***
Вайолет тупо смотрела на буквы, которые складывались в имя ее любимого человека. Надо же, в девяносто третьем году здесь учился полный тезка Тейта. Интересно, что с ним стало, как сложилась его жизнь? Сейчас ему, наверное, уже лет сорок. Хармон почему-то стало неуютно при мысли, что однажды и о ней так же будет думать какая-то школьница. Что с ней будет через двадцать с лишним лет? Будет ли рядом Тейт? Разве бывает любовь такая, чтобы провести вместе целую вечность? У родителей вот не получилось. Вай отбросила эту мысль и решила, что надо будет показать книгу Тейту, он, наверное, очень удивится! А потом можно попробовать расспросить библиотекаря, вдруг он помнит того Лэнгдона, вдруг что-то знает о его судьбе? Хотя, пожалуй, стоит начать с библиотекаря. Тот учитель в инвалидной коляске помнил Тейта Лэнгдона. Еще бы, как можно забыть человека, который перестрелял кучу школьников и ранил его в позвоночник так, что он никогда не сможет ходить? А потом этот Тейт Лэнгдон был застрелен в своем доме, в том, который в городе издавна называют Домом-убийцей. Да, такое никогда не забудешь. Даже если это произошло в 1994 году. В 1994, мать его, году! Услышав это и рассмотрев доску, на которой, оказывается, был список убитых школьников, Вайолет почувствовала, что разум медленно покидает ее. Нет, не бывает таких совпадений. Одна школа, один дом, одни и те же ребята и…одно и то же имя. Тейт Лэнгдон — не самое частое сочетание, это вам не Джон Смит. На вопрос, почему Тейт сделал все это, библиотекарь лишь пожал плечами. Никто не знал, парень казался совсем безобидным, одиноким, часто приходил в библиотеку, обожал поэзию… Но хорошие парни не расстреливают окружающих даже в самые паршивые дни, значит, в черепушке у Лэнгдона было не все ладно. Откуда он взял столько оружия? Этого тоже никто не знал. Вайолет как-то неловко приткнулась на ближайший стул, включила компьютер и зашла на сайт этой школы. Хармон даже не заметила, что работник библиотеки исчез из поля зрения. И через несколько минут она нашла. Имена и фото убитых школьников. Тех самых, что заявились на пляж в Хэллоуин и так напугали Тейта. Затем нашла и самого Тейта. Он смотрел на нее с фотографии, датированной 1994 годом. А подпись к ней гласила, что этот молодой человек, расстрелявший в школе больше десятка человек, был убит. Убит. Мгновенно обессилев, Вайолет откинулась на спинку стула. Библиотекарь посмотрел на нее из-за своей стойки с долей сочувствия — бедняжка, испугалась, наверное, что история может повториться. Успокаивать он ее не стал, девчушка явно была не из тех, кто хлопается в обморок при дурном известии. Он, тихо шурша шинами уже ставшего привычным инвалидного кресла, отъехал к дальним стеллажам. И только там позволил себе крепко-накрепко сжать кулаки и зажмуриться — спрятаться от кошмара, который преследовал его с того дня и снился почти каждую ночь.***
Хармон вернулась поздно вечером в дом Тредсона с гудящей головой и ощущением, что по уши вляпалась в дерьмо. Что происходит? Она стала жертвой глупого и очень жестокого розыгрыша? Когда все это началось? Неужели Тейт — инициатор этого бардака? Зачем ему это? Как он договорился с библиотекарем и подделал статьи на школьном сайте? Неужели он обманывал ее самого начала? Ответа не было ни на один из вопросов. А еще Вайолет чувствовала, что не сможет принять правду, уже просачивающуюся по капле в ее душу. Вот просто не сможет и рехнется окончательно. Это не может быть реальностью. Тейт не может быть человеком, погибшим тогда, когда Вай только родилась. Но упрямые факты просто смеялись ей в лицо. Тейт появляется из ниоткуда и пропадает в никуда. Он говорит и действует не так, как обычные подростки. Он не знает ни одну музыкальную группу, ни один фильм, ни одну книгу, которые появились после девяностых. Он впервые узнал о существовании Youtube только от Вайолет. И двенадцать лет назад, когда Вай впервые его увидела, Тейт был таким же — странным семнадцатилетним парнем, ошивающимся в Доме-убийце. Еще он не посещает школу и вообще Хармон видела его вне дома только дважды — на дороге, когда он спас ее от машины, и на пляже. Оба