Homemade Imagines

      На протяжении всего того времени, что ты знала Эдди Брока, с уверенностью в сто процентов могла точно сказать, что:       Первое, он неисправимый трудоголик, не просто засиживающийся за работой до покрасневших глаз и почти что бессознательного состояния, когда стараешься лишний раз не моргать, чтобы окончательно не отрубиться на месте, но и с фанатичностью настоящего информационного маньяка способного «копать» конкретно глубоко и, кажется, абсолютно на любого человека;       Второе, он был по-настоящему талантлив, и, наверное, порой только из-за этого ему прощалось то, за что другого бы на его месте без раздумий и сожалений со свистом выкинули, даже не выслушав каких-либо объяснений;       Третье, Эдди – человек привычек – это в основном относилось к каким-то повседневным мелочам вроде покупки ручек только строго определенной марки, которыми он делал пометки в своем блокноте, убирания ключей исключительно в правый карман брюк и тому подобное;       И самое последнее (и, скорее всего, самое бесполезное наблюдение в твоей жизни, но почему-то оно запомнилось так отчетливо), странная нелюбовь ко всему сладкому – он даже ту гремучую жижу, которую с большой натяжкой можно было называть «кофе», пил без сахара, не говоря уже о каких-нибудь пирожных со всевозможными кремовыми начинками, тортах и пирогах.       Все это было до определенного момента, момента, после наступления которого ты уже не могла с точностью сказать, что хорошо знаешь этого человека. Эдди стал стремительно превращаться в какого-то дерганного невротика, частенько спорящего сам с собой, так еще и с постоянным каким-то непонятным голодом в быстро бегающих туда-сюда покрасневших от напряжения глазах.       Но сегодняшний день для тебя стал апогеем его прогрессирующей странности уже только потому, что он ни с того ни с сего позвонил вечером, когда ты расслаблено лежала в ванной, полной пены, в окружении ароматизированных свечей, и, параллельно там с кем-то умудряясь огрызаться, буквально напросился в гости, сказав напоследок, что будет через двадцать минут.       Ты еще никогда за всю жизнь не собиралась в столь рекордные сроки. В конце концов нежданного гостя пришлось встречать в наспех натянутых джинсах, старой растянутой майке и с влажными волосами, кое-как убранными в небрежный разваливающийся пучок.       - Ты извини, - пропускаешь пришедшего минута в минуту Брока, стараясь не жмуриться от неприятного чувства скатывающихся за шиворот капелек со все еще мокрой головы, и ведешь его на кухню, - Я сегодня не ждала никого. Чай будешь? – мужчина согласно кивает и что-то несвязанное бурчит себе под нос, - Что?       - Оооу, - тянет он, словно только что понял, где оказался, - Говорю, извини, что так внезапно, мы не хотели тебя беспокоить…       - Мы? – замираешь на мгновение с заварным чайником в руках.       - То есть я, я не хотел беспокоить.       - Да ничего страшного, - произносишь немного натянуто – хорошо хоть, что стоишь спиной, и он не видит твоего удивленного исказившегося от внезапно пробежавшей паники лица, - Ты с чем будешь? Ну, сладкое не предлагаю, но есть…       - А что из сладкого? – перебивает Эдди и, тяжело сглотнув, будто бы резко от кого-то невидимого отмахивается.       - Эээм, вот, - ставишь перед мужчиной коробку с безе и открытую банку с шоколадной пастой, на которую он тут же с жадностью набрасывается, с каждой новой ложкой издавая что-то похожее на довольное урчание, - У меня еще шоколадка в холодильнике есть. Дать? – удивленно хлопаешь глазами, на что он сконфуженно улыбнувшись и облизнув ложку, отрицательно мотает головой.       - Извини, - в который раз повторяет Брок.       - У тебя что-то случилось? – осторожно пытаешься узнать, ставя на стол перед ним кружку с горячим чаем, который, в принципе, уже и не особо-то нужен, и усаживаешься напротив.       - Ты поменяла духи? – неожиданно спрашивает он, как-то по-звериному ведя носом, и склоняет голову набок.       - Нет, я не пользуюсь духами. Может, гель для душа.       Эдди словно в момент преображается – вроде бы, вот он, такой знакомый, хороший, отзывчивый, к кому уже привыкла за столько лет, и в то же время совсем не он, какой-то опасный, хищный, чужой и пугающий.       - Нам нравится, как ты пахнешь, сладенькая, - глубокий рокочущий голос отдается вибрацией по всему телу, и ты не замечаешь, как начинаешь мелко подрагивать, пока заторможено всматриваешься в медленно затягивающиеся чернотой глаза.