Heartstrings

Мэнди с Йеном сидели на траве, поджидая автобус, когда к ним подошел Микки. — Хэй, Мик, — поздоровался Йен, и Мэнди со скептицизмом перевела взгляд с друга на брата. — Как она там? — на автомате спросил Микки. Йен слегка поддался вперед, положив руки на ноги Мэнди, которые она вытянула на его собственных. — Утром она очень удобно устроилась у меня на постели. Ну знаешь, там, где я сам сплю. И я вовсе не отхаркивал шерсть всю ночь, так что не беспокойся обо мне. — Я позже занесу корм, — буркнул Микки и, развернувшись, ушел. Йен уставился на его удаляющуюся фигуру, но внезапно Мэнди ударила его по плечу. Девушка выглядела раздраженной и одновременно сгорающей от любопытства. — Чего? — спросил рыжий, потирая плечо и глядя на сложившую на груди руки подругу. — Что происходит между тобой и моим братом? Йен откинулся назад, поддерживая вес своего тела локтями. — Ты о чем? — Не знаю, просто… — Мэнди поджала губы и чуть склонила голову. — То, как вы друг на друга смотрите. Обычно он никогда просто так не подходит поговорить с моими друзьями, как с тобой. Йен рассмеялся, хоть слова Мэнди и взволновали его. — Смотрим друг на друга? Тебе надо быть чуть подробнее, Мэнди. — Ну типа, — девушка снова сжала губы. — Я не знаю. Мой брат так себя обычно не ведет. И его не назовешь любителем чужого общества, если ты не заметил. — Он говорил со мной всего две секунды, а ты уже сделала какие-то выводы? — Я его знаю, — в свою защиту сказала Мэнди. — Он тот еще мудак и всегда окружает свою персону аурой похуизма и враждебности, понимаешь? Ему просто необходимо строить из себя крутого, чтобы справляться с тем дерьмом, которое нам устраивает отец, но… — она сделала паузу и пододвинулась ближе к Йену, понизив голос. — Кроме меня он уже давно ни с кем не забивал на свою показуху. Теперь Йен слушал ее более внимательно. Ему даже хотелось, чтобы она остановилась, потому что то, к чему она вела, его смущало, но Йен уже полностью отдался желанию узнать о Микки больше; больше, чем ему вообще следовало. — Просто я заметила, что когда он общается с тобой, то ведет себя иначе. Нет впечатления, что он начистит тебе рожу, если ты скажешь или сделаешь что-то не так. И он разрешает тебе присматривать за кошкой. Йен отвернулся и пожал плечом, чувствуя, как при этих словах его переполняет счастье. — Он просто оставил кошку у меня в комнате и приносит ей еду время от времени. Не думаю, что тут много пищи для размышлений, Мэнди. — Кошка — единственное, что он любит сильнее гитары. На той неделе был пиздец, и я понимаю, почему он не хочет забирать ее домой, но сам факт того, что он разрешает тебе за ней приглядывать и доверяет тебе… просто крышу сносит. — И к чему ты вообще ведешь? — вздохнул Йен, стараясь не выдавать себя, и повалился спиной на траву. Мэнди нависла над ним, растянув губы в игривой ухмылке. — Ох, не пытайся меня обдурить, Йен Галлагер. У тебя определенно стоит на моего брата. Он сел так резко, что врезался лбом в лоб Мэнди, и девушка, зашипев от боли, отшатнулась. — Ауч! Йен! — Прости, — торопливо произнес Йен и потер лоб. — Просто это… Ну перестань, Мэнди! Я не трахаю твоего брата. — Я этого не говорила, — проворчала Мэнди и поправила растрепавшуюся челку. — Я просто говорю, что вы довольно сблизились. У газона остановился автобус, и Йен, подпрыгнув вместе со своим рюкзаком, помог Мэнди