В темной чаще твоя могила

Вонь. Грязь. Ошметья чьей-то одежды и покрытые мхом кости. Со всех сторон эхом раздавались невнятное бормотание, шипение, вой. Это было пристанище отвергнутых миром вредителей. Это была обитель безумия. Изетсуке всей душой ненавидел это место. Вокруг царил мрак: деревья образовывали над головой плотный потолок из густых крон. Пауки сплели над верхушками липкие огромные паутины, издалека напоминающие туман. Где-то там, среди них, гнила запутавшаяся ворона. Всюду маячили тени. Едва ли их можно было назвать живыми, но и мертвыми - тоже. Они раскачивались из стороны в сторону. Они смотрели в одну точку. Они вгрызались в свои руки, оставляли следы - и почти тут же их заращивали. Темная макушка и белая рубашка мелькала среди рядов этого сброда. Его никто не замечал. Он никому не был интересен. Изетсуке плавно двигался между вампиров, жалея, что потерял способность летать: его начищенная обувь мгновенно утонула в смрадной темной грязи. Вся темная чаща была окутана мерзостью, и если бы Изетсуке мог испытывать рвотные позывы, то его бы уже непременно стошнило. Непринужденно он продолжал бродить меж деревьев. Лагерь, который обосновали вампиры когда-то давно, превратился в руины, и теперь обезумевшие твари сидели на обломках от старых построек, напоминая всклоченных птиц. Вид у всех был смехотворный, но когда парнишка смотрел на своих падших собратьев, он ощущал только печаль. Взгляд его пал на неподвижно стоящую во тьме фигуру. Изетсуке тут же узнал в ней того, кого искал, и свернул по направлению к нему. Это был мужчина. На вид ему было около тридцати пяти. Лицо его было чистым и свежим, отчего пара глубоких морщин на лбу и около век смотрелись крайне неестественно. Облаченный в длинную мрачную рясу, он стоял, устремив ледяной пустующий взгляд в землю под ногами. Изетсуке знал: так Верховный вампир себя ведет, когда погружается в раздумья. - О чем размышляете? – негромко поинтересовался паренек, мысленно содрогнулся и опустился на одно колено в глубоком поклоне. Мужчина поднял голову и смерил вампира высокомерным взглядом. Тени ложились на его белое лицо и заостряли и без того угловатые черты. - Советник, - сдержанно поприветствовал его тот. - Надеюсь, ты принес мне добрые вести. - Увы. – Изетсуке поднял голову и слегка прищурился, глядя своему повелителю в глаза. Верховный видел его насквозь. – В наших краях давно не происходит ничего благодатного. Мужчина едва прищурился. Глаза его вспыхнули. - Я ощущаю жажду, боль и голод каждого, кто находится под моим покровительством. Каждой клеточкой своего тела я чувствую, как существует и что чувствует каждый вампир в этом лесу. Ты не исключение. Изетсуке добродушно рассмеялся. - Вы как всегда проницательны. Я был на окраине, верно. – Он выдержал паузу. – Но я не могу быть Вам полезным в этот раз: вылазка не принесла никакой информации. Кроме, разве что, того факта, что в деревнях по-прежнему патрулируют охотники. Люди хорошо помнят о нас. - Не сомневаюсь. – Мужчина гордо расправил плечи. – Наши войска знатно сократили ряды людей. Изетсуке невольно проникся еще большим отвращением: нынешний Верховный ничего не знал о том сражении, но раз за разом принимал былые заслуги на свой счет. То, что вампиры потерпели поражение, его мало волновало. - Увы, но у нас по-прежнему мало шансов, - произнес он и почтительно склонил голову. - Если Вас интересует мое мнение, то я считаю, что время еще не пришло. Верховный едва склонил голову набок. Его длинные каштановые волосы, собранные в тугой хвост, качнулись в сторону. - Ты считаешь, мы можем позволить себе ждать дольше? Люди все еще ослаблены. Нужно пользоваться положением сейчас. - Тем не менее, нас уничтожат. Люди не стоят на месте: они научились взаимодействовать между собой, получают информацию куда более оперативно. Случись восстание - и за пару часов весь охотничий альянс соберется в одном месте, чтобы дать нам отпор. На мгновения воцарилось тяжелое молчание. Тело Изетсуке было напряжено, словно струна. - Мы не должны дожидаться, когда их силы полностью восстановятся, - непреклонно заметил Верховный. Немного подумав, он добавил: - Все равно нам нужно дождаться пасмурного сезона. Паренек поднялся с колен. - Только Вам вести наш народ. Надеюсь, Вы не позволите себе совершить ошибку. Он отвернулся и направился прочь. Разговор был окончен, и теперь вампир мог позволить себе пропасть из поля зрения Верховного ровно до того момента, как подойдет пора Расплаты. - Изетсуке. От того, КАК Верховный произнес его имя, вампир мгновенно застыл. По позвоночнику прошелся разряд. Он натянул улыбку и снова повернулся к нему. В его глазах застыл немой вопрос. - Даже не пытайся мне лгать. - Никогда, Ваше Величество.

