Лешая

 Хочешь сказать это и есть аналог Великой машины?  А что это, по-твоему? Усовершенствованная соковыжималка? Я не совсем поняла, что он имел ввиду, поэтому промолчала. Веролом восхищенно кружил вокруг «штуковины», бормоча под нос что-то о том, что это сложнейший механизм профессиональной сборки, модернизированной… В общем, язык сломаешь. Остановившись напротив, ничем не отличающегося от других, винтика, он цокнул языком.  Я долго здесь сидел и теперь имею полное право отомстить… — с этими словами он скрутил винтик и сунул его в карман с совершенно невинным выражением лица.  Не знаю, как на счет тебя, но я тороплюсь и мечтаю выбраться отсюда до того, как меня вернут в начальную точку или вообще убьют.  Ну да, ну да… — ответил тот на автомате, продолжая кружить вокруг машины. — Как на счет сувенирчика? — он уже скручивал пружину на красном рычажке.  Пружинка как пружинка, нужна она мне…  Поверь, светлячки разозлятся так, что будут биться головой о стены! — Веролом не мог сдержать восторга в голосе.  Ну, разве что так… — пробурчала я, укладывая пружину во внутренний кармашек. В кармане было что-то еще. Я выудила оттуда серый невзрачный камушек. Он все еще со мной! И не привлекая внимания, быстро вернула его на законное место. Обойдя зал по периметру, мы не обнаружили не то что ни одного выхода, но даже и ни одной неровности. Похоже, светлые очень беспокоились о сохранности и, что более важно, безопасности искусственной копии Великой машины, да только не учли несколько немаловажных факторов. Например, того, что Веролом достаточно жалостлив, чтобы развязать мне руки, достаточно силен, чтобы выбить дверь, достаточно умен, чтобы скрутить парочку интересных деталей и достаточно прост, чтобы поддаться моему влиянию и двинуться в обратный путь. Только теперь с его лица не слазила ухмылка чеширского кота, нализавшегося чужой сметаны и крайне довольного собой. Наши шаги гулким эхом отдавались от стен туннеля, и, спустись сюда кто-нибудь, обязательно бы заподозрил неладное. Похоже, что нас до сих пор не хватились, а может, во вражеском лагере случилось что-то из ряда вон выходящее, что им стало не до этого. В любом случае, судьба распорядилась так, и я была ей благодарна. В полном молчании мы достигли массивной двери, за которой находилась все та же маленькая комнатка с одинокой лампой под потолком, злосчастным люком, от которого осталась только дыра в полу и несколькими ящиками в углу, поставленными друг на друга. Только вот теперь ящики были сдвинуты, а из щелей между досок, образующих пол, выбивались неяркие лучи слабого мерцающего света. Я, легонько касаясь босыми ступнями скрипучих досок, медленно добралась до бывшего люка, который должен был удержать нас в тюрьме. Опустившись на колени, сунула голову в дыру, намереваясь подглядеть, что там происходит. В этот момент произошло три вещи: взрывая тишину громкими «топ-топ» в комнату влетел Веролом; я от неожиданности резко вздернула голову и сильно ударилась о противоположную половицу, образующую дыру люка; кто-то пустил мне в лицо ослепляющий свет и вскрикнул: «Голова! Там голова!», провоцируя еще два луча света уставиться на меня. И я потеряла сознание. Очнувшись оттого, что кто-то обильно поливал меня водой, я вскинула голову и пронзительно закричала. Сильная рука зажала мне рот, и мужской баритон быстро прошептал:  Замолчи, ты привлечешь внимание.  Она, похоже, в шоке, — это был уже знакомый хрипловатый голос и потом обратился ко мне, — Тише, успокойся. Я всегда знал, что у женщин не все в порядке с рассудком.  Эй, — оборвало его женское сопрано, — не стоит подводить всех женщин под одну черту.  Ага, когда будили тебя, ты орала как резаная, молотя руками направо и налево, — обиженно пробубнил третий голос с высокими нотками на ударениях в словах. Я непонимающе хлопала глазами в темноту, силясь разглядеть обладателей голосов. Тщетно.  Будешь молчать? — спросил первый баритон. Интересно, что я могла сказать с закрытым ртом.  Все в порядке, — успокаивал меня Веролом. Я коротко кивнула. Рука неуверенно разжала хватку, позволяя мне глубоко вдохнуть. Над головой послышалась возня и щелчок открываемой двери. Силуэты один за другим пропали в ярко освещенной дыре в потолке или полу, смотря с какой стороны ты находишься.  Вот вы где, голубчики! — восклицание было озлобленным и немного удивленным. Судя по дальнейшим звукам, а у меня не осталось в этом сомнений, наверху идет бой и не на жизнь, а на смерть. Кто бы ни были те, кто напугал меня 5 минут назад, как мне казалось, я должна вступить в схватку, потому что там Веролом. Пошатываясь на неустойчивых ногах, я вылезла наверх. Глаза, уже привыкшие к темноте, не давали возможности разглядеть хоть что-то, кроме неясных пятен, мелькающих перед глазами. Вот кто-то толкнул меня и я кувырком отлетела к стене, пребольно ударившись спиной о холодную поверхность. Зажав голову между коленей и закрыв глаза, я упорно твердила себе «Я смогу, смогу». Наверное, со стороны это выглядело забавно. Когда гвалт стих, я решилась поднять голову. Свет больше не резал глаза, зато на меня уставились трое незнакомцев, а Веролом самодовольно стоял в углу, привалившись к стене. Пол был засыпан десятком раненых и трупов. Теперь я могла разглядеть обладателей приятного баритона, мягкого сопрано и чудного голоса с высокими ударениями в словах. Девушка — приятной внешности, хорошо сложенная, насколько это можно разглядеть под разорванной туникой, копна темных волос собрана в тугой хвост на самой макушке. Оружия у нее при себе не было, а с кончиков пальцев капала кровь, как я поняла позже, вовсе ей не принадлежавшая. По бокам от нее двое парней, один выглядел немного старше и опытней другого. Жесткие черты лица, короткий ежик на голове, все в нем говорило «Внимание! ОПАСНО!». Маленький складной ножик в правой руке был направлен на меня. Третий незнакомец, тот, что помладше, смотрел на меня озорным взглядом, а под левым глазом у него сиял огромный черный бланш. Если двое предыдущих были напряжены и даже заняли некоторые оборонительные позиции, то этот юный воин, похоже, не стал бы отбиваться, даже если бы я сама на него кинулась. Я выставила вперед руки в успокаивающем жесте, мол смотрите, у меня ничего нет, а потом перевела вопросительный взгляд на Веролома.  Что? Я ведь не виноват, что ты вызываешь у людей такую реакцию.  Скажи им, что я не опасна!  Я бы так не сказал. Если прикинуть сколько раз ты обещала меня убить, покалечить…  Я сейчас вырву твои никчемные глазенки! — завопила я.  Ну вот, я ведь говорил, — чокнутый философ пожал плечами и сложил руки на груди. Краем глаза я заметила, как фигуры напротив расслабились, а озорник фыркнул:  Ну, может уже пойдем?