Трудности — это не наказание за прошлое, а испытание ради будущего.
Май 1936 года Здесь было суматошно и до неправдоподобия ярко, прямо как в маггловском цирке, когда все участники труппы собираются вместе на арене. Вывески магазинов мигали, взрывались разноцветными искрами фейерверков и дымили. Над головой беспрестанно хлопали крыльями совы, а гомон бесчисленной толпы людей вокруг заглушал сам себя, сливаясь в шум подобный шелесту балтийских волн, разбивающихся о каменную набережную Киля. Бесконечное множество самых разных запахов смешивалось в неопознаваемый аромат, по всей видимости присущий этому неорганизованному месту. И вся эта какофония разом обрушилась на неподготовленные зрение, слух и обоняние вышедшей со стороны маггловского Лондона девочки. Амели «Ну, что ты, милочка! Только Амели, ты же дочь прекрасной Франции!» Гнэйсено недовольно поморщившись вцепилась покрепче в рукав профессора Вилкост. Ей не хотелось остаться одной в толпе незнакомцев, пробуждающей надежно вколоченную инструкторами паранойю в отношении неконтролируемой обстановки.***
Поиски выживших членов королевской династии несколько лет были безрезультатными. Ведь официально погибли все. Взрослые долго и тщательно проверяли обстоятельства смерти каждого человека, раз за разом находя подтверждение гибели очередного Хоэнцоллерна. Но молчаливая надежда, сплотившая гусар и необученный молодняк крепче любых кровных уз, продолжала жить. Не зря. Ищейки напали на след младшего сына своего сюзерена — восьмилетнего Фридриха-Вильгельма. Многочисленные ухищрения и ритуалы выдали однозначный вердикт. Ребенок жив, но находится под мощными чарами ненахождения. Ценой общего магического истощения удалось сузить район поиска — магия указала на метрополию угасающей Британской империи, над которой не заходит солнце. Герхард фон Альвенслебен не без оснований считал, что принца примут в местную школу волшебства Хогвартс. Если бы Фридрих-Вильгельм потерял свой дар волшебства, то чары ритуала просто бы не срезонировали с его силой. На Британские острова девочка вернулась в январе тридцать седьмого года. Гусарам нужно было заслать своего человека в местную школу магии. Лучше ребёнка, выбросы которого уже зафиксированы отслеживающими возможных учеников артефактами, и уже работавшего в одиночку. Тем более в ее пользу был ещё один фактор.***
Август 1933 года. И снова кабинет командующего, только вместо Густава перед ним стоит Анна-Луиза. Обманчиво хрупкие руки, теребят листы отчётов, потрескивающие от совсем не девичьей силы сжимающихся на них пальцев. Самая понимающая в таинстве далёкой от оружия и боевых заклинаний колдомедицине девушка сбивалась с ног, проверяя характеристики магических и физических тел чудом выживших детей. Темные круги под глазами с каждым днём все ярче наливались нездоровым фиолетом — ясный признак того, что ночи Дерффлингер просиживала над медицинскими фолиантами в попытках понять и научиться применять написанное в них. — Командир, я немного смогла разобраться с большим рунным чертежом для диагностики и провела через него наших новобранцев. Адальберт, Фриц-Йозеф и Шарлотта Дерффлингеры попали к нам первыми, отделавшись одним испугом — не каждый раз тебя хватают в охапку и перемещают в незнакомое место. Тоже самое с четверкой Дессау и Эрнстом Шарнхорстом. Состояние каналов магического тела у этих ребят почти безупречно. Разве что резкое прекращение специальных тренировок на неделю повлекло за собой снижение пропускной способности центрального каскада и небольшую дестабилизацию ритма альфа-скачков ядра… Герхард машинально прокручивал в ловких пальцах палочку, слушая сбивающуюся на похожие на абракадабру медицинские термины. Примерную суть уловить было можно. — Карл-Дитрих, Фредерика Шарнхорсты и Альвенслебены пострадали в ходе атак. Повреждения магического тела от вынужденных выбросов в целом незначительны и затягиваются самостоятельно. Нужно только в течение недели тренировать их под строгим присмотром. У Оскара была сломана рука, перелом уже вылечен. Амалия Найтхардт… — на этом имени Анна-Луиза запнулась, подсматривая информацию в отчёте, — у нее серьезная деформация каналов и ядра от