Гарри Поттер и повороты судьбы

Пять дней спустя Гарри в прекрасном настроении выбирался из своего сундука. Прочитав все книги, которые, как он считал, могли бы помочь ему в его нынешнем затруднительном положении — необходимости повторно представиться главам четырёх Древнейших и Благороднейших Родов — он решил, что настало время для того, чтобы написать им соответствующие письма. Согласно Стонклаву, главой Древнейшего и Благороднейшего Рода Лонгботтомов ныне была Вдовствующая Леди Августа Лонгботтом, поскольку Лорд Фрэнклин и Леди Алиса были сейчас не в состоянии выполнять свои обязанности, а Наследник, Невилл Лонгботтом, ещё не достиг положенного возраста; главой Древнейшего и Благороднейшего Рода Боунсов была Леди Амелия Боунс, поскольку законные Лорд и Леди Боунс погибли, а Наследница, Сьюзен Боунс, так же была ещё ребёнком; главой и Лордом Древнейшего и Благороднейшего Рода Гринграсс по-прежнему, уже более десяти лет, оставался Лорд Сигнус Гринграсс; а у Древнейшего и Благороднейшего Рода Блэк сейчас не было главы, и, судя по всему, от их имени действовал Дамблдор. Гарри не имел ни малейшего желания общаться или ещё как-то контактировать с Дамблдором, так что он просто скомкал лист бумаги, на котором начал было писать письмо к главе Рода Блэков, и вернулся к письмам для оставшихся глав Родов. К этому моменту он уже закончил письма к Леди Августе Лонгботтом и Леди Амелии Боунс, но письмо к Лорду Сигнусу Гринграссу застряло примерно на середине. Последнее письмо было наиболее трудным, поскольку требовало повторно представить себя не просто союзнику, а отцу своей невесты. Все книги были непреклонны в том, что он не может общаться с ней до тех пор, пока не пройдёт официальное представление её отцу. — Хедвиг, — мягко позвал Гарри, и сова быстро слетела со своего насеста Гарри на руку. — Ты сможешь отнести эти два письма? То, что справа, предназначено Леди Августе Лонгботтом, а то, что слева — Леди Амелии Боунс. Они живут соответственно в Лонгботтом-мэноре и Боунс-мэноре. Поняла? Хедвиг ухнула, что Гарри воспринял как «да», после чего терпеливо ждала, пока Гарри прикрепит к ней эти письма. После чего легонько клюнула его и вылетела в открытое окно. Гарри, вздохнув, вновь уселся за стол и принялся дальше писать письмо к Лорду Гринграссу. Следующим утром Гарри проснулся непривычно рано, поскольку это был его одиннадцатый день рождения. Сегодня он наконец-то сможет принять главенство над Древнейшим и Благороднейшим Родом Поттер, а также прочитать завещание своих родителей. Также ему нужно больше денег — он потратил довольно много за прошедшую неделю — и ещё он хотел получить заверенную копию этого завещания, чтобы внимательно разобраться в нём в свободное время. Так что этим утром он тихо оделся и выскользнул из «Дырявого Котла», даже не позавтракав, настолько тихо, чтобы никого не побеспокоить. Гарри решил, что он с лёгкостью сможет позавтракать позже, когда разберётся с делами в Гринготтсе. После чего он направился прямиком в банк, оказавшись там первым за этот день клиентом (о чём сонным голосом проинформировал его гоблин за стойкой), и попросил о встрече со Стонклавом. После того, как Гарри доказал свою личность при помощи теста на кровь, его проводили к гоблину. — Доброе утро, мистер Поттер, — поприветствовал его Стонклав. — Должен сказать, Вы сегодня довольно рано. — Я хотел бы принять на себя главенство над Родом, прочесть завещание моих родителей и взять из хранилища немного денег, — сказал ему Гарри. — Я чувствую, что это может занять много времени, потому и прибыл пораньше. Стонклав усмехнулся, показывая острые белые зубы. — Что ж, Вы абсолютно правы, — сказал он. — Что ж, нам стоит начать с главенства над Родом, после которого Вы сможете разблокировать завещание родителей. — Он протянул коробочку с кольцом, на которой был герб семьи Поттеров и надпись «Кольцо Наследника» на крышке. — Это Ваше кольцо Наследника, которое может быть Вами надето начиная с одиннадцати лет, и без которого Вам не получить главенства над Родом. Только настоящий Наследник семьи Поттеров может носить его. После того, как Гарри надел кольцо, Стонклав протянул ему чашу с острым шипом на дне. — Уколите об него палец, и позвольте упасть в чашу семи каплям Вашей крови. — Стоило Гарри сделать это (ранка на пальце тут же затянулась, как только в чаше оказались означенные семь капель), как Стонклав взял чашу и провёл Гарри в другую комнату. Две стены этой комнаты были выкрашены в чёрный цвет, а ещё две — в белый. А на полу и потолке был изображён знак «Инь-Янь». Всё вокруг было расписано рунами, а посередине знака «Инь-Янь» находился