раза были в Хэллоуин — время, когда мертвые возвращаются в мир живых на одну ночь. Матерь божья… Кажется, ее парень — мертвец, призрак, который привязан навеки к этому дому. Скорее всего, он и не знает того, что давно мертв. Эти мысли обуревали Вайолет всю дорогу. А сейчас, поднимаясь по лестнице, Вайолет услышала музыку. Конечно же, звук был из ее комнаты. Значит, Тейт там. Ждет ее. По спине пробежал озноб, ладони вспотели, во рту стало сухо и горько. Нет. Она не должна бояться. Сейчас все выяснится или подтвердится и будь что будет. Хармон набрала полную грудь воздуха, будто готовясь к прыжку, и переступила порог. Лэнгдон валялся на ее постели, мечтательно глядя в потолок. Заметив, что он уже не один, Тейт остановил воспроизведение музыки, слез с постели и двинулся навстречу Вай. Но ее какое-то перевернутое лицо заставило его остановиться в шаге от девушки. — Привет, — ласково сказал Тейт и раскрыл объятия. Вайолет, которая еще утром не могла от него оторваться, прошла мимо, будто не заметив. — Что-то случилось? Хармон молча кивнула, достала из сумки энциклопедию и подала ее Тейту. Лэнгдон расцвел, будто увидел невероятно приятный подарок. — Птицы? Здорово! Ты помнишь, что я люблю птиц? Вайолет дернула плечом. — Случайность. Ничего не хочешь мне сказать? — Спасибо? — предположил Тейт. Вай подошла, открыла книгу, показала на строку с его именем. Ее руки почти не дрожали. Голос тоже. — Я об этом. Лэнгдон почувствовал, что стоит на краю бездонной пропасти. И что одна нога его уже над провалом. — Тейт Лэнгдон? — фальшиво удивился он. — Ничего себе. Не знал, что у меня есть полный тезка в этом городе. Вайолет всем своим существом почувствовала, что Тейт лжет. Вот сейчас, лжет прямо ей в глаза. — Кто сейчас президент США? — вдруг вырвался вопрос. Хармон слышала себя будто со стороны, будто кто-то другой принял на себя управление ее телом. Повисла пауза. Тейт замер, словно пораженный громом, а потом улыбнулся какой-то резиновой улыбкой. — С каких пор ты интересуешься политикой? В глазах Вай потемнело, а потом она взорвалась: — Ты когда-нибудь сможешь ответить на вопрос прямо и не вопросом?! Тейт снова шагнул к ней. — Эй, Вай, ты чего? — Попытался обнять Вайолет, но она вывернулась. — Какая вообще разница, кто наш президент? — Огромная, — отрезала Хармон и отошла от Лэнгдона. — Говори. — Я не знаю, — честно ответил Тейт, помедлив несколько мгновений. Сердце пропустило несколько ударов. Ужас до краев наполнил ее душу, и Вайолет, чувствуя себя героиней идиотских фильмов про вампиров или призраков, спросила шепотом: — Как давно ты здесь? Лэнгдон поперхнулся воздухом. Мозг лихорадочно искал варианты ответа и не находил. — Может, — его голос дрогнул, — тебе все же начать принимать лекарства Оли? Тебе кажется невесть… — Замолчи! — перебила его Вай. — Не смей говорить мне про таблетки! Только не ты! Почему ты ходишь к дяде Оли? Констанс отправила? — Я сам! Правда, Вайолет! Мне нужна была помощь! И вдруг до Хармон дошло. — Ты знал, что мертв. Убит, — утвердительно пробормотала она. Лэнгдон только кивнул. Внутри Вай все тоже умерло. — И знал, как и когда это произошло. — Копы застрелили в девяносто четвертом, — Тейт обвел глазами комнату. — Прямо здесь. Странно, что ты выбрала именно ее. Как будто мы с тобой настроены на одну волну. — За что тебя застрелили? — она не позволила сменить тему. Лэнгдон отвел глаза. — Я не знаю. — Вранье, — хрипло, будто что-то сжимало ей горло, произнесла Вайолет. — Ты все знаешь. Ты убил людей, Тейт. Тех подростков с пляжа — поэтому и боялся их. По левой щеке парня вдруг пролегла соленая дорожка — он и не заметил. Сейчас главное было, чтобы Вайолет поверила, что все это — большая ошибка. — Но… Зачем я это сделал? Зачем… Зачем я это сделал? — повторял он, как заведенный, сам не зная ответа. Хармон стояла, скрестив руки, буквально в двух шагах от него, но в тоже время она словно находилась на другом конце планеты. Холодная. Отстраненная. — Я не знаю. А зачем ты убивал людей, которые были здесь? Ведь Бьянка и ее приятели мертвы? Тейт вдруг слишком отчетливо увидел, насколько Вайолет хрупкая. Ее плечи были не шире мужских