***
Утром в понедельник Блейз, Гермиона и Панси явились в Большой зал одновременно с почтовыми совами. Гермиона была не единственной, кто с нетерпением ждал свежего номера «Ежедневного пророка»: почти всем не терпелось узнать новости о сбежавших Пожирателях смерти, которые, несмотря на многочисленные сообщения людей, якобы видевших их в разных местах, до сих пор не были пойманы. Гермиона отдала сове кнат и торопливо развернула газету, пока Блейз наливал себе апельсинового сока. — Что там? — спросил Блейз, кивая в сторону стола гриффиндорцев, когда к Гарри подлетела сова. Большой зал Школа «Хогвартс» Нахмурясь, он протянул руку, но не успел взять у совы письмо, как еще три, четыре, пять сов сели на стол рядом с ней и принялись теснить друг друга, наступая в масло и опрокидывая солонки: каждой хотелось вручить свое послание раньше других. — Это еще что такое? — изумился Рон. Все гриффиндорцы обернулись посмотреть, что происходит, и тут на стол, ухая и хлопая крыльями, опустились еще семь летучих почтальонов. Гарри разорвал желтый конверт. Из него выпал плотно сложенный мартовский номер «Придиры». Гарри развернул его и увидел свое лицо, робко ухмыляющееся с обложки. Поперек фотографии большими красными буквами шла надпись:ГАРРИ ПОТТЕР НАКОНЕЦ ЗАГОВОРИЛ: ПРАВДА О ТОМ-КОГО- НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ И О ЕГО ВОЗВРАЩЕНИИ, КОТОРОЕ Я ВИДЕЛ СВОИМИ ГЛАЗАМИ
— Неплохо, правда? — сказала Полумна, подходя к гриффиндорскому столу и втискиваясь на скамейку между Фредом и Роном. — Он вышел вчера, и я попросила отца выслать тебе бесплатный экземпляр. Думаю, все это письма читателей, — она кивнула на сов, которые по-прежнему бродили по столу перед Гарри. — Не удивительно, — сказала Гермиона, повернувшись к столу гриффиндорцев. — Гарри, ты не будешь возражать, если мы… — Пожалуйста, — сказал Гарри, слегка озадаченный. Блейз с Гермионой сразу же принялись вскрывать конверты. — Этот малый считает, что ты совсем съехал с катушек, — сказал Блейз, сев рядом с Гарри, лицом к столу Слизерина, проглядывая письмо. — Так-так… — А эта женщина советует тебе пройти курс лечения Шоковыми заклятиями в больнице святого Мунго, — разочарованно сказала Гермиона, комкая второе письмо. — Зато тут вроде бы ничего плохого, — медленно произнес Гарри, читая длинное письмо от колдуньи из Пейсли. — Ого! Она говорит, что верит мне! — А этот колеблется, — сказала Панси, взяв одно из писем. Гарри настороженно посмотрел на неё, но Гермиона заверила, что ей верить можно. Гарри кивнул, чтобы она читала дальше: — Говорит, что ты вроде не похож на сумасшедшего, но лично он не хочет верить, что Сам-Знаешь-Кто возродился, поэтому не знает, как ему теперь быть. Только пергамент зря перевел! — А вот еще один, которого ты убедил, Гарри! — возбужденно воскликнула Гермиона. — «Прочтя Вашу версию этой истории, я был вынужден заключить, что „Пророк“ обошелся с Вами крайне несправедливо… Хотя мне очень не хочется верить в возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть, я вынужден признать, что Вы говорите правду…» Да это же просто чудесно! — Еще одна думает, что ты просто гонишь волну, — сказал Блейз, выбрасывая за плечо скомканное письмо, — зато эта пишет, что ты обратил ее в свою веру и теперь она считает тебя настоящим героем… даже фотографию свою приложила, ого! — Что здесь происходит? — раздался позади тонкий, фальшиво-приторный голосок Гарри поднял взгляд от вороха конвертов, которые держал в руках. Гермиона с Блейзом поспешили сесть на свои места. За Фредом и Полумной стояла профессор Амбридж — ее жабьи глаза навыкате озирали разгром, учиненный совами на столе перед Гарри. Позади нее он увидел толпу жадно наблюдающих за ними учеников. — Кто это прислал вам столько писем, мистер Поттер? — вкрадчиво спросила Амбридж. — А что, разве это преступление — получать письма? — громко осведомился Фред. — Поосторожнее, мистер Уизли, не то останетесь после уроков, — предупредила Амбридж. — Ну, мистер Поттер? — Гарри помедлил, но он не видел возможности скрыть содеянное; было ясно, что рано или поздно «Придира» попадется ей на глаза. — Люди пишут мне