Heartstrings

Когда Йен открыл глаза, комнату подсвечивал только льющийся из окна бледный свет луны. Он простонал, ощутив ноющую боль в одеревенелых коленях. Черт, как он умудрился вот так уснуть? Попытка встать на ноги аукнулась ему болью в спине. Йен вслепую протянул руку и порыскал по постели, обнаружив, что та была пустая; тогда он на автомате повернулся к двухъярусной кровати. Карла дома не было, но там был Микки — он откинулся спиной на стену и сидел с непроницаемым выражением на лице. — Микки? — сонно позвал Йен. Микки никак не отреагировал, но глаза его скосились в сторону потягивающейся фигуры рыжего. Йен забрался на собственную кровать и облегченно выдохнул. — Который час? — Поздно, — ответил Микки, барабаня пальцами по колену. — Вот черт, я так ничего и не приготовил. — Да неужели. — Черт, прости, Микки. Эта неделя меня так вымотала, что я не заметил, как отключился. Ты голодный? — Не особо. Когда в животе у Йена заурчало, он встал со своего мягкого матраса и энергично заморгал, пытаясь прогнать сонливость. — А я вот очень. Хочешь чего-нибудь перехватить? Он потянулся в последний раз и начал медленно идти к двери, слыша за спиной легкие шаги Микки. — Ты не разбудишь Фи, — прошептал Йен, осознав, что осторожность Микки была обусловлена его боязнью попасться. Микки выглядел так, словно он хотел что-то сказать, но вместо этого решил смолчать и продолжил спускаться по ступенькам на кухню. — У нас выбор небольшой, — зевнул рыжий, открыв холодильник. — Ты любишь сыр на гриле? — Мне все равно, — ответил Микки, сев на диван в гостиной, пока Йен доставал с полок сыр, украдкой бросая взгляды на хмурого брюнета. Микки пролистал несколько журналов на кофейном столике, но, судя по всему, решил, что ни один из них не был достаточно интересным. Тишина наполнилась шипением сковородки, и как только сэндвич был готов, Йен взял одноразовую тарелку и поставил ее на стол прямо перед Микки. Тот был вжат в ручку дивана так сильно, словно боялся занять слишком много места и обделить Йена, который как раз плюхнулся рядом и вгрызся зубами в свой сэндвич. Бросив взгляд на часы рядом с телевизором, Йен подавился хлебом. Три ночи. — Ты не шутил, когда сказал, что сейчас поздно. Почему ты вообще не спал? Микки взял свой сэндвич с тарелки и устроился поудобнее у ручки дивана. — Не мог уснуть? — спросил Йен с набитым ртом. Микки откусил небольшой кусочек. — Что-то вроде того. Йену не потребовалось много времени, чтобы расправиться с едой. Он откинулся на спинку дивана. — Знаешь, какие плюсы у проживания в таком дерьмовом доме? Нас никто не захочет обворовать. Так что тебе не нужно волноваться, что кто-то ворвется сюда посреди ночи и приставит ружье к голове, можно спать спокойно. — Отъебись, — огрызнулся Микки; голос его звучал почти сердито. Йен вытер руки о джинсы, размышляя над тем, что он такого сказал, что так задело брюнета. — Почему ты не мог уснуть? — поинтересовался он снова, чувствуя себя немного дерьмово от мысли о том, что он, возможно, разозлил Микки. — Бля, если бы я знал, что мне устроят допрос, остался бы спать под мостом. Йен вжался в диван и опустил взгляд. — Прости. Просто хотел убедиться, что все нормально. Затем он спрыгнул с кровати и выбросил пустую тарелку в мусорную корзину, в последний раз посмотрев на Микки, который все еще сидел на диване и рассматривал свои колени. Там Йен его и оставил.

