Золотые цветы

Санс положил свой телефон на землю, чтобы Флауи было удобнее разговаривать, и включил громкую связь. Чара осторожно выглянула за дверь, чтобы проверить, где сейчас Асгор и Ториэль (беспокоить родителей по подобному поводу девочка считала излишним — по крайней мере, пока). Ториэль дремала за книгой в кресле, Асгор находился в ванной. Убедившись, что «всё чисто», Чара вернулась и сказала, что можно начинать. — Итак. Говорю один раз и больше повторять не буду. Здесь, в Подземелье, меня нашла Альфис, потому что пёс по имени Тоби заставил её со мной встретиться. Потом он загнал нас обоих в Водопадье, и здесь мы нашли коридор, которого раньше тут не было. Мы зашли внутрь и встретились там с доктором Гастером, прежним Королевским Учёным. Если точнее, с его разумом и иллюзией его внешности. Он рассказал нам, что ему угрожает опасность полного исчезновения. То есть даже разума его не останется. Если мы хотим этому помешать, нам с Альфис нужно раздобыть у Тоби кое-какой артефакт, а дальше он продиктует, что делать. Это поможет ему вернуться в наш мир телесно и спастись. Но пока мы это обсуждали, Тоби убежал, а выход исчез. Потом Тоби привёл Андайн, Папируса и Санса нас спасать. Потом я распорядился позвать вас на помощь, потому что Гастер сказал, что нужна ваша… ээээ… решимость, — пусть другие монстры удовольствуются таким простым объяснением того, почему девочки смогли на расстоянии открыть проход. — Но, видимо, это измерение… Гастер говорит, что оно на границе нашей и его реальностей… Очень нестабильно. И когда вы помогли, я успел выскочить, а Альфис нет. Оставайтесь пока на связи, не бросайте трубку, будем пытаться пробиться ещё раз или искать другие способы открыть ту комнату. Фриск недовольно заёрзала: ей хотелось быть рядом и активно помогать, но вместо этого она должна была сидеть дома. Флауи не звал её, чтобы она могла оказаться рядом с ним, Санс телепортировать её не собирался, да и Ториэль ни за что бы не отпустила её далеко от дома так поздно. По лицу Чары же проскользнула улыбка: — Доктор Гастер! — Ты знаешь его? — спросила Фриск. — Конечно, знаю. Он создатель многих невероятных изобретений и великий экспериментатор. Он интересная личность… должен тебе понравиться, когда пообщаетесь. Правда, возможно, длительное пребывание в пустоте как-то изменило его характер. Кто знает. По другую сторону телефонной линии реакция была ничуть не менее радостная, чем у Чары. Пожалуй, даже более радостная. — О, Гастер, — улыбка Санса стала ещё шире, чем была. — Наш с Папсом отец и наставник. Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу его снова. — Ваушки! — Папирус чуть не выронил Тоби, который всё ещё смирно сидел у него на руках. — Мы обязательно должны ему помочь! Правда, я почти не помню, каким он был… Он исчез, когда я был недостаточно большим… — Теперь вспомнишь, — усмехнулся Санс. — Но, собственно, это объясняет, почему в бытовом плане я не особо трудолюбивый, а Папс жутко самостоятельный. — Так, давайте вот это вот всё отложим на потом, время идёт, а его у нас не вагон, судя по обстановке, — вмешался Флауи. — Да, правда. Там Альфис застряла! — поддержала Андайн. Флауи обернулся к Папирусу и посмотрел на Тоби. Пёсик завилял хвостиком с самым дружелюбным выражением на мордочке. Это немного приободрило цветок. — Итак, артефакт. Тоби, доктор Гастер сказал, что ты отдашь его мне. Тоби извернулся и спрыгнул с рук скелета. Флауи сделал знак, чтобы собаку не ловили. Он ожидал, что Тоби снова поведёт его в какое-нибудь потайное место, но не тут-то было: тот прилёг на землю, как-то странно завращал глазами, встал… И под ним оказался шар. Обычный шар. Но Флауи узнал его. — Так, я не понял. Я видел эту штуку сотни раз. И всё это время я мог каким-то