Золотые цветы

В то время как Азриэль и Седрик мучились ранними подъёмами к пяти утра (со дня первого урока Мэджик не позволял им пропускать ни одного занятия), а первый к тому же овладевал науками на школьном уровне совместно с Чарой, Андайн и Альфис продолжали пытаться наладить личную жизнь. Выходило это у них не очень хорошо. Воительница зря уговаривала себя «просто быть собой». Ей постоянно казалось, что этого не хватает. Днями напролёт — что гоняя школьников по периметру спортзала, что предаваясь мелким домашним хлопотам — она ломала голову, что бы ей предложить, чтобы Альфис с ней было по-настоящему интересно. В ход пошло всё. У Андайн наконец-то дошли руки до того, чтобы учить ящерку готовить разные блюда. Они ходили на прогулки. Рыба постоянно перехватывала инициативу в разговоре, чтобы рассказать что-нибудь захватывающее и интересное, причём Альфис и вправду увлечённо слушала, а потом сидела целыми вечерами, воплощая подслушанные сюжеты в фанфиках. Писала бы и по ночам, да Андайн и тогда не давала ей заскучать. В иные моменты воительница, наоборот, просила Альфис посвятить её в какие-нибудь научные вещи, чтобы «ворваться на территорию противника». Андайн всегда плохо ладила с такими вещами, как «усидчивость», а «ботанство» презирала с детсадовского возраста, но ради ящерки готова была часами врубаться в неведомые для неё теории. Она понимала, что эти теории её возлюбленная прорабатывает с Гастером, но чувствовала некое удовлетворение от того, что тоже каким-то боком входит в их «тусовку». Пробовала придумывать теории и сама, но с этим дело у неё совершенно не заладилось. Пришлось ограничиться ролью слушательницы. Нельзя сказать, что её методы не работали. Альфис действительно восхищалась энергией и напором воительницы. Она охотно готовила, хоть и получалось неважно, просто потому что ей нравилось участвовать в процессе вместе с рыбкой. Она увлечённо посвящала её в свои теории и чувствовала порыв близости и единения, когда ей удавалось внятно растолковать ту или иную научную вещь. Она просто любовалась ей как красавицей, чью красоту по-особенному видит одна. И всё же… Альфис скучала по Гастеру. Её отпуск немного утомлял её. Пусть от общения с Андайн она испытывала только радость — внутри всё равно какой-то червоточинкой сидела нехватка общения с учёным. Она старалась активно переписываться с ним в первой половине дня, думая о том, как она этим виновата перед воительницей и как она ничего не может с этим поделать. Она даже начала немного раньше вставать, чтобы побыстрее сесть за экран компьютера. Она с удвоенным вниманием вчитывалась в его отфотографированные и присланные записи. Её внимание обострялось тем сильнее, чем больше учёный осторожничал. А тот делал всё, чтобы сохранить личное счастье ящерки, писал ей немногословно, почти строго по делу и никогда — во второй половине дня. Альфис это немного беспокоило, но она утешала себя мыслью, что это нормально для хороших друзей, находящихся в разлуке. Подлинная причина для беспокойства пришла оттуда, откуда не ждали. — Альфис, я на тренировку с Папирусом! Не скучай! Жду не дождусь увидеть его атаки в полную мощь! Воительница была настолько полна энтузиазма, что буквально вылетела из квартиры, хлопнув дверью. Она отсутствовала практически целый день. Вернулась уже хорошо затемно, и в тот вечер только и разговоров было, что о Папирусе. — Он нереально крут! Эти его бластеры — такая мощь! Ты не представляешь, сколько ловкости мне понадобилось, чтобы от них увернуться! И копьями их так просто не возьмёшь! А ещё они бывают разного размера! О, а самое интересное было, когда я применяла против бластеров жёлтые копья. Самое плохо предсказуемое сочетание атаки! Глаза Андайн горели. Она в красках расписывала тренировку во всех подробностях, перемещаясь по комнате, запрыгивая на диван, издавая боевые возгласы и кличи. Рыба никак не могла остыть. Потом, когда от боя стало уже нечего описывать, выяснилось, что Андайн заходила к скелету домой пообедать, а