выброса и закреплённая портальным переносом. — Исправить можно? — Не знаю. Ее каналы аномально расширены как у линзы. Ядро настроено на постоянное излучение ауры доверия и перенасыщение физического тела. Что отрицательно сказывается на контроле магических потоков. Скорее всего с тонкими энергиями чар низшего уровня и сложными плетениями она работать не сможет. Сбой излучения ядра закрывает для нее врождённую склонность к боевой магии. Я поискала, есть ритуал, который вернёт начальные настройки, но что делать с каналами, я не знаю. — Ритуал проводим обязательно. Мы не можем пренебрегать шансом вернуть в строй ещё одну потенциальную боевую единицу, — ни на секунду не усомнился в своём решении Альвенслебен, — Насколько реально восстановить контроль с существующей пропускной способностью ее каналов? — После ритуала надо провести эксперимент. Сейчас это сложно определить. Но, я думаю, не меньше пары лет упорных тренировок точно. Ритуал провели через две недели. Ничего особенного или сложного в нём не было. Стандартный ограничительный контур, препятствующий разгулу освобождённой силы по всему залу. В центре круга была вычерчена мелом метровая стрела Тир (1). Сопровождалось действие длинной песнью на цунге (2). Стоящая на центральном символе, девочка с болезненным стоном рухнула на колени, уже после первого куплета. Амалия сжимала зубами скрученный в жгут платок, дрожа от безумной боли, распространяющейся от сосредоточия её магии. Казалось, в нём началось извержение вулкана, и раскалённая до невообразимых температур лава растекалась по всему телу. От этого жара её аура очарования начала плыть, точно пустынный мираж из восточных сказок, и распадаться. Сквозь накатывающую волнами боль, слышался ровный голос госпожи медицинского инструктора (3), размеренно поющей частично знакомые слова. Сколько прошло времени с начала ритуала до того момента как испепеляющий жар стал стихать? Истерзанное тело твердило про годы, разум же настаивал на минутах. Извержение закончилось, сменяясь не уже привычным флёром собственного обаяния, а таким правильным и родным ощущением прохладного ветерка, готового в миг обернуться плотной стеной ударной волны. Звучали последние слова. Изумлённо раскрывшая глаза, девочка попыталась встать, но переполненное впечатлениями сознание отключилось. Анна-Луиза опустила дрожащие от усталости руки и, стерев часть линий ограничивающего контура, кивнула головой. Иоганн Найтхардт вошёл в круг, подхватывая на руки бессознательную родственницу, вытаскивая измочаленный зубами жгут. — Отнеси в лазарет. Пусть выспится.***
Уровень контроля беспалочковой магии удалось поднять. С тех пор упражнения на выносливость давали хорошие результаты. Правда медицинский инструктор продолжала хмуриться при изучении ее обследований. Говорила, что не уверена насчёт успешной работы с палочкой, что у Амалии появились слишком сильные пульсации ядра, характерные для смешанного сродства с элементами, которые палочка не сможет сгладить. Земля, Огонь, Воздух, Вода — четыре стихийных элемента. Они могут использоваться как в чистой стихийной магии, так и в классической. Сродство с элементами характерно каждому, даже не магу — человеку, и определяется его личностью. Оно ощущается подсознательно, в виде любви к плаванию, к полётам, работе с растениями, как умиротворённое спокойствие или защищённость при виде огня. Становится проще выполнять заклинания близкого тебе элемента, его образ часто используют для ментальной защиты и медитаций. А ещё бывает неправильное смешанное сродство, возникающее при повреждениях ядра. Когда пара наиболее родственных человеку элементов сливается, образуя аномалию. Как правило, это воздух и огонь. Самые непостоянные по форме и нестабильные по характеру. Это раздуваемое воздухом пламя. Это горячий и сухой порыв пустынного ветра. Это нестабильная смесь, которая взрывается при малейшей ошибке. И это непостоянство, явно не то, что ожидают увидеть от потомственного боевого мага. По подделанным командующим документам её отдали семье дальних родственников с континента. И после вторжения в Рейнскую область и аннексии Австрии, её очень предусмотрительная и овдовевшая