_______________________________________________

Утром гитара Микки исчезла, как и сам Микки. Карл все еще не вернулся домой, а Дебби ночевала у подруги, так что Йен провел это утро вместе с Лиамом. Остаток выходных он потратил на анализ всего, что написал для него Микки. Постоянно делая пометки на полях, Йен проучился до середины дня. На последней странице с задачей по физике он остановился, увидев, как в самом низу уже куда более аккуратным почерком были выведены три слова. «Спасибо за еду.» Йен слегка улыбнулся. Может, он зря волновался, и Микки не ненавидел его за то, что он лез не в свои дела и делал скоропалительные выводы. Или он просто умел быть благодарным. Йен почувствовал укол вины, осознав, что ему так и не довелось поблагодарить Микки, особенно учитывая тот факт, что он уснул; черт знает, сколько времени Микки потратил на его домашку. Йен встряхнул головой и перевернул лист, чтобы переписать задачу и попытаться разобраться в ней самостоятельно. В понедельник школа прошла на отлично. Йен чувствовал себя достаточно уверено, принимая участие в викторине по физике, и вдобавок ко всему симпатичный парень из параллельного класса попросил его номеа. Он улыбнулся, глядя на клочок бумаги в своих пальцах, и врезался в кого-то. — Блять, смотри куда… о, привет, Йен! Это была Мэнди, одетая в кружевной топик и черные джинсы скинни. Она жевала жвачку и как раз лопнула большой пузырь. — Ну и кто этот счастливчик? — ухмыльнулась она, кивая на нацарапанный на клочке бумаги номер. Йен просто рассмеялся. — Парень с английского. Не помню, как его зовут. — Оуч, — поморщилась Мэнди и пошла за ним в кафетерий. Обычно Йен чувствовал себя на седьмом небе, когда парень, а особенно такой милый, решался с ним пофлиртовать, но сейчас он смотрел на номер телефона, и почему-то чернильные цифры не делали его таким счастливым, как слова благодарности Микки на его домашке. Неподалеку от кафетерия Йен заметил кожаный кейс, в котором Микки носил свою гитару; он лежал — ну естественно — на траве рядом с Микки, окруженным небольшой группой парней. Все они находились снаружи, по другую сторону окна. Йен почувствовал, как сердце его забилось быстрее, когда Микки улыбнулся. Все лицо его словно засветилось, и даже с такого расстояния Йен мог разглядеть белоснежные зубы брюнета и ямочки на его щеках, а также то, как дернулось вперед и слегка согнулось от смеха его тело. Йен отвернулся, внезапно смутившись и почувствовав себя полным идиотом за то, что он так пялился на брата Мэнди, когда она стояла рядом. Что-то внутри него всколыхнулось. Прошлой ночью Микки был серьезным, совсем не улыбался и даже злился. Неужели Йен так его выбесил? Может, он зашел слишком далеко, предлагая ему секс, и все то время, что Микки помогал ему, он чувствовал давление. Блять, ему хотелось попросить прощения. Ланч с Мэнди проходил весело, пока не появился ее новый парень, которого она завела для развлечения. Выглядел он хорошо, но характер у него был дерьмовым. Мэнди это особо не волновало — девушка уткнулась в телефон и что-то печатала, пока парень пытался вклиниться в беседу и увлечь их рассказом о том, как он надрался на недавней вечеринке. Йен слушал краем уха и кивал в подходящие моменты; если подумать, то это была работа Мэнди, но рыжий не хотел показаться грубым. Все это время он смотрел на Микки и его банду снаружи. Когда парень забросил попытки привлечь их внимание и замолчал, Йен повернулся к Мэнди. — Хэй, так почему твой брат вчера не пошел домой? Она оторвалась от телефона, подняла на него удивленный взгляд и потянула из трубочки шоколадное молоко, стоявшее на ее подносе с едой. — Он не в ладах с отцом, так что часто убегает. Это постоянно происходит. — И куда он обычно идет? — К друзьям, с которыми торгует травкой, — лениво протянула Мэнди, отправляя еще одно сообщение, и чуть поджала губы. — Откуда такой внезапный интерес к Микки? — Нет