Золотые цветы

У Эйрифлайс были смешанные чувства насчёт того, как именно провести следующие два дня. С одной стороны, на прихваченные с собой деньги она явно не могла жить в отеле Меттатона дольше пары недель, а это значило, что встречаться с Хаппстой и осваивать городские просторы следовало как можно больше. С другой стороны, хотелось продышаться и отдохнуть. Возможно, вообще посидеть в номере, никуда не выходя. В конце концов, решившись, Эйри позвонила Хаппсте, чтобы предложить ему сделать вместе что-нибудь неторопливое. Тот взял трубку далеко не сразу, а когда взял, то долго молчал, думая, в какое время он сможет прийти, и ссылаясь на работу. В конце концов, вздохнув, он сообщил, что сможет прийти на сей раз не раньше восьми часов вечера. Это решало проблему. Теперь до восьми Эйри могла заниматься чем угодно — хоть гулять, хоть посещать какие-нибудь места, хоть просто дрыхнуть до вечера. Впрочем, она решила не тратить лишнее время на сон и заняться чем-нибудь более полезным. В первый день, воспользовавшись своей призрачной невидимостью, она сэкономила на билете в местный музей и незримо проскользнула туда, чтобы рассмотреть экспонаты. Ей хотелось серьёзно подойти к делу и вынести из музея что-нибудь в голове, так что она подолгу всматривалась в выставленные предметы и читала к ним пояснения. На второй день, немного отдохнув, она заявилась в новенький караоке-зал в отеле. Сначала слушала, как поют другие постояльцы, потом пробовала петь сама высоким и звонким голосом, потом просто общалась с окружающими. Она вспомнила, что было бы неплохо развивать дальше навыки общения, так что умудрилась поочерёдно втянуть в достаточно приятную беседу нескольких человек. Да, именно человек — основным контингентом постояльцев в отеле сейчас были именно люди. Монстры, занятые расселением и приживанием в мире людей, здесь пока останавливались редко. Обо всём этом Эйри после восьми вечера рассказывала Хаппстаблуку. Они никуда не ходили и сидели в номере, потягивая всё тот же «Лунный всплеск». Призрак внимательно слушал её, заметно радовался тому, что она не сидит на месте, пробует разговаривать и познавать новое, но в целом выглядел уставшим и вялым. Он сидел с полуприкрытыми глазами, смотрел куда-то в сторону и зевал. Эйри не раз спрашивала его, не мешает ли ему, но он отвечал, что нет. В конце концов, поделившись новостями и как можно теплее обняв друга напоследок, Эйрифлайс отпускала его домой отсыпаться, искренне жалея его и немного недоумевая, как можно настолько выматывать себя работой, пусть даже и ради Меттатона. В общем и целом оба раза Хаппстаблук провёл с ней всего часа по полтора, не более. А там снова подошла пятница. — Сегодня чуть-чуть поработаем над образом. Напстаблук немного занят сегодня и завтра, так что музыку подберём в воскресенье. Вообще менять имидж призраку сложно, и многое останется, как было, но… Сядь-ка рядом, — Меттатон присел на край сцены. — Уплотнись, —дождавшись, пока она это сделает, он протянул пальцы к её косичкам. — Миллион извинений, мадемуазель. Они выглядят слишком легкомысленно для жуткого представления. Эйрифлайс почувствовала, как её косы медленно, осторожно, но решительно распустили и «расчесали» пальцами. Меттатон приостановился, раздумывая, что ему делать дальше, а затем, посоветовав потерпеть, начал сооружать на её голове какую-то причёску. — Как-то так. Тоже довольно простенько, но уже не легкомысленно, — он показал ей отражение через фронтальную камеру на телефоне. — В остальном… Просто давай поработаем над выражением лица. Так Эйри получила ещё и урок по работе над мимикой. Внутренне она поражалась, сколько мелочей необходимо учесть, просто чтобы выступить с небольшим представлением для не самой искушённой аудитории. Когда она высказала это вслух, Меттатон в ответ почти отрезал, что