Изанами:свет алой розы

Прошло три года. За это время многое изменилось, как и я сама. Например, я выучила пару техник, эти техники чем-то похожи на стихию огня – технику великого огненного шара. Также я стала лучше драться, все эти годы, месяцы у мамы было несколько выходных, поэтому она обучала меня. Первое время ничего не получалось, а потом наоборот. Мне девять лет, и мне кажется, что смотрю на мир другими глазами, не как в свои шесть лет. Мама говорит, что это обычный возраст, так как я расту, всё меняется. Я также дружу с Харуми и Наруто. Харуми тоже немного изменилась, мы вместе тренируемся в лесу, когда наши мамы на задании, иногда даже Узумаки берём с собой. Сейчас у нас выходные, и мы с Харуми и Наруто направлялись в лес Мама, а что мама? Она ведь в АНБУ, у неё нет времени на меня, и я понимаю, что она зарабатывает средства, чтобы обеспечивать нас, но перетруждаться я её не прошу. На улице была весьма хорошая погода, несмотря на то, что на земле уже лежали пожелтевшие листья, воздух был прохладным, приближалась осень. Даже небо, было серым, оно подавало знак, что будет дождь. — Изанами! О чём задумалась? — перед моим взором стояла Харуми, у которой отдельные волосы спадали с лица, а остальные заплетены в пучок. На девочке было надето: кофточка, брюки. — Не обращай внимания, Харуми, ты забыла, что наша любимая, — Узумаки обхватил меня и продолжил: Что наша любимая Иза всё время впадает в раздумья. Затем полышался смех, а я всего нахмурилась, а затем дала подзатыльник Наруто. — Ничего, я не в раздумьях. — Ну да, ну да, — смеялась Харуми. — Чья бы корова молчала, — буркнула я себе под нос. — Ну мы же не виноваты, что ты всё время о чем-то думаешь, в твоём возрасте для этого слишком рано, — начала философить Никко. Я закатила глаза и тяжело вздохнула. Ничего не рано! — Кстати, если не секрет о чём думаешь? — спросили одновременно ребята. — Не ваше дело, — я поправила волосы и прошла мимо них по заросшим тропинкам к тому месту, где я впервые научилась огненной технике. — Вот, я так и знал! — закричал Узумаки. Я прошла мимо ветчатых кустов и уставилась на этих овечек. — Вы так и будете стоять на одном месте? Они стояли бок о бок на одном месте. — Ну как хотите, я пошла одна, — махнув им через плечо, я направилась дальше. Но не успела я опомниться, как с двух сторон уже шли они. Боже, помоги мне. Как только мы пришли на место, где вокруг лишь деревья с высокими холмами. Наруто уселся на пенек, Харуми весело скакала вокруг меня, напевая какую-то песенку. — Всё, мы на месте наконец, — потянулся парень. Я закинула голову к небу, которое было не голубым, а серым. Бррр… Посмотрев на Харуми, которая уже сделала пару техник, я улыбнулась. — Ну, Наруто? — посмотрела на него, он уже разминался. — Да? — он взглянул на меня. — У тебя не получается ниндзюцу, по-другому техника теневого клонирования. Я могу тебя поучить, если хочешь? — я пожала плечами. Блондин задумался и улыбнулся. — Давай, а то как-то не получается. Одни лишь жалкие клоны, — он опустил голову, но затем продолжил: Научи, Изанами-чан! Я удивилась, но потом сделала серьезное лицо. — Начнем! После долгого времени я поникла, боже, нужно маму звать, пусть она учит. В итоге, я так и не смогла, Харуми смеялась, Наруто почесовал затылок и широко улыбался, а я устало сидела на пне. — Хватит смеяться! Но она продолжила, я соскочила с пня и пошла на Харуми. — Так, так, так, тихо! Стоять на месте! — она выставила руки передо мной, а затем побежала от меня. После долго беготни мы с ней упали на землю, настала очередь смеяться Наруто. — Наруто, — я тяжело дышала, лёгким нужно больше воздуха. — Узумаки, сейчас отдохну, и твоя очередь будет бегать от меня. Когда мы с Харуми отдохнули, она пошла с Наруто тренироваться, а