Heartstrings

Микки проскользнул домой поздно вечером, все еще пребывая в приподнятом настроении после выкуренной травы и, возможно, после проведенного вместе с Йеном времени. Он прикрыл дверь, по привычке стараясь вести себя тихо в такое позднее время, потому что даже малейший звук мог разъярить отца. Сердце Микки остановилось, когда он увидел, что гостиная не была пуста. Там сидел Терри с двумя мужчинами, одетыми в костюмы и галстуки. Микки мог только предположить, как он выглядел со стороны; с покрасневшими глазами, да еще и пропахший травой, словно мексиканский картель. — Микки? — спросил один из мужчин, осушив бокал вина. Их беседа исчерпала себя, ведь теперь они наблюдали за тем, как Микки шел к лестнице. Глаза его отца были холодными и расчетливыми, а губы поджаты, давая понять, что Микки выбрал неподходящее время для возвращения домой. — Мой сын, — прохладно рассмеялся Терри и поднял бокал с вином. — Наверняка гулял с какой-нибудь красоткой и забыл о времени, да, сынок? Микки не знал, какого черта Терри вообще волновали его дела. Ему было почти восемнадцать, так что кому, блять, какое дело, с кем он шатался и когда возвращался домой. Но эти мужчины были его партнерами по бизнесу, а Терри терпеть не мог, когда что-то портило его образ в глазах таких важных людей. Микки, одетый не так, как подобало богатому отпрыску, не блистающий хорошими манерами и вежливостью, был его самым большим разочарованием. — Она никак не хотела меня отпускать, — развязно ответил Микки, заработав одобрительный смех двух мужчин, но только не Терри. Тот улыбался, притворяясь, что все отлично, но сам он был явно не в духе. Все трое, несомненно, чуяли запах травы с такой дистанции, особенно Терри, нос которого был натренирован на проколы его детей. Микки стоило сразу сбежать из дома, потому что он знал, что последует дальше, но вместо этого он извинился и продолжил подниматься на второй этаж. Какая-то часть его хотела притворяться, что все было хорошо. Уже на верхней ступеньке он услышал голоса из гостиной. — Не знал, что твой сын употребляет, Терри. Вот так бывает, когда отправляешь детей в Саутсайдскую школу, в самую клоаку Чикаго, — добродушно рассмеялся один из партнеров Терри. Микки не стал дожидаться ответа отца и пошел в свою комнату. Нет, Терри отправил их с Мэнди в Саутсайдскую школу, чтобы держать подальше от Нортсайда, где располагалась его сеть. Позднее вечером, когда Микки читал последнюю главу в старой книге — это была одна из тех книг, которые можно найти только на полке учителей по английскому — его дверь приоткрылась. Он не стал поднимать взгляд, слыша, как Терри приближается к его кровати, и повторял себе, что он не боится. Ну хотя бы Мэнди сегодня не ночевала дома; так Микки мог не волноваться о том, что она услышит и поймет, что все это ложь, и на самом деле он боялся. Он хотел дать сдачи, но Терри был гораздо больше и сильнее его. В этот раз Микки отключился гораздо быстрее, чем обычно; сразу, как только почувствовал руки отца у себя на шее, где они сомкнулись и начали сдавливать горло. Он слишком устал, чтобы сопротивляться.