мелочей в таком деле не может быть, и настоятельно посоветовал запомнить, как делать такую причёску. На другой день он притащился к ней уже с несколькими вариантами афиши. — Всю ночь делал, — заметил он не без самодовольства. — Это наброски. Ты можешь выбрать любой, а можешь предложить свои изменения. Только сначала дай-ка я тебе объясню основные правила, что должно быть, а чего не должно. Эйри внимательно выслушала его и пристально рассмотрела варианты. Затем она несколько раз перевела взгляд с него на афиши и обратно, сдерживая внутри какую-то фразу. — Я бы хотела немного другое. Например… — она пририсовала что-то к самому удачному варианту, вычеркнув несколько деталей, — вот так. Это же не противоречит правилам? — Нет. — А мне так нравится больше. — Прекрасно. Ты даже можешь нормально внести правки. Что ж, дорогуша, нормальную афишу я тебе распечатаю. Не беспокойся об этом. В воскресенье Меттатон заявился уже с Напстаблуком, чтобы подобрать жуткую музыку под выступление Эйри. С этим особых проблем не возникло: Блуки разбирался в жутких звуках ещё получше самой Эйрифлайс, поэтому быстро подобрал то, что нужно, и подогнал под представление. Девушка провела последнюю репетицию под руководством Меттатона — и на этом работа, похоже, была завершена. — Что ж, дорогуша, как видишь, мы с тобой ничуть не исказили самой сути, а между тем стало намного лучше. Ты молодец. — Но это ведь ты помог мне разобраться с косяками. — О, не стоит благодарности, дорогуша. Так, несколько профессиональных советов. Лучше подумай о своём скором выступлении. Я тебе помог с организацией. Вообще-то твой друг очень настаивал, чтобы я отправил тебя саму обо всём договариваться, однако… Это долго, а я не люблю затягивать. Так что я отыскал небольшое заведение, которое тебе как раз подойдёт, и договорился, что ты там выступишь в четверг в четыре часа дня. Я надеюсь, ты не против? — Ох. Я думаю, что нет. Хотя я думала, что сначала ты спросишь у меня, когда я хотела бы выступить. — Дорогуша, это решаю даже не я. Это решают они, когда им удобно тебя принять. Так что вперёд. О, и да. Не упоминай обо мне. Для твоей творческой репутации лучше будет выходить на публику самой. — И посмотреть ты тоже не придёшь? По той же причине? — И по той же, и плюс ещё работаю. К сожалению, не смогу. Но я пришлю кого-нибудь заснять твоё представление и посмотрю в записи. Обязательно. А пока — вот, держи адрес заведения. Тебе нужно всё-таки показаться там до назначенного дня — кто ты, что ты и так далее. Эйрифлайс решила не откладывать и направилась в «заведение», как его называл Меттатон, сразу же на следующее утро. Предварительно она поинтересовалась у Хаппсты, не составит ли он ей компанию, но тот сослался на занятость, извинился и не пошёл. Пришлось отправляться самой. В этот раз Эйри не испытывала ни робости, ни детского энтузиазма, а ощущала в себе лишь деловой интерес: всё-таки за плечами уже был опыт «притирки характеров» и борьбы с предвзятым отношением в клубе у себя в городе. Она проскользнула в нужный кабинет, постучавшись, вежливо представилась и объяснила, кто такая. Её смерили взглядом, непонятно что выражавшим: кажется, это была заинтересованность вперемешку с лёгким пренебрежением. Разговор с человеком тоже вышел какой-то непонятный: несмотря на то, что Эйрифлайс держалась уверенно, разговаривала чётко, но при этом не суетилась, не мельтешила и не проявляла излишних эмоций, ей отвечали вроде бы вежливо, но в то же время… с какими-то неприятными нотками в голосе. Это причиняло девушке некоторое беспокойство. Настоящую причину этой скрытой неприязни она узнала уже тогда, когда, договорившись обо всём, покинула кабинет. Вслед ей из-за закрываемой двери пронеслись тихие — но девушка их расслышала — слова, процеженные сквозь зубы: — Поназаводят любовниц и давай