потом он провожал её до дома, распрощавшись почти у самой квартиры. Альфис была рада за воительницу, но в этот день её впервые уколола обида. То есть Андайн можно развлекаться, как ей нравится, а ящерке нет? Гастер по-прежнему осторожничал, так что учёная провела время довольно скромно: сидела и собирала навороченный многофункциональный мобильник на заказ для мальчишки по имени Эндрю — для Жёлтой души. Впервые в жизни ей не хотелось смотреть аниме. Без Гастера и Андайн становилось грустно. Но обида прошла быстро. Учёная просто не могла долго сердиться на любимую. Вместо этого она придумала другое решение. Андайн, похоже, была теперь намерена тусить с Папирусом почаще, и когда она в очередной раз направилась к нему, Альфис попросилась с ней. Тусовка намечалась дома, поскольку резко ухудшившаяся погода испортила все «уличные» планы, но рыба не волновалась: Альфис и Гастер будут на виду, а значит, беспокоиться будет не о чем. Андайн собиралась «побеситься» с Папирусом и по возможности втянуть в это развлечение Альфис, ящерка рассчитывала пообщаться наконец-то лично с Гастером, Гастер думал, как бы ему грамотно уйти от конфликта в случае чего… И всё получилось не совсем так, как планировалось. — Бей! Лупи! Ха! Ха! Салага! Ничего не можешь! Нгааааххх!!! Сейчас ты у меня получишь! — Я увернусь от всех твоих атак, Андайн. Нья-ха-ха!!! Я схвачу тебя! Андайн и Папирус подняли в доме кавардак. Они устроили подушечную битву. Они схватили самые большие подушки, какие только были в доме, и колотили ими друг дружку так сильно, как только могли, хохоча на весь дом. Вот Папирус, размахнувшись посильнее, сбил Андайн с ног, а та моментально поднялась и с воинственным криком бросилась на него, уложив на обе лопатки. Вот скелет ловко перевернулся, оставив Андайн внизу, вскочил и побежал на второй этаж. Вот у них разгорелось сражение прямо на лестнице. Вот воительница забралась за Папирусом на второй этаж, а тот озорно подмигнул ей и как ни в чём ни бывало съехал вниз по перилам, держа подушку над головой… Альфис и Гастер поначалу тоже пытались участвовать в этом веселье. Их пригласили, и они честно лезли «в драку», но вскоре сообразили, что Андайн и Папирус увлеклись друг другом настолько, что перестали их замечать. Они попытались было сражаться между собой, но постеснялись и сели рядом с Сансом, который с самого начала построил себе убежище из диванных подушек неподалёку от телевизора и сидел там, ничего не делая. — Уф… Л-лучше поберечься. Т-того и гляди… Прибьют, — смущённо проговорила Альфис. — Согласен. Всё-таки подушечные бои — это немного не моё, — кивнул Гастер. — Андайн ч-чуть не разбила мне очки. Я лучше здесь посижу. — Я тоже. Просто понаблюдаю. Учёные сидели молча. Гастер ничего не говорил, чтобы не привлекать внимания Андайн тем, что беседует с ящеркой, а та не решалась первой завести интересную беседу. Оба нарочно без отрыва наблюдали за рыбой и скелетом, у которых никак не кончались запасы энергии и громких воплей. Санс за это время успел уснуть. Постепенно оба действительно увлеклись просмотром «схватки». Гастер думал о том, как хорошо, что его сыну так весело. Альфис примерно то же самое думала об Андайн. И всё бы ничего, если бы ящерка в какой-то момент не заметила, что сидит… прижавшись к Гастеру. Как-то незаметно для себя она склонилась к нему и теперь оставалась так, прижимаясь щекой к рёбрам учёного. Осознав это, ящерка моментально покраснела, отстранилась и испуганно зыркнула в сторону Андайн. Та ничего не заметила. — П-п-прости. Я п-просто… Не знаю. П-просто приняла удобную позу, — тихо оправдалась она. — Да я как-то и сам поначалу не заметил, — отозвался Гастер, хотя и его голос прозвучал немного смущённо. — Лучше быть начеку. Оба ещё немного помолчали. Наблюдать им стало не за кем: Андайн и Папирус окончательно переместились на второй этаж и, судя по грохоту, усердно громили там мебель. — Она успокоилась? — Гастер первым нарушил безмолвие. — Ох, н-ну… я бы не назвала это «успокоилась». Андайн