Золотые цветы

Семь утра. На улице было ещё темно. Гастер всегда любил начинать работу спозаранку, не отлёживаясь в кровати подолгу. Это была одна из тех его особенностей, которую унаследовал Папирус. В столь ранний час учёный уже стоял у дверей недолаборатории Альфис, о местонахождении которой она сообщила ему ещё до визита к Дриимуррам, и наблюдал, как издали к нему приближаются две фигуры: Альфис, еле волочащая ноги и поминутно зевающая (она-то привыкла спать допоздна), и Андайн, подбадривающая её отнюдь не тихими возгласами и несущая на руках что-то очень большое. Вскоре в странном предмете Гастер узнал тело Меттатона. — Привет. Вот тебе Альфис, а вот вам обоим Меттатон. Точнее, его оболочка, — Андайн занесла металлическое тело внутрь и положила на стол, когда Альфис слегка непослушными руками открыла дверь. — Мы не можем его оставить дома. Придёт квартирная хозяйка, увидит вот этого сломанного короля гламура, занимающего весь диван, и вряд ли из этого получится что-то хорошее. Обращайся с Альфис хорошо. Аккуратнее с ней. А мне пора в школу, — и Андайн быстро зашагала прочь. — Что ж, полагаю, мы можем приступать к работе, — спокойно сказал Гастер, взглянув на ящерку и на подоспевшего в последнюю минуту Флауи, и зашёл внутрь. — Что ж… Здесь тесновато, но я ожидал чего-то подобного. Рассчитываю на то, что даже в таких условиях мы сможем работать. — Я уже не знаю, за что браться, — вздохнула Альфис. — Монстромобиль, перенос данных, тело Меттатона, да ещё и твои эксперименты… — Тело Меттатона — последнее, чем мы будем заниматься. На него нет денег и деталей. Монстромобиль хотя бы имеет королевское финансирование, поэтому им займёмся раньше. Сегодня поработаем над моими задумками, а завтра вдвоём будем собирать твою конструкцию. Переносом данных я могу заняться сам в одиночку. Я не отвлекусь на соцсети, — Гастер слегка усмехнулся. Альфис покраснела. — Ох, д-да, я… Т-ты прав, я м-могу отвлечься. Я вообще… Н-не столько работала, сколько… смотрела аниме… Делала мороженое… Проектировала гигантский меч, как в мультфильмах… Я с-создала амальгаметов… И… В общем, с чего вы… с чего ты взял, что я не испорчу тебе в-всю работу? Я н-не самый лучший помощник… — Ты рассуждаешь с неправильных позиций, Альфис, — заметил Гастер, надевая белый халат, который он тоже успел купить до визита к Дриимуррам. — Ты судишь с позиции «определить список требуемых качеств и затем по ним подобрать работников». Я считаю более верным подход «взять работников и выделить в них наиболее выгодные качества, определив индивидуальные достоинства каждого». Возьмём, к примеру, Санса и Папируса. Санс не отличается большим трудолюбием. Но ведь есть известная поговорка «Лень — двигатель прогресса». Воспользовавшись заинтересованностью Санса в науке, я в своё время нашёл его лени применение: с ним вдвоём мы хорошо поработали над телепортацией, которая означает, что не надо долго ходить. Папирус, наоборот, полон энергии и склонен к контролю. Значит, стоило бы использовать именно его энтузиазм и поставить его на работу, которая требует контроля чего-нибудь. Кроме того, Папирус склонен к изобретательству и головоломкам, а значит, я смогу прибегнуть к этому, когда понадобится. Впрочем, я не буду затягивать его в науку полностью, потому что он тяготеет совершенно к другой среде. Что касается тебя самой — ты очень умна. Многофункциональный робот, управляемый при помощи души, сложнейшие функции, осуществляемые с обыкновенного телефона, умение разобраться с трудными механизмами Жаркоземья и Ядра — это не те вещи, которые любой дилетант сделает мизинцем левой ноги. У тебя талант, технический склад ума и готовность рисковать. Единственная твоя проблема — неуверенность в себе, но