пропихивать. Что люди, что монстры, одна малина — на сцену через постель. Эйрифлайс вспыхнула. «Всё-таки Меттатону стоило послушаться Хаппсту и отправить меня изначально добиваться всего самой. Может, пришлось бы долго обивать пороги, но я бы справилась. А теперь обо мне думают… такое». Настроение испортилось. Эйри вернулась в отель, завернула в фастфуд, купила что-то не глядя, засела в номере и сердито уткнулась в еду. Её жгло изнутри. Не то чтобы она вся разрывалась от возмущения, но такое обвинение казалось ей… невероятным. «Да он… Они… Да мне бы и в голову не пришло! Да ни за что!.. Плохой человек!» Эйри вздохнула и сердито зашуршала бумажкой из-под бутерброда. Подняв глаза, она упёрлась взглядом в зеркало и зашуршала ещё сердитее. — Вот поэтому он так и думает, — пробурчала она уже вслух. — «Плохой человек». Говоришь, как маленькая. Все кругом либо хорошие, либо бяки. Вот и смотрят на тебя, как на несамостоятельную. Которая через постель… Логики в её словах было немного. Скорее, это были «верхушки» мыслей, в гораздо большем количестве проносившихся по подсознанию. — Давно пора смотреть на вещи не так просто. Вот Хаппста говорил… Тут взгляд девушки попал на обязательное для каждого номера фото Меттатона на стене, и она замерла на месте. На её лице проступила какая-то удивительная для неё догадка. А затем её нахмуренные брови поднялись сами собой, а изо рта зазвучал звонкий смех. — Ну конечно, конечно, несамостоятельная, коне-е-е-ечно! — протянула она, просмеявшись. — А какая же ты ещё, а? — Эйри посмотрела на себя в зеркало в упор. — Ругаешься на Хаппсту, что он себе всю голову забил Меттатоном, а сама какая? Смотришь Хаппстаблуку в рот! От Меттатона фанатеть не хочешь, а на Хаппсту снизу вверх! Вот так тебе и надо. Вот и получи. Не будешь за парнями хвостиком мотаться, аккуратнее будешь. Неважно, Хаппста или Меттатон. Смотришь на них, как ребёнок, а кругом взрослые. И они про твой «хвостик» совсем не то думают. Эх ты. Дурочка! Смачно обозвавшись на саму себя, Эйри решила посидеть внутри зеркала. Давно она уже не прибегала к этой полюбившейся ещё дома привычке. Там она и просидела весь день, даже не обратив внимания на то, что Хаппста не пришёл и даже не позвонил. Хаппстаблук заявился лишь на следующий вечер, часов в семь, и быстро заметил смену в её поведении. Девушка разговаривала по-прежнему много и громко, но… совсем с другими интонациями. Это уже не было похоже на желание немедленно вывалить на друга гору впечатлений, да побыстрее, чтобы услышать его комментарии. В этот раз она как будто вовсе не ждала комментариев и собиралась «рулить» разговором. — В общем, передай Меттатону, чтобы больше за меня нигде не бегал. Думают не то. Мама узнала бы — не обрадовалась бы. Хотя нет. Про маму тут тоже думать не надо. Просто пусть не бегает. Хотя… — и только тут Эйри наконец-то сменила пластинку и «потеплела», вздохнув. — Хотя я бы хотела видеть тебя среди зрителей. Меттатон работает, да и не надо ему приходить, но ты… Ты — придёшь? Пожалуйста! — Я… постараюсь, — покивало привидение, но голос прозвучал как-то неуверенно. — Я бы хотел взглянуть. Эм… Лучше скажи… Я ни разу у тебя не спрашивал… А ты здесь вообще до какого дня? — Да вот сама хотела бы узнать, — Эйрифлайс достала деньги, посчитала, прикидывая что-то в уме. — Уф. Совсем недолго. В пятницу-субботу как раз надо бы домой лететь. Денежка кончается. Меттатон твой, может быть, и правда такой очень классный, как ты описываешь всё время, но цены у него тут… простой монстр вроде меня тут долго не проживёт, — она повернулась, жестом останавливая его и не давая что-то сказать. — Не возьму. Извини, но не возьму. На представлении немного заработаю, может, маму попрошу перевести немного, а так… Не надо. — Леди, ты кидаешься из крайности в крайность. Ты слишком старательная. Ты