изо всех сил старается б-быть для меня лучшей. Это з-заметно. И у неё прекрасно получается. У нас было т-так много интересных занятий… Но должна признаться, что я с-скучала. Андайн старалась п-позаниматься наукой, но это немного не то. Я с тобой в-вошла во вкус, понимаешь? Я… я меньше стала лениться по части изобретений. Выучила твои записи наизусть… Собрала к-крутой мобильник… Д-даже немного круче, чем у Фриск… — учёная сделала паузу. — Не з-знаю. Может, есть шанс объяснить Андайн, ч-что мы с тобой можем близко дружить, ну… без последствий? П-потому что это всё очень сложно. Я д-души не чаю в Андайн, но сидеть дома вот так, в-видимо, тоже уже не могу. В кои-то веки даже аниме одной неинтересно с-смотреть. К-кстати, ты видел последние две серии? — Видел. Мне понравились. Что касается Андайн… Если и есть шанс ей это доказать, то прямо сейчас. Пока мы физически находимся вместе. Идём, — Гастер направился на второй этаж. — П-поговорить с ней?! Сейчас?! Г-гастер, стой! Я не готова! — замахала руками ящерка. — Нет, не поговорить. Заняться тем, что интересно нам. Я как раз хотел поделиться с тобой парочкой гипотез. В последней серии аниме я увидел любопытный фантастический аппарат. Мне пришла в голову мысль, как он мог бы работать. Возможно, мы сумеем собрать такое в реальной жизни. Кроме того, я хотел бы рассказать ещё парочку вещей о Пустоте. А ещё хорошо было бы позвать Азриэля на анализ. Мне интересно функционирование монстра с семью человеческими душами с научной точки зрения. Альфис и Гастер прошли по второму этажу незамеченными (Андайн и Папс в это время в комнате Папируса опрокинули кровать последнего и использовали её как баррикаду) и сели в комнате Санса. Учёный предпочитал работать там. — Начнём с аниме. Если ты смотрела эту серию, то помнишь, что там была система из аппаратов… Альфис наконец-то дорвалась до любимых занятий с другом, в то время как другая пара потихоньку начала уставать. Подушки превратились в убитое и затасканное нечто, в комнате царил абсолютно нетипичный для Папируса бардак, а сами вояки валялись прямо на полу, переводя дух. — Ты первый, кому я предлагаю ничью, — пропыхтела Андайн. — Ты меня умотал. Ты становишься всё сильнее, Папс. — Ещё бы, Андайн! Я же тренируюсь! — Фух… Я вся взмокла. Надо прибраться… — Ты можешь сходить в душ прямо здесь, Андайн! Я всё уберу. И я серьёзно! Кстати, ты можешь посмотреть по дороге, чем занимается Альфис! — Альфис? Ох, чёрт… Я же пришла сюда с Альфис… Ладно. Я тебя оставлю ненадолго. Андайн догадывалась, где и с кем она может найти Альфис — и не ошиблась. Приоткрыв дверь в комнату Санса, она увидела склонившихся над бумагами Альфис и Гастера и услышала голос последнего: — И таким образом у нас здесь получается гравитационная система. При подсоединении её к пусковым механизмам… Андайн тихо закрыла дверь и поплелась в душ. — Они вместе, с этим ничего не поделаешь. Но вроде бы они просто занимаются наукой. Чёрт, я параноик. Хватит с меня этого. Они просто дружат. В конце концов Альфис не может не оценить всё, что я сделала! Ей было хорошо, когда мы с ней проводили время! Они… Они как ты и я, Папс. Может, стоит быть не настолько строгой. Может, я уже победила. В любом случае, мне сейчас почему-то не хочется вмешиваться и кому-то что-то говорить. Это их работа, в конце концов. А я хочу спокойно сидеть и пить этот чай, — рассуждала воительница, сидя после душа с Папирусом за чашкой чая на кухне. — О, ты просто выпустила пар! Все накопившиеся нервы ты спустила в подушки! Ты уже не можешь тратить эмоции на них, потому что потратила их на нашу битву, — догадался Папирус. Андайн просто улыбнулась. Она действительно освободилась от большой дозы негатива, пока дралась со скелетом. Всё напрягавшее ушло, оставалось только веселье и поглощённость процессом. Рядом с Папирусом становилось легко. Все проблемы ненадолго забывались. И в благодарность за это Андайн, допив чай, стиснула друга в объятиях так, что у того затрещали кости. Тот великодушно