потому, что я дал интервью, — сказал Гарри. — О том, что случилось со мной в прошлом июне. Произнося эти слова, он невольно скользнул взглядом по столу для преподавателей: у Гарри возникло страннейшее чувство, что секунду назад Дамболдор наблюдал за ним, но, посмотрев на директора, он убедился, что тот поглощен разговором с профессором Флитвиком. — Интервью? — повторила Амбридж еще более тонким и мерзким голосом, чем обычно. — Что вы имеете в виду? — Я имею в виду, что репортер задавала мне вопросы, а я на них отвечал, — сказал Гарри. — Вот… — И он кинул ей номер «Придиры». Она поймала его и уставилась на обложку. На ее бледном, рыхлом лице проступили отвратительные фиолетовые пятна. — Когда вы это сделали? — спросила она чуть севшим голосом. — В последний выходной в Хогсмиде, — сказал Гарри. Она посмотрела на него, вне себя от ярости; журнал дрожал в ее коротких толстых пальцах. — Больше у вас не будет выходных в Хогсмиде, мистер Поттер, — прошептала она. — Как вы осмелились… как вы могли… — Она сделала глубокий вдох. — Я снова и снова пыталась отучить вас лгать. Видимо, вы до сих пор не усвоили моего урока. Минус пятьдесят очков Гриффиндору и еще неделя штрафных занятий. — терпение Гермионы кончилось, и она, вскочив из-за стола, подошла к Амбридж. — Вы не имеете права лишать Гарри выходных в Хогсмиде! — возмутилась девушка. Амбридж усмехнулась, и схватила Гермиону за шиворот. — Дрянная девчонка забыла своё место? — усмехнулась Амбридж. Увидев эту стычку, встали Снегг, Дамболдор и МакГонагалл, они уже начали подходить к ним, — ты также участвовала в этом да? — Конечно, ведь это была моя идея, — победно улыбнулась Гермиона. Амбридж отвесила ей пощёчину. Гермиону это не обидело, даже рассмешило. — Вам двоим запрещено посещать деревню Хогсмид, я выпишу распоряжение с подписью министра. И также, Грейнджер, вы будете приходить в мой кабинет вместе с Поттером. Не прошло и часа, как по всей школе расклеили гигантские объявления — они появились не только на факультетских стендах, но и в коридорах, и в классных комнатах. ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА Любой учащийся, уличенный в хранении журнала «Придира», будет немедленно исключен. Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №27. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор. Всякий раз, когда Гермионе попадалось на глаза одно из этих объявлений, она прямо-таки расцветала от удовольствия. — Да что тебя так радует? — не выдержал Гарри, когда они шли на урок Зельеварения. — Неужели ты не понимаешь? — удивилась Гермиона. — Даже если бы она сама захотела, чтобы в школе не осталось ни единого человека, который не читал бы твоего интервью, она не могла бы придумать ничего лучше, чем запретить его! Похоже, Гермиона была права. Хотя Гарри ни разу даже мельком не видел в школьных помещениях запретного журнала, к концу дня все только и делали, что цитировали друг другу его интервью. Гарри слышал, как о нем шептались в коридорах перед занятиями, за обедом и на задних партах во время урока, а Гермиона, заглянув в туалет для девочек перед лекцией по древним рунам, сообщила, что во всех кабинках только об этом и судачат. Тем временем профессор Амбридж курсировала по школе, останавливая учеников на выбор и заставляя их вынимать из сумок книжки и выворачивать карманы; Гарри знал, что она ищет запрещенный номер «Придиры», но ученики всегда на несколько шагов опережали ее. Они успевали заколдовать страницы с интервью Гарри так, что любой посторонний видел в них только выдержки из учебников, или волшебным образом превращали их в чистые, снимая заклятие лишь тогда, когда им хотелось перечитать статью снова. Преподавателям, разумеется, запрещалось упоминать интервью согласно Декрету об образовании номер двадцать шесть, однако они все равно находили способ выразить свои чувства. Профессор Стебль наградила гриффиндорцев двадцатью очками, когда Гарри передал ей лейку. Лучезарно улыбающийся профессор Флитвик под конец урока заклинаний впихнул ему в руки коробку попискивающих сахарных мышек, сказал «тс-с!» и поспешил прочь. Профессор Трелони на своих занятиях вдруг