Сыр в мышеловке

Не проиграй меня, Ты с рэпом в споре решай, куда тонуть мне. Уже сошла с ума, Но я ведь просто играл, Стирай здесь кулачки об дверь. Я в этой тишине все еще искал голоса, Но ты уйдешь домой. На нас не падал снег, И приближалась весна, Но где же вся любовь? И чтобы не было пусто, Верни мне наши безумства…

      Егор не спит уже четвертую ночь подряд и не выходит ни с кем на контакт. Просто потерялся. Друзья не знают, что с ним, где он и зачем так поступил. Особенно не понимает его мотивов Коля, который видел все страдания своего друга и переживания.       Лишь спустя две недели приходит к осознанию, что поступил бы так, даже если бы узнал, что она не спала со своим бывшим. Она с ним виделась и промолчала — этого достаточно.       Черт... кого он пытается этим успокоить? Себя? Когда уже повзрослеет и сможет контролировать свои эмоции, из-за которых так поступает? Думал, что повзрослел после истории со своей бывшей Дианой, но нет... после была Аня, с которой поступил точно также. Хм, теперь может произносить ее имя вслух без горечи и сожалений. Аврора была права: он всегда после расставания пишет песни, в которых поливает своих бывших грязью. Хотя, почему? Это было всего два раза, и то... досталось больше всего Диане. Думал, что изменился с тех пор, но остался таким же.       Егор не хочет ни с кем обсуждать свой поступок. Не хочет говорить о ней, но постоянно о ней думает. Сам все разрушил и поменял их жизни. Хочет увидеть ее, но не хочет видеть. Странно? Да. И что, в конце концов, может выйти из отношений, в которых предпочитают месть чувствам?       Булаткин бредет к дому только под утро, а под ногами шуршит снег. Он помнит все ее крики и бесконечные ссоры. Помнит ее издевательский тон, ухмылку и дикий смех. Помнит, как они вместе встречали рассветы, вместе смеялись — словно в целом мире были лишь они вдвоем. А сейчас… ему мало этого мира без нее. Сейчас лишь зияющая дыра внутри и тяжесть в груди, которая не может заполниться алкоголем и постоянной сменой красивых моделей — многим похожих на нее — у себя в постели. Помнит свой гнусный поступок — по другому не может его назвать. Помнит ее глаза, полные слез и обиды. Помнит, как тяжело давалась эта игра в равнодушного и холодного парня, которого интересовала только месть. Как он сожалел, хоть этого и не было видно... Помнит все, но снова зальет эти воспоминания алкоголем. Просто отпускает ее — такого человека легче отпустить, чем принять. Черт…       Безэмоционально переключает каналы, лежа перед телевизором, и натыкается на фильм «Дневник памяти». Издевательство судьбы — не меньше. Теперь все ассоциируется с ней: фильмы, песни и даже любимое число.       На телефоне до сих пор стоит тот пароль, который она поставила — 226562. Как оказалось, это ее имя — подобрала соответствующие буквам цифры.       Его любимая футболка, которую она надевала, пропахла ее приторно-сладким ароматом, но он не спешит от этого избавляться, словно хочет оставить себе что-то на память о ней. Зачем? Идиот… Выглядит, как конченный псих.       Пишет в заметках на телефоне слова для новой песни, но случайно набирает ее имя. Шесть букв. Стирает. Однажды ведь закончится зима?       Как же ему ее не хватает…       Жаль, что все так обернулось. Жаль, что их больше нет. Жаль, что все закончилось именно так. Скоро — если не уже — она найдет себе нового парня, и от одной этой мысли в горле застревает огромный ком. Она не с Владом — он знает, но от этого не легче.       Где она, кстати? С кем сейчас проводит дни и вечера? Веселится или страдает? Заливает ли горе алкоголем, как обычно? Интересно. Не появлялась в офисе с того вечера. Слышал, что уволилась — оно и понятно. Что ей там теперь делать…       Закрывает глаза. Хочет позвонить ей, написать и все рассказать: о своих чувствах, о причинах, о последствиях, о ее нехватке. Если бы можно было вернуть время назад… Нет, даже не так. Если бы можно было начать все по-другому… Без Влада, без пари, без постоянных нападок и ссор — по-нормальному.       Выходит на улицу и бредет ночью в парк, пиная кроссовками рыхлый снег. Смотрит на прохожих, ища ее глазами. Видит влюбленные парочки, и в голове всплывают воспоминания о их прогулке, когда она босиком шла с ним рядом. Закрывает глаза и отчетливо видит ее с собой. Открывает глаза и мотает головой. Сплошной бардак в мыслях. Он слишком рано отпустил этот мир, который так и не успел завоевать — ее мир. Или он его выдумал?       Приходит сообщение, и он тянется к телефону. Не она. Идиот! Неужели еще думает, что она напишет ему после того, что он сделал? Знает. Понимает. А надежда умирает последней.       