терпел. И теперь уже Альфис застала их вот так, когда они с Гастером решили наконец прерваться и поесть. Впрочем, Андайн не смутилась. Теперь на кухне находились уже вчетвером, ели, пили, болтали, Гастер старался быть вежливым, внимательным и интересным собеседником в равной степени для всех, так что напряжение окончательно ушло. Андайн и Альфис вернулись домой уже поздно вечером. Воительница решила полежать, а Альфис села за компьютер, чтобы написать какой-нибудь фанфик. Дневная подушечная битва и подсмотренные объятия вдохновили её на фанфик про Андайн и Папируса. Она оформила шапку, накатала первый абзац… И, вновь скользнув глазами по шапке, замерла. Она поставила Гет. Вздрогнув, ящерка поменяла Гет на Джен, а потом заново перепроверила, что же она собиралась написать. И с ужасом поймала себя на мысли, что в её фанфике между Андайн и Папирусом была бы какая-то романтическая искра. «Я что… чуть не зашипперила собственную девушку с её лучшим другом?! Нет, так не должно быть! Я же… я же люблю Андайн! Я не могу шипперить её ни с кем другим! Это что-то ненормальное, со мной действительно что-то не так! А вдруг я правда люблю Гастера, и поэтому шипперю Андайн с другими? Это плохо!» Альфис запаниковала. Она закрыла текстовый редактор, не сохранив написанное, и запустила браузер. Ей нужен был совет старого проверенного друга. Меттатон обо всех этих перипетиях с любовным четырёхугольником до сих пор ничего не знал. Альфис не раз подумывала ему написать, но каждый раз откладывала эту затею. Она старалась верить, что никакой любви нет, а Меттатон — дай ему только волю! — вцепится в эту тему клещами. Если и был в мире шиппер похлеще самой Альфис, так это он. Она хорошо помнила, кто приложил массу усилий, чтобы свести вместе её и Андайн, и откровенно опасалась того, куда может занести шипперские амбиции робота в этот раз. Но теперь всё запуталось настолько, что без помощи друга ящерка просто не могла обойтись. К счастью, тот оказался в сети. И даже написал первым. Mettaton The-Rising-Star: Приветик, Альфи)) Как дела?) Alphys Meow-Meow: Привет, Меттатон. Честно говоря, всё сложно. Мне нужна твоя помощь. Mettaton The-Rising-Star: Мммм, и что же тревожит мою драгоценную учёную? Говори, я весь внимание)) Альфис поняла, что нужно «ловить момент». Обычно Меттатон с первых минут диалога начинал часами писать про новости у себя любимого. В этот раз ей каким-то чудом удалось перехватить инициативу в самом начале. Alphys Meow-Meow: Скажи… Что бы ты посоветовал девушке, которая любит одного монстра, но потом ей кажется, что она влюбилась в другого и при этом не уверена? Mettaton The-Rising-Star: Альфи, это старый, как мир, приём. «Одна девушка, другая девушка»… Давай конкретнее. Я же не кусаюсь. «Лучше б ты кусался», — невольно подумала ящерка. Она всё ещё робела, но потом набрала воздуха в грудь и решительно напечатала: Alphys Meow-Meow: Ладно. Мне кажется, что я влюбилась в Гастера. Пауза минут в пять. Mettaton The-Rising-Star: Что? То есть? Альфис вздохнула. Быстро барабаня по клавишам, как будто они жгли ей пальцы, она рассказала обо всём: как долго проводила время с Гастером, как он стал её интересовать, как Андайн старалась её отвлечь, как устраивала сцены ревности, как она сама, Альфис, стала скучать по Гастеру, оставшись без него, и как прошла тусовка у него дома… Alphys Meow-Meow: …и вот всё заканчивается тем, что я хочу написать гет по Папидайну. Я шипперю собственную девушку! Меттатон, ты должен помочь мне разобраться! Меттатон молчал долго. Видимо, переваривал информацию. Mettaton The-Rising-Star: Вау. И ты всё это время скрывала это от меня? Альфис, Альфис, Альфис. Тебе должно быть очень стыдно. С виду ты такая скромница, а на деле тааакааая вееетреница :) Alphys Meow-Meow: Но я не хочу быть ветреницей! Mettaton The-Rising-Star: А чего ты хочешь, дорогуша? Alphys Meow-Meow: Я… не знаю. Mettaton The-Rising-Star: Красотуля, я тоже не знаю. Сюжетик-то у вас, конечно, ещё тот. Одна девушка влюбляется в