это поправимо. Со мной ты увидишь, насколько способна на самом деле. А амальгаметы… Это же не было злым умыслом, правильно? И я предупреждал, что в процессе экспериментов порой случается что-то тяжёлое. Альфис не нашла, что ответить. Она снова взглянула на Гастера и заметила, что тот как-то странно на неё смотрит. Сжавшись от робости, ящерка спросила: — В ч-чём дело, Гастер? — Мы собрались сегодня здесь, чтобы попробовать воссоздать душу. Душу монстра. Это нужно мне и Флауи. Алгоритм я объясню в процессе. А сейчас мне нужно изучить состав. Единственное существо с душой здесь ты, Альфис. Поэтому позволь мне взять небольшой анализ. И заодно покажи, где лежат шприцы. Не волнуйся, тебе это не навредит. Альфис кивнула и открыла ящичек, в котором лежали стерильные шприцы. Её трясло от волнения, она наблюдала за движениями учёного немигающим взволнованным взглядом и не знала, согласна она на самом деле на подобное мероприятие или нет. Однако, будучи не в силах возражать, ящерка села на высокий стул и позволила своей душе проявиться. Лёгкий неприятный укол, пара секунд ослабления — и всё закончилось. Гастер отошёл в сторону с шприцом, в котором сейчас находилось что-то беловатое. — Вот и всё. Нужна была совсем капля. Максимальная доза, которую можно брать для анализа — 5%. В противном случае это уже чревато большими проблемами для обладателя души. Я взял и того меньше. Осознав, что самое страшное для неё, возможно, уже позади, Альфис выдохнула и начала успокаиваться. Невольно она отметила, какими точными и аккуратными были движения Дингса. Их можно было бы назвать заботливыми, если бы Гастер был способен сейчас на искреннюю заботу. Учёный, протиснувшись между нескольких крупных приборов, прошёл к специальному столику, нашёл необходимые инструменты и приступил к анализу. Альфис он велел наблюдать за процессом и «учитывать на будущее». — У тебя хорошая душа, Альфис. Стабильная и здоровая. Это нам и нужно. Запишем показатели концентрации магии. Крошечка решимости — почти ничего по сравнению со средними человеческими душами. Любовь, надежда, вера, собственно магическая основа… Больше пятидесяти процентов, — Дингс записывал на листе бумаги составляющие и напротив них какие-то цифры. Альфис смотрела заинтересованно и чуть непонимающе, Флауи тоже подобрался поближе, заинтригованный. — Если учесть, что я взял 0,5% от твоей души… Умножаем показатели на 200… Хм, вот такое количество магии нам понадобится, чтобы создать душу. Теперь мне нужен кусочек тела монстра. Я могу попросить одну чешуйку, Альфис? Я взял бы и частичку себя, но отделять её от костей сложнее. Альфис вздохнула, но согласилась и теперь. Ей было немного не по себе, хотя она и понимала, что всё, что сейчас тут происходит, направлено на благо, а кроме того, что участие в возвращении Флауи души — единственное, что искупило бы её вину перед ним. Гастер осторожно отделил одну чешуйку и снова углубился в анализы. — Концентрация магии выше втрое. И она совпадает с показателями, которые были выявлены, когда решимость Флауи преобразовывалась в магическую материю для моего тела. Если предположить, что можно преобразовать решимость в магию втрое меньшей концентрации с учётом веры, любви и надежды, то это означает, что душу создать реально. Проблема заключается только в том, что один из нас, Флауи или я, должен стать подопытным, потому что душа монстра отдельно от тела не удерживается. Я предпочту испытать результат на себе, это будет благоразумнее. Флауи, мне понадобится твоя решимость. — Как хорошо, что девчонки поделились со мной своей, да я и сам ею наполнился, когда думал о Тоби, — отозвался цветок. — Это хотя бы не опасно — так часто отдавать решимость в больших количествах? — В