была слишком навязчивой — и стала делаться подчёркнуто ненавязчивой. Ты осознала, что несамостоятельна — и теперь перебарщиваешь с самостоятельностью. Тебе не кажется? Никто не умрёт, если я поделюсь… — Нет, Хаппста. Я сама. — Боюсь, тебе в чём-то ещё расти и расти. Хотя, должен сказать… С нашей первой встречи ты заметно выросла. — Эх. Не льсти. Мне надо много думать, думать, думать головой… — И в том числе не очень заморачиваться, что другие подумают. В разумных пределах. Это тоже часть самостоятельности, если уж на то пошло, леди. Разговор вышел долгим, но, к счастью, Хаппста в этот вечер не очень торопился уходить. Они с Эйрифлайс успели выйти и как следует прогуляться по вечерней столице, любуясь сиянием разноцветных огней зданий, фонарей, вывесок, витрин и автомобилей в темноте. Лишь после этой прогулки призрак скрылся. И в среду не появился снова. Зато дал о себе знать Меттатон. Он пришёл без предупреждения: Эйри просто столкнулась с ним вечером, вылетев из номера. — Привет, красотуля. Я приходил в отель с небольшой проверкой и уже закончил её. Я подумал: почему бы мне не составить тебе компанию ненадолго? — У вас с Хаппстой пост сдал — пост принял? — хихикнула Эйри. — Он не смог пойти сам и подкинул тебе идею? — Ну… почти. Он сказал, что сам не пойдёт, а ты свободна, так что я подумал, почему бы не развлечься немного после рабочего дня. — Снова на дискотеку? — Не-е-ет. Куда хочешь, куда пожелаешь. Необязательно на дискотеку, — Меттатон немного замялся. — Я уже в курсе того небольшого инцидента и хотел бы извиниться. — Да не за что извиняться, я сама хороша. Давай лучше просто погуляем. И я пока что в невидимке. Меттатон согласился. Он вышел из отеля и направился вдаль по проспекту, тихонько мурлыча себе под нос. Эйрифлайс следовала за ним, и он чувствовал это. Но идти молча вскоре прискучило. Меттатон свернул во дворы, озираясь по сторонам. — Эй, ты куда? — тихо удивилась Эйри. Меттатон не ответил. Всё так же оглядываясь попеременно через оба плеча, он зашёл глубже и встал под фонарём за углом какого-то дома. Девушка наблюдала за ним с недоумением. — Просто захотелось показать, — негромко прозвучал роботический голос. — Смотри, как я могу. Он протянул вперёд обе руки. Эйрифлайс посмотрела на снег: на белой поверхности заколыхалась тень. Вот одна фигура, потом другая, третья… Меттатон сначала использовал только руки, потом шарф, потом стал что-то изображать всем телом, не забывая оглядываться, не видит ли его кто… Кончилось тем, что на его тень, изображавшую причудливое существо, резко напала другая тень. Она как будто выросла из одной точки в снегу и резко расползлась вширь со скрежетом. Меттатон отшатнулся. — Прости, не смогла удержаться, — засмеялась Эйри. — А ещё я тебя пофоткала. Тоже не смогла удержаться. Ты очень прикольный со стороны. Особенно если вспомнить, кто ты. — Похоже, одного папарацци я всё-таки проглядел, — с притворным недовольством буркнул Меттатон. — Не вздумай никому показывать, просто не вздумай. — Хорошо, хорошо. Но у тебя здорово получается! Ты тоже мог бы, если бы хотел. И, эх… Поздно уже очень. — Я провожу. Как и после дискотеки, Меттатон довёл Эйрифлайс до отеля и только потом, развернувшись, зашагал домой — когда убедился, что за ним не последуют. На другой день Эйрифлайс заранее прибыла в «заведение» (так она его и называла с лёгкой руки Меттатона, даже название не запоминала), чтобы выступить. Часть декораций пришлось доставлять аж из концертного зала в отеле — в «заведении» не нашлось нужного количества необходимых предметов. С доставкой помог Бургерпэнтс. Его же Меттатон заодно отправил снимать её театр теней. Так что кот нёс с собой ещё и камеру. Пока он помогал расставлять зеркала и ширмы и раскладывать прочие принадлежности, Эйри поинтересовалась у него: — Слушай, Бургерпэнтс… А