истерически разрыдалась и заявила изумленному классу и очень недовольной Амбридж, что Гарри вовсе не умрет в юном возрасте, а доживет до преклонных лет и станет министром магии и отцом двенадцати детей. Но по-настоящему счастливым Гарри почувствовал себя на следующий день. Они с Гермионой возвращались из библиотеки. Когда Чжоу нагнала его в коридоре перед самым уроком трансфигурации. Не успел он опомниться, как ее рука оказалась в его, а ее губы шепнули ему на ухо: «Прости меня, пожалуйста. Дать такое интервью — это было очень смело… я прямо расплакалась». Его огорчило то, что ей пришлось пролить еще одну порцию слез, но очень обрадовало, что они снова начали разговаривать, а когда она быстро чмокнула его в щеку и поспешила дальше, он ощутил себя на вершине блаженства. Гермиона лишь посмеялась. А едва они добрались до класса трансфигурации, как произошло еще нечто столь же замечательное и невероятное: навстречу ему из толпы однокашников выступил Симус. — Я только хотел сказать, — промямлил он, косясь на левое колено Гарри, — что я тебе верю. И послал этот журнал маме. Если Гарри и нужно было что-то еще для полного счастья, этой мелочью стала реакция на происшедшее Кребба и Гойла. В тот же день, ближе к вечеру, он увидел их в библиотеке: сдвинув головы, они тихо переговаривались. С ними был еще один худосочный мальчишка; Гермиона шепнула, что его зовут Теодор Нотт. Они оглянулись на Гарри, когда он искал на полках книгу с инструкциями по частичному исчезновению. Гойл угрожающе затрещал суставами пальцев, а Гарри прекрасно знал, почему они так себя ведут: он назвал их отцов в числе Пожирателей смерти. Увидев Драко в коридоре, Гермиона лишь встретилась с ним взглядом, и остановилась, чтобы поговорить, отослав Гарри в Большой зал. — Чего тебе? — грубо спросил Драко. — Ты не занят сегодня вечером? — спросила Гермиона. — Для тебя, я занят, — рявкнул Драко. Гермиону это удивило, она взяла его за локоть, но парень вырвался. — Приятно общаться с тем, кто оклеветал моего отца? — О чём ты? — Он назвал имя моего отца из числа Пожирателей смерти, — огрызнулся Драко. — Но ведь это правда, он рассказал всё… — Вот именно, правда, которая МЕНЯ убила, в первую очередь! Он обогнул Гермиону и пошёл прочь. Гермиона поняла, что некоторые детали, Гарри мог бы и опустить.***
Через неделю, Гермиона узнала, что у Гарри снова был приступ. Оказалось, что стена, которую Гарри сам же и построил, рухнула, поэтому теперь, он был не змеёй, а Волан-Де-Мортом, и это девушку напугало. Она посоветовала пойти к Снеггу, чтобы усилить занятия, но Гарри отказался, попросив сделать это её. Зайдя в Выручай комнату, когда до собрания оставалось 3 часа, Гермиона вытащила палочку, и направила её на сидящего на стуле Гарри. — Ты уверен? — Да, — смело сказал Гарри. — Легилименс! Гермиона оказалась в голове Гарри. Она ходила по тому же помещению, в котором был он, будто была самим Гарри. Она почувствовала те же эмоции, и внезапно, как будто со стороны она увидела Руквуда — Пожирателя, который сбежал из Азкабана, она слышала его разговор с Волан-Де-Мортом, слышала всё, будто и находилась в тот момент там. Больше всего её испугало то, что Гарри не пробует сопротивляться, поэтому, она проникла глубже, и увидела, что он не доверяет ей. Гермиону это удивило. Когда она добралась до разговоров с Дамболдором, Гарри мгновенно вышвырнул её из своей головы. Глаза Гермионы были бешеными, она была зла на Гарри, из-за недоверия. — Ты…. Не доверяешь мне… — прошептала она. — Что? — удивился Гарри. — Я видела твой разговор с Дамболдором, — сказала Гермиона, — ты сказал Дамболдору, что не доверяешь мне, потому что я состою в Слизерине. Это не прошлый год и не предыдущие, это пятый курс. Как ты можешь не доверять мне?! Оттолкнув Гарри, девушка выбежала из Выручай комнаты.***