***

Мужчина вытолкнул своего спутника на улицу и прошел мимо. Лицо его выражало нескрываемый гнев. Он в который раз пожалел о том, что согласился на сумасбродную идею какой-то лесной твари. - Эй, ты чего так подорвался? - раздался за его спиной недоуменный голос. Охотник стиснул зубы, чтобы не дать волю своей ярости: в голосе ученика он явно уловил ехидные нотки. - Не задавай лишних вопросов, - рыкнул мужчина в ответ и ускорил шаг. - Ну прекрати, зачем нам недомолвки, - протянул вампир. Краем глаза охотник заметил его мальчишеский силуэт слева от себя. - Ты ревнуешь, Пристзу-чан? Мужчина тряхнул копной светлых волос. - Какого черта ты привлекаешь к себе лишнее внимание? - О чем ты? Я сидел тихо и мирно, ты сам представил меня той милой даме, - фыркнул ученик и демонстративно запахнул плащ так, что только поблескивающие алым глаза выглядывали из-под темной ткани. Пристзуо резко остановился. Остановился и Изетсуке. - А что ты смотрел на нее так, будто сожрать готов? У тебя до сих пор глазища светятся, тварь! - Мужчина вышел из себя. Вампир удивленно захлопал глазами, а после, справившись с замешательством, недобро усмехнулся. - Нет, ты точно ревнуешь, - медленно проговорил тот, но никто из них и не думал продолжать эту тему. - Ты же знаешь, что я не охочусь на людей. Но не в моих силах контролировать некоторые физические проявления моего организма. Там было полно полумертвых людей. - Изетсуке неожиданно усмехнулся. - Инстинкты не перебороть. По крайней мере, не все. Пристзуо презрительно прищурился, но ничего не ответил. Слова вампира не убедили его. Подозрения не оставили его. Мужчина пошел дальше, и ученик последовал за ним. Некоторое время они шли молча. Охотник напряженно размышлял, Изетсуке не трогал его. Но в какой-то момент, соскучившись, решил возобновить диалог. - Эй, Пристзу-чан, - позвал его тот, - а что это за тетушка Ви, к которой мы идем? - Местная ведунья, - нехотя ответил мужчина. - Хотя скорее шарлатанка. Но поговаривают, что ее отвары и правда поставили кого-то на ноги. - О, такие привлекают наших, - задумчиво ответил Изетсуке. - Принимают ведунов за ведьм и околачиваются поблизости. - Зачем? - не понял Пристзуо. И если сначала он не собирался вступать со спутником в диалог, сейчас он уже забыл об этом. Вампир заметил, что смог его заинтересовать. - Ведьма - прелестный союзник, - заметил тот. - Она и трав подкинет, и людей заманит… Еще и кашеварит неплохо. - Я думал, нечисть недолюбливает друг друга, - пробормотал охотник. - Так и есть. Все-таки у нечисти только один источник пищи, и в борьбе за него иногда приходится сотрудничать не с самыми приятными личностями. Мужчина недоверчиво глянул в сторону собеседника. - Но ты же сказал, что не охотишься на людей? Изетсуке насмешливо посмотрел на него. - Все так, как я и сказал. Я не питаюсь ни человеческой кровью, ни чем-либо еще. - Разве это возможно? - Как видишь. - Вампир тихо рассмеялся, обогнал наставника и развернулся к нему лицом, без труда шагая задом наперед. - Выходит, кровь - это только удовольствие? - нахмурившись, спросил Пристзуо. - Я знал, что ты поинтересуешься. Не совсем так. Человеческая кровь - это источник силы и средство избавления от страданий. - То есть, ты слабый? И что за страдания такие, которые стоят людской неприкосновенности? Нечисть сморщилась, будто услышала нечто омерзительное. - “Неприкосновенности”? - Он хмыкнул и остановился. Охотник последовал его примеру. - Люди не священные существа. Они такие же зверушки, как простые кролики, и за ними ведется ничем не отличающаяся охота. Человек