образом выпустить Гастера на свободу? Ну, знаете ли!.. — он приподнял тяжёлый шар листочками. — Дальше что? Его надо отнести к Гастеру? И как? Фриск и Чара вызвались попробовать ещё раз открыть проход, но безрезультатно. У них опять ничего не вышло, как бы они ни старались. Тогда, попросив ненадолго выключить громкую связь, Фриск объяснила Флауи, что делать с файлами. Попробовали уже втроём. Проход открылся… Но едва цветок «отцепился» от файлов, как всё пропало вновь. А Альфис, конечно же, снова не сообразила выбежать и опять осталась взаперти. — Так, я всё понимаю, но я не могу одновременно удерживать проход открытым и перемещаться через него, — заявил Флауи. Тоби почему-то затявкал, и неясно было, что это означало. В эти минуты странный коридор несколько раз очень быстро появился и исчез — уже без какого бы то ни было участия «игроков». Это сбило с толку всю троицу. А всех остальных ещё больше озадачило. На Андайн было страшно смотреть. Она глядела в стену с таким видом, как будто готовилась разбить её кулаками, расцарапать ногтями, словом, сделать что угодно, лишь бы вызволить оттуда ящерку. Только остатки здравого смысла мешали воительнице так и поступить. Папирус положил руку ей на плечо. Это прикосновение чуть-чуть отрезвило её. Санс вздохнул и восстановил громкую связь. — Хех, я тут кое-что подумал… Сделайте ещё раз, что вы там пытались сделать. Давайте. Фриск, Флауи и Чара ещё раз втроём вмешались в файлы. В ту секунду, когда таинственная дверь открылась в очередной раз, Санс оказался в проёме: одной ногой стоя снаружи, другой — внутри. — И ты уверен, что это поможет? Это хотя бы не опасно? — с подозрением поинтересовалась Андайн. — Вот сейчас и посмотрим, — почему-то весело отозвался Санс. Наступила пауза. Все выжидательно смотрели на старшего скелета. Ничего не происходило. Коридор оставался на месте. — Ну, как-то на это я и рассчитывал. Я сразу в двух реальностях. Мешаю закрываться этому выходу. Не разрубит же меня пополам. И не затянет в какую-нибудь одну, потому что я стою посередине. Такая небольшая шуточка со временем и пространством, — Санс подмигнул. Едва дав ему договорить, Андайн ринулась внутрь. Её не волновало, что будет с ней самой. Главное, что там находилась Альфис! Увидев ящерку, рыба тотчас же сгребла её в объятия, прижимая к себе с такой силой, что у бедной девушки чуть глаза на лоб не полезли. Гастер наблюдал за этим с небольшой усмешкой. — Альфис, дурочка, как же я переволновалась за тебя! Ты больше никогда и никуда не пойдёшь одна ни по одному подозрительному поводу! А особенно с этим придурком! — рявкнула Андайн, свирепо зыркая на Флауи, проникшего в комнату следом. «Сама такая», — подумал Флауи, но справедливо решил, что сейчас самое неподходящее время для того, чтобы препираться с воительницей. Он показал артефакт Гастеру. — Итак, что дальше делать? Альфис, будь добра расшифровать дальше. Я сам его не пойму. Андайн была вынуждена отпустить возлюбленную. Она и заодно Папирус, не пожелавший ждать снаружи, теперь внимательно разглядывали Гастера. На лице младшего скелета отображался искренний восторг, Андайн пристально сверлила глазами учёного в смешанных чувствах. Она думала о том, что это, должно быть, здорово — видеть воочию легендарного монстра, радовалась за то, что Папирус повстречался с отцом, и в то же время не могла не обвинять Гастера в том, что по его вине Альфис переживала такой стресс и должна была заниматься неизвестно чем. Что до самого Гастера, то он кивнул Папирусу и произнёс: «Я бы попросил тебя покинуть помещение. Процесс будет долгим и сложным. Вам нежелательно находиться рядом. К тому же у вас есть свои дела, полагаю. Ты и Санс — ступайте домой. Я приду, если всё пройдёт успешно. Вы будете первыми, кто об этом