короля, но король влюблён в бывшую жену. Потом девушка влюбляется в другую девушку, а король заново женится на бывшей. Потом девушка влюбляется в монстра, который «хорошо сохранился» по возрасту из-за падения в Пустоту, а для того, чтобы гладенько выйти из конфликта, шипперит свою любимую с сыном того, в кого влюбилась. Вау. Напомни мне, чтобы я снял про это шоу. С подменой имён, разумеется. Клянусь, это отличный сюжет, чтобы по нему что-нибудь снять. Alphys Meow-Meow: Меттатон… Просто скажи… Что мне делать??? Mettaton The-Rising-Star: Дорогуша, ты мне разваливаешь ОТП. Я был уверен, что вы с Андайн поженитесь. Но, видимо, ошибся… Что ж. Что делать… Ах, я понимаю. Всепоглощающая страсть, фонтан эмоций, запретная любовь… Всё это подогревает твой интерес. Я уверен, что в тебе это давно. Если ты собралась писать Папидайн, рискну предположить, что ты подсознательно подыскиваешь Андайн замену для себя. Но с другой стороны… Ах, дорогуша. Тебя так легко увлечь. Ну подумай сама. Красотуля Анди с тобой так давно. С ней у тебя не просто страсть, вы духовно близки, вы через многое прошли вместе… Просто посмотри, как она борется за тебя! Она прощает тебе все твои метания. Оооо, а много раньше она простила тебе твоё вранье по поводу десятков вещей. Я бы на твоём месте остался с ней. К тому же… А стал бы Гастер вот так за тебя бороться, ммм? Alphys Meow-Meow: То есть ты на стороне Андайн. Mettaton The-Rising-Star: Абсолютно, дорогуша. Пока что абсолютно. Если только в вашем бразильском сериале не случится другой поворот событий. Пока что лучшее, что я могу тебе посоветовать — это вылезти из-за компьютера и прижать Андайн к своему страстному сердечку. Сделай уже что-то в ответ, в самом деле. Я понимаю, в отношениях часто один ведущий, другой ведомый, но Боже мой, если ты её любишь, почему ты не отвечаешь на её страсть, на её усилия? Ты только сидишь, пишешь фанфики, заламываешь руки и позволяешь пытаться тебя поделить. Давай, моя дорогая. Если в твоей душе столько эмоций — так позволь им обратиться в огонь страсти для Андайн! Alphys Meow-Meow: Ох, ладно… Так и сделаю. Ты прав. Я просто мусор, который ничего не делает для Андайн. Я исправлю это, обещаю. Mettaton The-Rising-Star: О, ты не мусор, дорогая. Просто у тебя все твои любовные романы, если тебя не шевелить, происходят в голове и в «Ворде». Тебе просто нужно научиться показывать свои чувства и не бояться их. Alphys Meow-Meow: Я покажу. Прямо сейчас пойду и покажу. Только скажи сначала: у тебя-то как дела? Mettaton The-Rising-Star: Э нет-нет-нет. Ты будешь поражена, но сегодня ты не узнаешь, как мои дела. У тебя есть занятие поважнее. Не переживай, дорогуша. Я найду себе собеседника на вечер. И, возможно, на ночь, если решу не спать. Пока-пока!))) Альфис вздохнула. «Да, Меттатон прав. Я совсем ничего для неё сама не делаю…» Она выключила компьютер и оглянулась на Андайн. Та продолжала лежать, копаясь в телефоне. Ящерка собралась с духом и решительно встала. В жизни она не позволяла себе многое из того, о чём мечтала в сокровенных фантазиях. Там Альфис была намного смелее, раскрепощённее, соблазнительнее. Но теперь один разок она решила рискнуть. Быстро, чтобы не дать себе передумать, ящерка подошла к Андайн, наклонилась и крепко поцеловала её прямо в губы. Рыба от неожиданности выронила телефон на пол и вытаращила глаза. Альфис бывала раньше инициатором поцелуев, но чтобы вот так… никогда. Сердечко ящерки бешено колотилось, однако она нашла в себе силы пойти дальше. — Хей, д-детка… — Альфис постаралась ещё и изобразить соблазнительный взгляд. — Как насчёт… провести этот вечер по-настоящему вместе? Только ты и я… На большее ящерку не хватило. Она покраснела, как помидор, схватилась руками за голову и пулей унеслась в другую комнату, где торопливо залезла под кровать и завесилась свисавшим с постели пледом. Андайн вскоре примчалась следом. — Альфис? Альфис, у тебя всё хорошо? Эй, если тебе захотелось моей любви, то лучше вылезай. Или ты хочешь устроить совместный