встать. — Даже если бы мне чего-нибудь хотелось с Микки, этого все равно не будет. Они запрыгнули в автобус и заняли пустые места в самом конце. Как только автобус тронулся с места, Мэнди тут же повернулась к другу. — Значит, тебе с ним чего-нибудь хочется? — Боже, звучит так, будто этого хочешь ты. — Йен, мой брат перестал курить. Йен начал поправлять ремешки на своем рюкзаке, стараясь не смотреть Мэнди в глаза, пока она говорила. — И он совсем редко выпивает. Не буду даже говорить о том, что теперь он не напоминает бомжа, когда является домой. — Отлично, может у него появилась девушка, — отрезал Йен, не понимая, почему слова Мэнди его так взволновали. Словно теперь, когда подруга вслух перечисляла все эти факты, он мог навыдумывать себе всякого и поверить в это, чего нельзя было допустить. — Он ведь вчера ночевал у тебя, так? Голова Йена резко взметнулась, и он ответил нервным, неровным голосом: — Он тебе рассказал? — Я докопалась до него, и он выпалил сгоряча, — с гордостью ухмыльнулась Мэнди и начала тактично проверять свой маникюр, давая Йену собраться с мыслями для ответа. — Ладно, мы друзья, и что с того? У него есть другие друзья, я видел их. — Те укуренные байкеры? Ага, нет, на самом деле они ему не друзья. С ними он просто толкает травку время от времени, а так они ему даже не особо нравятся. Кроме того, наш мудак отец делает все, чтобы у нас нихуя не было друзей, забыл? Йен, внимательно рассматривающий выражение лица Мэнди, увидел, как в ее чертах мелькнуло что-то печальное и слабое, а потом тут же сменилось непроницаемой маской. Милковичи слишком хорошо прятали боль. Йен сильнее сжал ремешок рюкзака. — Врешь ты все, — состроил гримасу он. — Ты и сам это знаешь, — Мэнди лучезарно ему улыбнулась и положила голову на его плечо, прикрыв глаза. Успокаивающая вибрация автобуса и тяжесть головы подруги смягчили Йена, и он убрал несколько прядей волос с лица Мэнди. Так тихо рассмеялась. — Ты знаешь, что я люблю тебя? Ты единственный человек в мире, на которого мне не насрать, если не считать этого одержимого музыкой придурка. Я доверяю тебе и чувствую себя в безопасности. С остальными парнями все иначе. Рано или поздно они все уходят, или же я ухожу, потому что мне слишком страшно оставаться. Йен почувствовал, как у него в груди все сжалось, и он кивнул, будучи не в силах выдавить из себя что-нибудь вразумительное. Мэнди очень редко была с ним откровенной. — Я думаю, что мой брат начинает чувствовать что-то подобное. Думаю, он знает, что ты его не подведешь и что на тебя можно положиться, но он и правда пиздец как потрепан жизнью. Ты слишком ласковый и заботливый, это отпугнет его. Йен опустил голову, и оба они подпрыгнули, когда автобус проехал по кочке. Мэнди устроилась поудобнее и обвила парня руками, и Йен, почувствовав, что она слегка дрожит, перевел на нее взгляд и замер, увидев в ее глазах слезы. — Спасибо, что заговорил со мной в первый день старшей школы, а не стал подшучивать, — выдавила Мэнди, а затем сделала глубокий вдох и добавила. — Спасибо, что не бросаешь меня, когда я проебываюсь по всем фронтам. Спасибо за то, что ты мой лучший друг. Она шмыгнула носом и не стала продолжать, а спрятала лицо в его футболке. Йен положил ладонь ей на плечо и ободряюще сжал его. — Хэй, Мэнди, я никуда не денусь, — мягко произнес он. Мэнди кивнула и обняла его крепче. — Знаю.