выделяется только своим умением защищаться… - Не уходи от темы, - раздраженно перебил его Пристзуо. Изетсуке вздрогнул как от удара, задумался на пару мгновений. Взгляд его после просветлел. - Забыл, - весело мурлыкнул вампир, повернулся, наконец, лицом вперед и неспешно пошел дальше. Охотник успел заметить, что взгляд нечисти стал серьезнее. - Страдание вампиров - их жажда крови. Уверен, ты знаешь, что они испытывают без нее настоящую ломку. - Угу. - Так вот. Это состояние чудовищно и мучительно, - продолжил собеседник. - Такой боли можно пожелать только самым заклятым врагам. На некоторое время воцарилось молчание. Мужчина был рад на пару мгновений остаться в тишине. - Но самое прелестное в этом то, что жажда бесконечна. - Вампир снова подал голос. - Она может только временно утихнуть. Затянешь с кормежкой - ломка. И думаешь, столько стоит вечная жизнь? Думаешь, мы выбирали это бремя? - Заканчивай, - нетерпеливо прервал его мужчина. Изетсуке обиженно насупился, но послушно умолк. Помолчав немного, Пристзуо вынужденно продолжил: - Значит, ты страдаешь. Вампир посмотрел на собеседника через плечо, невесело улыбнулся и плотнее завернулся в плащ. - Можно и так сказать. Хотя я уже успел забыть вкус человеческой крови. Возможно, через две-три сотни лет я и вовсе избавлюсь от зависимости в ней. Если, конечно, не умру. - Он выдержал паузу. - Кстати, о другом твоем вопросе. Да, в сравнении с вампирами, которые находят возможность пить людскую кровь, я слабее. Но после того, как многие из них были загнаны охотниками в леса, вся раса стала уязвимее. Я сливаюсь с толпой. - Ясно, - задумчиво пробормотал мужчина и поудобнее перехватил свое оружие. Он подумал о том, что сейчас едва ли не уступает в силе своему ученику, хотя нечеловеческая сила Пристзуо и так выходила за рамки нормальной. Оба понимали, что Пристзуо может противостоять вампиру физически только потому, что Изетсуке сам этого захотел. - Моя очередь задавать вопросы, - весело сказал ученик. - Ты славишься в деревнях своими физическими параметрами. Как ты стал таким… сильным? По тебе не скажешь, что ты к этому усердно стремился. Вампир выразительно обвел мужчину взглядом. Охотник нахмурился: он и сам знал, что выглядит довольно щуплым по сравнению с другими тучными мужиками деревни. Однако в силе любой из них неизменно ему уступал. - Таким родился, - буркнул мужчина и повел плечом. Изетсуке сразу смекнул, что о своей особенности собеседник разговаривать не любил, и оставил эту тему. - А почему ты решил стать охотником? - Родители отправили, потом сам хотел. - Неужели они не боялись рисковать своим сыном? Ты единственный ребенок в семье? - Нет. был брат. - Был? - Был. - Что произошло? - Умер. - Пристзу-чан! - Не выдержал Изетсуке. Он подскочил к нему и вцепился в его предплечье руками. - Хватит давать односложные ответы! Я не допрашиваю тебя, а интересуюсь! Охотник напрягся и тихо зарычал себе под нос, выдернув руку из слишком крепких для таких хилых рук объятий. - Ну, что тебе интересно? - сдался Пристзуо. - Я не спрашиваю о том, до чего мне нет дела! - Нечисть фыркнула, но тут же смягчилась и продолжила: - Ладно. Не хочешь о себе - расскажи мне об учениках охотника. Представь, что это вводный урок. Дома начали заметно редеть. Путники приближались к окраине деревни, где даже сама тьма казалась мрачнее. Пристзуо видел плохо. Изетсуке же, напротив, шел уверенно, в своем прежнем темпе: в темноте он видел намного лучше. - Охотник берет себе ученика любого возраста. Желательно брать юнцов - из понятных соображений, - монотонно начал Пристзуо. - Сначала