Следующим днём, когда Гермиона с друзьями шли по коридору, направляясь в Большой зал, они услышали чьи-то крики. Удивившись этому, они побежали на крик, и оказались в вестибюле. Посреди вестибюля, с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под хереса в другой, стояла профессор Трелони, и вид у нее был абсолютно сумасшедший. Волосы ее встали дыбом, очки перекосились, так что левый глаз казался больше правого, а бесчисленные шали и шарфы хаотически свисали с плеч, создавая впечатление, что она расползается по швам. На полу рядом с прорицательницей лежали два огромных чемодана, один вверх ногами — похоже было, что его спустили по лестнице вслед за ней. Профессор Трелони в ужасе смотрела на кого-то, находившегося у подножия лестницы, но скрытого от Гермионы. — Нет! — выкрикнула она. — НЕТ! Это невозможно… так нельзя… я отказываюсь в это верить! — Вы не знали, что все к этому шло? — сказал тонкий голосок, в котором слышалось жестокое удовлетворение, и Гермиона, чуть сместившись влево, увидела, что человек, повергший Трелони в такой ужас — не кто иной как профессор Амбридж. — Хоть вы и не в силах предсказать даже погоду на завтра, вы, конечно же, не могли не понимать, что ваш убогий стиль работы и неодобрение, которое я ясно продемонстрировала вам во время моих инспекций, делают ваше увольнение неизбежным! — Вы н-не можете! — взвыла профессор Трелони; из-под ее огромных очков струились слезы. — Вы… н-не можете меня уволить! Я п-провела здесь шестнадцать лет! Х-хогвартс — м-мой родной д-дом! — Он был вашим домом, — сказала профессор Амбридж. Гермиона с отвращением заметила, что ее жабье лицо растянулось в злорадной усмешке при виде того, как профессор Трелони, безудержно рыдая, рухнула на один из чемоданов, — но перестал им быть час назад, когда министр магии подписал приказ о вашем увольнении. А теперь будьте добры покинуть замок, Вы нам мешаете. С жадным наслаждением она смотрела, как профессор Трелони содрогается и стонет, в приступе отчаяния раскачиваясь на своем чемодане взад и вперед. Гермиона услышала приглушенные рыдания и оглянулся: Лаванда и Парвати, обнявшись, тихо плакали друг у дружки на плече. Не выдержав этого зрелища, Гермиона спустилась по лестнице, и подошла к профессору. — Успокойтесь, профессор, — прошептала Гермиона, — вот, вытрите слезы… все не так плохо, как вы думаете… вам не придется покидать Хогвартс… — Мисс Грейнджер, вы хотели что-то сказать? — злорадно улыбнулась Амбридж, — она больше не профессор, — Гермиона злобно посмотрела на инспектора. — Она куда большему научила меня, или кого-либо ещё, нежели вы, Амбридж, — рявкнула Гермиона. Такой тон не понравился Амбридж, и она направила палочку на Трелони и Гермиону, однако на их защиту стали Рон, Блейз и Панси, которые были неподалёку. — Вы запретили пользоваться палочками нам, — сказал Рон, — но продолжаете пользоваться своей. — к ученикам присоединилась МакГонагалл, подойдя к Трелони. — Ты не покинешь, школу, Сивилла, — мягко сказала профессор. — Неужели, профессор МакГонагалл? — ледяным тоном осведомилась Амбридж, сделав несколько шагов вперед. — И кто же уполномочил вас сделать подобное… — Я, — раздался звучный голос. Дубовые парадные двери распахнулись. Стоявшие рядом с ними ученики посторонились, освобождая путь Дамболдору, только что появившемуся на пороге. Гермиона понятия не имела, что на ночь, глядя понадобилось директору под открытым небом, но его фигура на фоне туманных сумерек казалась весьма внушительной. Оставив двери широко распахнутыми, он двинулся через ряды зрителей к заплаканной, дрожащей Трелони, которая по-прежнему сидела на чемодане, рядом с ней была Гермиона, Панси, Блейз и Рон, также замершей около нее МакГонагалл. — Вы, профессор Дамболдор? — спросила Амбридж с каким-то особенно неприятным коротким смешком. — Боюсь, вы не понимаете ситуации. У меня имеется, — и она вытащила из складок мантии свиток пергамента, — приказ об увольнении, подписанный мною и министром магии. Согласно Декрету об образовании номер двадцать три, генеральный инспектор Хогвартса обладает правом присутствовать на занятиях, назначать испытательные сроки, а также увольнять любого преподавателя, чьи методы работы она — то есть я, сочтет не соответствующими нормам, установленным Министерством магии. Я решила, что профессор Трелони профессионально некомпетентна. Я освободила ее от должности. — К огромному удивлению Гермионы, Дамболдор продолжал улыбаться. Он опустил взгляд на