этот раз я возьму втрое меньше. Мне нужно, чтобы ты проник в машину для извлечения решимости. Она легко регулируется. Альфис в своё время проделала эту операцию с человеческими душами предельно аккуратно. Гастер запустил аппарат, дождавшись, пока Флауи окажется внутри. Надо сказать, что отсутствие души здорово выручало его: в противном случае цветку было бы страшно. Но страха не было, а интерес к экспериментаторству, пусть и иного рода, нежели у учёного, помог решиться выполнить то, что от него требовали. Дингс выставил необходимые настройки, нажал кнопку запуска, и Флауи снова ощутил, как сил у него становится меньше. Однако ничего плохого не произошло: буквально через минуту процесс остановился. — Этого хватит. Теперь мне понадобится мой артефакт. А для этого нужно забрать его у Тоби. Пожалуй, я допустил ошибку, когда отдал его обратно. Что ж… Фриск и Чара всё равно собирались найти пёсика, не правда ли? Альфис, напиши Чаре, чтобы привели потом Тоби ко мне. Я пока надёжно упакую образцы решимости, души и тела, чтобы они остались в целости и сохранности до следующего сеанса. — Она отвечает, ч-что они отправятся искать Т-тоби только на выходных… Т-то есть дня через три только… — Три дня — не так много, — возразил Гастер. — Спешить нам, я полагаю, некуда. Значит, до выходных позанимаемся официальными королевскими заданиями. А ещё, насколько я помню, нам сегодня надо сказать несколько слов в прессе. Я не буду преуменьшать роль Флауи, однако… почему бы и не поддержать отечественное телевидение? Если из-за меня дела у Меттатона пошатнулись — я помогу ему, рассказав о его поступке. Это нетрудно. Флауи, ты пойдёшь с нами? Ведь о тебе я тоже расскажу. — Светиться перед работниками прессы не хочу, а понаблюдать — почему бы нет? Будет что потом девчонкам рассказать, — сказал Флауи и скрылся под землёй. — Отмечай: тяга к знанию и всесторонней осведомлённости, это тоже полезное в ряде случаев качество, — Гастер посмотрел на Альфис, подняв палец вверх. — Отмечаю, — послушно кивнула Альфис. Репутация Гастера, его серьёзность, его уверенность даже в таком вопросе, как воссоздание души, пока не вполне проявившаяся, но явно глубокая погружённость в разнородные знания — всё это окружало учёного в глазах ящерки каким-то своеобразным ореолом. Не то чтобы она была подавлена его личностью, тем более что он и не пытался подавить её собой (скорее, имел прямо противоположные цели), но он рисовался ей как безусловный авторитет, благодаря которому она могла почерпнуть для себя много полезного. Заниматься репутацией Меттатона пришлось дольше, чем учёные рассчитывали: сначала журналисты, заранее предупреждённые об этом визите, долго расспрашивали их о произошедшем, потом Гастера много фотографировали, потом понадобилось немного постоять под телекамерами. И пусть Дингс совершенно этого не хотел, основное внимание в репортажах было уделено ему, хотя он честно старался делать акцент именно на Меттатоне и, по крайней мере, добился того, чтобы о роботе в репортажах было сказано достаточно слов. — Пожалуй, мне сложно понять, чем твоему другу-изобретению так нравится постоянно находиться в этой атмосфере, — сказал Гастер. — Меня чрезвычайно утомили даже эти пара часов, что мы провели здесь, а он, насколько я знаю, готов сутками не вылезать из-под объектива. Не люблю излишнюю публичность. — О, в этом м-могу понять. Я тоже не люблю… — И всё-таки я уже хочу есть. Зайдём в какое-нибудь недорогое кафе? — предложил Гастер. — О, н-ну, эм… Я не против, — согласилась ящерка, покраснев. Ещё никто, кроме Андайн, не звал её в кафе. Она смущённо посмотрела на скелета, но тот, похоже, вовсе не замечал её реакцию. Ему всего лишь хотелось перекусить немного, перед тем