Лешая

Смешно вышло. Я знала, что кто-то за нами следит, и ничего не предприняла. А теперь вынуждена сидеть в темной, сырой и вонючей камере в окружении семи гниющих трупов и больного на голову философа. Ситуации лучше и не выдумаешь! Моя вывихнутая щиколотка требовала внимания, пульсирующая боль не давала сосредоточиться на чем-нибудь более важном. Обидно, ведь нужно просто коснуться рукой саднящего места, как боль утихнет, и восстановление пойдет намного быстрее. Правда, вправить сустав на место тоже не помешало бы. Я переместила вес немного в бок, чтобы встать на колени, не потеряв равновесия. Нога не давала мне возможности долго находиться в таком положении, поэтому я поспешно выгнула спину, пытаясь онемевшими пальцами нащупать больное место. Живительная сила медленно просачивалась через кисти к пальцам, через пальцы к больной ступне. Боль утихла, но ногу нужно вправить, иначе я буду вынуждена ходить на внешней стороне стопы. Исцеление всегда выматывало меня, поэтому я старалась по большей части применять свойства миров флоры и фауны. Но так, как под рукой ничего не оказалось, пришлось воспользоваться собственной жизненной энергией. Пропустить нижнюю часть своего тела через кольцо связанных рук оказалось несложной задачей. И как я раньше не догадалась? Воин в сражении должен быть гибким и я, собственно, обладала этим навыком. Я размяла руки и подтянула к себе колени. Закинув правую ногу на левую, закусила губу и резким движением поставила сустав на место. Это было более чем неприятно. Веролом, заметив мою возню, зашевелился. Сейчас он больше напоминал столетнего старика, ворчащего на детей, которые не дают ему спать. Я откинула голову, прижавшись спиной к стене, и расслабилась. Боль больше не мешала мне спокойно вздремнуть. Приятного пробуждения не получилось. Яркий свет ударил в глаза, мешая рассмотреть, что происходит. Я зажмурилась и прикрыла глаза руками. Неясные силуэты, возня, хлопок и свет померк, оставляя после себя тонкую полоску в противоположном от меня углу. Сначала я совсем не могла различить стен камеры, но зрение постепенно возвращалось. Белые пятна, прыгающие перед глазами, становились все бледнее, пока не исчезли совсем. Ничего не изменилось: шероховатые стены, семь трупов, зеленые мухи и невыносимая вонь. Только Веролома нет. Эта мысль дошла до меня не сразу. Я еще несколько раз пересчитала трупы. Семь. Они убьют его? Или нет? Одиночество навалилось на меня тяжким грузом. Я ведь и пары слов ему толком не сказала, а все же было проще чувствовать себя не единственным живым человеком в этой тюрьме. Веролом порядком раздражал меня своими заумными рассуждениями, которые вставлял при каждой удобной и неудобной возможности. Сколько я проспала? Может несколько часов, а может и несколько дней. Опираясь на стену, я легонько наступила больной ногой. Еще пара минут, и меня переполнила уверенность — я могу свободно передвигаться, не опасаясь, что сустав хрястнет и боль вернется. Стены давили на меня, низкий потолок грозил рухнуть на голову без предупреждения. Выбраться. Нужно выбраться отсюда. Найти Ивен, найти Веролома, а потом бежать сломя голову назад, к темным, к своим. Хотя когда это они успели стать своими? Мне и эти двое особо то не нужны. Хех, представляю себе эту картину — Ивен, барахтаясь у меня на плече, во все горло сквернословит и проклинает существование такой персоны как я, а Веролом, пытаясь по-философски разложить ее слова по полкам, с озадаченным видом вышагивает рядом. Все-таки, если будет возможность, стоит попытаться вытащить и их. Думая об этом, я вышагивала из угла в угол, все более нервно поглядывая на семерых, не доживших до этого момента. Смятение, гнев, ярость в моей голове сменяли друг друга, пока я не пришла к выводу, что однажды придут и за мной, главное выжить. Невероятное спокойствие пробежало по моим жилам, оставляя после себя уверенность и желание сопротивляться. Я впервые подумала о времени, проведенном здесь. Счет идет на дни или на недели? В любом случае, за это время на поверхности могло произойти множество событий. Может быть, уже небо рухнуло на землю, а я и знать не знаю! Так я мерила камеру шагами довольно долго, пока ноги не подали сигнал в мозг, что вот-вот отвалятся. Вставать и садиться оказалось одинаково сложно — связанные руки мешали сохранить равновесие в случае необходимости. Забившись в свой уголок, я попыталась выкинуть все мысли из головы. Скрип половиц (если так можно назвать неаккуратно и криво прибитые над головой доски) привлек мое внимание. Я обратилась в слух. Еле различимый шорох для моих ушей, приходилось напрягаться, чтобы его расслышать. Неожиданное «топ-топ» едва не разорвало мои перепонки, свет, сопровождаемый скрипом, брызнул из противоположного угла. Приглушенный хлопок, похоже, кого-то еще поймали, и люк закрылся. Над головой скрип удаляющихся шагов. Мне не пришлось ждать, когда слепота пройдет, чтобы посмотреть кто этот несчастный, потому что Веролом тут же вскочил и, ворча что-то про непочтительное отношение, принялся отряхиваться. Знакомый голос радовал своей хрипотцой, и если бы не связанные руки я бы обняла его. Кстати, его руки свободны? Что бы это значило?  Развяжи мне руки, — попросила я.  Следуя моей логике, мне небезопасно находиться в одной комнате с темным воином, после того, как я делился информацией с нашими тюремщиками. Высвобождение твоих рук из западни принесет мне только лишнее беспокойство, — лицо его было настолько безмятежным, что мне тут же захотелось раскроить его на кусочки.  А следуя моей логике, если ты сейчас же не развяжешь мне руки, я принесу столько лишнего беспокойства, что тебе понадобится новое тело, — прорычала я сквозь зубы, переходя с дружелюбного тона просьбы на грубый приказ. Он вскинул руки над головой в примирительном жесте и, медленно растягивая шаги, приблизился. Потом сделал вид, что пытается развязать узел, но тот никак не поддается.  Какая жалость, но, кажется, у меня не хватит силенок развязать такой крепкий, запутанный узел! — он демонстративно вздохнул и уже начал подниматься, как я с силой толкнула его плечом. Он резким движением вскочил на ноги и прошипел:  Не смей дотрагиваться до меня, женщина! — плюнул в мою сторону и решительно зашагал к противоположной стене, где, собственно, и уселся.  Эй, я ведь не хотела. Развяжи, пожалуйста, а? Зыкнув на меня недобрым взглядом, он фыркнул и отвернулся.  Тебе нужно официальное извинение? — я не собиралась сидеть здесь, пока не подохну от голода, тем более, что желудок предательски урчал так, что Веролом наверняка услышал, — И, кстати, почему они тебя развязали? Этот вопрос, похоже, его заинтересовал, и он с неприкрытым энтузиазмом заявил:  Они не считают меня опасным.  Ха, я бы тоже на их месте не посчитала… — и тут же прикусила язык. Дипломат из меня никакой, — И чего они хотели от тебя? Сделав вид, что не заметил моей неоконченной реплики, ответил:  Информации, помощи, консультации, называй это как хочешь. Они пытаются воссоздать Великую Машину…