к 1935-му году тётушка переехала с племянницей и всем имуществом на острова. Марион де Шартье с самого детства питала нежные чувства к родному Кольмару. И после спешного переезда на другой берег Ла-Манша дух одного из красивейших городов Эльзаса был возрожден в обвитых плющом стенах викторианского особняка на Норридж-Роуд (4) в курортном Борнмуте. Среди царства вычурного ар-нуво и непринужденной лёгкости принесённой с родины быта не было места британской чопорности. Поэтому приглашенная гувернанткой в светлую гостиную строгая дама в пуританского покроя темно-коричневой мантии и островерхой шляпе крайне неуместно смотрелась рядом с хозяйками дома, одетыми в яркие шелковые платья. — Здравствуйте, я профессор Вилкост из Школы чародейства и волшебства Хогвартс. Вы получили наше письмо? — Вы говорите об этой неуместной шутке? — холодно поинтересовалась тётушка Амалии, кивая на лежащий рядом с номером «Дейли Телеграф» открытый конверт. — Верно. Мисс Гнэйсено, — обратилась профессор к скромно сидящей рядом со старшей родственницей девочке, — вы волшебница. Поэтому вам необходимо пройти обучение в нашей школе. — Мадам Вилкост, ваши дурные манеры не делают вам чести. А ваше предложение и вовсе запредельная наглость. Я в жизни не доверю мою бедную племянницу какой-то шарлатанке. Околдованная женщина восприняла угрозу девочке слишком агрессивно. Амалия мягко коснулась ее рукой в попытке успокоить и предприняла попытку развернуть ход разговора в нужную сторону. — Tantine, voulez-vous apporter une goutte? (5) Madame (6), докажите свои слова или покиньте нас. Профессор извлекла палочку и лёгким пассом превратила газету в изящную чайную пару. Де Шартье тихо вздохнула, будучи не в силах поверить увиденному. — C’est un miracle… (7) Я верю вам, — смягчилась женщина, — Но почему я должна отпускать Амели с вами? Моментально исчезнувшая подозрительность могла бы вызвать закономерные вопросы. Но будущих телохранителей тщательно натаскивали на распознание ментальных заклинаний. Амалия смогла рассмотреть лишнее движение в плетении соответствующее чарам доверия средней силы. — Мисс Гнэйсено в Хогвартсе научится использовать свои способности. Наши учителя не позволят ей пострадать во время обучения, — заверила Вилкост, додавливая сомнения лёгким Конфундусом. — Да, не позволят пострадать. — То есть магия существует? Потрясающе! — вновь вмешалась Найтхардт, вскакивая с дивана и восторженно кружась в танцевальном пируэте. — Где я могу получить свою собственную волшебную палочку? — В Косом переулке, мисс Гнэйсено. Получив от тётушки сто британских фунтов (8) на покупки и забрав из комнаты шляпку с сумочкой девочка вышла на крыльцо вместе англичанкой. — Косой переулок находится в Лондоне. Куда мы сейчас и перенесемся. Дайте мне руку, мисс. Амалия продолжала играть ничего не знающую магглорожденную. Поэтому конец головокружительной аппарации был встречен томным закатыванием глаз, повисанием на руке женщины и жалобой на мигрень. Встрепенувшись после весьма жёсткой попытки привести её в чувство и оглядевшись, девочка восхитилась очередным проявлением волшебства и приготовилась слушать. — Запоминайте мисс, мы на Чаринг-Кросс-Роуд. Вы видите паб между книжным магазином и… — Да вижу. Люди вокруг… Они его не замечают? — бойко ответила Амели. Люди вокруг не замечали и их, стоящих посреди улицы. Чары невнимания? Предусмотрительно. — Да, «Дырявый котёл» способны заметить только маги. Для магглов его не существует. — Магглы? Кто это? — Обычные люди, которые лишены великого дара. Чистокровная британка. И высокомерная дура. «Недооценка возможного противника или союзника ведёт к поражению» — именно эти слова постоянно любил повторять командир. «Магглов слишком много, их наука не стоит на месте. Ещё сто лет безудержного технического прогресса и магический мир, если не принять меры, окажется беззащитен.» — предупреждал он. — Я запомню. Внутри паба было темно, затхло и грязно. Похоже это было дешевое питейное заведение для бедняков. Задерживаться здесь не хотелось. Профессор Вилкост прошла главный зал не останавливаясь, и они оказались на заднем дворе перед кирпичной стеной. — Теперь будьте