вечер под кроватью? Не вопрос, конечно, полы я вчера мыла, но мне кажется, что снаружи можно сделать куда больше, чем там. Ящерка осторожно выглянула. Донельзя радостный взгляд рыбы — любимая сама предложила ей что-то приятное! — заметно приободрил её. «Я не буду говорить ей, почему я на самом деле так сделала. Я просто всё исправлю и признаюсь ей, когда всё наладится. Сейчас, наверное, лучше не портить момент», — подумала она и заставила себя вылезти. Андайн с вызовом прищурилась. — Так значит, ты хочешь чего-то особенного, детка? — воительница изобразила интонации самой ящерки. — Считай, что ты нарвалась. Гастеру в этот вечер тоже не сиделось спокойно на месте. Подумав, что сегодняшний успех можно засчитать за просветление в ситуации, он увлечённо проектировал тот самый аппарат из аниме и попутно беседовал с сыновьями, которые решили посидеть рядом. — Не уверен в том, что случится дальше, но, по-моему, у меня появился шанс наладить отношения с Андайн и нормально общаться с Альфис. Если я смогу благополучно вернуться к совместной работе, то я получу возможность показать ей, что аниме не настолько нереально, как думали они с Андайн. Более того, все эти аппараты можно будет усовершенствовать и найти им практическое применение. Она должна оценить. А ещё я бы предпочёл проводить исследования состояния Азриэля совместно с ней. Она перспективный научный работник, у неё великое множество интересных идей, только она стесняется их высказывать и считает глупыми. И совершенно напрасно. Я веду с Асгором переговоры по поводу возможности получения полноценной лаборатории, и мне бы хотелось, чтобы у Альфис там был свой отдел, где она могла бы спокойно проводить эксперименты, не боясь, что кто-то ей помешает или не то подумает. — Ты изменился, — лениво заметил Санс. — Раньше твои последователи работали ради тебя. А теперь ты сам работаешь ради последовательницы. Хех, тебя послушать — ты все научные открытия собрался совершать, чтобы помочь ей. — Нет, Санс, научные открытия совершаются не для этого. Я работаю, чтобы делать мир лучше. Чтобы улучшать условия жизни монстров, а в перспективе и людей, если потребуется. Технологии в соединении с магией помогут решить множество проблем. Просто Альфис… Санс, мне больно осознавать, что такой монстр потратил несколько лет почти впустую. Она способна на большее. К тому же я должен быть ей благодарен. Как ты видишь, я почти здоров. Я проявляю не свой характер только на эмоциях, а в остальном практически «вернулся». И это её заслуга. — Пап… Папирус подал голос. Он сидел на кровати рядом с беззаботно развалившимся Сансом, скрестив руки на груди и глядя непривычно серьёзно. — Почему мне кажется, что Андайн права? — То есть? — Ты любишь Альфис, пап. Ты говорил мне, что это не так, но я читал про признаки любви у себя в книге! И там было «много разговоров об объекте любви, посвящение ему своих занятий и увлечений». Ты совпадаешь! — Папирус… реальные отношения… немного сложнее, чем это описывается в книге, — Гастер вздохнул и отвернулся к окну. — Я уже говорил Альфис, это просто увлечение. Впрочем… Даже если это и нечто большее… Я разве похож на того, кто ворвётся в их с Андайн жизнь и перестроит всё по своему образцу? — Но ты уверен, что это сможет продолжаться долго? Вы будете вместе работать, а это верный способ не удержаться! Я способен тебя понять, но мне так жалко Андайн! Она так старается! И я так сильно хочу ей помочь! Я стал чаще звать её на тренировки, потому что, по-моему, от этого ей становится намного легче! Я не знаю. Я не хочу, чтобы тебе было плохо, но Андайн!.. Ты же учёный. Может, есть какое-нибудь средство от любви? — Прости, Папирус, но такое не могу изобрести даже я. Я могу изобрести что-то, что блокирует любовь как чувство вообще, но тогда не только романтическую, а вообще любую, и последствия для души будут, прямо скажем, ужасными. Но тебе не стоит волноваться. Я уже сказал. Я не собираюсь выступать в роли разлучника. Мне это несвойственно. Я не