***

Когда Йен услышал постукивание в свое окно, он тут же отбросил сосредоточенность и кинулся к кровати, чтобы отодвинуть занавеску. На улице стоял Микки, спрятав одну руку в карман, а в другой сжимая пакет, наполненный, судя по всему, кошачьим кормом. Йен показал ему два больших пальца и пошел вниз. Фиона снова была на работе, и Йен уже начинал задумываться, пересекутся ли они с Микки хоть когда-нибудь. — Хэй — сказал Йен, когда Микки прошел мимо него, заходя внутрь. — Хэй, — ответил Микки, остановившись на ступеньках и развернувшись, словно что-то забыл. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и Йен мысленно вернулся к тем словам, что Мэнди сказала ему в автобусе. У нее был какой-то волшебный радар, распознающий чувства Микки? Исходя всего из пары фраз, которыми они перекинулись друг с другом, она предоставила ему целое эссе, описывающее, что происходило в голове у Микки, а Йен не мог даже определить, злился ли сейчас на него брюнет или же наоборот был рад его видеть. Кристальные глаза Микки были спокойными; Йен разве что только видел, что в них не было мягкости или жесткости. Ладно, может, взгляд его был немного усталым, с темными кругами под глазами, но брови Микки были слегка изогнуты, а не нахмурены, так что, возможно, Йен его не раздражал… Йен чувствовал себя идиотом, когда так глубоко разбирал такие вещи. Шерлок Холмс из него никудышный. — Что, блять? — спросил Микки спустя минуту. Йен смущенно опустил голову. — Эм, ничего. Микки не стал комментировать его странное поведение и пошел в комнату рыжего, пока тот, не отставая, следовал за ним. Увидев свою кошку, он бросил пакет с кормом на пол и поднял ее. — Как жизнь, Мак Маффин? Йен закрыл дверь и, не удержавшись, расхохотался. Микки свирепо на него посмотрел и положил кошку обратно на кровать. — Ты серьезно ее так назвал? Твою же мать, — Йен повалился на кровать, театрально держась за живот. — Заткнись нахер, Мэнди ее так назвала. — Да ну? Ладно, хорошо. Как скажешь, Мик Маффин. — Он тупица, не слушай его, — проворчал Микки и вновь взял кошку на руки, почесывая ее за ухом. Она замурчала от удовольствия и принялась облизывать его руку, раны на которой уже практически зажили; остались лишь бледные линии. — Она мне кровать обоссала, — Йен показал на влажное пятно на простыне. Микки уставился на него. — Я могу отнести ее в стирку вместо тебя, если ты так боишься кошачьей мочи. — Мудак, — улыбнулся Йен и, скомкав простыню, вышел из комнаты. Когда он вернулся, Микки достал из кармана игрушку на веревочке. Йен вновь повалился на кровать и взял домашку, которую уже почти сделал, но глаза его продолжали то и дело соскальзывать с записей в тетради на Микки, который играл с кошкой. Микки улыбался, дразня свою любимицу, глаза его светились, и хоть это и было глупо, но Йен почувствовал укол ревности из-за того, что такие улыбки никогда не предназначались ему. — Ты и правда милый, Микки, — выпалил он и тут же пожалел, что не проглотил эти слова. Блять, ну нахуя он это сказал? Рука Микки замерла, и кошка, все это время бегающая вокруг него, растерянно остановилась. — Я же тебе говорил… — Да-да, прости, слишком гейски, — выдохнул Йен, агрессивно застрочив ручкой в тетради, чувствуя, как быстро и гулко бьется сердце в его груди. Кошка начала тереться о колено Микки, а затем прыгнула на кровать Карла, чтобы порыться в горе мусора. Йен старался игнорировать биение своего сердца и продолжал строчить так усердно, что у него занемела рука, но с каждым движением ручки он, казалось, распалялся лишь сильнее. Спустя несколько минут он забросил домашнюю работу и сел на кровати. — Нет, Микки, мне не жаль. Забираю назад свои извинения, потому что я сказал то, что думаю. Можешь смириться с этим. Микки не повернулся к нему, но Йен знал, что лицо брюнета помрачнело. — Какого хера? Йен подумал, что было уже поздно идти на попятный, а потому решил сказать все как есть, не волнуясь о том, как отреагирует Микки. — Ты так убежден в том, что ничего не стоишь, что постоянно с враждебностью реагируешь на любую похвалу. Я больше не буду притворяться. Ты пиздец милый, и мне насрать, что ты хочешь казаться жестоким, чтобы отталкивать от себя людей. Ты заслуживаешь, чтобы тебя ценили, так что заткнись и прими комплимент. Микки просто продолжил наблюдать за играющей кошкой, но Йен видел, как его тело словно обмякло. Йен подумал, что разговор окончился, и даже вновь вернулся в свое лежачее положение, но затем Микки заговорил. — Почему