внимательны. Будет хорошо, если вы запомните с первого раза. Эту последовательность вам нужно знать лучше чем молитвы. Конец узловатой палочки из темного дерева коснулся кирпича с крестообразной меткой. — Три вверх, два влево и трижды коснуться. Кирпич, до которого она дотронулась, задрожал, потом задёргался, в середине у него появилась маленькая точка пространственного разрыва, которая быстро начала расти. Через секунду перед ними была арка, достаточно большая, чтобы сквозь неё могло пройти трое. За аркой начиналась мощённая булыжником средневековая улочка. — Добро пожаловать в Косой переулок, — произнесла англичанка.***
Обменяв фунты в белокаменном здании гоблинского банка на местные галлеоны преподавательница решила подробнее рассказать о местных деньгах. — Курс галлеона к фунту — полтора к одному. Галлеон, это золотые монеты, он равен семнадцати серебряным сиклям, а один сикль — двадцати девяти бронзовым кнатам. — Это сложно, — заметила девочка, пряча оттягивающий руку кошель в сумочку. Эти Inselaffen (9) — безумцы. Двенадцать пенсов в шиллинге, и двадцать шиллингов в британском фунте у магглов. Ещё более неудобные для быстрого подсчёта величины у магов. Чем им не нравится красивое и простое соотношение: одна марка или талер к сотне пфеннигов? — Это удобно, — пожала узкими плечами женщина, не замечая полный жалости взгляд. Первым делом они зашли в лавку мастера волшебных палочек. Скромная вывеска, претенциозно заявляющая, что «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры», вызвала веселье у дружащего с логикой человека. Продавцы всегда знали толк в громких заявлениях, но здравый смысл в них встречался редко. С таким началом, огромное залитое светом из огромных витринных окон помещение с заваленными футлярами стеллажами вызывало предвкушение. Седой как лунь продавец бесшумным призраком выплыл из укромной двери в задние комнаты. — Добрый день, Галатея, сопровождаете первокурсников? — прозрачные глаза скользнули по девочке. — Вы за палочкой, юная мисс? — Добрый день, Роб, подбери нам палочку. Смелее, мисс Гнэйсено, Роб отличный мастер! — мягко подбодрила ее профессор. Найтхардт шагнула вперёд, из рукава мастера вылетела измерительная лента и закружилась вокруг девочки, делая измерения. — Вы правша? — Левша, — прошептала она, будто сознаваясь в страшном преступлении (10). — Поведаю вам маленький секрет, — заговорчески подмигивая, тихо сообщил маг, — колдовать можно обеими руками. Но запомните, никому ни слова. — Никому ни слова! — подыграть было легко. В руке неожиданно оказалась первая деревяшка. Ну не чувствовала она в ней чего-то особенного. Мастер тоже это понял, заменяя палочку на другую. — Акация и жила дракона, десять дюймов, хлесткая. Есть в ней родная искра огня. Воздух тоже есть. Но… Взмах, и взрыв выносит стёкла. Замена. — Тис и волос единорога… Темная приятным с красноватым отливом палочка даёт трещину. Замена. — Тис и перо феникса, четырнадцать с половиной дюймов… Длинная, слишком длинная для её руки. Поток воздуха сметает все с верхних полок. Замена. — Вишня и перо феникса… Самое удобное из того что было, но не то. Замена. — Вишня и жила дракона, девять дюймов, очень жёсткая. Оно. Источник теплеет, ощущая сродство. И Амалия счастливо смеётся взмахом палочки взывая ветер, поднимающий сброшенные на пол футляры наверх, ставящий на место обрушенные стеллажи. Роб чинит витрину и убирает последствия взрывов и понимающая улыбка таится в уголках тонких губ. — Поздравляю, мисс Гнэйсено. Японская вишня и сердечная жила альпийского дракона. С вас восемь галлеонов. Дальше учебники в пропахшем книжной пылью и типографской краской «Флориш и Блоттс». Трансфигурация, Чары, Зельеварение, История магии, Теория магии, Травология, Магическая зоология, Защита. — С вас двадцать галлеонов и семь сиклей, мисс! Madame Галатея легко уменьшает стянутую ремнями стопку и не отказывается провести маленькую демонстрацию заклинаний. Diminuendo и Finite. Уменьшающее размер вещей и основное отменяющее. Крохотные, словно кукольные, книжки прячутся в сумочку. Заклинание спадёт само через шесть часов. В тесном пространстве канцелярской лавки покупается пара рулонов