***

Мэнди и Йен праздно шатались по книжному магазину, в который пошли по внезапной прихоти Йена. Несмотря на то, что Мэнди не проявляла особого интереса к книгам, она положила глаз на симпатичного кассира и, не теряя времени, направилась к нему. Йен был рад, что подруга не задалась вопросом, почему Йен захотел пойти в книжный. Так ему было легче все осмотреть. Какие книги читал Микки? На полках стояли тысячи томов, и Йен не знал, с чего начать. Он не мог припомнить ни одного названия тех книг, что видел в руках брюнета. Серьезно, Йен только знал, что Микки наслаждался чтением его мыслей, и он понятия не имел, хорошо это или плохо. Может, Микки нравилось читать о тяжелых вещах, внутренних переживаниях, болезненном опыте. Такие книги немного пугали Йена, но ведь каждому свое. Он вообще чувствовал себя глупо из-за того, что придавал подарку такое значение, в то время как Микки наверняка было насрать на каникулы и всю эту праздничную суету. Рождество было уже на носу, а значит, у Йена появился шанс показать Микки, что все это время он был к нему внимателен. Но с каждой перевернутой страницей Йен ощущал себя все дальше и дальше от брюнета. Наконец, он сдался и потащил Мэнди подальше от симпатичного кассира прямо к выходу. У него все равно не было ни гроша. Домой они пошли разными путями. Йен подтянул воротник куртки повыше, чтобы спрятать шею; с каждым днем мороз становился все сильнее. Внезапно он остановился, потому что в переулке дорогу ему преградил парень. Все произошло слишком быстро; Йен только успел заметить, как небо промелькнуло у него перед глазами. Ударом в живот из него выбили воздух, а в следующую секунду он уже лежал на земле, окруженный тремя незнакомыми парнями, которые кричали и били его ногами. Не сказать, что ему было больно, но он пребывал в полной растерянности, и каждый раз, когда он пытался подняться, его вновь отправляли на землю. В потоке криков Йен разобрал оскорбления и гомофобные словечки, но особого внимания им не придавал, стараясь отключиться от происходящего и просто переждать, пока все не закончится. Внезапно удары прекратились, а голоса стихли; тон сменился на более непонятный и испуганный. В следующую секунду парни сорвались с места и убежали. Йен узнал куртку одного из них. Это был тот хоккеист, которого он хорошенько отделал в школе несколько месяцев назад. Когда он присел, держась за бок, то встретился взглядом со своим младшим братом. В тот момент Карл выглядел старше Йена; глаза его пылали, готовые убивать, и он напоминал солдата, только что вернувшегося с войны. В руках у него был складной ножик, и он быстро сложил его, чтобы помочь Йену подняться. — Походу одного вида ножа достаточно, чтобы спугнуть этих ссыкунов, — ухмыльнулся Карл, но ухмылка его была невеселой. Он отпустил руку Йена. — Черт, Карл. Спасибо, — выдохнул Йен, стараясь особо не зацикливаться на том, что только что произошло. Стыдно было осознавать, что его только что избили в переулке, и от обидчиков его спас двенадцатилетний брат. Карл, однако, явно не видел в этом ничего постыдного, потому что он обнял Йена так, словно они не видели друг друга несколько лет. На какой-то миг Йен подумал, что, возможно, так оно и было. Он обнял брата в ответ, отодвинув злость из-за этого трусливого нападения на задний план. — Где ты был? — пробормотал он в волосы Карла и отстранился. — То тут, то там, — ответил Карл. Йену было страшно видеть, как ребенок говорил вот так. Саутсайд закалил их всех, вынудил быть жестче, чем необходимо, но на Карле это сказалось больше остальных. — Как насчет того, чтобы почаще заглядывать домой? Фи переживает. Карл просто кивнул. Что бы у него в жизни ни происходило в последнее время, он сам должен был решить, делиться ему этим с кем-либо или нет, и Йен его понимал. Он понимал, какого это — держать все внутри. Домой они пошли вместе, смеясь, подшучивая друг над другом и пихаясь, и когда они вернулись, к ним присоединился