небольшой алтарь. Стонклав вылил кровь из чаши в отверстие на алтаре в форме знака бесконечности, а затем пододвинул к нему Гарри. — Теперь Ваш черёд — заявить свои права на главенство над Родом Поттер, и завязать на себя родовую магию, — сказал он. — Преклоните колени перед алтарём, предъявите своё кольцо Наследника и скажите: «Я, Гарри Джеймс Поттер, наследник Древнейшего и Благороднейшего Рода Поттер, настоящим предъявляю свои права на главенство над Родом и восстанавливаю всё, что бездействовало с тех пор, как умер мой отец, включая семейную магию». После чего на Вашем пальце должно появиться кольцо Главы Роды. Вам понятно? — Да, сэр, — сказал Гарри. Сделав всё в точности с инструкциями Стонклава, он почувствовал, как магия Поттеров принимает его, а на его пальце проявляется ещё одно кольцо. Это, как и сказал гоблин, было кольцо главы Рода Поттер. — Поздравляю, мистер Поттер, — вновь ухмыльнулся Стонклав. — Итак, теперь возвращаемся в мой кабинет, чтобы прочесть завещание Ваших родителей? — Как только Гарри кивнул, гоблин повёл его обратно. В кабинете он предложил Гарри сесть и подождать, пока он пишет письмо Рагноку, Старшему Менеджеру, который и имеет дело с завещаниями. После чего бросил письмо в ящичек — в точности как гоблин за стойкой в тот день, когда Гарри первый раз пришёл в Гринготтс — и принялся ждать. Вскоре из этого же ящичка вылетел большой лист пергамента, который Стонклав передал Гарри. — Это копия завещания Ваших родителей, — объяснил Стонклав. — Сейчас, поскольку Вы официально возглавили Род, завещание Ваших родителей, которое до того было запечатано, теперь открыто и принимает законную силу. Вы довольны этим? Гарри быстро пробежался взглядом по завещанию, заметив, что некоторые пункты завещания касались тех, кого он не был рад в нём видеть, например, Дамблдора и Ордена Феникса. — Я доволен этим, но прошу Вас не выдавать Дамблдору и Ордену Феникса указанное в завещании. Главным образом потому, что Дамблдор воровал у меня и всё ещё должен мне денег. — Договорились, — кивнув, сказал Стонклав. — А теперь Грипхук отведёт Вас снова в Ваши хранилища. Ваши вложения, точнее говоря, вложения Вашей семьи, в целом очень прибыльные. Похоже, что ваши родители были очень умными, и хорошо разбирались в финансах как волшебного, так и маггловского мира, и оказались весьма предусмотрительны. Зайдите ещё раз через три недели, и я смогу выдать Вам полную копию отчёта о состоянии Ваших финансов. — Окей, — согласился Гарри. — Договорились, я снова зайду в банк через три недели. -Тут прибыл Грипхук, отвёзший Гарри в его личное хранилище, где на этот раз ему было позволено взять две тысячи галлеонов, поскольку он принял главенство над Родом Поттер. После чего тот же Грипхук доставил его на поверхность, и Гарри вышел из банка, в котором уже начали появляться посетители. Разобравшись с делами в Гринготтсе, Гарри нашёл магазин, торговавший газетами и журналами, и зашёл в него, чтобы купить что-нибудь почитать. Газеты и журналы стоили намного дешевле книг, а знать новости волшебного мира могло бы быть полезно. Зайдя внутрь, он переговорил с продавцом за стойкой, который сказал ему, что основным источником информации в волшебном мире является «Ежедневный Пророк», но так же есть и множество других журналов. — Я бы предложил Вам оформить подписку на «Пророк», — сказал продавец. — Похоже, Вы в этом году поступаете в Хогвартс, а подписчики получают свои экземпляры ежедневно по утрам. Таким образом Вы постоянно будете в курсе событий. — Благодарю за совет, — сказал Гарри, решив так и поступить. Он попросил у продавца свежий номер «Пророка» и бланк для оформления подписки, которые незамедлительно получил. После чего продавец передал Гарри маггловскую авторучку, сказав, что в «Пророке» всё равно не заметят разницы, и Гарри, взяв её, заполнил ей бланк. Он был весьма простым: имя, место доставки газеты (с двумя вариантами: Хогвартс и Дом, где нужно было вписать свой адрес) и откуда взять десять галлеонов — оплату за годовую подписку. Передав продавцу бланк вместе с галлеоном чаевых, Гарри вышел из магазина, держа в руке свежий экземпляр «Пророка». После этого он зашёл в небольшое кафе в южной части Косого переулка, решив там позавтракать. Заказав достаточно типичный завтрак: сосиски, тосты, бекон и яйца, он уселся за столик и открыл газету. На первой полосе его внимание привлекла статья некой Риты Скиттер, озаглавленная «Армандо Диппет: Идеал или Идиот?» в которой шла речь о волшебнике по имени Директор Диппет, директоре Хогвартса в то время, когда Вы-Знаете-Кто (или Лорд Волдеморт, как решил называть его Гарри) учился там. Все