склонен поступать так в угоду личным интересам. — Ну тогда… Хорошо? Я просто должен придумать для Андайн способ получше, чтобы у неё всё получилось! И заранее спокойной ночи! Папирус выбежал из комнаты. Санс отвернулся лицом к стенке и, закрывая глаза, усмехнулся: — Хех, вы скоро превратитесь в двух мазохистов. В чьём-то рыбном супе явно прибавилось костей, — и через минуту старший скелет уже похрапывал. Папирус спать не мог. Он принял душ, переоделся и, присев на кровать, принялся листать книгу, которую за последние недели и так почти выучил наизусть. Но, увы, в ней ничего не говорилось о ситуации, когда двое влюблены, один из них любит двоих, а ещё один вроде бы любит, но ничего не хочет с этим делать и этим только всё усложняет. Отложив томик, Папирус задумался, где ещё он может взять подсказку. Взгляд невольно скользнул по постеру Меттатона на стене. «Точно! Меттатон! Он же столько знает про романтику! Нужно с ним посоветоваться!» Папирус зашёл в сеть. К счастью, робот был онлайн. Оставалось только ему написать. Папирус немного помедлил, но всё-таки отправил приветственное сообщение. «Он же должен ответить?.. Он же даже в друзья меня добавил когда-то! Он даже мои посты лайкал!» — мысленно уговаривал себя скелет. Ожидание оправдалось: робот отозвался. Mettaton The-Rising-Star: Приветствую своего горячо обожаемого фаната) Я как раз искал себе собеседника на вечер. Желаешь составить мне компанию, дорогуша? Papyrus The-Great: Да, желаю! Но… Ты не очень обидишься, если я скажу, что не просто так написал? Мне очень нужен твой совет! Как главного специалиста по романтике! Mettaton The-Rising-Star: Дай угадаю. Это ведь об Андайн и Альфис, верно?) Papyrus The-Great: Верно! Как ты догадался? Mettaton The-Rising-Star: Ах, в этом нет ничего сложного. У них сейчас проблемы, я лучший друг Альфис, ты лучший друг Андайн… И ты переживаешь за неё. Логично, что ты решил прийти ко мне за помощью, дорогуша) Papyrus The-Great: Я понимаю, что ты очень занят работой, поэтому постараюсь покороче. Я так понимаю, ты уже в курсе, что происходит? Mettaton The-Rising-Star: Был бы не прочь услышать именно твою версию, сладкий) Папирус торопливо описал всё происходящее «от себя». Благодаря этому у Меттатона теперь появилась ещё и информация о его усилиях и о реальной реакции Гастера. Papyrus The-Great: Я правда не хочу тебя сильно отвлекать от дел! Может, ты знаешь какой-нибудь фильм про любовь с похожей проблемой, чтобы я понял, что мне делать? Или книгу? Я за ночь проглочу, не сомневайся, просто Андайн плохо! Mettaton The-Rising-Star: Ах, дорогуша. Нет. Фильмов я тебе советовать не буду. Открою тебе маленький секрет: большинство фильмов и книг — художественная условность, сделанная так, чтобы зрителю было интересно. К тому же каждый случай уникален. Но мне есть что предложить тебе взамен. Возможно, ты согласишься принять мою непосредственную помощь? Не смотри, что я на гастролях. Мне совсем не трудно. Я и сам обеспокоен. Из Андайн и Альфис прекрасная пара, я считаю. Я поговорю, с кем нужно, и посоветую, что нужно, кому нужно) У меня и для тебя найдётся «задание». Согласен?) Papyrus The-Great: Согласен! Я так рад, что ты захотел сам мне помочь! Я могу сделать что-нибудь в благодарность! Mettaton The-Rising-Star: Пока ещё меня не за что благодарить, но, хм… Не мог бы ты как-нибудь потом, после гастролей, научить меня водить автомобиль? Я видел твои крутые фотографии за рулём, а ещё слышал от Альфис, что ты научил самого Асгора. Papyrus The-Great: Ваушки! Я с радостью научу тебя! Mettaton The-Rising-Star: Что ж, прекрасно. А теперь… Может, всё-таки поболтаем? Я был бы не против прямо сейчас подумать над деталями, да и просто познакомиться немного ближе с таким заметным фанатом) Папирус был счастлив. Кумир отозвался, кумир выслушал, предложил помощь и даже захотел просто поболтать! Такой шанс скелет просто не мог упустить. Погасив свет и устроившись поудобнее, Папирус настроился на болтовню с роботом. Впереди была длинная ночь.