Лешая

Вот уже два дня, как мы обитаем в аббатстве, а Веролом сидит в подвале. Никто не осмеливается спускаться к нему, опасаясь за свою жизнь. Разве что кроме Калисто. Она в свою очередь ненавидит меня не меньше, чем мой брат, но хотя бы не порывается убить при первой же удобной возможности. Хранителя похоронили согласно традициям аббатства, то есть сожгли, а прах развеяли над стенами города. Монахи очень сожалели о своей оплошности, в результате которой он погиб, порывались принести человеческую жертву схемой «жизнь за жизнь», причем самое удивительное, что жертва была согласна. Я гуляла по залам монастыря, то тут, то там натыкаясь на собственные изображения. Конечно, приятно, когда кто-то считает тебя, чуть ли не богом, но чрезмерная опека меня уже достала. Когда Хранитель Душ произнес свою последнюю фразу, я опешила, в отличие от Веролома. Братец, недолго думая, бросился на меня, вероятнее всего не затем чтобы обняться, как подобает родственникам. Трое монахов скрутили его и потащили к выходу. Калисто так и не пришла в себя, поэтому не успела ничего понять, а Темному Рыцарю вообще похоже было все равно. Он потерял друга, но упорно не хотел в это верить. Аббат Рестор дружелюбно предложил проследовать в их обитель, на что я согласилась, будучи не в себе, а зайдя в холл — остановилась в полном ступоре. На всю стену располагалась картина, писанная маслом — мое изображение. Я сидела, подобрав под себя колени, закутанная в синюю ткань, одной рукой держась за дерево, а другой — накрывая сердце старика с длинной серовато-грязной запутанной бородой. Магия, протекавшая из дерева через меня к старику, изображалась в виде голубоватого сияния. На заднем плане — кровавая битва и сотни покалеченных людей. Возле этой картинки стояло кресло на колесиках, в котором сидела девушка с волосами цветом соломы. Девушка по имени Ивен. Ну, как-то так. Монастырь Покоя собрал под своими сводами лучших целителей всего мира, как темных, так и светлых. Они считали, что не должны тратить свои способности на людей, не умеющих жить в мире и спокойствии. Я же была символом и культом аббатства, меня почитали, в меня верили. Я часто пыталась разузнать о себе, но слышала лишь легенды: с помощью своей силы, не питаясь энергией животных или растений, спасла жизни 27 человек и бла бла бла. С помощью своих ресурсов я могу спасти лишь одного, но взамен отдать свою жизнь. Как им это втолковать? В одном человеке — одна жизнь, и если ее кому-нибудь отдать, то в тебе ничего не останется. Нет уж, на такие жертвы я ни за что не пойду. Я спустилась на цокольный этаж, но меня тут же развернула пара вооруженных монахов, в очень вежливой форме объяснив, что мне небезопасно соваться в подвал, где заперт Веролом. Я хотела ему объяснить, то, что совсем недавно объяснил мне аббат Рестор. Темный Рыцарь безоговорочно поверил в легенду нашей семьи, а я не знала, как отнестись к этому пророчеству. Во всем монастыре нашлось единственное слабенькое доказательство того, что Веролом — мой родственник. В библиотеке оказалось множество легенд, связанных со мной и моими деяниями, больше похожие на сказки. Согласно этим книгам, я и Веролом родились в Андере в очень странной семье. Доказать, что это был именно Веролом невозможно, так как имен не было ни у меня, ни у него. Матерью оказалась жительница темной стороны планеты, потратившая свою последнюю жизнь при рождении брата. Имени ее нигде не упоминалось. Отец, согласно поверьям, являлся полубогом, в чем я сильно сомневаюсь. Зато он был большим шутником, заявив, что раз уж он бессмертен, но лишь наполовину бог, то и его дети имеют право на половинчатое бессмертие. За каждую смерть, причиненную по вине родственника, взамен прибавляется две. Только вот подозреваю, что Веролом понятия не имеет об этом, так как рассказать ему было некому, и он воспитывался у Арагорна. А я видимо росла с матерью и, конечно же, знала об этой шутке своего папаши, но ничего не помню. Веролому пытались объяснить, но в ответ он лишь долбил по стенам и выкрикивал проклятия. Интересно, а его совсем не волнует, что Хранитель убил его не по доброте душевной, а за то, что ему заплатили? На четвертый день своего пребывания здесь до меня дошло, как можно уговорить Рестора, пустить меня к Веролому. Если они так верят в свои легенды, разве будет плохо, что Веролом меня грохнет? Я получу взамен еще две жизни, а значит, буду их талисманом дольше.  Ты считаешь, что умереть, даже чтобы получить еще одну дополнительную жизнь, будет приятно?  Ты сам-то, откуда знаешь насколько приятно умирать? — подколола я протестующего Рыцаря. В ответ он надулся и ушел. Наверное, не стоило напоминать ему, насколько он молод. Рестор задумчиво смотрел на меня, не зная, что сказать. В итоге он подал жест одному из монахов и тот вышел из комнаты, а через некоторое время вернулся, держа под руку немощную старуху. Она осмотрела меня с ног до головы и скривила губы в подобии улыбки.  Я — Полиада. Основательница монастыря. Я удивленно перевела взгляд на Рестора, пытаясь передать свою мысль. Тот меня понял.  Да, да. Я не всегда был здесь аббатом. Полиада передала монастырь в мои руки, когда поняла, что больше не может им управлять. Это ее последняя жизнь, а возраст уже мешает ходить без посторонней поддержки.  Хм, — я повернулась к старухе, — И что же вы можете мне сказать? Я хочу навестить брата и объяснить… Она остановила меня жестом руки, давая понять, что сама все знает. Монах помог бывшей аббатисе сесть и молча удалился.  Знаешь, я основала монастырь в твою честь.  И чем же я ее заслужила? — перебивать старших нехорошо, но я не удержалась от язвительного замечания.  Никто больше не обладает исцелением на таком же уровне, как и ты. Думаю, это последний подарок тебе от отца.  Ой, только об этом сумасшедшем полубоге упоминать не нужно. Благодаря ему, теперь мы с братом в знак уважения должны охотиться друг на друга.  Я уважаю твое мнение, и ты должна научиться уважать мнение других. Знаешь ли ты, что это твоя последняя жизнь? — я немного опешила, но тут же нашла что ответить:  Тогда тем более следует пустить меня к Веролому. Она поджала морщинистые губы и провозгласила:  Да будет так! Из ниоткуда появился ее провожатый и подхватил ее под руку. Полиада кивнула мне и, пошатываясь, вышла за дверь.  Вы слышали? Проводите меня в подвал! Уверена, Рестор не осмелится оспаривать решения бывшей аббатисы. Я шла по коридору цокольного этажа, а Темный Рыцарь шагал позади, пытаясь меня вразумить. Впереди маячила дубовая дверь, за которой держали моего брата. Двое монахов преградили путь, но, узнав, что это приказ Рестора, пропустили, открыв замки. Рыцарь тенью скользнул за мной. Веролом сидел на кушетке в самом углу камеры, уткнувшись носом в колени, и даже ухом не повел при моем появлении. Рыцарь в последний раз больно сжал мое плечо, призывая на помощь остатки разума. Я набрала полные легкие воздуха и начала.