остальные статьи оказались очень скучными, так что Гарри быстро свернул газету, покончил с завтраком и вернулся в «Дырявый Котёл». Точно в пять часов двадцать пять минут вечера первого августа Гарри, сделав глубокий вдох, шагнул в камин «Дырявого Котла». Это было не первое его путешествие через каминную сеть — Том был достаточно добр, чтобы показать ему одним вечером, как это делается — но это была его первая встреча с союзниками его Рода. Хотя и мать Наследника Невилла Лонгботтома, Леди Алиса Лонгботтом, являлась его крёстной и, в некотором роде, частью его семьи, он всё равно немного нервничал. Заплатив Тому один серебряный сикль, Гарри получил горсть летучего пороха, бросил её в камин, прежде чем шагнуть туда самому, и чётко произнёс: «Лонгботтом-мэнор». Он убрал локти и его тут же закрутило вокруг себя, отправив в полёт по каминной сети, где он мог видеть камины других людей. Наконец он прибыл в Лонгботтом-мэнор, где и вывалился из камина с жутким грохотом. — Вы в порядке? — Гарри поднял взгляд и увидел светловолосого мальчика, одетого, как и Гарри, в официальную мантию Наследника Рода, протянувшего к нему свою руку. После того, как Гарри смог подняться и поблагодарить его, этот мальчик сделал шаг назад и сказал: — Я, Невилл Фрэнклин Лонгботтом, Наследник Древнейшего и Благороднейшего Рода Лонгботтом, 1 августа 1991 года официально приветствую Вас в Лонгботтом-мэноре, доме этого Рода. Гарри немедленно ответил, как учили его прочитанные книги: -Я, Гарри Джеймс Поттер, Наследник Древнейшего и Благороднейшего Рода Поттер, 1 августа 1991 года, благодарю Наследника Древнейшего и Благороднейшего Рода Лонгботтом за тёплые слова приветствия. С формальностями было покончено и Невилл проводил Гарри в гостиную. — Тебе предстоит встретиться с моей бабушкой, — сказал ему Невилл перед тем, как они вошли в комнату. — Она порой может быть строгой и чересчур официальной, но на самом деле она очень добра. Будь с ней добр и веди себя в соответствии с правилами, и ты ей понравишься. — Они вошли в гостиную, в отделке которой преобладали красный и бронзовый цвета — официальные цвета Лонгботтомов. В дальнем конце комнаты сидела пожилая женщина. — Наследник Поттер, — сказал Невилл, — позвольте официально представить Вам мою бабушку, Вдовствующую Леди Лонгботтом. Вдовствующая Леди Лонгботтом, это Наследник Поттер, из Древнейшего и Благороднейшего Рода Поттер. — Здравствуйте, мистер Поттер, — сказала Леди Лонгботтом. — приятно наконец встретить Вас. Вы можете называть меня бабушкой, поскольку Ваша мать была крёстной Невилла, и наоборот. — Хорошо, бабушка, — сказал Гарри. — Но раз уж так, тогда и вы зовите меня просто Гарри. Пожилая женщина улыбнулась в ответ. — Очень хорошо, Гарри. И раз уж мы разобрались с формальностями, расскажи, как ты провёл эти десять лет, и что случилось той ночью? Исходя из моих источников, за эти годы между тобой и волшебным миром не было совершенно никакой связи. Всё, что я знаю — это сказанные во всеуслышание слова Альбуса Дамблдора, что ты «счастлив и в безопасном месте», но мне хотелось бы услышать от тебя подробности. Гарри вздохнул, но всё же приступил к рассказу. — Что ж, как Вам известно, Волдеморт напал на меня и моих родителей в Хэллоуин 1981 года. Я отлично помню эту ночь. Мой отец, играя со мной, заставлял цветные клубы дыма вылетать из своей палочки, чтобы я попытался поймать их. Потом, когда часы пробили десять вечера, пришла моя мать, и сказала, что уже довольно поздно и мне пора спать. Она взяла меня на руки и понесла наверх, в детскую. В тот самый миг, когда она уложила меня в кровать, мой отец прокричал: «Лили, хватай Гарри и беги! Это он! Беги! Быстрее! Я задержу его…», после чего его крик прервался — Волдеморт покончил с ним при помощи убивающего проклятия. После этого Волдеморт поднялся по лестнице наверх, где кричала моя мать, понявшая, что она не сможет аппарировать, так как её враг запечатал все окна в доме. Она быстро накидала к двери в комнату коробок, что, очевидно, не могло задержать Волдеморта, и произнесла какое-то заклятие, окружившее меня и мою кроватку золотистым сиянием. Войдя внутрь, он сказал моей матери отойти в сторону, поскольку он обещал её Северусу, но она отказалась и умерла, пытаясь спасти меня. В дверях, съёжившись, в это время стоял человек, который часто приходил к нам домой — родители называли его Питером или Хвостом. А Волдеморт, направив на меня свою палочку, попытался убить меня, но у него ничего не вышло — заклятие отскочило от меня. После этого я, по видимому, уснул или упал без сознания, поскольку ничего не помню. Позднее, когда я пришёл в себя, то