узнает. Андайн, я уверен, отсюда не уйдёт даже под страхом смерти, поэтому пусть постоит в проходе вместо Санса». Его послушались. Санс, подмигнув на прощание, увёл весьма неохотно повиновавшегося в этот раз Папируса, а воительница заняла его место, не сводя глаз с Альфис. Ничего необычного, к слову, она не ощутила. Фриск и Чара временно остались без связи: перед тем как старший скелет забрал свой телефон, Флауи пояснил им, что их помощь больше не требуется, и пообещал рассказать всё по возвращении. Да и очнувшаяся от дремоты Ториэль уже настаивала на том, чтобы обе ужинали и готовились ко сну. Итак, в помещении не осталось никого лишнего. Гастер поднял глазницы на Альфис и Флауи. «Старт дан, но этого недостаточно. Для этого мероприятия понадобятся две важные вещи: много решимости и большое количество электроэнергии. Первое у нас есть, и я намерен попросить Флауи поделиться своей. Что касается второго… Необходимо доставить сюда достаточно мощный источник электроэнергии». — Ох, ч-что же в-вы раньше не сказали, — огорчилась ящерка. — У меня в лаборатории… Точнее, в т-том помещении, что заменяет её… Есть много мощных приборов! Вот т-только есть м-маленькая проблемка… Мы не можем перенести их сюда! Даже если бы Санс остался тут и мы могли бы попросить его… Он б-бы не смог переместить сюда такие большие машины. Разве что… Н-нет, нет, это очень плохой вариант. Гастер вопросительно посмотрел на учёную. Видел-то он всё, что происходило в Подземелье, но мысли читать не умел. Та стояла, кусая пальцы и нервно поглядывая то в одну, то в другую сторону. — Разве что м-можно было бы попросить М-Меттатона прибыть сюда и поделиться своей… Он очень мощный механизм… Но он далеко! Очень далеко! И у него г-гастроли! А ч-что если он п-пострадает? Я не могу пойти на это! Гастер вздохнул. «Меттатон… Твоё главное, как ты считаешь, изобретение… Вообще-то это выход. У него хватит сил, чтобы запустить этот артефакт и продержаться до конца процесса. Правда, это практически полностью его разрядит, но у нас ведь есть Андайн, которой под силу донести его до твоего подобия лаборатории, где ты сможешь заменить ему батарейки». Андайн закрыла ладонью лицо. Это верно, воительнице не составляло труда поднимать тяжеленного робота и куда-то его тащить. Она делала так не раз, когда в Подземелье тот разряжался далеко от дома, а Альфис не могла помочь. Но она сама была не железная. Она здорово устала и проголодалась, поэтому, несмотря на всю свою крутость, была не совсем уверена в том, что донесёт Меттатона аж от Подземелья до недолаборатории ящерки. Вдобавок к этому обстоятельству ей тоже не понравилась идея подвергать «гламурного» риску ради незнакомого монстра. Пусть даже это бывший Королевский Учёный. Андайн отвергла бы предложение Гастера не задумываясь, не смущай её один маленький пунктик: он был отцом самого Папируса. И Папирус уже видел его и точно ждал. А это влияло. Воительница колебалась. Все эти соображения она коротко и озвучила Гастеру, прибавив следующее: — А как же Ядро? Никакой Меттатон не сравнится с его мощью. Почему мы просто не можем подключить эту штуку где-нибудь там? «Во-первых, в Ядре нет открытых точек доступа к измерению, где я нахожусь. Единственная, которую удалось открыть — вот эта, да и то приходится специально её удерживать. Как видите, это сложно. А в Ядре будет ещё сложнее. Вам просто не хватит сил. Во-вторых, большая часть систем Ядра была выключена Альфис после того, как последний монстр покинул Подземелье. Включать их заново — процесс долгий, трудоёмкий и по масштабу энергозатрат совершенно бессмысленный. В-третьих, оно устроено так, что… Там этот артефакт может сработать обратным образом и затянуть вас ко мне. Вероятность этого невелика, но я не уверен, что вы