профессора Трелони, которая все еще бурно всхлипывала, сидя на чемодане, и сказал: — Разумеется, вы совершенно правы, профессор Амбридж. Как генеральный инспектор, вы имеете полное право увольнять моих преподавателей. Однако у вас нет права выгонять их из замка. Боюсь, — продолжал он с коротким вежливым поклоном, — что подобные решения по-прежнему находятся во власти директора, и мне угодно, чтобы профессор Трелони осталась жить в Хогвартсе. — При этих словах профессор Трелони не то икнула, не то истерически хихикнула: — Н-нет, я п… пойду, Дамблдор! Я ос… оставлю Хогвартс и п… поищу счастья ещ… еще где-нибудь… — Нет, — отрезал Дамблдор. — Мне угодно, чтобы вы остались, Сивилла. — Он повернулся к МакГонагалл. — Могу я попросить вас проводить Сивиллу обратно наверх, профессор МакГонагалл? — Конечно, — ответила та. — Поднимайся, Сивилла… — Из толпы поспешно вышла профессор Стебль и взяла Трелони под другой локоть. Вместе они провели ее мимо Амбридж и двинулись вверх по мраморной лестнице. За ними суетливо побежал профессор Флитвик; вынув по дороге палочку, он скомандовал: «Локомотор, Чемоданы!» — и багаж профессора Трелони, всплыв в воздух, тронулся вслед за ней. Сам Флитвик замыкал процессию. Профессор Амбридж застыла на месте, не сводя глаз с Дамболдора, который по-прежнему благожелательно улыбался. — И что, — сказала она шепотом, разнесшимся по всему вестибюлю, — что вы будете с ней делать, когда я назначу нового учителя прорицаний и ему понадобится ее комната? — Это не проблема, — вежливо ответил Дамблдор. — Видите ли, я уже нашел нового учителя прорицаний, а он предпочитает жить на первом этаже. — Вы нашли?.. — пронзительно воскликнула Амбридж. — Вы? Позвольте напомнить вам, Дамблодор, что, согласно Декрету номер двадцать два… — Министерство имеет право утвердить подходящего кандидата в том — и только в том — случае, если директор не сумеет найти такового, — сказал Дамболдор. — Но я рад сообщить вам, что в данном случае мне это удалось. Позвольте представить… — Он повернулся к раскрытым входным дверям, в которые затекала легкая ночная дымка. Гермиона услышала стук копыт. В толпе учеников раздалось встревоженное шушуканье, и те, кто был ближе всех к дверям, торопливо попятились. Некоторые даже споткнулись, стремясь как можно скорее очистить дорогу новому преподавателю — снежно-белые волосы и поразительной синевы глаза, голова и торс человека на теле пегой лошади. — Это Флоренц, — с беспечной улыбкой сказал Дамболдор остолбенелой Амбридж. — Надеюсь, он вас устроит. Амбридж, сжав приказ об увольнении Сивиллы, поспешила зайти в Хогвартс. Дамболдор же, краем губ улыбнулся, и пригласил кентавра зайти в школу, где на первом этаже будет его комната и кабинет. Уходя, Дамболдор послал Гермионе и трём смельчакам, ставшим на защиту Сивиллы, оригами: «видимо, плевать на правила вы не разучились. Дамболдор». Прочитав письмо, Гермиона улыбнулась. Тем временем, как ни уставали напоминать им преподаватели и Гермиона, СОВ неуклонно приближались. Все пятикурсники в разной степени страдали от стресса, однако Ханна Аббот первой получила от мадам Помфри успокаивающую настойку, когда вдруг ударилась в слезы на травологии и заявила в промежутках между всхлипами, что она слишком тупа, в жизни не сдаст экзаменов и потому хочет сейчас же бросить школу. Если бы не ОД, Гарри пришлось бы совсем туго. Иногда ему казалось, что он живет только ради этих часов в Выручай-комнате, ради этого изнурительного труда, который тем не менее приносил ему истинное удовлетворение: всякий раз, глядя на своих товарищей и видя, как далеко они продвинулись, Гарри ощущал прилив гордости. Порой он гадал, как поведет себя Амбридж, когда все члены ОД получат на экзамене по защите от Темных искусств отметку «превосходно». Они, наконец, приступили к работе над Патронусами, о чем все мечтали уже давно. — Патронус — одно из мощнейших, но и трудных, одновременно заклинаний, — начала объяснять Гермиона на собрании, — сразу советую вам вспомнить самый яркий момент из вашей жизни, который заставляет вас чувствовать тепло и счастье. Это всё равно, что перед боггартом оружие — смех, так