увидел плачущего человека, обнимавшего тело моей матери — она называла его Северусом. А когда я заплакал от боли, он встал, вытер свои слёзы и тут же исчез. Вскоре после этого в дом зашёл ещё один человек очень большого роста, который приходил к нам несколько раз, родители называли его Хагридом — он забрал меня из кроватки и отнёс вниз по лестнице, с грустью глядя на тела моих родителей. Когда Хагрид шёл по садовой тропинке, неся меня в руках, к нему на большом красном мотоцикле приблизился мужчина, которого мои родители называли Сириусом и Бродягой, и сказал: «Пожалуйста, отдай мне Гарри. Он мой крестник, так что я позабочусь о нём». Но Хагрид отказался и сказал, что по приказу Дамблдора он отвезёт меня в дом моей тёти. Сириус задумался на мгновение, а затем слез с мотоцикла и отдал его Хагриду вместе с защитными очками, сказав, чтобы тот воспользовался им, а сам он отправится за «ублюдком», ответственным за всё это. Хагрид с кивком согласился, и Сириус исчез. Хагрид привёз меня в хогвартскую больницу или что-то в этом роде, и усадил меня на кровать с бортиками. Дамблдор, Макгонагалл и ещё какая-то женщина обследовали меня, в особенности мой шрам. Макгонагалл сказала, что он может быть опасен, но Дамблдор ответил, что он будет полезен, когда Волдеморт возродится, и что в моём шраме частица души Волдеморта. Макгонагалл и другая женщина, которую они называли «мадам Помфри», встревожились и попросили Дамблдора избавиться от него. Дамблдор отказался, и они согласились с этим. Эта процедура заняла весь день. Какое-то время спустя я проснулся, находясь снаружи дома моих тёти и дяди, услышав разговор, происходивший между Макгонагалл и Дамблдором, который оставил меня у двери дома с письмом. Я снова заснул, проснувшись лишь под утро — я помню небо, окрашенное в золотисто-розовый цвет — и разбудил меня вопль моей тётки. Меня забрали в дом, где дядя и тётя сначала были готовы отдать меня в приют, но после того, как они прочитали письмо Дамблдора, их мнение изменилось. Следующие несколько лет моей жизни были не такими уж приятными. Мои тётя и дядя избивали меня, и при каждом удобном случае оскорбляли моих родителей, называя и их, и меня «ненормальными уродами». Они также подбадривали моего кузена Дадли бить меня, а если я отвечал ему, то меня тут же наказывали. Они обращались со мной как с рабом, сваливая на меня всю домашнюю работу, кормя меня лишь настолько, чтобы я оставался в живых, и держа меня в каморке под лестницей, в которую едва помещалась небольшая кровать, и я уверен, что умер бы, если бы у меня не было способностей к самоисцелению. Довольно часто меня оставляли без еды на несколько дней, а то и на целую неделю, в наказание за что-либо, в то время как мои кузен и дядя объедались настолько, что стали в ширину не меньше, чем в высоту. Вот так я прожил последние десять лет, и чем дальше, тем всё становилось хуже. Когда мне было четыре, меня уже заставляли готовить, заниматься большей частью стирки, заниматься уборкой — и моя тётя обязательно проверяла за мной — а также следить за садом. Когда мне исполнилось семь — на меня свалили ещё и обязанности по починке того, что сломалось в доме или гараже. Никто не докладывал о происходящем со мной в службу соцзащиты детей или другую подобную — все думали, что у Дурслей идеальная семья, а я всего лишь несовершеннолетний правонарушитель, приносящий им только проблемы. Неделю назад я получил своё письмо из Хогвартса, первое письмо в своей жизни — никаких писем из Гринготтса я не получал. Я решил узнать, оставили ли мне родители какие-то деньги; если да, то я бы сбежал, а если нет, то пришлось бы вернуться к Дурслям. Я узнал, что богат, и что Дамблдор воровал у меня деньги и незаконно отправил меня к моим тёте и дяде, так что я решил сказать им, что я от них ухожу. После чего я провёл следующие несколько дней, покупая всё необходимое, изучая любую информацию о магическом мире, которую я мог получить, а потом писал письма. В своей день рождения я вернулся в Гринготтс, чтобы принять главенство над Родом и ознакомиться с завещанием моих родителей. Я также обнаружил, что должен был провести своё детство либо здесь, в Лонгботтом-мэноре, с дядей Фрэнком и тётей Алисой, либо с одной из семей, дружественных моим родителям и указанных ими в завещании. Ну, а остальное Вам известно, — закончил Гарри свой рассказ. К этому моменту перед бабушкой уже появилась чашка чая, а перед Невиллом и Гарри — по бутылке сливочного пива. — Что ж, всё похоже на то, что ты должен был расти под моим присмотром, — сказала бабушка после того, как закончила мысленно раскладывать по полочкам этот