хотите так рисковать. Выбор за вами», — спокойно проговорил Гастер. Альфис тяжело вздохнула. Андайн недовольно цокнула языком и набрала номер телезвезды. — Не паникуй раньше времени, Альфи. Я уверена, что железяка откажется наотрез. У него же фанаты! — она подняла указательный палец вверх. В трубке послышались гудки, а затем неестественно тихий голос робота: — Привет, красотуля… Чем могу помочь в столь поздний час? — Так, МТТ, начинаю сразу с главного. Ты можешь вырваться со своих гастролей на сутки-двое? — Красотуля, при всём уважении… — в голосе робота послышалось сдерживаемое недоумение с лёгкими нотками возмущения. — Нет, не могу. Я за 150 километров от нашего города. И через пару дней уезжаю ещё дальше. Джон меня подвезти не сможет, у него тут великое множество дел, а самому мне может не хватить горючего, чтобы долететь своим ходом туда и обратно. И к тому же… Я сам очень занят с выступлениями. Ты же знаешь, дорогуша. — Знаю. Когда там у тебя следующий концерт? — М-м-м… Послезавтра. Это что-то меняет? Дорогуша, что у вас там произошло? Что-то случилось с Альфис? — Не совсем с ней. Видишь ли, гламурный, у нас тут грандиозное ЧП, — воительница описала роботу ситуацию. Повисла пауза. Меттатон глубоко задумался. Пару раз слышались металлические вздохи. — Ох, дорогуша… Мне очень жаль, но… Попробуйте найти другой источник энергии. Я не хочу показаться эгоистичным или бездушным, но… Вы тоже поймите меня. Моя карьера среди людей только-только началась. И если что-то случится, мне придётся очень долго и с сомнительным успехом пробивать себе дорогу заново. Я понимаю, доктор Гастер, великий учёный, отец Папируса… и Санса. Я хорошо отдаю себе отчёт, как это важно. Но в то же время я не хочу, чтобы моя слава растворилась, почти не начавшись. Я уверен, что монстры не оставят меня, но люди… Я собираю большие аудитории, но если я вдруг пропаду со сцены, мне конец. Я ещё не удержался. Поэтому… Попробуйте. Если совсем ничего не придумаете — тогда перезвоните мне. Тогда… В самом крайнем случае я рискну. Пока, дорогуши. Зазвучали короткие гудки. Андайн хмыкнула. — Что я, Меттатона не знаю? У него всю жизнь карьера была на первом месте. Я же сказала, что он откажется. Хотя, возможно, ради тебя, Альфис, он бы сорвался охотнее. Ящерка не ответила. Она вспоминала все свои приборы, гадала, могло ли остаться в Подземелье хоть что-то, что заменило бы робота, прикидывала, возможно ли это как-то перетащить без посторонней помощи… Совсем, совсем некому было помочь! В конце концов, грустно вздохнув, учёная пришла к выводу, что придётся всё-таки снова позвать Меттатона. Андайн, чей телефон ловил связь ввиду близости к «своей реальности», перезвонила телезвезде. — Никак, МТТ. Совсем глухо. Постарайся прилететь сюда. Альфис тебя потом и зарядит, и заправит. И еды с собой прихвати. Мы с ней очень хотим есть, да и тебе может понадобиться. А если ты серьёзно пострадаешь, я с этим разберусь, — Андайн зыркнула в сторону Гастера. — Кстати! — встрепенулась учёная. — В-ведь верно! Т-ты же… Твои программы! Ты можешь немного поесть, чтобы восстановить некоторое количество заряда! Меттатон снова вздохнул. — Ладно, дорогуши. Ждите. Так и быть. И всё же робота не было очень долго. Сил у обеих девушек не хватало. Обе задремали, сидя на полу, поскольку на дворе, пусть они этого и не видели, царила глубокая ночь. Хорошо, что на Поверхности у обеих не было никаких родственников, которые хватились бы их. Флауи тоже погрузился в неглубокий сон — правда, больше от скуки, чем от усталости. Лишь Гастер оставался бодрствующим, так как пока не имел тела, нуждающегося в отдыхе. Его разум неусыпно наблюдал за монстрами, которые пришли его спасти. Порой у него возникала мысль, стали бы с ним вот так носиться, если бы