как продолжить работу. Гастер невозмутимо зашёл в ближайшее заведение, присел за свободный столик у окна и углубился в меню. Но Альфис всё равно рассматривала его исподтишка. «Необычный мужчина, — невольно подумалось ей. — Такой спокойный, элегантный, и пальто на нём так хорошо сидит, да ещё и умный… Ох, о чём я думаю!» — Полагаю, мы можем заказать пару больших пирожков. Ты не против? — Гастер поднял на неё глаза. — Ох, нет, не против! Люблю пирожки, — Альфис неловко улыбнулась. Вскоре заказ принесли. Молча, не зная, о чём ещё поговорить, парочка принялась за еду. У Альфис зазвонил телефон. — Альфис, ты где? — в трубке раздался голос Андайн. — Я в кафе с Гастером. — Что? В кафе? С Гастером? Почему? — О, н-не волнуйся, мы п-просто чуть-чуть обедаем после работы! И потом поработаем ещё. Если хочешь, м-можешь прийти потом за мной в лабораторию. — Приду, — пообещала Андайн. — Обязательно приду. — Беспокойство за возлюбленную, — понимающим тоном сказал Гастер. — Ну что ж, пусть приходит. Может быть, благодаря тебе удастся уговорить её дать мне исследовать, что позволяет ей удерживать в себе столько решимости и нормально существовать при этом. — О, н-ну, если это не опасно, то п-пусть, это даже интересно… И м-мне кажется, она меня сейчас немного приревновала. — Это нормально при ваших отношениях и при её темпераменте, — спокойно заметил скелет. — Ты закончила? У нас ещё много работы. До прихода Андайн занялись монстромобилем. Правда, теперь основная часть труда отошла к Альфис, тогда как Гастер главным образом сидел в стороне и знакомился с чертежами. Ведь не возьмётся же он за то, в чём не разбирается? Порой он отрывал взгляд от бумаг и наблюдал за ящеркой. — Ты сама изобрела это? — спросил он наконец. — Да. Я долго трудилась! Это как автомобиль, но тут всё предназначено специально для Асгора! — Это ещё одно подтверждение твоего большого ума. Ты далеко не дилетант, Альфис, и способна на многое. Ты более талантливый учёный, чем ты думаешь. — Ох, ну… Д-до тебя мне далеко. Гастер на это ничего не ответил и вновь взялся за чертежи. Ящерка вернулась к сборке. Спустя несколько часов в лаборатории появилась Андайн. — Привет, Альфис! Как дела? — Андайн! — ящерка хотела нежно и сильно обнять воительницу, но при Гастере постеснялась. — У меня всё п-прекрасно! Мы с Г-гастером уже позанимались изучением души монстра… Потом дали интервью насчёт Меттатона… Теперь вот возимся с м-монстромобилем… — …и пока Альфис возится, я хотел бы пообщаться с тобой, Андайн, — Дингс встал, откладывая бумаги. — Видишь ли, я знаю о том, что у тебя больше решимости, чем у остальных монстров. Мне интересно, как это возможно. Позволишь сделать пару небольших анализов? Это важно для науки, — поймав настороженный взгляд рыбы, скелет уточнил: — 0,5% души и одна чешуйка. Не более. Я уже сделал это с Альфис, и, как видишь, она жива, здорова и отлично себя чувствует. Андайн придирчиво осмотрела Альфис, с небольшим недоверием зыркнула на Гастера, но всё же согласилась. Гастер очень быстро завершил требуемую процедуру. — И всё? — удивилась Андайн. — И тебе этого хватит, чтобы что-то там исследовать? — Хорошему учёному далеко не всегда требуются огромные ресурсы. Главное — мастерство, — отозвался Гастер, возясь с образцами. Альфис, изредка оглядываясь на него, продолжала собирать монстромобиль. — Хм, любопытно… Похоже на мутацию в связи с непроизвольным изменением состава души. Боевой дух, воля к победе, нежелание сдаваться, горячая вера в свои силы и в победу над врагом… Похоже, что ты испытывала всё это в очень яркой форме на протяжении очень долгого периода времени. Постоянное эмоциональное состояние влияет на душу монстра… И похоже, что в твоём случае это сработало