рассказ. — Как ты, наверное, знаешь, Фрэнк и Алиса сейчас не в состоянии позаботиться о тебе, но ты осиротел 31 октября, а на них напали лишь 5 ноября. На Гарри снизошло понимание. — То есть я должен был быть здесь, когда на дядю Фрэнка и тётю Алису напали?! — Да, Гарри, — ответила бабушка, пригубив чай. — Тебя не должны были отдавать к Дурслям, и твоим опекуном должна была стать я, а не Дамблдор или Дурсли. — Пожалуйста, извините меня за столь бестактный вопрос, — сказал Гарри, — но что, если дядя Фрэнк и тётя Алиса отказались от меня, потому что думали, что без меня они будут в большей безопасности? Бабушка закачала головой. — Фрэнк и Алиса никогда бы так не поступили. Охранные чары Лонгботтом-мэнора — одни из самых сильных в волшебной Британии, сильнее только в Хогвартсе, Гринготтсе и Поттер-мэноре, поскольку Поттеры хорошо известны как одни из первых волшебников, начавших применять такие чары, и они регулярно придумывали новые, известные только лишь им. Порой они делились такими чарами с Лонгботтомами — вот откуда здесь такая сильная защита. Кроме того, все думали, что Волдеморт был побежден Вами, а Пожиратели Смерти все до одного скрывались или были схвачены. Гарри вздохнул, проворчав: — Дамблдор. Он полностью проигнорировал завещание моих родителей. Чем больше я о нём слышу, тем больше обнаруживаю, сколько всего он сделал в моём отношении, причём только плохого, и без всякого на то позволения от меня или моих родителей. Единственное, чего я не могу понять — с какой целью. И вновь бабушка закачала головой. — Я так же не знаю ответов на эти вопросы, — сказала она. — Но ты увидишь его, когда отправишься в Хогвартс, меньше чем через месяц, так что сможешь сам спросить его. — Хорошая идея, мадам, — сказал Гарри. — Но между тем я хотел бы попросить Вас о кое-какой помощи, касающейся моего письма к Лорду Гринграссу и моего обручения с его дочерью, Наследницей Рода Дафной. — Спрашивай, — сказала бабушка, и махнула рукой Невиллу. — Невилл уже изучал немного брачные контракты и тоже может дать пару советов. — Да, ба, — сказал Невилл, отпив немного сливочного пива. После чего Гарри забросал их вопросами, касавшимися как самих брачных контрактов, так и того, что ему делать в такой ситуации. К его удивлению, и бабушка, и Невилл смогли дать ему много хороших советов по этому поводу. К концу вечера Гарри очень много узнал о том, что ему предстоит сделать, и на многие вопросы у него появились ответы. Он также был доволен тем, что ему удалось подтвердить союз с Родом Лонгботтомов. Он также договорился с Невиллом встретиться в Хогвартс-экспрессе, хоть и предупредил его, что скорее всего будет сидеть там вместе с Дафной. Мальчики также договорились, что тот, кто первый прибудет к поезду, ищет свободное купе. В шесть часов вечера второго августа камин в Боунс-мэноре загорелся зелёным пламенем. Как и в прошлый раз, Гарри буквально вывалился из него, грохнувшись об пол, на этот раз прямо перед Наследницей этого Древнейшего и Благороднейшего Рода, Сьюзен. Она усмехнулась над ним, прежде чем протянуть ему руку и помочь подняться с пола. А затем, в точности как Невилл, сделала шаг назад и произнесла: — Я, Сьюзен Амелия Боунс, Наследница Древнейшего и Благороднейшего Рода Боунс, 2 августа 1991 года официально приветствую Вас в Боунс-мэноре, месте пребывания Древнейшего и Благороднейшего Рода Боунс. Гарри, точно так же, как и накануне, ответил: — Я, Гарри Джеймс Поттер, Наследник Древнейшего и Благороднейшего Рода Поттер, 2 августа 1991 года, благодарю Наследницу Древнейшего и Благороднейшего Рода Боунс за тёплые слова приветствия. — После чего протянул к Сьюзен свою руку и произнёс. — Вы позволите? Сьюзен снова слегка усмехнулась, прежде чем со словами благодарности принять его руку. Но вместо того, чтобы отвести парня в гостиную, она провела его прямо в приёмную Боунс-мэнора, где уже находилась Леди Боунс. — Наследник Поттер, — сказала Сьюзен, — Позвольте официально представить вам мою тётю, Леди Боунс. Леди Боунс, это Наследник Поттер из Древнейшего и Благороднейшего Рода Поттер. — Добрый вечер, мистер Поттер, — сказала Леди Боунс. — Меня зовут Амелия Боунс, и я на настоящий момент Глава, Регент и законный представитель Древнейшего и Благороднейшего Рода Боунс. Но я прошу Вас обращаться ко мне, как и Сьюзен — тётя Амелия. — Да, тётя Амелия, — сказал Гарри. — Пожалуйста, обращайтесь ко мне просто по имени — Гарри. Тётя Амелия улыбнулась в ответ. — Что ж, приятно снова увидеть тебя через десять лет, — сказала она. — Где ты был все эти годы? Я — разумеется, по возможности незаметно — разыскивала тебя, поскольку тебя не было ни у кого