Лип. Йен не осознавал, как сильно он соскучился по братьям, пока они не уселись играть в видео-игры, как в старые времена, поедая на диване спагетти и не останавливаясь, пока не подошло время ложиться спать. Когда Лип и Карл ушли наверх, Йен убрал все с дивана, чтобы Фиона, вернувшись с работы, ни о чем не волновалась. Отнеся тарелки на кухню, он заскочил в ванную и как следует умылся, надеясь, что завтра в школе он будет выглядеть более-менее презентабельно. Затем он пошел вынести мусор и, к своему удивлению, обнаружил на крыльце Микки. Он сидел на ступеньках так, словно жил здесь. Они ничего друг другу не сказали. Йен просто спустился мимо Микки, выбросил мусор, а затем вернулся и сел рядом с ним. Микки заметил его, хоть на лице его и было какое-то отстраненное, жесткое выражение, но Йен не стал заговаривать первым. Он решил подождать. Так было до того, пока он не заметил отметины на шее парня, напоминающие синяки от пальцев. — Микки? — медленно спросил он, и в ответ Микки лишь лег спиной на ступеньки и закрыл глаза, положив руку себе на лоб. Он выглядел таким усталым, что Йен не удивился бы, усни он прямо здесь, на жестком дереве. Вместо того, чтобы устраивать Микки допрос по поводу его шеи, рыжий посмотрел в облака. — Меня сегодня избили. Ну, за то, что я гей, — Йен с издевкой усмехнулся. — Это был тот парень, которому я врезал в самом начале семестра. Тот хоккеист, который доебался до моей ориентации, помнишь? Привел с собой друзей, чтобы оторваться как следует. Микки молчал. Йен не был уверен, слушал ли он его вообще, но все равно продолжил, потому что раз уж Микки читал его мысли без разрешения, то почему бы не высказать их вслух. — Но потом появился мой младший брат с ножом и спугнул их. Я все равно гомик, раз мне нравятся парни, да? Они не давали мне встать и говорили, что мне предназначено прогибаться. Он смолк, ожидая, что Микки посмеется над ним или скажет, что ему надо было дать сдачи, да хоть что-нибудь, но Микки молчал. — Иногда мне любопытно, насколько легче было бы жить, если бы мне просто нравились девушки. — Нахер все, — хрипло произнес Микки. — Не твоя, блять, вина, что некоторым мудакам нечем заняться, кроме как толпой набрасываться на человека, который просто идет и никому не мешает. Не имеет значения, гей ты или натурал, богатый или бедный, умный или тупой, они все равно найдут, за что тебя возненавидеть. Так что срать на всех, будь тем, кем тебе хочется, и просто старайся выжить. От его слов Йен чуть не растаял, и тут же почувствовал, как глаза его заслезились. Блять, нельзя дать Микки это заметить. — Никогда не понимал, нахера людям вообще вешать ярлыки на все подряд. Им просто хочется ебаться, но в ту секунду, как они повесят ярлык на свои предпочтения, которые основываются только на том, что находится у кого-то между ног, то все — половина населения тут же отметается. Если ты гей, значит, тебе нужен член. Так? А если тебе нравится парень, но потом выяснится, что у него члена нет, то ты больше не будешь его хотеть? Пиздец тупо. — Если у парня нет члена, то он не парень, Микки, — Йен улыбнулся. — Я о том, что тебе не нужен член, чтобы быть хорошим человеком. Тут все гораздо глубже гениталий, — Микки фыркнул. — Людям надо просто чпокнуться. Вот почему в этом мире столько хуйни. На самом деле всем плевать друг на друга. Никто не пропитается к тебе чувствами за то, какой ты есть, всем только важно, что у тебя в штанах. Йен даже не знал, что ответить, потому что подобные мысли никогда его не посещали. Он посмотрел на Микки, и он был все тем же; глаза его были закрыты, а выражение лица измотанным. Он был тем же Микки, Микки, который шарахался от любых проявлений эмоций и привязанностей, а теперь он разглагольствовал о чувствах так, словно заранее подготовил речь. — Гей или натурал, нахуй это все. Какая разница, если человек тебе нравится, мать твою, — сонно пробормотал Микки. Йен еще долго размышлял над его словами.