ученики попадают на попечительство к священнику и минимум год практикуют молитвы и священные обряды наряду со всеми юношами. Затем ученик обращается к охотнику, и если охотник посчитает его достойным, то начинает тренировки. Неожиданно мужчина свернул в сторону, на узкую тропинку. Узкий проход с обеих сторон обступили деревья, низко опустив свои кроны, и ветви то и дело ласково касались плеч. - Тоже мне, - хмыкнул вампир. - А почему нужно целый год тратить время? Нельзя параллельно с обучением в церкви начать тренировки у охотника? - Священники довольно раздражительные. У них традиционные стычки с охотниками. - Мужчина усмехнулся. - Эти типы считают, что наша работа бесполезна и что любую тварь достаточно только побрызгать священной водичкой для того, чтобы она сдохла. Кроме того, их не устраивают наши законы, они не согласны считать нас божьими последователями. А еще они жадные и не хотят делиться своими подопечными. Собеседник рассмеялся. Заливисто, искренне и чисто. Невольно Пристзуо почувствовал, что и сам вот-вот улыбнется. Но последующие слова вампира остудили его: они были до жути холодными, переполненными нескрываемым отвращением. - Терпеть не могу священников. Аскеты, не знающие вкуса жизни. - Изетсуке резким движением сдернул с головы капюшон и устремил горящие глаза на охотника. - Я живу уже очень долго, но все никак не могу понять, ради чего они выбирают такое существование. - Ради служения богу. - Мужчина пожал плечами. - У каждого свой смысл жизни. Вампир усмехнулся, но ничего не сказал. Пристзуо чувствовал, что тот никак не воспринял его слова. - А какой смысл жизни у тебя, раз на то пошло? - вскоре поинтересовался он. - Убивать “гадов лесных”? - Не совсем. Не знаю. - Мужчина недовольно посмотрел в два глаза-огонька. Он не любил говорить о таких вещах. Взгляд Изетсуке стал озадаченным. - Многие считают, что жить без понимания, для чего живешь, равносильно смерти. - Он тихо усмехнулся. - Какая разница. - Наверняка ты сейчас думаешь, что жить и наслаждаться жизнью можно и без цели, я прав? Пристзуо не ответил. Разговор принимал те обороты, которые мужчина считал глупыми и бесполезными. Изетсуке продолжил: - Знаешь, я люблю людей. Особенно за их политику бездумной траты времени на удовольствия. Хотя времени-то у них и нет. - Лет пятьдесят в запасе есть у каждого и на удовольствия, и на свершения, - небрежно ответил охотник. И сам в это не поверил. Он снова натянул на смольную макушку своего спутника капюшон, и Изетсуке тут же сдернул его обратно. Затем вампир лениво потянулся. - За ваши оптимистичные мысли я вас тоже люблю, - протянул он и устремил пристальный взгляд на Пристзуо. Он смотрел на него так, будто знал намного, намного больше, чем говорил. У охотника по спине невольно пробежали мурашки. - Все так думают, пока вдруг не падают замертво от неизвестной хвори или от рук своих врагов. Ты веришь в перерождение, Пристзу-чан? Говорят, если уход человека оплакивали на этом свете, его душа и тело вернутся снова - без памяти и опыта. Заново. Потрясающе, но это не просто поверье. Изетсуке сделал паузу, обдумывая что-то. - Знаешь, что бы я ни говорил, я живу не так долго, как некоторые представители моей расы. Но перед моими глазами прошло далеко не одно поколение. Человеческая жизнь донельзя мимолетна. Но когда я задумался о перерождении человеческой души, я понял, что ключ к Вечности есть не только у нежити. - ...