из предполагавшихся опекунов, и хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Я расспрашивала Альбуса Дамблдора, поскольку именно он «нашёл» тебя после Той Ночи, но он сказал только, что ты «счастлив и находишься в безопасном месте». — Я был со своей тётей и её семьей, — сказал Гарри. — По сути, я пропал там на десять лет, и уж точно не было ни счастья, ни безопасности. Мои тётя и дядя избивали меня, и при каждом удобном случае оскорбляли моих родителей, называя их их, и меня «ненормальными уродами». Они также подбадривали моего кузена Дадли бить меня, а если я отвечал ему, то меня тут же наказывали. Они обращались со мной как с рабом, сваливая на меня всю домашнюю работу, кормя меня лишь настолько, чтобы я оставался в живых, и держа меня в каморке под лестницей, в которую едва помещалась небольшая кровать, и я уверен, что умер бы, если бы у меня не было способностей к самоисцелению. Довольно часто меня оставляли без еды на несколько дней, а то и на целую неделю, в наказание за что-либо, в то время как мои кузен и дядя объедались настолько, что стали в ширину не меньше, чем в высоту. Вот так я прожил последние десять лет, и чем дальше, тем всё становилось хуже. Когда мне было четыре, меня уже заставляли готовить, заниматься большей частью стирки, заниматься уборкой — и моя тётя обязательно проверяла за мной — а также следить за садом. Когда мне исполнилось семь — на меня свалили ещё и обязанности по починке того, что сломалось в доме или гараже. Никто не докладывал о происходящем со мной в службу соцзащиты детей или другую подобную — все думали, что у Дурслей идеальная семья, а я всего лишь несовершеннолетний правонарушитель, приносящий им только проблемы. Неделю назад я получил своё письмо из Хогвартса, первое письмо в своей жизни — никаких писем из Гринготтса я не получал. Я решил узнать, оставили ли мне родители какие-то деньги; если да, то я бы сбежал, а если нет, то пришлось бы вернуться к Дурслям. Я узнал, что богат, и что Дамблдор воровал у меня деньги и незаконно отправил меня к моим тёте и дяде, так что я решил сказать им, что я от них ухожу. После чего я провёл следующие несколько дней, покупая всё необходимое, изучая любую информацию о магическом мире, которую я мог получить, а потом писал письма. В своей день рождения я вернулся в Гринготтс, чтобы принять главенство над Родом и ознакомиться с завещанием моих родителей. — Он повторил в точности то, что накануне рассказал миссис Лонгботтом. — Что ж, для меня всё это звучит достаточным основанием для того, чтобы завести дело в отношении Дамблдора, — улыбнулась тётя Амелия. — Есть ли у тебя воспоминания обо всём случившемся, и если возможно, о случившемся сразу после Той Ночи, и копия завещания твоих родителей? С этими доказательствами директора можно было бы обвинить сразу по целому множеству преступлений. Мы могли бы также отправить твоих тётю и дядю в тюрьму, если такого будет твоё желание, или применить к ним другое наказание. — Простите мне моё любопытство, но почему Вас так радует возможность выдвинуть обвинение против Дамблдора? — спросил Гарри. — Нет ничего проще, — ответила тётя Амелия. — «В последние годы он вёл себя достаточно подло и много манипулировал людьми, проталкивая законы и постановления, которые нужны были только ему, а не всему обществу в целом. А когда они проходят, то он подкупает людей — непонятно, на какие деньги, возможно, что из Вашего же сейфа — чтобы убрать из них любое упоминание о себе и представить всё так, словно это ошибка Министерства. После Первой Магической Войны он также поддерживал Северуса Снейпа, как я думаю, одного из Пожирателей Смерти, утверждая, что он был шпионом Света. Он также полностью подчинил своему влиянию нынешнего Министра Магии, Корнелиуса Фаджа. К концу вечера Гарри, к своей радости, мог мысленно подытожить, что ему удалось восстановить отношения и с Родом Боунс, и точно также перейти на неформальные отношения, обращаясь друг к другу по именам. Боунсы также дали ему советы касательно ситуации с Родом Гринграсс, практически совпадавшие с теми, что он услышал от Лонгботтомов. Так что Гарри решил в полной мере воспользоваться ими. Он также договорился встретиться со Сьюзен в Хогвартс-экспрессе, отметив, что скорее всего будет сидеть в одном купе с Невиллом, и, судя по всему, Дафной. Сьюзен согласилась, сказав, что её друзья — Ханна Эббот и Луна Лавгуд — скорее всего, захотят присоединиться к ним. Вернувшись в «Дырявый Котёл», Гарри наконец закончил с написанием письма Лорду Сигнусу Гринграссу, и отправил его с Хедвигой, после чего лёг спать, размышляя над полученной за день информацией. На