пергаментной бумаги и бутыльки чернил. Найтхардт наотрез отказывается покупать птичьи перья с стальными наконечниками. Ими легко перемазать и пальцы и манжеты. Лучше взять обычные, маггловские и докупить линованных тетрадей. На эти покупки уходит еще шесть галлеонов три сиклям и двадцать пять кнатов. Они переходят улицу, чтобы купить телескоп и весы в «Волшебном оборудовании для умников». В соседнем доме «Аптека Малпеппера», в которой приобретается набор хрустальных флаконов. Это ещё сорок три золотых и тринадцать бронзовых монет. В царящей на улице суматохе Амалия быстро выматывается, поэтому покупка одежды, котла, защитных фартука и перчаток проходит незаметно. Последним покупается сундук специальной школьной модели, в который убираются все уже приобретенные вещи. Уменьшенный сундук прячется в сумочку к изрядно похудевшему кошелю, и девочка с радостью осознаёт, что всё закончилось. — Вот и всё, давайте отпразднуем ваш первый день в магическом мире? — предлагает профессор, направляя её к кафе. — Хорошо, профессор. Кафе-мороженое Филиппа Фортескью выигрышно смотрелось на фоне остальных заведений Косого переулка, выделяясь современностью внутренней обстановки. Французские полукруглые окна, белые круглые столики и лёгкие плетеные кресла. Скромная лепнина под потолком и мягкие ненавязчивые пастельные цвета стен, занавесей и салфеток. Заказанное мороженое принесли в круглых хрустальных креманках, поставленных на фарфоровые тарелки, покрытые тканевой салфеткой. Амалия смаковала подтаявший сливочный пломбир, беря его начищенной до блеска ложечкой из нойзильбера (11). Пожалуй это лучший момент за этот день, если исключить покупку палочки. — Вам нужно будет прибыть первого сентября на вокзал Кингс-Кросс, платформа 9¾. Переход это кирпичная стена между девятой и десятой платформами. Хогвартс-экспресс отходит в одиннадцать утра. Эта информация также указана в билете. Пожалуйста не опаздывайте. — Madame, а есть разница где ехать первокурсникам? — По традиции первокурсники едут в последнем вагоне. Это даёт им возможность познакомиться друг с другом перед распределением на факультеты. — Факультеты? — Да, в Хогвартсе есть четыре факультета, названных в честь его основателей. Равенкло, Слизерин Хаффлпафф и Гриффиндор. На факультеты распределяют по чертам характера. Считается, что на Гриффиндоре учатся самые храбрые, в Равенкло — самые умные, в Хаффлпаффе — самые трудолюбивые, а в Слизерине — самые хитрые. Но на самом деле, распределение идёт по сродству с стихийными элементами. Огонь на Гриффиндоре, вода на Слизерине, воздух на Равенкло и земля на Хаффлпаффе. Также четыре факультета ежегодно соревнуются за чемпионский титул по квиддичу, дуэлям и Кубок школы. В прошлом году школьный Кубок получил мой Хаффлпафф, в квиддиче — Гриффиндор, а дуэльный кубок достался Слизерину, — рассказала Вилкост. Во время рассказа длинное, лошадиное лицо в обрамлении жёстких каштановых кудрей преображалось. Неподдельный энтузиазм творил чудеса, затмевая некрасивые черты мягким и теплым, как весеннее солнце, обаянием. — Вы, наверное, декан Хаффлпаффа? — уточнила Найтхардт, доедая мороженое — Вы правы, мисс. Тоже доели? Хорошо, тогда давайте я вас перемещу к вашей тётушке. ___________________________________________ (1) — Руна Тир, так же Тейваз, имеет значение нормирование. (2) — Цунге (dänische Zunge) — германизированный вариант самоназвания древнескандинавского языка, на котором говорило население Скандинавии и колонизированных викингами территорий примерно до 1300 года. (3) — Калька с немецкого. (4) — Улица действительно существует, но дом выдуман. (5) — Tantine, voulez-vous apporter une goutte? — Тетушка, вам принести капли? (6) — Madame — обращение на французском к замужней женщине. В данном случае можно перевести как «профессор». (7) — C’est un miracle… — Это чудо… (8) — В 1936-м фунт стерлингов имел большее золотое содержание чем сегодня. (9) — Inselaffen — островные обезьяны. (10) — В то время левшей было принято переучивать на использование правой руки. Что, согласитесь, тяжело для ребёнка. (11) — Нойзильбер (neuesilber) — сплав меди с никелем и цинком. Отличается серебристым блеском.