никакого интереса, — тут же принялся обороняться Йен. Секунду за их столиком стояла тишина, а потом он продолжил. — Просто мне кажется странным, что Микки несколько лет не ходил в школу, а потом появился в последний год. С чего его вдруг потянуло к учебе? — Отцу не нужен отчисленный сын. Плохо для репутации, — ответила Мэнди и слегка улыбнулась. — Обычно Микки страдает херней, за что отец его ненавидит, но в этот раз он нашел способ удержать его в школе. Йен и ее парень выжидающе уставились на девушку. Та пожала плечами. — Микки обожает музыку, особенно играть на гитаре, и папа пригрозил, что сломает ему пальцы, если тот не пойдет в школу. Конец. — Какого черта? Ты что, прикалываешься? — Я еще удивилась, что это сработало. До этого Микки его никогда не слушался. Йен был в таком шоке, что тут же встал из-за стола и развернулся, зная, что его желудок больше не сможет переварить ни кусочка. Мэнди подпрыгнула вслед за ним, игнорируя своего парня, и быстро догнала его. — Подожди! Что такое? — Ты серьезно, Мэнди? Судя по твоим словам, ваш отец — тиран. — Ну… так и есть. Разве я тебе не говорила, м? Он тираничный, властный кусок дерьма, который заботится только о своей компании и ненавидит нас. Только я не попадаюсь ему за мутными делами, так что со мной он не так жестит, как с Микки. Такие у нас дела. — Такие у вас дела, — огрызнулся Йен, резко развернувшись. — Блять, Мэнди. Ты правда думаешь, что это нормально? То, что он вам вот так угрожает? — Прости, — растерянно произнесла она. — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Йен. — Совсем ничего. У меня урок. — Ты злишься? — Нет, — выдохнул он, сам не понимая, почему так завелся. — Мне просто пора на урок. Урок тянулся медленно, словно звонок никогда не прозвенит, а потому когда это случилось, Йен практически вылетел из аудитории. Стараясь не сталкиваться с Мэнди, он направился в сторону школьного двора, где нашел хорошее местечко под кизиловым деревом. Он был рад окончанию занятий, а несколько часов вдали от дома сейчас казались необходимой передышкой. Йен убрал рыжие волосы с лица и начал заучивать слова из домашки по французскому. — Ты когда-нибудь не учишься? Голос раздавался откуда-то сверху; когда Йен закинул голову, то увидел, что Микки расположился на одной из широких ветвей, свесив ноги. В одной руке он держал сигарету, а в другой книгу. — Ты когда-нибудь не читаешь? — ответил вопросом на вопрос Йен, и Микки, усмехнувшись, вернулся к книге. Йена так и подмывало продолжить разговор, но вместо этого он уткнулся в свою папку и устроился покомфортнее у ствола. Только потом он заметил гитарный кейс, стоявший у другой стороны дерева, и с любопытством потянулся к нему. — И какого хера ты делаешь? — спокойно спросил Микки, выдув облачко сигаретного дыма. Он ничего не сделал, чтобы остановить Йена, который уже открывал кейс. — Просто хочу посмотреть. Гитара была красивая, намного красивее, чем ожидал Йен. Из черного полированного дерева и с блестящим грифом. Она выглядела совсем новой, и Йен, не удержавшись, провел кончиками пальцев по струнам. — Обалдеть, ты ее прямо из магазина принес? — Подарок от папочки, — выплюнул Микки, вновь затянувшись сигаретой. Это напомнило Йену о его недавнем разговоре с Мэнди, но он не мог заставить себя поинтересоваться об этом лично у Микки, который, очевидно, ненавидел отвечать на личные вопросы, а потому Йен прикусил язык и в восхищении дернул за струны. Между ними вновь повисло молчание. Микки читал — в нечеловеческом темпе, как казалось Йену — а сам Йен продолжал играть с гитарой, достаточно осмелев, чтобы вытащить ее из кейса и положить себе на колени. Он поднял взгляд на Микки, который, кажется, не возражал, и попробовал тихо побренчать. — Эй, Мик! — раздался голос с противоположной части двора. Микки поморщился, но не стал отвечать. Йен увидел, как у дальнего здания стоят три человека; все выглядели