Может, зря так поступил? Сможет ли он найти еще такую? Нет! Резко отрезает эти мысли. Такая ему больше не нужна. Ему нужна другая. А это… это лишь мгновенное помутнение разума и чувств.       Она всегда была такой, а он просто идеализировал ее. Не хотел оказаться дураком, не хотел проигрывать и придумал такой выход из ситуации. Глупый… Теперь они, можно сказать, оба проиграли. Или это ничья? Если каждый из них страдает.       Аврора две недели не выходила из дома. Предновогодняя суета ее совсем не прельщала, хоть это и был ее любимый праздник в году. Мешки под глазами, сальные волосы, пижама на два размера больше ее собственного — совсем забила на себя. Стала похожа на приведение. Ничего не хотелось делать. Даже не помнит, когда в последний раз нормально ела.       Сразу же после дня рождения написала заявление об увольнении (по собственному желанию, конечно же). Спасибо Наталье Павловне за понимание, за то, что не стала требовать личного присутствия для подписания документов и разрешила передать все через Иру.       Перчик с Дашей, кстати, каждый день наведываются к ней. Пытаются рассмешить глупыми историями, предлагают напиться и отправиться в клуб — Ира согласна была даже отправиться в караоке — но Авроре не хотелось ничего. Странно, но даже заглушать боль в алкоголе не было особого желания. Парадокс — перестала пить только после расставания с человеком, который не любил пьющих девушек. Хотя… нет. Все же пару раз пыталась забыться в вине, но после появлялось дикое желание ему написать — что-то вроде банального пьяного «привееееет» — оттого и перестала искать в этом выход.       Вытащить Аврору из дома не удалось никому. Пронзает взглядом холодное оконное стекло из своей комнаты, наблюдая за тем, как хлопьями падает снег. Когда закончится эта зима? Ведь скоро?       Сто лет не заряжала телефон, поскольку не хотела «случайно» зайти на его страницу. Знала, что не сможет сдержаться, как в первые три дня. Мало того, когда она заходила на какой-то сайт для просмотра фильма, тут же высвечивалась реклама с Кридом. Твою мать! И почему его рожа размещена везде, где только можно?       Тычет в пульт от телевизора, переключая каналы. Натыкается на музыкальный и, как назло, крутят клип Егора. Что за… Со злостью кидает пульт в экран, но стекло не разбивается. Видимо, слишком мало сил в ней. Отлично! Теперь надо вставать за пультом, чтобы переключить на другой канал.       Включает радио, да и там он — дает интервью какой-то радиостанции. Они все сговорились что ли? Что за внезапное зацикливание на одном артисте?       Аврора включает телефон и смотрит на экран. Сообщения оповещают ее о звонках друзей, и она по инерции ищет среди них его номер. Глупая! Зачем ему ей писать или звонить? Он ясно дал понять, что между ними все кончено. Хотя, веря его словам, ничего и не начиналось.       Снова заходит на его страницу — не посещала ее вот уже почти две недели. Просто железная выдержка… Смотрит на его фотографию, на довольную улыбку в тридцать два зуба, представляя, что он смотрит на нее и насмехается — будто целится прямо в нее — и злобно кидает телефон в стену.       В дверь кто-то звонит, и это отвлекает. Долго не подходит, зная, что это, наверняка, одна из ее надоедливых подруг. Мыслей о суициде не было — пусть зря не волнуются. Слишком настойчиво звонят, и она все же плетется к двери. Как обычно не смотрит в глазок и просто открывает, после чего застывает на месте. Егор. Неожиданно…       — Привет, — говорит он, пока она смотрит на него, как на призрака.       В принципе, в каком-то смысле так и есть — призрак прошлого. И что ему здесь нужно? Зубную щетку решил забрать? Так она ее давно выкинула.       — Не пригласишь? — сухо выдает парень, но Аврора продолжает испепелять его взглядом.       Будто им есть, что обсуждать. Будто им есть, что делить. Если бы она знала, что он придет, хотя бы приоделась, причесалась. Показала бы ему свое безразличие и то, что она продолжает жить дальше без него. Нет... не смогла бы. Устала играть в безразличие. Устала показывать всем свой наигранный смех. Пусть видит, что он с ней сделал.       Вагнер равнодушно отворачивается и идет обратно в гостиную, ложится на диван и укрывается пледом. Егор недолго стоит на месте и все же проходит внутрь, закрыв за собой дверь. В квартире все совсем по-другому: такое ощущение, будто тут не убирались годами. Это и понятно, учитывая ее внешний вид.       — Что смотришь? — спрашивает он, как ни в чем не бывало, глядя на экран телевизора.       Ответа нет. Лишь молчание, которое его оглушает. Он подходит к стене и подбирает с пола разбитый телефон. Ясно. Хорошо, что не позвонил — все равно не увидела бы. Усмехается, маневрируя им.       — Я смотрю, тебе не скучно, — говорит Егор как можно дружелюбнее, что раздражает Аврору до коликов в животе.       — Что тебе нужно? — еле слышно проговаривает она, глядя в телевизор, по которому идет какой-то нудный старый фильм. — Еще не все сказал?       От ее слов Егора прошибает током. Что ему нужно? Да он и сам не знает. Как-то случайно оказался в ее дворе, в ее подъезде. Не успел опомниться, как уже звонил в ее дверной звонок.       — Я проиграл пари, помнишь? — моментально придумывает повод. — И должен тебе одно желание.       — Проваливай, мне ничего не нужно, — равнодушно кидает Аврора, не глядя на него.       — Ну уж нет, — говорит Егор, стараясь быть таким же холодным. — Не хочу входить в Новый год с долгами. Я обещал выполнить любое твое желание и сделаю это.       Аврора молчит пару минут, после чего тихо отвечает:       — Но этого ты не сможешь сделать…       — Смогу, — настаивает Егор. Ему действительно интересно узнать ее желание.       — Правда? — слабо усмехается она, не зная, откуда взяла силы на это действие, и поднимает голову.       Смотрит на него, обдумывая свое желание.       «Сможешь перестать мне сниться? Каждую ночь, перед тем как я душу слезами подушку, выжимая из нее твой запах. Сможешь перестать появляться в моих мыслях? Раньше, чем я открываю глаза наутро. Сможешь перестать появляться на всех экранах? На рекламных объявлениях в интернете? На радио? Сможешь перестать улыбаться мне? Своей чертовски обаятельной манерой с рекламных щитов и билбордов. Ведь мне действительно кажется, что ты улыбаешься мне… Сможешь перестать напоминать о себе? Всякий раз, как я тщательно выжигаю алкоголем твой образ из своей памяти. Сможешь заставить тебя ненавидеть? Хоть немного. Хоть на минуту. Хоть на мгновение. Чтобы прогнать дикое желание написать тебе в пьяном порыве. Чтобы перестать находить оправдания твоим идиотским поступкам. Сможешь заставить ненавидеть тебя больше, чем я себя? Сможешь перестать мне нравиться? Жить в моей голове? Нет! Не сможешь…»       Ее мысли остаются только мыслями — невысказанными и болючими. Егор выжидающе смотрит на нее, пока она сглатывает свою обиду вместе с хрусталиками слез.       — Просто исчезни из моей жизни, — равнодушно бросает ему и опускает голову на подушку, чтобы тот не видел появившихся слез.       Думала, что все уже выплакала, но нет. И откуда берется эта вода?       Егор мнется на месте. Не знает, что делать и как быть.       — Ты меня ненавидишь? — простой вопрос, который он не мог не задать.       Хотел узнать, как она проводит свои дни? Он узнал. Ему тошно от самого себя. Не может смотреть на нее такую.       — Нет, — чуть помедлив, тихо отвечает Аврора. — Я хочу тебя ненавидеть. Правда. Хочу обвинить тебя во всех смертных грехах. Хочу проклинать тот день, когда мы впервые встретились. Хочу запускать дротики в твое фото. Хочу! — ее голос становится громче. — Хоть каплю ненавидеть… но не могу…       Егор понимает, что зря приехал к ней. Зря потревожил. Зря появился. Кладет ее разбитый телефон на журнальный столик и уходит.       — Вместо этого я ненавижу себя, — тихо добавляет Аврора, когда он закрывает за собой дверь.       Глаза вновь наполняются слезами. Какого черта ему нужно было? Какого черта она вела себя как мямля? Надо было запустить в него чем-нибудь тяжелым! А смогла бы? Почему-то не винит его в произошедшем. Напротив, оправдывает. Считает, что после всего, что сделала ему, это был самый логичный исход. Что называется, получила по заслугам. Глупая… даже возненавидеть его толком не может.       Если бы все можно было начать по-другому. Если бы их первая встреча была другой. Если бы она не пыталась его постоянно унизить. Что было бы без этих «если»? Кто знает… Да это и неважно.       Когда-нибудь она забудет о его существовании. Когда-нибудь расстает этот снег. Когда-нибудь придет весна и с ней перемены. Найдет себе хорошего человека, который полюбит ее такой, какая она есть. Выйдет за него замуж в сказочно пышном белом платье, которое обязательно закажет у самого лучшего дизайнера — как и мечтала. Нарожает кучу детишек, переедет в другую страну и будет жить долго и счастливо… без воспоминаний о нем. Влада она тоже когда-то не могла долго забыть, но по итогу смогла ведь. Просто нужно встретить того, кто в этом поможет… Нужно только дождаться окончания зимы. Дождаться, когда расстает этот снег. А пока метель кружится в белом вальсе и накрывает новым слоем города, она пронзает взглядом оконное стекло, окрашенное узорами зимы. Скоро Новый год. Совсем скоро начнется новая жизнь и новая глава ее истории. Все ждет и надеется на чудо, как и в детстве. Надеется, что хотя бы под бой курантов не будет загадывать его — все равно не сбудется. За окном все сыпет снег, и холодный декабрь стучит в окно. Когда-нибудь ведь закончится эта зима?