ладоней. Настоящих мужских, а не его, Тейта, потому что он, неудачник такой, так и не стал взрослым мужчиной, застряв в своих семнадцати годах. И на эти узкие плечи упал груз невероятной тяжести. Он сам уронил туда этот груз. — Прости меня, — тихо сказал он, подойдя к Вай вплотную. — Прости. Я был другим, а ты меня изменила, Вайолет. Я думал, что навсегда останусь во мраке, что тьма поглотит меня, но ты стала для меня светом и вывела из темноты. Глаза Вайолет наполнились слезами. Сейчас Тейт не лгал или сам верил в то, что говорил, но это ничего не могло изменить. Она положила ладонь на его щеку, и заговорила, не отводя взгляда от его лица: — Я, наверное, тоже ненормальная. Но я верю тебе. — Вай дышала с трудом, потому что горький комок встал поперек горла. Однако она должна была сказать это. — Я люблю тебя, Тейт, но я не могу быть с тобой. Не хочу. Ей было плевать, что Лэнгдон имеет проблемы с головой, ей было плевать, что он мертв, ей было плевать даже на то, что он убивал людей. Но то, что он лгал с самого начала — этого Вайолет простить не смогла. Слишком много вранья было рядом с ней с самого детства. — Что? — Тейту показалось, что он ослышался. — Что ты говоришь? Вай? — Она отходила все дальше. — Что это значит? — Я хочу, чтобы ты ушел, — твердо, но чувствуя, что сейчас расплачется или позорно упадет в обморок. — Нет! Не надо! — И…исчезни, Тейт. Лэнгдон ощутил, что его тянет куда-то, прочь от Вайолет. Он сопротивлялся изо всех сил, и поэтому все еще был здесь. И он должен быть здесь, потому что без этой девушки все на свете теряло смысл. — Ты мне нужна! — крикнул Тейт. — Ты все, что у меня есть! — Убирайся! — Вай все же зажмурилась, и ее голос сорвался на визг. — Исчезни! Крик Лэнгдона долго стихал у нее в ушах. Когда Вайолет открыла глаза, комната была пуста. Все, Тейт ушел, исчез, и жизнь ее, кажется, кончилась.***
Вайолет даже не плакала — почему-то не получалось. Она знала, что если проплачется, побьется немного в истерике, станет легче. Но девушка тупо сидела на полу, прижавшись спиной к пуфику, и смотрела в одну точку. Как же было больно. Внутри все будто обуглилось, по венам струилась не кровь, а скреблось битое стекло. Мелкая такая крошка. Ближе к утру Хармон поняла, что поможет избавиться от этого мерзкого ощущения, и достала припрятанные лезвия. Давно она не применяла этот инструмент. И вот пришло время. Вайолет встала перед зеркалом, закатала рукав своего кардигана и медленно провела по запястью. Жгучая боль пронзила руку, кровь тонкой линией выступила на коже. Хорошо. Хармон смотрела на свое отражение и не узнавала девушку за стеклом. Еще вчера эти глаза сияли, губы улыбались сами собой, кожа светилась от переполняющего Вай счастья. Сейчас она была опустошенной, бледной, с опухшими красными глазами. Вайолет было жаль эту запутавшуюся девчонку. Вай вглядывалась в зеркало, а потом увидела, как ее рука с зажатым лезвием медленно поднялась и одним движением перерезала горло. Кровь хлынула рекой, залила грудь, руки, пол, стены, ее сладковатый запах мгновенно заполнил все пространство… Хармон стряхнула наваждение и криво усмехнулась. Нет, такое ей, конечно, слабо. Она сделала еще несколько надрезов на прозрачной коже запястья, а потом какой-то шорох за спиной заставил девушку резко дернуться. Лезвие глубоко впилось в ее плоть, заставив зашипеть от боли. Вай быстро обернулась, приготовившись закричать «Уходи!», — но в ванной никого не было, кроме нее и ее проблем. — Черт, черт, черт, — сквозь зубы пробормотала Вайолет, зажимая рану. Кажется, она все же повредила себе вену. Через несколько минут, кое-как перевязав пораненную руку, Хармон спустилась вниз. Спать ей, на удивление, не хотелось, есть тоже. Вообще ничего не хотелось. Какая-то неведомая сила влекла Вайолет на кухню. И Хармон почти не удивилась, увидев сидящую за столом Констанс. Женщина курила, глядя куда-то в пространство и поправляя и без того безупречную прическу. Услышав шаги Вайолет, она обернулась и проронила свысока, как будто ее присутствие здесь ранним утром было абсолютно нормальным: — Ты плохо выглядишь, девочка. Полагаю, выяснила правду о Тейте?