где Хаппста? Вы же вместе работаете. Разве не было бы логично, если бы он пришёл с тобой? Или он задерживается? — Хаппста… — кот вздохнул. — А чёрт его знает. Может, и задерживается. Он вообще со мной не обсуждал: пойдёт, не пойдёт… Бургерпэнтс отвёл глаза. Эйрифлайс напряглась. Ей не хотелось узнать, что Хаппстаблук не придёт, и она очень надеялась вскоре увидеть его. Увы, время шло, а он всё не появлялся. Когда подошёл срок начинать представление, ей пришлось удалиться на сцену. На всякий случай она поискала его глазами в зале. Нет. Понадеявшись, что он просто в невидимке, Эйрифлайс приободрилась и начала выступление. Бургерпэнтс нажал кнопку записи. Свет погас. Девушка движение в движение, звук в звук следовала тому, что разучила на репетициях Меттатона. Под музыку Напстаблука она играла тенями, посылала их в зал, создавала напряжение и «атаковала» зрителей — как и предсказывал Меттатон, основную массу аудитории составили подростки, пришедшие пощекотать себе нервишки. Бургерпэнтс слегка морщился со скептической ухмылкой: парни и девчонки повизгивали явно громче, чем следовало. Похоже, что им доставляло удовольствие, возможно, не столько посмотреть на театр Эйри, сколько поорать. Но девушка всё равно была довольна. Увлёкшись собственной игрой, она расслабилась и даже забылась, перестав искать друга в зале глазами. Это спасло её от натянутости и неестественности. Вспомнила она о нём только в конце, когда зажёгся свет, закончились аплодисменты и фразы в стиле «Здорово, чувиха, придумай что-нибудь ещё, можно даже ещё поострее». Она подлетела к Бургерпэнтсу. — Наверное, запись получится немного смазанной. У меня иногда у самого руки дёргались и шерсть дыбом стояла, — сообщил кот, убирая камеру. — Что ж, прошло недурно, поздравляю. Мечты сбываются, это всегда хорошо, скажу по собственному опыту. — Хаппста так и не пришёл, — тихо отозвалась Эйри. — Уработался, видимо, с Меттатоном вместе, — пожал плечами кот. — Пошли, довезу до отеля. — Меттатон не говорил, что заберёт Хаппсту с собой, — Эйри скользила за Бургерпэнтсом по коридорам и лестницам. — Он бы предупредил. Он сказал, что работает. Он обязательно бы сообщил, что Хаппста с ним. Он всегда помнит о том, что мы дружим и что нам важно поддерживать связь. — Вам ли… — пробормотал Бургерпэнтс, садясь в машину. — В смысле… Это Меттатон. Это в его стиле. Какая-нибудь мелкая фигня не по плану, в которой он, конечно же, не виноват. — Хаппста вообще странно себя ведёт, — Эйрифлайс села рядом на переднее сиденье. — Призракам же не надо пристёгиваться, да? Так вот. Приходит редко… Если приходит, то какой-то то ли вялый, то ли рассеянный… А из всех разговоров… Нет, мы вообще-то на разные темы общаемся, но по-настоящему увлечь его удаётся, только когда о Меттатоне заходит речь. Так уже давно. Ещё с переписок началось, когда вы на гастролях были. И Меттатон тоже странный. Нет, в смысле, хороший, но ни с того ни с сего… У Эйрифлайс никогда не было «третьего лица», с которым она бы обсуждала всю эту ситуацию с Меттатоном и Хаппстаблуком. Теперь ей подвернулся Бургерпэнтс, и она решила поделиться с ним. Он хорошо знал обоих, возможно, мог что-то ей объяснить и к тому же был не занят. А дорога только сильнее располагала к общению. Эйри не очень надеялась, что этот разговор что-то изменит, но ощутила потребность выговориться. Машина катила вдаль… Меттатон не врал, когда говорил, что не сможет прийти из-за работы. В этот день на него действительно обрушилось многое — и в основном это была какая-то кропотливая бумажная работа. Если сценарий для будущего шоу он писал некоторыми ночами, опять периодически отказывая себе в сне, то оставалась ещё куча каких-то документов и распоряжений, которыми он мог заниматься только в офисе. Приходилось сидеть и писать, печатать, звонить, с кем-то