мне нужно было поработать с несколькими техниками. Мои навыки в печатях превзошли даже Саске. Быстрота и скорость складывания печатей – самое главное. Прошло полдня, приближался вечер, Наруто пошёл домой, а мы с Харуми остались. Она легла на холодную землю в виде звезды. — Слушай, Харуми, а тебе не холодно? — спросила я, нависая над ней. — Не-а, — ответила она. Я приподняла одну бровь и продолжила: — А мама ругать не будет? Харуми закатила глаза и встала, отряхнувшись. — Зануда, пошли что ли в Ичираку. Кушать хочу, — она поставила руки в боки. — А дома? Харуми стукнул ногой по земле. — Ты невыносима! Живо, пошли! — Ладно-ладно, только не бей. Мы пошли обратно по той же недотропинке. Мы подходили к Ичираку Рамен, но я шла пешком спокойно, а вот Харуми… А что она? Она побежала, но резко взяла меня за руку. — Здравствуйте, дедуля, — весело сказала Харуми, садясь на стул. Я приземлилась с боку от нее и поздоровалась с лапшичным. — Что хотите? — спросил дедуля. — Мне большую порцию рамена, — Харуми стукнула кулачком по столу и широко улыбнулась. Я косо взглянула на неё. Аля: ты с ума сошла? Но девочка просто улыбалась. — Мне тоже рамен, но… — я взглянула на эту довольную мадам и продолжила: Но не такую большую. Старик посмеялся и ответил: — Понял. Ждите. Он начал делать самое прекрасное дело, еду. — Ну что? — Харуми хитро посмотрела на меня. — Что? — спросила я, странно посмотрев на черноволосую. — Что завтра будешь делать? Ты же в курсе, что в академии завтра нам будут рассказывать про мемориал павших войнов? Я тяжко отпустила голову, мама говорила, что мой отец находится там. Этот камень необычный, там высечены имена героев со второй мировой войны шиноби. Надо будет спросить у мамы, как зовут моего папу, даже сейчас она не хочет говорить, а сама когда-то проболталась, что он мёртв. — Да, в курсе, — грустно ответила я. — Эй, ты чего? — она положила руку на плечо и сделала сожалеющее лицо. Никто не знает, кто мой отец, они вообще не знают, что он погиб на войне, но знает третий хокаге, мама, ну естественно, старейшины деревни и некоторые шиноби деревни, кто был лично знаком с папой. — Просто, там на этом камне высечен мой отец. Мама мне не говорит, как его зовут, видите ли она хочет уберечь, но я должна узнать его имя. Любой ценой, — я улыбнулась, но улыбка была не счастливой, а грустной. — Мне жаль, я не хотела, — она опустила голову. — Ээээй, всё в порядке, — я взяла её за руку. — Он погиб войном, он останется в моём сердце, хоть я даже и не знаю, как выглядит он, но его имя я узнаю у мамы, как бы она не хотела этого. Всё хорошо. После мы забыли об этом инциденте и весело уплетали рамен. Всю дорогу Харуми жаловалась, что переела и обвиняла меня, почему я её не остановила. — Нет, серьезно! Почему ты меня не остановила, а сама заказала маленькую тарелку. — Я была не голодна. — Ты всё время не голодна, — пискнула она. Я посмеялась и похлопала её по спине. — Ахаха… Просто я не ем, как ты. Ладно, пока. Завтра увидимся в академии, — сказала я, и мы разошлись по разным сторонам. Я зашла в дом и поняла, что мама дома. Её не было на кухне, а была она в своей комнате и сидела за своим столом. Аккуратно зашла к ней в комнату и встала сзади неё, она не видела меня, а что-то увлечённо писала на листочке. Ужасный скрип от ручки, но зато аккуратный почерк мамы не то, что мой. На кровати по парам лежали папки, некоторые были открыты, и листы разложены. На листах были написаны разные задания и ранги, а самое главное сколько дают рё(деньги). Но самое главное, у мамы лежало на столе. Это книга под названием «Книга Бутта» . Нам о ней рассказывали в академии. Это не простая книга, их несколько. Они находятся у Каге, старейшен, у таких, как мама, то есть АНБУ. В этой книге