен, как никогда. Он придерживает затылок Вайолет, она несмело трогает его предплечья, плечи, волосы, целует Лэнгдона в ответ, и это пронзает обоих одной стрелой насквозь. Ладонь Тейта скользит от шеи к ключицам, потом еще ниже, почти касается груди, поднимается к плечу, и из ее легких вылетает разочарованный полувыдох-полустон, заставивший Лэнгдона улыбнуться и оторваться от губ Вай. Какая нетерпеливая девочка. Перерыв на несколько секунд, огонь в глазах обоих — и их будто потянуло на дно, в неведомые им прежде глубины. Движения стали напористее, прикосновения смелее, поцелуи раскованнее и горячее, но этого мало, слишком мало, и Тейт уже вжимает девушку в стену, окончательно лишив ее дыхания. Жар нарастает, кровь грохочет в ушах, губы, губы, губы, и нет сил остановиться даже на мгновение. Но Лэнгдону это все же удалось каким-то неведомым чудом. Отпрянув, как от огня, тяжело дыша, облизывая горящие губы, он смотрел на Вайолет, пытающуюся держаться за стену, чтобы не упасть. Господи, такого не было ни в одной ее фантазии. — Ты очень красивая, Хармон, — и голос неприлично хриплый, такой, что у Вай вдруг пересохло в горле. — Я приглашаю тебя на свидание завтра вечером.