разговаривать… В таких условиях у него не оказалось никакой возможности, чтобы выкроить время, выбраться из тела и полететь к Эйри на представление. Оставалось только обдумывать, какое бы объяснение преподнести девушке за Хаппстаблука. Дело шло к семи часам, когда роботу почудился собачий лай. Он приподнялся из-за стола, осматриваясь в кабинете. Спустя пару минут кто-то нажал на дверную ручку, и в освободившемся дверном проёме возник небольшой пушистый белый пёс. Меттатон поднял брови в недоумении. «Кто впустил собаку в служебное помещение?!» Пёс пару мгновений смотрел на него озорными глазами, но затем, едва Меттатон открыл рот, чтобы позвать кого-нибудь, схватил со стола его телефон и припустился удирать. Робот помчался следом. По пути он пытался остановить пса небольшими атаками, но тщетно: тот быстро ускользал. Выскочив на улицу, пёсик притормозил и обернулся на робота с телефоном в зубах. Описав пару кругов вокруг офисного здания и мысленно чертыхаясь, Меттатон наконец заметил, что Тоби (а это был именно он) прочь убегать не торопится. И даже следует за ним, когда он идёт обратно к офису. Постепенно до звезды дошло, что пёс ждёт, когда он оденется. «Нет, какой вежливый нахал, а!» — подумал робот, но накинул пальто, шапку и шарф, прежде чем снова броситься в погоню. «Вежливость» пса давала о себе знать и дальше: Тоби не давал себя поймать, но передвигался ровно с той скоростью, которая позволяла роботу не наворачиваться на каблуках лицом вниз. Меттатону пришлось пересечь за ним не одну улицу, прежде чем он попал… к воротам собственного дома. Тут собака сама подбежала к нему и отдала телефон. — Серьёзно, дорогуша? Ты всего лишь хотел отвести меня домой? Ты боялся, что я перегреюсь на работе, или что? Ох, и откуда ты только взялся… — Меттатон открыл калитку, вошёл, запер её за собой и двинулся к дому. — Ладно, назад идти смысла уже нет. Так и быть, отдохну. Робот вошёл в дом, переоделся и собрался уже зайти в комнату к Напстаблуку, освободившемуся раньше него, как вдруг услышал с кухни шум. Это насторожило его. Войдя на кухню, Меттатон увидел, что называется, «картину маслом»: всё тот же Тоби с аппетитом трескал вытащенную из холодильника колбасу. — А… Эм… Д-дорогуша! Слушай, ты не похож на монстра. Тем более… на монстра, владеющего телепортацией. Я точно помню, что оставил тебя за воротами!.. Ах, ладно, неважно. Ты голоден? И ради еды тебе понадобилось забраться именно ко мне? Ох, ладно. Ешь. Давай я завтра подумаю, что с тобой делать? Меттатон закрыл холодильник и, оставив счастливого Тоби объедаться колбасой на полу, ушёл разговаривать с Напстой и затем готовиться ко сну. Когда он, переодетый в симпатичную розовую пижаму, уже готов был ложиться спать, он опять наткнулся на пса. И на сей раз у себя в комнате. Собака тявкала на розетку. — Что? В чём дело, дорогуша? С ней что-то не так? Или?.. Ах. Ты хочешь, чтобы я зарядился за ночь. Ладно. Ты очень странный пёсик. А теперь дай мне поспать, хорошо? Меттатон подключился к розетке и уснул. Поутру первым, что он увидел, проснувшись, был опять Тоби. — Ох, ты никуда не делся… Я думаю, мне стоит сегодня показать тебя Альфис. Ты очень странный. Но показать Тоби Альфис у Меттатона не вышло. Пёс различными намёками, вежливыми и не очень, заставил робота принять квадратную форму и опять следовать за ним. После десятка безуспешных попыток попасть на работу робот поехал за собакой. А та вела его прочь из города, прямиком к горе Эботт. — Серьёзно, дорогуша? Гора Эботт? Что я там забыл? И спустя ещё некоторое время: — Серьёзно, лезть на вершину горы? Ты издеваешься? С твоего позволения, я туда просто взлечу. Меттатон воспользовался режимом полёта и достиг вершины — площадки с отверстием посередине, в которое когда-то упала Фриск. Вот робот приземлился, поднял взгляд… — Какого чёрта?!