же перед дементором оружие — это счастье. Заклинание звучит так: Экспекто Патронум. Это заклинание относится к разряду тех, которые нужно заучить и произносить чётко! — Экспекто Патронум, — сказали все хором. — Прекрасно, — улыбнулась Гермиона, — вызвать телесного патронуса труднее всего, однако пока вы сосредоточены на счастливых воспоминаниях, ваш Патронус будет защищать вас. Приступайте! Отношения с Гарри не налаживались, так как Гермиона не могла забыть того, что он не доверяет ей. Несмотря на ссору, они с Гарри старались почаще напоминать ребятам, что создать Патронуса посреди ярко освещенной классной комнаты гораздо проще, чем вызвать его при встрече, например, с тем же дементором. — Да брось ты занудствовать! — весело воскликнула Чжоу, любуясь тем, как ее Патронус, серебристый лебедь, парит под потолком Выручай-комнаты — дело было накануне Пасхи. — Они такие милашки! — Важно не то, что они милашки, а то, что они способны защитить тебя, — терпеливо сказал Гарри. — Нам бы сюда боггарта или кого-нибудь вроде него: я сам впервые вызвал Патронуса, когда боггарт притворился дементором, и благодаря этому научился… — Кстати, Гермиона, а какой Патронус у тебя? — улыбнулся Блейз. Все замолчали, — я слышал, что вы с Гарри вызывали его на третьем курсе. — Гарри перевёл взгляд на Гермиону, та покраснела. — Да, точно, — крикнул Захария, — может, ты продемонстрируешь его нам? Гермиона засомневалась, но увидев решительный взгляд Гарри, согласилась показать своего защитника. Девушка начала перебирать в голове светлые воспоминания, которые позволили бы ей напитать ими своего Патронуса. Наконец, в голове девушки вспыхнуло воспоминание о приезде Драко, о том, как они проводили время в магловских магазинах, театре и даже в музее. Затем картинка изменилась, и Гермиона вспомнила признание Драко в конце четвёртого курса. Гермиона поняла, что практически все светлые воспоминания связаны именно с Драко. Подняв палочку, Гермиона произнесла: — Экспекто Патронум! Из палочки вырвался серебристый орёл, его свечение заставило всех зажмуриться. Гермиона так сильно сфокусировалась на счастливых воспоминаниях, что орёл был, как настоящий. Он облетел всю комнату, до него дотронулись все без исключения. Чтобы развеять Патронуса, Гермиона взмахнула палочкой, и он исчез. Дверь Выручай-комнаты открылась и снова закрылась. Гарри оглянулся посмотреть на вошедшего, но никого не увидел. Лишь через несколько секунд он заметил, что те, кто был ближе к двери, притихли, и сразу же почувствовал, как его дергают за мантию примерно на высоте коленки. Он опустил взгляд и, к своему огромному изумлению, увидел домовика Добби, который, как обычно, таращился на него из-под восьми шерстяных шапок. — Привет, Добби! — сказал он. — Что ты здесь… что стряслось? — Глаза эльфа еще больше выкатились от испуга, и он весь дрожал. Ребята, обступившие Гарри, молчали; вся комната следила за Добби. Несколько Патронусов, вызванных самыми удачливыми из них, растаяли серебристой дымкой, и в комнате стало гораздо темнее, чем раньше. — Гарри Поттер, сэр… — пропищал эльф, дрожа с головы до пят. — Гарри Поттер, сэр… Добби пришел предупредить вас… но всем домовым эльфам велели молчать… — Он ринулся в стену головой вперед. Гарри, уже знакомый со страстью Добби к самобичеванию, сделал попытку поймать его, но восемь шапок эльфа спружинили, и он мячиком отскочил от каменной стены. Гермиона быстро схватила Добби и поставила рядом. — Что случилось, Добби? — спросила Гермиона, хватая эльфа за крошечную ручку и удерживая его подальше от всего, с помощью чего он мог бы нанести себе увечье. — Гарри Поттер… она… она… — Свободным кулачком Добби изо всех сил треснул себя по носу. Гарри схватил и его тоже. — Кто «она», Добби? — Но Гарри сразу все понял: ведь только одна женщина могла повергнуть эльфа в такую панику. Добби взглянул на него чуть окосевшими глазами и беззвучно что-то пробормотал. — Амбридж? — спросил Гарри, и внутри у него все похолодело. Добби кивнул и попытался размозжить себе голову о колени Гарри. Тот отодвинул его на расстояние вытянутой руки. — И что она? Добби… неужели она узнала про