слишком взрослыми, чтобы быть школьниками. — Хочешь зависнуть сегодня вечером? — А кто, блять, спрашивает? — крикнул Микки, не отрываясь от книги. — Майк! Микки цокнул языком и перевернул страницу. — Лады, — сказал он слишком тихо, чтобы его услышали. Несколько минут три парня продолжали топтаться на месте, а затем направились к дереву, сурово посмотрев на Йена. Один из них вытянул руку и ударил Микки по ботинку. — Йо, ну так че, все в силе? — Блять, я же сказал — лады. Не видишь, что я здесь занят? — Чтение для геев, — пробормотал парень с бородой, за что получил ботинком по голове от Микки. Йен перестал трогать гитару и отвел глаза, пытаясь не пересекаться взглядом ни с одним из незнакомцев. — Бля, а это кто такой? — спросил один из компании, подозрительно глядя на Йена. — Не твое дело. Ты разве не на условно-досрочном? Хули ты забыл в моей школе? — Сам знаешь, как он обожает капать нам на нервы, — ответил другой парень, и оба начали шутливо толкать друг друга. Йен почувствовал себя неуютно, когда один из них склонился, чтобы поближе его рассмотреть. — Бля, не твоя ли гитара у рыжего на коленях? Какого хуя, Микки! Нам ты даже дышать на нее не разрешаешь, а уж тем более играть! — Он не играет, а у вас изо рта воняет, так что отъебитесь, — рявкнул Микки, наконец, спрыгнув со своей ветки. Он отпихнул парня подальше от Йена и сел рядом с ним, вытянув ноги совсем близко к длинным ногам рыжего. — Сдрисните вы уже? Я занят, блять. Все трое перевели взгляд с Йена на Микки, а затем ушли. Йену казалось, что теперь, когда ботинки Микки едва ощутимо касались его голени, тело его было связано и прижато к земле какой-то невидимой силой. В воздухе вновь повисла тишина. — Я сегодня сдал викторину, — пробормотал Йен, пальцами вновь проводя по гитаре. Микки не оторвался от своей книги, но замычал, давая понять, что услышал его. — Спасибо тебе большое, ну ты знаешь… за то, что пришел и все такое. Ты ведь мог остаться у кого-то еще, но не стал. Так что… да. Спасибо. — Продолжишь мямлить, и я перестану слушать, — ответил Микки, протянув Йену сигарету, которую тот с благодарностью взял. Было что-то очень интимное в том, что он курил сигарету, которой до этого касались губы Микки, хоть Йен и довольно часто делился куревом с Мэнди и семьей. — Эм, ну так… — Йен захотел ударить себя за то, что снова замямлил. Он сделал быструю затяжку и вернул сигарету Микки. В груди у него что-то сжалось, когда пальцы их мимолетно соприкоснулись. — Это правда, что ты никому не разрешаешь трогать свою гитару? Теперь Микки смотрел прямо на него; его голубые глаза светились спокойствием, а в позе сквозила непринужденность. Он выглядел так, словно не принадлежал к этому времени. Словно то, как он курил, укладывал свои волосы и сохранял дистанцию между собой и Йеном, хоть они и сидели совсем близко, было взято из другого десятилетия. — Какие-то проблемы? — спросил он, слегка опустив веки и вновь глубоко затянувшись. Сигаретный фильтр вспыхнул оранжевым цветом, а затем снова потух. Йен отвел глаза, не зная, что сказать. Он собирался положить гитару обратно в кейс, когда внезапно пальцы Микки накрыли его собственные. Вдох застрял у него в горле, зрачки расширились от ощущения приятной тяжести на его руке, а ноги слегка задрожали, когда Микки наклонился к нему так близко, что дыхание его защекотало ухо Йена. — Знаешь, почему, Йен? Йен совсем притих, так сильно вжавшись напряженной спиной в ствол дерева, что не смог выдавить ни звука в ответ. — Твои руки не созданы для того, чтобы ломать, — низким голосом произнес Микки, а затем тепло его тела внезапно испарилось; он встал, сунул учебник под мышку и бросил сигарету на траву. Рывком забрал у Йена гитару и положил в кейс, который закинул за спину. Когда Микки ушел, Йен продолжал оцепенело смотреть на траву, и сердце его билось так сильно и гулко, что казалось, оно может взорваться в любую секунду.