двояко: привело к образованию большего, чем нужно, количества решимости и одновременно к повышению как внешней, так и внутренней защиты тела. Внутренняя защита позволяет удерживать больше решимости, чем обычно может монстр. Феноменально. Уникальный случай. Который, к сожалению, означает, что пока нет способа сделать столь же решительными других монстров. Многие из них будут не способны справиться даже с эмоциями, провоцирующими подобные процессы. Но всё равно информация о балансе составляющих твоей души и души с телом важна — с их помощью будет понятнее, как «вернуть к жизни» принца, не лишая его решимости. — Круто, — только и смогла сказать Андайн. — Знаешь, Альфис, он чем-то похож на тебя, только ещё больший ботан. Трёхкратный ботан. И почему-то это звучит круто. — Значит, ботаны тоже бывают крутыми. И это з-здорово, — улыбнулась Альфис, всегда искренне радовавшаяся подобной поддержке. — Что ж… Полагаю, на сегодня мы можем расстаться, — сказал Гастер. — Альфис, если пожелает, может остаться здесь и продолжить собирать монстромобиль. Завтра я присоединюсь к ней в этом деле. Я на сегодня получил базовые данные, а дальше мне нужно будет только обмозговать, как лучше ими воспользоваться. Ну и… Альфис, переносом интернет-данных я позанимаюсь дома, только передай мне все необходимые ключи. — Ох, с-сейчас! Альфис и Гастер завозились где-то в стороне, пока Андайн, прислонившись к стене, поглядывала на приборы и на тело Меттатона. Воительница вряд ли смогла бы часами сидеть за столом над чертежами или анализами или ползать по полу, собирая какой-то крупный механизм, но почему-то всё, что она видела здесь, интересовало и привлекало её. Было что-то притягательное в этом торжестве интеллекта над силой. — Я готова! Я н-нынче встала в шесть утра, так что… У меня сейчас, пожалуй, нет ж-желания сильнее, чем прийти домой, принять ванну и посмотреть аниме, — призналась Альфис. Девушки попрощались с Гастером, который переместился к себе домой коротким путём, закрыли лабораторию и отправились в свою квартиру, любовно держась за руки. — Ну и каково тебе с ним в целом работать? — поинтересовалась Андайн. Альфис снова почудились в её голосе нотки ревности. Или ей только немного хотелось, чтобы её ревновали? — О, с ним очень интересно. Он такой умный. И он с-совсем не боится своей затеи с душами… Я бы не решилась на такое… К-когда-то решилась на ч-что-то подобное… и с тех пор ни разу не хотела это повторять. А ещё он сосредоточенный… Он с-совсем не отвлекается, в отличие от меня. Неудивительно, ч-что он во всём лучше. М-меня сняли с должности, а его назначили в первый же день, когда он п-попросил, — уважение в ящерке вдруг смешалось с печалью. — Забудь даже думать, — оборвала её Андайн. — Несмотря ни на что, ты лучшая. Лучшая, поняла? И ты ничем не хуже его. И раз уж он такое невозможное светило — чего ж он тебя-то позвал себе на помощь? Просто знай, Альфис: ты и твои мозги потрясающие. И не вздумай считать иначе. — Ну, если ты так считаешь… Может быть, ты и права, — улыбнулась Альфис. — Ох! Ч-что ты делаешь? — Выполняю своё обещание носить тебя на руках, Альфис. Вперёд! В тот вечер ящерка ни о чём не беспокоилась. Пережив свой первый совместный с кем-то рабочий день, она полностью расслабилась в объятиях любимой. Приятное тепло окутывало её со всех сторон, когда она лежала под одеялом, прижимаемая к груди воительницы. Успокоенная, умиротворённая нежным чувством к Андайн и положительными эмоциями от просмотра новых серий любимого аниме, она сначала с улыбкой смотрела в экран, а затем незаметно для себя самой погрузилась в сон. Она уже не почувствовала того, как Андайн аккуратно переложила её на подушку и, укрыв одеялом, легонько поцеловала в лоб.