это… про нас… про ОД? — Он прочел ответ на искаженном от страха личике эльфа. Поскольку Гарри держал его за руки, он попытался лягнуть сам себя и упал на колени. — Она идет сюда? — тихо спросил Гарри. — Да, Гарри Поттер! — взвыл Добби. — Она сейчас будет здесь! — Гарри распрямился и оглядел неподвижных, пораженных ужасом ребят, не сводивших взгляда с бьющегося у него в руках эльфа. — ЧЕГО ВЫ ЖДЕТЕ? — закричала Гермиона. — БЕГИТЕ! Они тут же бросились к выходу; у двери образовалась пробка, но потом кто-то первым выскочил наружу. Гарри слышал их топот в коридоре и понадеялся, что у них хватит смекалки не бежать прямиком в свои спальни. Было всего только без десяти девять. Если им удастся отсидеться в библиотеке или совятнике поблизости… — Бежим, Гарри! — взвизгнула Гермиона из кучи народа у двери. Он сгреб в охапку Добби, который по-прежнему пытался нанести себе травму потяжелее, и пристроился в конец очереди на выход. — Добби! Это приказ: возвращайся обратно на кухню к другим эльфам, а если она спросит, не предупреждал ли ты меня, соври, что нет! — сказал Гарри. — И я запрещаю тебе себя истязать! — добавил он и отпустил эльфа, наконец- то переступив порог и захлопнув за собой дверь. — Спасибо вам, Гарри Поттер! — пропищал Добби и пустился наутек. Гарри посмотрел по сторонам — его друзья убегали так быстро, что он успел заметить в обоих концах коридора лишь чьи-то мелькнувшие пятки, — и кинулся направо: там был туалет для мальчиков, и если он успеет туда добежать, можно будет притвориться, что он был там все время… — А-АХ! — Кто-то словно схватил его за ноги, и он с разбегу эффектно грохнулся на пол, проехав на животе футов шесть, прежде чем остановиться совсем. Сзади захихикали. Он перекатился на спину и увидел Драко, который прятался в нише под безобразной вазой в форме дракона. — Заклятье-подножка, Поттер! — сказал Драко. — Эй, профессор! ПРОФЕССОР! Один есть! — Остолбеней! — крикнула Гермиона, Драко отлетел к стене. Однако убежать всем не удалось. Из-за дальнего угла выскочила Амбридж — запыхавшаяся, но с победоносной улыбкой. — Это он! — радостно воскликнула она, едва завидев лежащего на полу Гарри. — Прекрасно, Драко, прекрасно! Просто великолепно — пятьдесят очков Слизерину! Я сама его заберу… Встать, Поттер! Грейнджер! Гарри поднялся на ноги, Гермиона поддержала его, исподлобья глядя на вставшего Драко и Амбридж. Они еще никогда не видели Амбридж такой счастливой. Она схватила Гарри и Гермиону за руку, сжав локоть Гарри точно тисками, и широко улыбнулась стоящему рядом Малфою. — Вы бегите и попробуйте изловить еще кого-нибудь, Драко, — сказала она. — Пусть ваши проверят библиотеку… пусть ловят всех, кто тяжело дышит… надо заглянуть в туалеты, мисс Паркинсон возьмет на себя те, что для девочек… ну, вперед… а вы, — добавила она самым вкрадчивым, самым зловещим тоном, на какой только была способна, — вы, Поттер, Грейнджер, пойдете со мной в кабинет директора. Малфой отправился прочь, а Гарри и Гермиона с Амбридж через несколько минут очутились у каменной горгульи. Гарри гадал, сколько его товарищей попало в плен. Он подумал о Роне — миссис Уизли его убьет. А Симус вообще пришел к ним в первый раз… А у Невилла все стало так хорошо получаться… — Летучая шипучка, — сказала Амбридж. Каменная горгулья отскочила в сторону, стена за ней разошлась, и они ступили на движущуюся винтовую лестницу. Когда они добрались до двери с молотком в виде грифона, Амбридж не дала себе труда постучать — не выпуская Гарри и Гермиону она сразу же устремилась внутрь. В кабинете было полным-полно народу. Дамболдор с безмятежным видом сидел за своим столом, соединив вместе кончики пальцев. Профессор МакГонагалл застыла рядом с ним — на лице ее было очень напряженное выражение. Снегг был шокирован, увидев рядом с Гарри ещё и Гермиону. Корнелиус Фадж, министр магии, покачивался с пятки на носок перед камином, явно весьма довольный сложившейся ситуацией. Кингсли Бруствер и приземистый колдун с жесткими, очень короткими волосами — Гарри его не узнал. Стояли по обе стороны двери, точно стражи, а у стены, с пером и тяжелым свитком пергамента наготове, маячила