следующий день, ровно в шесть часов вечера, камин снова вспыхнул зелёным пламенем — на сей раз камин Гринграсс-мэнора. Гарри, как обычно, вывалился из него прямо на пол, и, не успев подняться, услышал девичий голос, предлагавший ему помощь. Подняв взгляд, он увидел девочку со светлыми волосами и синими глазами, похожую на Дафну из его воспоминаний, но сильно моложе ожидаемого — на взгляд, ей было лет девять. После того, как она перестала хихикать над ним (Гарри никак не мог взять в толк, почему девочки так любят хихикать), то приняла довольно серьёзный вид и сказала: — Я, Астория Джейд Гринграсс, Наследница Древнейшего и Благороднейшего Рода Гринграсс, 3 августа 1991 года официально приветствую Вас в Гринграсс-мэноре, доме этого Рода. Гарри, повторив те же слова, что он говорил при встрече Невиллу и Сьюзен, предложил девочке руку. По пути в гостиную Гринграсс-мэнора Астория объяснила ему, почему именно её послали встретить его. — У Вас ведь назначена встреча с моими родителями, не так ли? — спросила она. — Так что папа и мама, Лорд и Леди Гринграсс, не могут это делать. А поскольку Вы обручены с Дафной, но ещё не встречались с её отцом, Лордом Гринграссом, то Вам не полагается видеться с ней до этого. Ну и поскольку осталась только я, то меня и отправили навстречу. Кстати, можешь называть меня просто Астория. — Что ж, думаю, я понял, — ответил Гарри. — Ну, а ты меня — просто Гарри. — как раз в этот момент они подошли ко входу в гостиную. Внутри, на мягком диване сидели рядом и пили чай Лорд и Леди Гринграсс. Услышав шаги, они посмотрели на Асторию и Гарри. — Наследник Поттер, — сказал Астория, — Позвольте официально представить Вам моих родителей, Лорда и Леди Гринграсс. Лорд и Леди Гринграсс, это Наследник Поттер из Древнейшего и Благороднейшего Рода Поттер. Леди Гринграсс улыбнулась. — Добрый вечер, мистер Поттер, — сказала она. — Рада снова видеть Вас спустя десять лет. — Я тоже рад Вас видеть, — ответил Гарри. — Благодарю Вас за приглашение, Лорд и Леди Гринграсс. простите, что не мог связаться с вами раньше, но я лишь неделю назад заново открыл для себя волшебный мир, и приложил много усилий, чтобы максимально изучить его. — Что ж, возможно, Вы сможете объяснить нам, а что же случилось за эти десять лет, когда Вы исчезли из волшебного мира? За эти годы мы отправили Вам несколько писем с того момента, как, по нашему мнению, Вы могли бы прочитать их и написать хоть что-то в ответ, но все они вернулись нераспечатанными, — сказал лорд Гринграсс. — Пожалуй, Дафне тоже стоит услышать историю своего жениха, — внесла предложение Леди Гринграсс. — Прошу простить меня, мой Лорд. — Она грациозно встала с дивана и направилась к двери, скорее всего, чтобы привести невесту Гарри, Дафну. Поскольку в комнате теперь остались только Лорд Гринграсс, Астория и Гарри, хозяин поместья немедленно обратил свой взгляд на парня. — Что ж, учитывая, что в недалёком будущем Вам предстоит стать моим зятем, а позднее и стать Лордом Рода Гринграсс, я полагаю, что нам стоит обращаться друг к другу по именам, — сказал он. — Полностью с Вами согласен, — ответил Гарри. — Приятно встретиться с Вами, Сигнус. — После этого они сидели в тишине, пока Леди Гринграсс не вернулась с прелестной светловолосой девочкой, которая не отрываясь смотрела на Гарри. У неё были длинные белокурые волосы, кристально-голубые глаза, сверкавшие на свету, и идеальная кремовая кожа. — Мистер Поттер, — произнесла Леди Гринграсс, — позвольте представить Вам Наследницу Древнейшего и Благороднейшего Рода Гринграсс и Вашу невесту, Дафну Изабель Гринграсс. И поскольку Вы станете моим зятем в ближайшие шесть-семь лет, пожалуйста, обращайтесь ко мне по имени. — Согласен, — ответил Гарри, — но и Вы тогда тоже, Леди Гринграсс. — Итак, Гарри, — продолжила Леди Гринграсс, — не расскажешь ли ты нам о том, что же случилось за эти десять лет? Так что Гарри рассказал им ту же историю, что и Леди Боунс: о том, что на самом деле представляли из себя его тётя и дядя, о манипуляциях Дамблдора и том, что он сделал с Гарри, и о том, как он заново открыл для себя волшебный мир. После чего речь зашла о событиях Той Ночи, как её начал называть Гарри. К концу его рассказа все четверо Гринграссов сидели в шоке. — Что ж, Вам пришлось пройти через многое, — подытожил услышанное Сигнус. — А люди ещё удивляются, почему это мы не присоединяемся к Светлой фракции. Я скорее удивлюсь, если кто-то, услышав это, всё ещё останется на стороне Света. Я, со своей стороны, не допущу, чтобы Род Гринграсс оказался на стороне Света, пока Дамблдор остаётся его общепризнанным лидером. — Соглашусь, с