Осколки памяти — нашей истории фрагменты. Нам уже не найти недостающих элементов. Не вернуть обратно эти дни, От них остались лишь осколки… Осколки памяти.
Аврора проснулась от монотонного сигнала будильника. Она дико ненавидит сейчас этот звук, прервавший ее недолгий сон. Голова раскалывается от каждого шороха, и в ушах звенит, как после долгого перелета в хвосте самолета. Все-таки не стоило столько пить вчера вечером. Вагнер нажала на кнопку лифта по прибытии в компанию и за открывшимися дверями увидела Иру, которая выглядела точь-в-точь как она: собранные в пучок волосы, черные очки, дабы скрыть отсутствие макияжа и темные круги под глазами, и бутылка минеральной воды в руках. Аврора понимающе кивнула ей и зашла в лифт. — Что, тоже не выспалась? — с иронией спросила Ира. — Да, знаешь ли, вчера кое-кто не хотел уходить из караоке. Пришлось задержаться там до самого утра. — Ой, а ты прям так сопротивлялась, — парировала Ира, нажимая на кнопку нужного этажа. — Я предупреждала. Говорила, что мне нельзя в караоке. — Кто ж знал, что тебя бухую оттуда за уши не вытащить, — Аврора посилилась улыбнуться, но это вышло как-то слабо и незаметно. — Зато теперь я знаю, почему тебя называют «перчик». — Очень смешно, — с легкой обидой произнесла Ира, выходя из лифта. — Черт! — Что? — Аврора посмотрела по сторонам в поисках причины испуга Иры. — Там мегера стоит, — полушепотом ответила Ира, опустив голову. — Сейчас отчитает за опоздание. — Доброе утро, Наталья Павловна, — как можно громче и дружелюбнее сказала Аврора, глядя на женщину, которая провожала их злобным и отчитывающим взглядом, сложив руки на груди. — Уже день, вообще-то, Вагнер! И если Вы будете каждый день приходить к обеду, надолго здесь не задержитесь, — прокричала она им вслед. Девушки вперевалку завалились в кабинет, где сидел один Паша. — Бог ты мой! — растягивая, произнес он, увидев своих коллег в безжизненном состоянии. — Я смотрю, вы неплохо так вчера посидели. Что отмечали? — Мой первый рабочий день, — сказала Аврора, плюхаясь в свое кресло. — Который чуть не оказался последним. — Мы всего лишь посидели немного в караоке и разошлись, — попыталась оправдаться Ира. — Ну да, ну да, — недоверчиво изрек Паша. — Наверное, поэтому от вас за десять километров несет перегаром. — Боже, — простонала Ира, упав лицом на свои руки. — Неужели так заметно, что мы вчера пили? — Что ты, — наигранно ответила Аврора. — Наше посталкогольное состояние незаметно так же, как присутствие проститутки в церкви. Пока Ира выдавливала из себя страдальческие стоны, Аврора сквозь рассеивающийся туман в голове вспомнила диалог, который произошел у них накануне в караоке, в частности ее пьяные признания о том, зачем она на самом деле решила устроиться на работу в Black Star Inc. — Рассказывай, Перчик. Что там интересного у вас было? — Паша удобнее устроился на своем месте. Аврора напряглась, ожидая, что Ира сейчас выложит ему всю голую и неприкрытую правду о новом концертном менеджере. — Не знаю, я ничего не помню, — сказала Ира, прикладывая холодную бутылку с водой ко лбу. — Правда? — удивилась Аврора. — Да, — расстроенно ответила Ира. — Мне нельзя пить. Я всегда утром забываю все, что было. Аврора облегченно выдохнула. — Это точно, — подтвердил Паша. — После наших корпоративов ей напрочь отшибает память, — и шепотом добавил: — Не помнит даже, с кем переспала. — Ава, что вчера было? — Ира подняла голову и щенячьими глазами посмотрела на Вагнер в надежде, что та приоткроет завесы тайны. — Ты, что, совсем ничего не помнишь? — нужно ведь узнать, на каком именно моменте ей отшибло память. — После одиннадцатого «Космополитена» сплошной пробел. Не помню даже, как добралась до дома. — Ну, из караоке ты уходила одна, так что мимолетных связей, думаю, у тебя не было. Если ты, конечно, не подцепила кого-то после. — Успокоила, — с иронией сказала Ира, падая лицом на руки. «Поверь, это ты меня успокоила», — подумала Аврора, облокачиваясь на спинку кресла.***