он не был хорошим учёным и отцом скелетов. На этот счёт он имел сомнения. Но главное, что ради него сейчас жертвовали временем, силами, нервами… и рисковали карьерой. Причём если у Андайн и Альфис ещё была какая-то мотивация, то для Меттатона Гастер был по большому счёту никем. — До-ро-гу-ша, — сквозь сон услышала Альфис и с трудом открыла глаза. Меттатон стоял перед ней в своей квадратной форме, которую принял ради экономии батареи. Гастер встретил его кивком головы. — П-привет, М-Меттатон… — ящерка потёрла кулачками глаза. — Не буди Андайн… Пусть спит, г-главное, чтобы она лежала там, в дверях… Ох… П-прошу, дай поесть. Я почти сутки ничего не ела… — Ну слава Богу, хоть что-то сдвинулось с мёртвой точки, — очнулся от дремоты Флауи. — Мы тут уже не пойми сколько часов киснем. Железный человек наконец-то прибыл на помощь к своим самым преданным фанаткам. Они тут за тебя успели здорово попереживать. — Весьма польщён. Правда, насчёт «преданных фанаток» я бы поспорил, — Меттатон оглянулся на Андайн. — Итак, что нужно? Давайте приступим. Я должен успеть вернуться обратно и подготовиться к следующему выступлению. Послышался голос Гастера. «Флауи, встань напротив меня и крепко держи артефакт. Не клади его на землю. Альфис, подойди к нему справа и нажми на верхнюю часть». Ящерка повиновалась. Шар «развернулся», превратившись в «цветок». Гастер продолжал командовать. «Альфис, подсоедини вон тот рычажок вон к тому переключателю. Подключи вон тот проводок. Поверни кольцо. Отлично. Теперь робот. Скажи ему, что от него требуется принять форму NEO для интенсивного высвобождения энергии». — Откуда он знает про форму NEO? — удивился Меттатон. — Мы ведь с ним даже не знакомы… — Он знает всё и всех. Наблюдал по ту сторону времени и пространства… П-помнишь, я рассказывала тебе, что за мной кто-то, кажется, присматривает? В-вот… Оказалось, что он. — Что ж, в таком случае беру свои слова назад по поводу того, что его не существует, красотуля. И у вас прошу прощения, — приняв форму NEO, Меттатон слегка склонился в сторону учёного. «Не стоит извиняться. Альфис, скажи ему, пусть положит левую руку в центр конструкции. Сама берись вон за тот регулятор. Когда напряжение будет достигать критической отметки, поворачивай его вправо. Следи за показателями. Флауи, приготовься поделиться с артефактом решимостью. Отдавай столько, сколько можешь, но не всю. Меттатону то же самое, но с электроэнергией. Готовы? Альфис, нажимай запуск». Учёная последовала всем инструкциям. От бывшего шара разлилось красноватое свечение. Все трое «подопытных» с напряжённым выражением лиц смотрели на него. Флауи отдавал решимость. Меттатон энергию. Внутри артефакта что-то жужжало, вращалось… И вдруг красноватый луч выстрелил в проекцию Гастера. Свечение окутало фигуру, создаваемую разумом учёного. Меттатон и Флауи почувствовали, что теперь не смогут оторваться от артефакта, даже если захотят. Их как будто намертво приклеило к нему. Всё, что они могли делать — это уменьшать количество затрачиваемых сил, но они не предпринимали таких действий, чтобы ничего не испортить. Флауи ощутил что-то вроде головокружения. Меттатону пришлось встать на колени — он стремительно слабел. Интенсивность испускаемого луча нарастала. Альфис всё чаще и чаще поворачивала регулятор, страшно потея и молясь про себя, чтобы ничем катастрофическим это не кончилось. В воздухе разлился странный запах. Фигура учёного казалась всё более и более материальной, но лишь Флауи наблюдал за этим: Альфис уткнулась в показатели, а Меттатон жмурился, стараясь не смотреть никуда. Когда процесс был близок к финалу, проснулась Андайн. Увиденное как рукой сняло её сонливость. Она вскочила на ноги, готовая броситься на выручку по первому требованию. Наконец