бы тебе не последовать собственному совету? Йен нахмурился и придвинулся ближе к краю кровати. — А? — Будто ты пиздец как отличаешься, — выплюнул Микки, глядя прямо в потолок. — Если бы ты сам ценил себя, то не прятался бы в школьных туалетах и за трибунами, занимаясь грязными делами. Йен убедил себя, что это была лишь защитная реакция, но слова Микки все равно его ранили. — Мне это нравилось, мудак, — огрызнулся он. Теперь Микки по-настоящему его рассердил. — А в твоих дневничках написано иначе, — просто ответил Микки, и Йен мгновенно ощетинился, а сердце его забилось с сумасшедшей скоростью. — Что? — Твои истории, — лениво протянул Микки, глазами указав на заполненный папками ящик у кровати Йена. На мгновение Йену показалось, что он не может дышать; он резко соскочил с кровати на пол и, схватив Микки за руку, развернул к себе, вынуждая смотреть себе в лицо. — Микки, — выдохнул он, до боли закусив губу. — О чем ты? — Твоя писанина. Я же говорил тебе, что у тебя хорошо получается писать, так что я прочитал твои дневники, когда у меня закончились интересные книги. Воздух в комнате словно сгустился. Йен больше не мог мыслить ясно; он шел на поводу у импульса, когда резко ударил Микки в челюсть. Удар был не слишком сильным, но достаточно ощутимым, чтобы шокировать брюнета. Йен тут же отдернул руку и вернулся на кровать, прижавшись к стене, потому что Микки в мгновение ока вскочил с пола и опасным взглядом посмотрел на него. — Ты совсем мозги потерял? — вкрадчивым и пугающе спокойным голосом спросил он. — Это личное, Микки! — крикнул Йен, все еще прижимаясь к стене. Микки начал подходить к нему, шаги его были медленными и тяжелыми. Йену казалось, что ему никогда не было так страшно. — Ты не можешь брать вещи без моего разрешения, только потому что тебе скучно. Не тебе это решать, — резко сказал Йен, будучи слишком напуганным, чтобы продолжить кричать. — Я все записал, потому что иногда мне нужно выплеснуть все. Ты не можешь просто брать и делать что душе угодно с моими… Микки забрался на кровать, и Йен застыл, всем существом желая убежать, но будучи не в силах даже пошевелиться. В ту секунду, как он ударил Микки, что-то в нем изменилось. Что-то было не так. — Почему они никогда не дотрагиваются до меня нежно? — произнес Микки, глядя на него потемневшими глазами. Йен замотал головой, узнавая собственные слова. — Перестань, Микки. — Почему они такие грубые? Я думал, что в такие моменты испытываешь счастье, любовь и блаженство. Но ничего этого не было. Йен закрыл глаза ладонями и сильнее замотал головой, слишком хорошо зная собственные цитаты, желая отгородиться от голоса Микки, но брюнет был слишком близко. — Они не хотят меня. Они хотят получить от меня желаемое, а потом выбрасывают, словно мусор. Может, я и есть мусор. Просто еще один педик, всего лишь давалка, которая ничего не стоит, — голос Микки оборвался, когда Йен начал плакать. Это было слишком невыносимо — слышать, как кто-то другой вслух произносит эти слова. — Хватит, — хрипло выдохнул Йен, ногтями впиваясь в свои веки и чувствуя, как теплые слезы бегут по его дрожащим запястьям. Это было так жалко — плакать прямо перед Микки, но он не мог остановиться, чувствуя, как тело его пульсирует и сотрясается от сдавивших его эмоций. Он записал свои мысли, чтобы они не кружились у него в голове целыми днями, а теперь они наводнили его, словно Микки прорвал целую плотину. — Убирайся, — прорыдал он, ощущая боль в тех местах, где его ногти впивались в веки. Он не почувствовал, что Микки слез с кровати, и задрожал сильнее. Йен уткнулся лицом в колени, словно пытаясь спрятать свое унижение; ему хотелось сказать Микки еще раз, чтобы тот выметался, но теперь это было невозможно, так как горло его слишком сдавило. Микки же просто продолжал сидеть рядом, ничего не говоря и не двигаясь, что лишь сильнее расстраивало Йена. Он сжался в комок; ему казалось, что он давился воздухом, в животе замутило от нахлынувшей тошноты. Йен выдохнул и снова вдохнул, потеревшись лицом о джинсы, чтобы стереть с него хоть немного влаги и своей боли. Всего за несколько секунд Микки заставил его вспомнить и пережить все то, за что он ненавидел себя долгие годы. — Блять. Это было единственное слово, которое произнес Микки, а затем Йен услышал, как хлопнула дверь, отдаваясь вибрацией в стенах. Кошка кинулась к двери, громко мяукая, но когда Микки так и не вернулся, она прыгнула на кровать рядом с Йеном и, свернувшись в мурлыкающий клубок, задремала.