Красный шиповник

Уже второй раз в жизни я просыпаюсь в гробнице. Надо или прекращать это, или как-то привыкнуть и не так сильно пугаться. Серый камень низких сводов гробницы давил полумраком и тяжестью, заставляя ежиться от страха и мелко дрожать от холода. Я села на своем ложе и огляделась. Было темно и сыро, и в темноте мне едва удалось разглядеть стоящие рядом каменные то ли столы, то ли алтари, то ли открытые гробы. На них лежали Торин, Бофур, Бифур и Двалин. Руки сложены на груди, лица умиротворенные, спокойные, глаза закрыты. Я соскочила со своего ложа и кинулась к Подгорному королю. Дышит, он дышит, о, боже мой! Я коснулась ледяными пальцами его лба, и тут меня отвлек тонкий ноющий на одной ноте звук… словно скулит какое-то животное, или кто-то плачет. Я огляделась еще раз, пытаясь понять, откуда именно исходит этот звук, и не является ли его источником умертвие. В углу едва заметно шевелилась груда каких-то тряпок. Звук исходил от нее. У меня волосы встали дыбом от страха, спина покрылась холодной испариной и тонкая ткань белого савана, невесть откуда взявшегося на мне, прилипла к коже. Ноги мои застыли. Нужно подойти к… ЭТОМУ, узнать, что это… кто это… но страх не пускал меня. В любую минуту может явиться умертвие, а может, эта ноющая груда тряпок в углу и есть оно? Я сглотнула тягучую слюну, которая ледяным комом прокатилась по пищеводу и упала в желудок, вызвав приступ тошноты. - Mom! O, mommy! – вдруг удалось разобрать мне в непрекращающемся нытье. Сначала эти слова показались мне непонятным набором звуков, но затем… Английская речь! Здесь, в Средиземье! Последние годы мне пришлось жить в Лос-Анджелесе, и я прекрасно узнала этот характерный именно для американцев акцент. От радости, что это не умертвие, я чуть не закричала. Стоп! Что делает в Средиземье девушка-американка? Ха, а что делаю в Средиземье я? Хорошенькие же вопросики я задаю. - Hello! – с трудом переходя с вестрона на английский, воскликнула я и медленно подошла к девушке, плачущей в углу. – Are you ok? Боже мой, какая я дура! Додумалась, что спросить у человека, внезапно оказавшегося в мрачной и холодной гробнице! Девушка закричала, вскочила на ноги и замахала перед моим носом руками. При всем при этом она умудрялась громко верещать что-то все на том же американском английском, а мне с непривычки было тяжело ее понять. Вот парадокс! Вестрон, которым меня наградило мое прошлое появление в Средиземье, давался мне куда легче… - Тише, тише, да угомонись ты! – заорала я, пытаясь перекрыть ее неумолчный визг. И тут раздалось приглушенное шипение, шуршание… Внутри у меня все похолодело. Ну вот, дождались умертвия… - Кто шумит в моей могиле? Кто не хочет сладко спать? – вкрадчиво завел шипящий голосок. Откуда-то сверху к нам поползло что-то черное, бесформенное и страшное. - Упокойся лучше в мире, хватит громко завывать. Ах ты ж, мы, оказывается, поэты! Я отскочила в сторону от наползающего на меня могильного холода, успев ухватить за руку насмерть испуганную американку, которая неожиданно заткнулась. Впрочем, у меня самой от страха язык прилип к небу. Да и бесполезно кричать, кто придет на помощь? В парализованном ужасом мозгу вспыхнула спасительная мысль о Гэндальфе… А рука умертвия уже тянулась к моей шее… Неожиданно раздался вопль, полный боли и отчаяния, и умертвие откатилось от нас в сторону, точнее говоря, отлетело. Торин тоже успел встать со своего каменного ложа. Кажется, я даже вскрикнула от радости. А, может, этот крик принадлежал американке. В руках Подгорный король держал меч. Умертвие взвилось под потолок, нудно завывая без слов, и, судя по всему, изготовилось атаковать. Я кинулась за спину Торина, и потащила американку, трясущуюся от страха, за собой. Подгорный король уверенно перехватил меч. И тут могильник сотрясся под громовыми ударами, словно что-то молотило его снаружи. Умертвие завыло еще сильней, закрутилось, закружилось под потолком, едва не задевая нас складками белых лохмотьев. Наконец, одна из стен гробницы обрушилась, грозя завалить нас камнями. - Ложись! – вскричал Торин, толкая меня за каменное ложе, и прикрывая собой. Я зажмурилась и закрыла уши руками. Вскоре все стихло, раздались невнятные стоны и кашель. Я открыла глаза и огляделась. Пыль оседала на землю в столбах розоватых лучей рассветного солнца, с пола могильника поднимались, отряхиваясь, Бофур, Бифур и Двалин. Торин протянул мне руку, помогая встать, и на короткое мгновение задержал в объятьях. Я едва не забыла о найденной мною американке, а когда склонилась над ней, поняла, что девушка потеряла сознание. Еще бы, немудрено. Конечно же, нас спас Гэндальф, словно услышал мой мысленный призыв. Вот он идет ко мне, отшвыривая мелкие осколки камней с дороги посохом. За волшебником, уныло повесив головы, плетутся Фили и Кили. - Где ты их нашел? – с плохо скрытым недовольством и раздражением в голосе рыкнул Торин, бросая на племянников взоры, не предвещавшие ничего хорошего. - По дороге попались, - уклончиво ответил Гэндальф. Взгляд волшебника был прикован к лежащей без сознания девушке. Гномы тоже обратили на нее внимание. Я присела рядом с ней на корточки, и похлопала ее по щекам. - Именно об этом я тебе говорил, Несси, - тихо сказал Гэндальф. – Таинственные пришельцы, странно одетые и говорящие на непонятных языках. Таинственные исчезновения… Что-то грядет. Я подняла на волшебника испуганный взгляд. Попаданцы проникают в Средиземье в промышленных масштабах? Что же произойдет с историей, если даже одна такая девчушка способна изменить ее ход? Что будет со всеми жителями Средиземья? Что будет дальше?