***
Вечером, когда Джейми решает приготовить нам ужин, я понятия не имею, как из меня вырвался вопрос: — Можешь рассказать мне о Колтоне Треворе? Джейми кидает нарезанный чеснок в бурлящую маслом сковороду и отвечает: — А что ты хочешь знать? Он что, серьезно сейчас? — Например, почему его обзывали очень плохими словами почти все посетители бара вчера? — Я не знаю всей истории, — пожимает он плечами, — знаю только то, что это какая-то жуткая семейная тайна. Я сам тут недавно, да и особо не интересовался этим. Кирби говорит, что некоторые жители хуже мешков с дерьмом, — тут он улыбается при мыслях о своей рыжеволосой. — И-и-и? — И, — он указывает концом ножика на меня, — тебе не нужно лезть, куда не надо. Не нарывайся на неприятности, Джастин. Ты это можешь. — Ой, да ладно тебе, — я краду нарезанную морковку и получаю за это полотенцем по спине, — не время играть в старшего братика. — Я и не играю, — слишком серьезно отвечает Джейми и рушит нашу забавную перепалку. — Но я волнуюсь за тебя. Помнишь, как ты на выпускном подрался с Уиллом за то, что он просто обозвал тебя педиком? Как тут не помнить. Я тогда не был сам уверен в своей ориентации, а вот все мудаки в школе добавляли только масла в огонь. Уилл Райан увидел краем глаза, как я гуглю типа «Пять признаков того, что ты гей» и растрещал об этом всей школе. А на выпускном я прекрасно запачкал его белоснежную рубашку его же кровью. Если честно, я не жалею. Конечно, сейчас я бы так делать не стал, но что вы ожидаете от семнадцатилетнего парня, который наблюдает, как все его друзья потеряли девственность, а сам он понятия не имеет, что с ним творится? — Помню, — я ухмыляюсь. — Он это заслуживал. — Не нужно срывать свою злость, подкрепленную несправедливостью в этом мире, на людей, которые этого не стоят. Этой фразой он заканчивает наш разговор, и мы с радостью приступаем к ужину.***
Этим вечером, если быть честным, я немного побаивался идти на работу. Посматривая на клиентов и не заметив Люка Паркера с его компашкой, я выдыхаю и иду к Кирби. Прячу глубоко в ящик свое разочарование, потому что не вижу и Колтона. Я не хочу быть назойливым, но меня пиздец как бросает из любопытства в осознание, что нужно перестать о нем думать. Я просто хочу утолить свой интерес, вторит мой разум. А я — свой, подключается сердце и ухмыляется, неожиданно забившись быстрее. Что же ты из себя представляешь? — Мне срочно нужен душ и бокал вина, — проходя мимо меня с каким-то салатом, говорит Кирби. Как бы её тут не раздавили. Она кажется такой невинной милашкой на фоне этих грубых… деталей интерьера. Правда до тех пор, пока не откроет рот. Брат всегда на таких западал. Я невольно начинаю вспоминать свою первую девушку. Ее звали Элеонора, она обожала писать эссе, мечтала поступить в Нью-Йорк и стать писателем. Мы с ней иногда переписываемся, и если честно, я ей благодарен. Мне кажется, именно она стала финишной чертой, когда моим страдальческим мыслям пришел конец. Я потерял с ней девственность на заднем сиденье машины её отца жаркой летней ночью и ни о чем не жалею. Когда она со счастливой и довольной улыбкой рухнула на меня, я с широко раскрытыми глазами покачал головой и уверенно сказал, что мне не нравятся девушки. Не столько Элеоноре, а сколько самому себе. Мое счастье, что она с пониманием отнеслась ко всей этой ситуации: отвезла домой, поцеловала в щеку и сказала, что всё нормально. Что это нормально. И что я со всем могу разобраться, если у меня будет желание разбираться. Я не совсем скоро с этим разобрался, первый год в колледже был странным и волнительным. Но я ходил на пару свиданий с парнями, некоторые очень даже нравились мне, с некоторыми я целовался и занимался сексом. И именно эти парни, которые были приятным отвлечением, помогли мне понять, что это нормально. Что я могу жить, каждый раз не задаваясь вопросом, что подумают люди, если положу руку на плечо парню. Сколько людей с отвращением отвернется, увидев наш поцелуй. И со временем стало легче. Нет, я всё ещё не могу, не обернувшись сотню раз вокруг, открыто поцеловать парня. Но я твердо понял, что если ты хочешь жить счастливо и без загонов, тебе нужно перестать так много всё обдумывать. Именно так и сделал. — Какие планы на вечер? — спрашиваю я у Кирби, пока она снимает этот — безвкусный, черт бы побрал моего брата! — жилет. — У меня свидание, — она посылает мне одну из своих очаровательных улыбочек. Ой-ой, грядет катастрофа. — С кем? — в разговор, конечно же, встревает мой братец. Пытается нацепить маску полной незаинтересованности, но в этом он, если быть честным, полный профан. — М-м, с милым парнем из Тиндера, — получив наши неодобрительные взгляды, она лишь отмахивается: — Что? Я молодая девушка, у него профиле фотки его котиков, и у меня в сумке есть перцовый баллончик. Можете