луч стал угасать. Флауи понял, что можно перестать отдавать решимость, и как-то даже выдохнул. Меттатон вскрикнул и отключился: его заряд был истрачен полностью. Свечение совсем пропало. Альфис оторвалась от артефакта (Флауи тотчас положил его на пол, устав держать) и взглянула на Гастера. Монстр поворачивался на месте, оглядывая себя так и эдак. Трогал рукой чёрные одежды, прикасался к голове, смотрел на ладони. Флауи осмелился наконец приблизиться к нему и прикоснуться. — Материальный. Сработало. Ящерка обессиленно упала на пол. Такой стресс явно был не для неё. Измученная внезапными научными и магическими секретами, появлением Гастера, недосыпом и недоеданием, она сидела теперь, прислонившись к стене, и переводила взгляд то на скелета, то на Андайн, то на неподвижно лежащего разряженного Меттатона. Гастер улыбнулся. — Что ж, полагаю, я должен выполнить свою часть. В благодарность за вашу самоотверженность я помогу вам добраться до дома, — теперь речь Королевского Учёного была внятной, ясной, понятной, без странных слов и загадочных символов над головой. — Андайн, я рекомендую тебе поесть. И если у вас на ваших телефонах есть хоть какое-то изображение вашей квартиры, я могу телепортировать вас туда. Я владею телепортацией. Альфис, немного смущаясь, протянула ему телефон с селфи на фоне спальни. Гастер сдержал улыбку и кивнул, возвращая гаджет. — Эпично получилось. А теперь, с вашего позволения, я вернусь домой. Мне тоже есть куда уходить и чем теперь заняться, — подмигнул Флауи и скрылся под землёй. — Андайн, возьми Меттатона. Пока он в таком состоянии, без розетки или других батареек вы ему не поможете, — Гастер встал в проходе вместо неё. — Когда я приходила в Королевскую Стражу, я не думала, что в мои обязанности будет входить перетаскивание робота. Какой там раз я уже волоку его куда-то на себе? — фыркнула Андайн, расправившись с едой. — Впрочем, ладно, физические нагрузки полезны. Вся компания наконец-то покинула секретную комнату. Проход за ними тотчас же исчез. Гастер собственноручно собрал артефакт обратно в шар и посвистел. Из-за поворота выскочил Тоби, которому эта вещь и была вручена. Забрав «подарок», пёс немедленно сбежал. — У него будет целее, — пояснил Гастер и взял под руки Андайн и Альфис. Пара шагов — и они очутились в спальне девушек. — Полагаю, я не должен вас больше стеснять своим присутствием. Мы ещё увидимся. Нам нужно поговорить. Но сначала я предпочту навестить своих двоих. Не подскажете их нынешний адрес? — Санса и Папируса? Грозовой переулок, дом 18. Частный двухэтажный, — пояснила Андайн. — Благодарю. Доброй ночи. Или, вернее сказать, доброго утра, — сказал Гастер, посмотрев в окно, и вышел на улицу. Дело действительно шло к рассвету. Андайн отправила Ториэль, своей нынешней начальнице, сообщение, что на работу не выйдет, потому что очень плохо себя чувствует. Положив Меттатона в другой комнате и решив заняться им чуть позже (всё равно концерт послезавтра… или уже завтра?), девушки повалились на кровать и скоро уснули глубоким сном. Гастер в это время шагал по улице, отыскивая дом сыновей, и думал о будущем. Несмотря на то, что он избежал смертельной опасности, проблемы для него только начинались. Ему нужно было осуществить парочку очень крупных и важных проектов, без которых никак нельзя было обойтись. Для этого он и вознамерился ещё пообщаться с Альфис, с Флауи… Ну, и навестить Асгора. Но это ещё не всё. Хотя ему и удалось в своё время изобрести способ обретения материального тела для разума, но не удалось изобрести способ создания души. Да. Улыбки Гастера, понимающие кивки, вежливый или повелительный тон — всё это было сделано лишь под диктовку рассудка, подсказывавшего, как поступать. Гастер не чувствовал. У него не было души.