***

Утром школу отменили из-за внезапно обрушившегося на город бурана. Снаружи царило настоящее снежное царство, все было белым и размытым, но такая погода была привычной в это время года. Фиона заглянула в комнату, чтобы сообщить им об отмене занятий, прежде чем уйти на работу. Было еще темно, поэтому Лип с Карлом мгновенно провалились в сон снова. — Итак, — начала Фиона, все еще держась за дверную ручку. Йен потер заспанные глаза и посмотрел на сестру. — Что это за парень у нас на диване? Он ведь ночевал у нас до этого, да? — Друг из школы. Брат Мэнди, — Йен зевнул. По лицу Фионы было видно, что она хотела подробнее его расспросить, но затем девушка посмотрела на часы и заторопилась, ограничившись лишь коротким «завтрак на столе, если что». Йен чувствовал себя благодарным и одновременно виноватым, ведь наверняка Фиона спала всего четыре часа между своими сменами. Ему нужно было найти работу, чтобы снять хоть какой-то груз с ее плеч. Окончательно проснувшись, он выскользнул из-под одеяла и спустился на первый этаж, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Микки. Для него вообще было шоком, что Микки все еще был здесь. На кухонном столе был тост с маслом и джемом, при виде которого в животе у Йена заурчало. Запихнув завтрак себе в рот, он схватил газету и начал просматривать объявления о работе, но без аттестата об окончании старшей школы хороший улов ему явно не светил. Не увидев ничего многообещающего, Йен отложил газету и направился обратно на второй этаж, раз уж он не мог пойти искать работу в такую погоду. Было несправедливо, что Фионе пришлось выходить в такой буран. Йен замер у ступенек и покосился на спящего на диване Микки. Развернувшись, он подошел к спинке дивана и перегнулся через нее. Казалось, что Микки находился в коме. Он спал так неподвижно, что было тяжело сказать, жив он вообще или нет. Йен, не удержавшись, опустил руку и пальцами дотронулся до щеки Милковича. В ту секунду, как он прикоснулся к брюнету, на кончиках его пальцев появилась знакомое покалывание, отозвавшееся во всем теле, но длилось оно всего секунду, потому что в следующий миг рука Микки схватила его за запястье и сжала так сильно, что Йен испугался за свои кости. Открытые глаза Микки были дезориентированы и бегали по комнате, словно он понять не мог, где находился. Когда он отпустил запястье Йена, тот старался не материться оттого, как сильно оно болело. — Прости, — поморщился Йен, в то время как Микки, тяжело дыша, выпрямился. Он инстинктивно дотронулся до своей шеи; за радужкой его глаз таился страх. Йен не стал ничего спрашивать, хоть ему и было почти физически невыносимо не затрагивать эту тему. Наплевав на вероятность того, что Микки вновь причинит ему боль, он вновь опустил руку и запустил длинные пальцы в темные волосы Милковича. Сначала Микки насторожился, но вскоре веки его опустились, и он выдохнул, слегка прижавшись головой к ладони Йена. Микки дотронулся до запястья рыжего и погладил его, словно извиняясь, а затем опустил руку на одеяло, которым Йен поделился с ним еще вчера. — Школу отменили. Дороги слишком скользкие, — сказал Йен, чувствуя, как сердце его все еще бешено бьется после того, что только что произошло. — Ладно, — пробормотал Микки, обняв одну из диванных подушек. Он выглядел еще более усталым, чем прежде. — Хочешь есть? — Нет, — коротко ответил брюнет, грудь которого все еще быстро вздымалась и опускалась. — Тебе что-нибудь нужно? — снова спросил Йен, не желая оставлять Микки в таком состоянии. — Ага. Да, — выдохнул Микки. Йен тут же оживился и обошел диван. — Что тебе нужно? — спросил он, склонившись пониже. — Просто, — Микки вновь выдохнул, медленно и протяжно. — Побудь здесь. Посиди в кресле, ну типа того. Как только Микки произнес «побудь здесь», он мог быть уверен, что Йена не придется просить дважды. Рыжий плюхнулся в кресло возле дивана и, закинув ноги на столик, включил телевизор и выключил звук. Он не сдвинулся с места, пока Микки снова не уснул.