находятся самые опасные преступники, нукенины. Наверное, там находится и он, тот кто вырезал клан, Учиха Итачи. Мама говорила, что он хороший и способный мальчик, но только вот не тем людям послужил и не правильно пошёл, но судьбу уже не изменить. Я не понимаю её слов, но мама поистине умна. Мама говорила, что в моём возрасте в академии она была самая лучшая. Так вот, эта книга не обычная, там нукенины, а также указано, сколько выдадут денег при их поимке. Как только кто-то из списка умирает, его вычеркивают. Мама помасировала виски, затем продолжила писать. Я наклонилась, чтобы посмотреть, что она пишет, но зря. Мама сразу же почувствовала и резко повернулась, но перед этим закрыла, что писала на листке. От этого я ипугалась и отпрыгнула от неё. Мама вдохнула с легкостью в груди. — Ты меня напугала, милая. Когда пришла? С кем гуляла? Я подошла к кровати, отодвинула бумаги, чтобы сесть. — Пару минут назад, тебя не было на кухне, я пошла сюда, а ты тут, — я осмотрела вновь мамину комнату, которая была в коричневых тонах, на столе у неё стоял светильник, и он освещал бумаги. — Аты тут работаешь. Гуляла как обычно с Харуми и Узумаки. — Почему ты не хочешь с другими общаться? — она сделала брови дугой. Ну конечно, ведь она хотела, чтобы я дружила со всеми, чему не быть, тому не миновать. Она встала со стула и села передо мной, взяв мои руки в свои. — Ты же понимаешь, дорогая, ты должна окружать себя друзьями, настоящими. Если тебе будет одиноко или плохо, то они помогут. — А ты? Ты так говоришь будто прощаешься! — я сжала мамины руки, они настолько родные, не хочется даже отпускать. — Настоящие, мама, ты о чём? Настоящая дружба? Поверь, я знаю, у меня чуйка на плохих людей. Например, про того же Саске, у него в глазах можно прочитать, что он что-то да плохое сделать хочет. Пока, кому я доверяю, это Харуми и Наруто, тем более навязываться, кому-то, я не собираюсь. Захотят дружить со мной – пожалуйста, но я никогда не полезу первая. Мама опустила голову, ее черные волосы выпадали из хвоста. — Пойми, когда будет тебе тяжело, тебя сможет понять человек, тот кто, это чувствовал однажды. Эмоции, особенно негативные, это худшее оружие, — мама встала, пододвинула стул ко мне и села на него, также взяв меня за руки. — Пойми, я старше тебя и опытней, я знаю, когда-плохо, а когда нет. Но я рада, что можешь понять людей. — Мама, да что с тобой? Ты год ходишь сама не своя, ты даже дрожишь от шорохов. — Послушай, милая, любимая доченька, — она обняла меня, прижав к груди. — Когда тебе будет тяжело, обратись к друзьям, а не к гневу. Иногда полезно поплакать, но не принуждай себя каждый день. Если что-то случится со мной, то знай, я всё время приглядываю за тобой. Запомни, мама, тебя никогда никому не даст обидить. Он протянула мне мизинец свой, я смотрела на неё, в горле застрял ком, и не сказать слова. Я держу в себе слёзы, но мама уже давно плачет. — Мама, скажи, что случилось? — я сглотнула ком. — Это я тебе на будущее, — она вытерла слёзы и встала. — Иди кушай, а я продолжу работать. — Я зайду потом к тебе, — Я встала с кровати и пошла на кухню, как только я вышла из комнаты. Я прислонилась спиной к стене и просто закрыла глаза, успакивая внутреннюю «я». После этого я пошла кушать. Почему мама так говорит? Почему она говорит со слезами? А самое главное, что с ней? Даже еда не лезет. Я не буду плакать! Не буду! Всё же я поела, а затем вновь вернулась к маме в комнату. Она также сидела за столом и устало зевала. Я нахмурилась и побежала на кухню налить ей кофе, затем пришла обратно. — Мама, отвлекись и выпей, — я протянула ей чашку кофе, она одобрительно взяла и отпила глоток. Я села вновь на кровать и решительно вздохнула, мама, тебе любой ценой не избежать вопросов о моём отце…