не беспокоиться за меня, мальчики, — и уходит. Оставив меня — в забавном смущении, а брата — кипевшим от злости. — По-моему, она великолепная, — специально ухмыляюсь Джейми, протирая во второй раз стойку. — А по-моему, я тебе уже советовал не совать свой миловидный нос в чужое дело. Хмыкнув, я принимаю заказ двух студенток, которым явно уже хватит. Это всего лишь вопрос времени. Протекающую между Кирби и Джейми химию может не заметить лишь кто-то очень-очень глупый. Я вспоминаю свое последнее свидание из Тиндера. Парню было двадцать шесть, он только окончил юридический университет и, наверное, минут десять разглядывал мои татуировки. Даже во время секса он то и дело рассматривал их и… восхищался. Я дал ему номер своего тату-мастера и распрощался с ним, после чего заблокировал. Я знаю, жутко по-детски. Просто, понимаете… отношения — не совсем то, в чем я особенно хорош. За всю мою «после-каминг-аутовскую» жизнь я не встречал парня, с которым бы мне захотелось просто пообщаться и поделиться как прошел мой день, а не затащить в ближайший угол. Словно услышав мои печально настроенные мысли, колокольчик над дверью оповещает приход Колтона. Ха, Вселенная, хороший ход! Но я не попадусь на твои уловки. Я не могу запасть на Колтона. На Джастина Тимберлейка или вчерашнего милого паренька из доставки пиццы — могу. А на него ни в коем случае. Да, он убийственно привлекателен, и меня так коробит тот факт, что он даже не знает об этом. Такое ощущение, будто он не осознает, что будь он среди незнакомцев, а не этих странных людей, он был получал немало взглядов в свою сторону. Как женских, так и мужских. Но я не могу. Просто не могу. И не потому, что у него какая-то жуткая история позади, не потому, что все в этом городе считают его изгоем, и не потому, что это не понравится Джейми. Потому что я знаю, что бывает, когда я влюбляюсь в образ. Я могу кончить от своей руки в душе, прошептав имя объекта своего обожания, могу слушать любимую песню и фантазировать о нем, а когда по-настоящему его узнаю, быстренько разочаруюсь и останусь с пустым ощущением, царапающим грудь. — Советую тебе убраться, — не удостоив его взглядом, говорю я и игнорирую свой стремительно забившийся пульс, когда он садится прямо напротив меня. — Твой приход обычно заканчивается чем-то негативным, вроде громилы-мужика, желающего тебя… ну не знаю, придушить? — Если бы он хотел меня придушить, он бы давно это сделал, — отрезает Колтон и заказывает у Александры два сэндвича с собой. — Ты до сих пор не понял, в чем фишка таких парней как Люк? Они могут лишь пару раз помахать кулаками и держать в страхе. Но никак не то, что ты себе надумал. — Почему ты вызвал вчера такую реакцию у людей? Класс, Джастин. Прямо в лоб. Прямо как в третьем классе, когда я спросил учительницу, бьет ли её муж, когда она пришла с царапиной на щеке. Ошарашенное лицо женщины не подтолкнуло моих родителей навсегда заклеить мне рот. А следовало бы. Я вижу, как он сглатывает и его адамово яблоко соблазнительно подпрыгивает. Я бы мог коснуться губами этого местечка. Хоть разочек. Я бы прошелся пальцем по этой идеальной коже и… Я моргаю, пытаясь привести себя в чувства. Я просто жалок, да? — Потому что, — он наконец за весь разговор смотрит прямо мне в глаза, что я растерянно хлопаю глазами, — некоторые люди настолько поддаются другому мнению, что это пугает. — А ты умеешь уходить от ответа, — с внезапно охрипшим голосом отмечаю я. Вот и какого черта у меня охрип голос? Прочищаю горло и разрываю этот адский зрительный контакт. Я не могу запасть на его милое лицо и до смерти сексуальное тело. Я просто перестану себя уважать. Но здесь есть кое-что другое. То, что заставляет меня смотреть на него дольше обычного. То, что я слегка приоткрываю рот и набираю воздух, в котором так срочно нуждаюсь. То, что я несу всякий бред перед ним, так боясь опозориться и сморозить реальную чушь, хотя до этого я за собой такие вещи не замечал. Я практически всегда сосредоточен на разговоре с человеком, с которым общаюсь, смотрю только в глаза и знаю, как поддержать практически любую нейтральную беседу. Я ведь не могу это придумать на ровном месте, правда? Или… Тут Найл вручает ему готовый пакет с сэндвичами, он еще раз дарит мне свой загадочный взгляд, разворачивается и уходит. Колтон подходит к стоящей у двери и ждущей его девушке, которую я не заметил, целует её в уголок губ и выходит из этого чертового бара, оставляя меня с неприятным чувством в животе. Я, наверное, смотрел на них как на мороженое, которое только что уронил на асфальт. Я должен как можно скорее выкинуть его из головы. Думаю, мне пора перестать так быстро западать на парней, которые могут раскромсать мое сердце на кусочки. Неужели эту безумную пугающую связь между нами я надумал лишь в своей голове?