тобой, дорогой, — добавила Изабель. — Далее, исходя из того, что Вы нам рассказали, Вы сейчас проживаете в «Дырявом Котле», верно? Но это совсем не подходящее место для нашего будущего зятя и Главы одного из Древнейших и Благороднейших Родов, так что мы предлагаем Вам в течение следующего месяца жить здесь, в одной из гостевых комнат. — Но… — стоило Сигнусу лишь попытаться что-то возразить, как Изабель бросила на него суровый взгляд и он тут же передумал. — Да, разумеется. Мы будем рады, если Вы примете наше приглашение. Гарри улыбнулся. — Я с радостью принимаю его, Сигнус и Изабель. Поскольку со всеми делами, включая и приглашение от Гринграссов, было покончено, последовавший затем ужин был весьма приятным времяпрепровождением за исключением тех взглядов, которые Дафна бросала в сторону своего отца, но тот в основном игнорировал их. Астория большую часть ужина провела, говоря своей сестре о том, как ей повезло оказаться помолвленной с Мальчиком-Который-Выжил, и прочие подобные вещи, так что суровые взгляды Дафны скоро переместились на Асторию. Прекратилось всё это лишь по окрику Изабель. Когда все перешли к десерту — вкусному шоколадному торту с ванильным мороженым, который приготовил домашний эльф Гринграссов, Пинки — разговор перешёл на Хогвартские факультеты. Как оказалось, и Дафна, и Гарри думали, что Шляпа может распределить их либо в Равенкло, либо в Слизерин. На уточняющий вопрос Изабель Гарри ответил: — Думаю, что я достаточно умён для Равенкло, особенно учитывая наличие почти идеальной памяти, чтобы оказаться там. Но в то же время и достаточно хитёр и амбициозен, чтобы попасть в Слизерин, даже несмотря на то, что Слизерин известен тем, что из него часто выходят «плохие» и «злые» волшебники. Затем Гарри задал аналогичный вопрос Дафне, переставшей к этому моменту сверлить его взглядом. Та ответила: — Я думаю, что во мне хитрости и коварства, а также амбициозности, не меньше чем в тебе. Или тебя чем-то не устраивает моя амбициозность? — Дафна, — начал Гарри, — это очень здорово, что у тебя есть амбиции! Ничего не имею против того, чтобы моя супруга стала лучшим в мире Мастером чар, или, возможно, министром Магии, или главой ДМП, или кем-то ещё по твоему желанию. Твои достижения будут радовать меня так же, как мои собственные, и я надеюсь, ты изо всех сил будешь стараться быть со мной на равных, а то и превосходить. — Правда? — спросила Дафна, в чьих огромных голубых глазах показались слёзы. После чего пробормотала: «Извините меня», и выбежала из комнаты. Изабель встала, отодвинув своё кресло назад. — Прошу прощения, — сказала она. — Похоже, мне следует пойти за ней и успокоить, — после чего покинула комнату следом за своей старшей дочерью. После того как не только они, но и Астория вслед за ними, покинули комнату, Сигнус с уважением посмотрел на Гарри и улыбнулся. — Спасибо, что разрешил эту ситуацию подобным образом, — сказал он. — Дафна больше всего возражала против брачного контракта из-за опасения, что замужем ей придётся просто сидеть дома, превратившись в идеальную чистокровную супругу, как это обычно происходит с девушками из подобных семей. — Ну, я просто не хотел бы, чтобы она обременяла себя по этой части, — краснея, ответил Гарри. — Я верю, что каждый имеет право своим образом строить собственное счастье, так что не хочу, чтобы она из-за этого страдала. — Хорошо сказано, Гарри, — заметил Сигнус. — Пожалуй, направимся в гостиную и позволим Пинки убрать остатки ужина? — после кивка Гарри они направились туда, где были встречены Изабель, которая сообщила им, что Дафна и Астория отправились спать. Гарри, сидя в мягком кресле, добавил: — Я надеюсь, что не слишком забегаю вперёд, прося официального разрешения, чтобы начать ухаживать за Дафной начиная с завтрашнего дня? Да, я помню, что мы обручены, но не хочу лишать нас обоих жизненного опыта. Я также надеюсь, что это поможет нам избежать некоторой неловкости, если мы начнём наше с ней общение как друзья. Сигнус и Изабель улыбнулись. — Пожалуй, в этом есть смысл, — сказал Сигнус. — Приятно, что ты так об этом думаешь. И раз уж мы затронули тему помолвки, вам двоим предстоит пройти её официальную церемонию. Это всегда большое событие в волшебном мире, особенно между двумя Древнейшими и Благороднейшими Родами. Этим можно будет заняться, как только Вы переедете к нам, думаю, Изабель сможет взять на себя большую часть соответствующих хлопот. Затем они втроём договорились, что Гарри вернётся в Гринграсс-мэнор со всеми своими вещами на следующий день, в два часа после полудня. После чего Гарри, пожелав им спокойной ночи, отправился к себе через каминную сеть.