Егор постучался в кабинет музыкального продюсера и, услышав одобрительный голос с предложением войти, прошел внутрь. Тимур сидел в своем кресле, разговаривая по Face Time со своей дочерью. — Алиса, ты сама это сделала? — умилялся Тимур, жестом предлагая Егору сесть, что тот и сделал. Егора забавляло кардинальное изменение в поведении его продюсера, всякий раз как тот разговаривал со своей дочуркой. Из строгого и серьезного мужчины он моментально превращался в мягкого и покладистого отца, ничем не отличающегося от прочих, стоило ему только услышать ее голос. Но за нехваткой времени и плотным графиком Тимуру редко удавались встречи с единственным ребенком, которые он пытался восполнить короткими телефонными разговорами. Егору тоже хотелось иметь детей. Он готов был стать молодым отцом, но не таким, которого видят один раз в месяц. Не таким, который отсутствует на семейных праздниках из-за работы. Не таким, который общается со своими детьми только посредством мобильной связи. Он хотел посвятить себя семье целиком. — Алиса, папе нужно работать. — Нет, — послышался детский голос из телефонной трубки. — Как нет? — рассмеялся Тимур. Егору тоже хотелось иметь детей. Хотелось создать семью. Но хотел он этого только с одной девушкой. — Привет, — обратился Тимур к Егору, отложив телефон в сторону. — Что случилось? — Тим, я хотел извиниться. — За что? Ненужный вопрос. Он прекрасно понимал за что. — За вчерашнее, — Егор опустил голову, переворачивая в руках телефон. — Я вел себя, как дебил. Тимур внимательно посмотрел на Егора и после долгого молчания мягко спросил: — Егор, что с тобой происходит? Отчаяние? Боль? Разочарование? — Не знаю, — Булаткин бессильно пожал плечами. — Я тебя не узнаю, — обеспокоено произнес Тимур. — Я сам себя не узнаю. Констатация факта. Болезненная. Рвущая изнутри. Правдивая. — Это все из-за нее? Нет. Что угодно, только не это. Он готов говорить на любую тему, но только не на эту. Егор молчит, перестав маневрировать телефон. Да и что тут собственно говорить? Когда все понятно и без слов. Тимур даже не называет Ее по имени. Избегает колющие-режущего, начинающегося на букву «А». Правильно. Он еще к этому не готов. — Я не хочу лезть к тебе со своими советами, да и, в принципе, ничего не хочу советовать, но, — Тимур с трудом пытается подобрать нужные слова, — на тебя больно смотреть. Пойми, она сделала свой выбор и очень давно. Отпусти ситуацию. Отпусти ее. Если бы он знал, сколько раз Егор пытался отпустить. Отпустить и забыться: в сотнях женских объятий, в алкоголе, в работе — но ничто не помогало избавиться от мыслей о Ней. Ее имя словно было выжжено у него в груди, не давая возможности жить дальше — жить без Нее. Не давая возможности полюбить кого-то еще. Если бы он только знал, как это тяжело. А, может, знает? — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Неужели? — Тебе кажется, что это конечная остановка, и ты больше никогда не будешь счастлив, но это не так. Поверь мне. Он бы с радостью, но это труднее, чем кажется. — По своему опыту тебе говорю. Время — лучший лекарь. Если бы это было так… — Ты еще молод. Талантлив. Успешен. Не буду говорить, что ты красивый, иначе это будет слишком, — Тимур негромко рассмеялся, отчего вызвал у Егора непроизвольную улыбку, которая в короткие сроки сошла с лица. — Ты еще найдешь свое счастье. Как? Как, если Она была тем самым счастьем? А без Нее теперь лишь пустота. Если он и был готов смириться с этой пустотой и кричащим отчаянием, то только не с этим. Не с тем, что Она принадлежит другому — не ему. — Вот увидишь, все наладится. Спустя время ты будешь смеяться над всей этой ситуацией. Хотелось бы в это верить. — Ладно, — Егор улыбнулся, поднимаясь с места. — Мне пора идти. — Куда? — Нужно попросить прощения еще у одного человека.