Homemade Imagines

      Его жизнь никогда нельзя было назвать спокойной, размеренно тихой, такой, от которой рано или поздно на языке появляется неприятная оскомина, а в мыслях закрадывается жгучее желание сорваться да послать все далеко и надолго, ведь выносить это приевшееся пресное однообразие уже просто не хватает никаких сил – судьба «благосклонно» позаботилась об этом, щедро давая под дых всякий раз, стоит только слегка расправить спину от предыдущего удара, просто вынуждая научиться относиться ко всему философски, из раза в раз надевать ставшую почти родной маску, украшенную ядовитой змеиной усмешкой и которая… неожиданно дала глубокую трещину совсем недавно.       Он абсолютно не верил в существование соулмейтов, считая их наивными детскими сказочками для маленьких глупеньких девочек, мечтающих о несуществующем прекрасном принце на белом коне и волшебных зефирных замках, где все непременно должны жить долго и счастливо, лишь язвительно насмешливо фыркая и закатывая глаза, когда ему с пеной у рта пытались доказать обратное, демонстрируя разнообразные рисунки каких-то жалких «веников». У него и без всей этой ненужной волшебной шелухи уже как примерно полгода была пара, выбранная волком, правда, она сама об этом даже не догадывалась – Питер решил, что так, вдали от него и нескончаемой вереницы бед, преследовавших Хейлов по пятам, она будет в большей безопасности.       Но, как бы то ни было, вскоре пришлось признаться самому себе, что рассказываемые чуть ли не на каждом углу бредни про родственные души – никакой не вымысел суеверных людишек. Неприятное покалывающее тысячью раскаленных добела иголочек жжение, сопровождаемое невыносимым выводящим из себя зудом, что безумно хочется содрать собственную кожу, разорвав на мелкие лоскутки, разбудившее его как-то утром и преследовавшее на протяжении всего дня, стало лишь началом, ведь уже этим же вечером сильное запястье робко оплели воздушные похожие на пухлые кучевые облака белоснежные соцветия нежного хлопка, постепенно прорастая темными ломкими веточками в извилистые узоры вен.       Вот тогда-то и пришел настоящий страх, словно наконец дождавшийся подходящего момента, необъяснимый, омерзительно липкий, жадно заглатывающий все вокруг подобно ненасытному косматому зверю из самой Преисподней. Страх того, что соулмейтом может оказаться вовсе не она, а кто-то совершенно другой, абсолютно чужой и далекий. Он не отпускал ни на секунду, впиваясь своими острыми темными когтями глубже и глубже, а в голове с каждым новым днем все больше творился какой-то сплошной хаос, медленно, но верно выводя из равновесия, мешая трезво соображать и хотя бы видеть, что происходит в действительности.       Оглушающий визг шин, пробившийся сквозь постоянное гудение собственных мыслей, слепящие яркие огни фар как безучастные мертвые глаза молчаливого божества – и Питер лежит, ощутимо ударившись затылком, на влажном холодном асфальте, как-то заторможено рассматривая раскинувшееся чернильным бархатным полотном необычайно ясное звездное небо.       - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, окажитесь живым! – подрагивающие теплые пальца осторожно касаются его щеки, срывая судорожный вздох, пока она надрывающимся полным истеричных ноток голосом быстро-быстро лепечет извинения и словно маленькая испуганная мышка суетится вокруг него.       Но даже не это сейчас главное. Удивленный не верящий взгляд приковывает аккуратно выглядывающий из закатанного рукава ее кофты тоненький узор пушистых бутончиков хлопка – и губы медленно растягиваются в счастливой блаженной улыбке.       - Здравствуй, - мучивший столь долго и сжирающий изнутри страх лопается как переливающийся мыльный пузырь, разлетевшись тысячью крохотных алмазных пылинок, уступая место чему-то совершенно новому и необычайно светлому.