ты уже не живешь, - негромко отозвался Пристзуо и заметил, как потемнели глаза ученика. Его задели слова охотника. Очевидно, сильно задели. Разговор резко оборвался, и дальше они шли молча. Мужчину ничуть не расстроила наступившая тишина. Его быстро раздражала заискивающая манера речи собеседника, его ехидный взгляд и навязчивые замечания. В те минуты, когда можно было представить, будто бы его здесь нет, он испытывал неподдельное наслаждение. Так они прошли до конца затемненной кронами аллеи, в древесный тупик. Трава под подошвами была едва примятой - сюда почти никто не ходил. Подводили даже привыкшие к черноте глаза. Темнота окружала все. - ...нам направо, - хрипло, полушепотом произнес мужчина, глядя прямо перед собой. Сбоку послышался шорох плаща, а после охотник ощутил, мертвецки хладные пальцы захватили его ладонь. Изетсуке ненавязчиво потянул его за собой, и Пристзуо податливо, безмолвно двинулся следом за ним по непроглядному мраку. Вскоре деревья расступились. Недалеко показались слабо горящие окна, озаряющие скромный и неприметный домик тетушки Ви. Он остался таким же, каким его помнил охотник: из темного дерева, росшего на окраине леса, с усеянными сорняками огородами и неухоженным садиком. Разве что бревна на стенах здания постарели, сильнее заросла земля травой. Участок одинокой, постепенно увядающей старушки легко можно было отличить от других домов. - Идем, - так же тихо произнес охотник и двинулся вперед. Заметив, что ученик все еще держит его руку, Пристзуо раздраженно выдернул ее из цепких костлявых пальцев и прошел вперед. Со скрипом, неохотно отворилась калитка. Где-то дальше, за кустарниками, глухим хриплым лаем отозвалась старая псина. Потом все стихло. Но зашевелились кусты, и перед путниками выскочила большая собака. Недобро рыча, животное шагнуло в их сторону, ощетинилось, задрало хвост. Пристзуо звучно ругнулся. - Чертова псина, и она живая еще. - Мужчина направил на старого пса крест и демонстративно помахал, желая отпугнуть животное. Но старик только громче, воинственно зарычал, готовый наброситься на оружие. - Не трогай песика, Пристзу-чан. - Изетсуке усмехнулся и положил ладонь на плечо наставнику. - Старик просто защищает свой дом. Не поднимай шума, давай я разберусь. Охотник мялся всего пару мгновений, пока простое любопытство не одержало верх. Он хмыкнул, опустил крест и отступил назад. В любом случае собаку ему было нисколько не жалко. Вампир же шагнул к псу ближе - так, чтобы расстояние между ними не превышало и пяти шагов. Он опустился на корточки и протянул руку к собаке. - Ну, зачем ты кидаешься на гостей? - сказал он и бархатно рассмеялся. Голос него неожиданно стал предельно успокаивающим и нежным. Пристзуо ощутил, что невольно поддается этим ласковым ноткам: вечно напряженные мышцы постепенно начали расслабляться, бессознательно начали опускаться веки. Но щерящаяся на вампира псина повела себя по-другому. Заметив тянущуюся к нему тощую руку, пес принюхался и неожиданно дернулся назад. В глазах его мелькнул неподдельный ужас, и животное, поджав хвост, спешно сигануло в кусты. Пристзуо проводил его удивленным взглядом. Он знал, что домашний скот не переносит нечисть и удирает от нее, как от огня. Но кошки и собаки были более устойчивы к смертельной ауре, исходящий от тварей. Изетсуке шумно вздохнул и выпрямился. Он улыбался, но глаза его искрились сожалением. - Вечно от меня любая собака бежит, - пожаловался вампир. Но, немного подумав, добавил: - Кроме тебя, конечно. - Единственное животное здесь ты, - холодно заметил охотник и прошел мимо нечисти. Он коротко постучал в старую входную дверь, не стал дожидаться ответа хозяйки и пошел внутрь. Ученик, нагнав его, скользнул в дом следом за наставником.