конопатая, очкастая фигура Перси Уизли. Сегодня портреты прежних директоров и директрис даже не притворялись спящими. Все они глядели на собравшихся серьезно и внимательно. Когда появились Гарри с Гермионой, некоторые из них метнулись в рамы к соседям и что-то быстро зашептали им на ухо. Когда дверь за вошедшими захлопнулась, Амбридж ослабила хватку, и Гарри с Гермионой высвободили руки. Корнелиус Фадж воззрился на него с мстительным удовлетворением. — Так, — сказал он. — Так-так-так… — Гарри ответил ему самым агрессивным взглядом, на какой только был способен. Гермиона знала, что за их поступок им грозит отчисление. Сердце у обоих колотилось как безумное, но сознание, как ни странно, было спокойным и ясным. — Они хотел удрать в Гриффиндорскую башню и подземелья, — сказала Амбридж. В ее голосе прозвучала нотка неприличного восторга, которую Гарри с Гермионой уже слышали, когда она упивалась страданиями профессора Трелони в вестибюле замка. — Его поймал Малфой-младший. — Да что вы говорите? — одобрительно сказал Фадж. — Надо будет обязательно передать Люциусу. Итак, Поттер… Грейнджер… думаю, вам известно, почему вы здесь оказались? — Гарри открыл рот, собираясь ответить вызывающим «да», но не успело это слово слететь у него с губ, как в поле его зрения случайно попало лицо Дамболдора. Директор не смотрел прямо на Гарри — его взгляд был устремлен в точку, находящуюся где-то над правым плечом мальчика — но Гарри заметил, как он почти неуловимо качнул головой вправо и влево. И Гарри резко дал задний ход. — Д… нет. — Прошу прощения? — удивился Фадж. — Нет, — твердо повторил Гарри. — Значит, вам это неизвестно? — Нет, неизвестно. — Фадж недоверчиво перевел взор с Гарри на профессора Амбридж. Затем посмотрел на Гермиону, — а что вы скажите, мисс Грейнджер? — Я вообще не понимаю, по какому поводу нас притащили за шиворот в директорский кабинет, — спокойно сказала Гермиона. Гарри воспользовался моментом, чтобы еще раз украдкой взглянуть на Дамболдора, который поощрил ковер микроскопическим кивком и намеком на подмигивание. — Стало быть, — голос Фаджа был до предела насыщен сарказмом, — вы не имеете ни малейшего понятия о том, почему профессор Амбридж привела вас в этот кабинет? Вы и не знаете, что нарушили школьные правила? — Школьные правила? Нет, — усмехнулась Гермиона, незаметно пихнув Гарри. — Может, вы и декретов Министерства не нарушали? — сердито поправился Фадж. — Во всяком случае, мы этого не заметили, — вежливо сказал Гарри, имея, в виду себя и Гермиону. Его сердце по-прежнему сильно билось. Пожалуй, соврать Фаджу стоило хотя бы ради того, чтобы увидеть, как его физиономия нальется кровью, но Гарри абсолютно не представлял себе, как выкрутиться из создавшегося положения: если кто-то донес Амбридж о занятиях ОД то ему, их главному организатору, уже пора собирать чемоданы. — Так для вас новость, — Фадж даже слегка охрип от гнева, — что в пределах школы раскрыта нелегальная ученическая организация? — Да, новость, — сказал Гарри, попытавшись изобразить на лице невинное удивление. — Я полагаю, министр, — шелковым голоском сказала из-за его спины Амбридж, — дело пойдет быстрее, если я приглашу сюда нашего информатора. — Да-да, пожалуйста, — кивнул Фадж. Когда Амбридж покинула комнату, он угрожающе посмотрел на Дамблдора. — Нет ничего лучше хорошего свидетеля, верно, Дамболдор? — Совершенно верно, Корнелиус, — с серьезным видом кивнул тот. Несколько минут никто не смотрел друг на друга, все ждали. Затем за спиной Гарри и Гермионы снова открылась дверь. Мимо него прошла Амбридж; она вела за плечо кудрявую подружку Чжоу Мариэтту, прячущую лицо в ладонях. Гермиона закрыла рот рукой, это не ускользнуло от Корнелиуса. — Змея… — шикнула Гермиона. — Не пугайся, дорогая, тебе нечего бояться, — ласково сказала профессор Амбридж, похлопывая ее по спине, — ну-ну все хорошо. Ты правильно поступила. Министр очень тобою доволен. Он сообщит твоей матушке, какая ты славная девочка. Знаете ли, министр, — добавила она, обращаясь к Фаджу, — мать Мариэтты — та самая мадам Эджком из Отдела магического транспорта, специалист по летучему пороху. Она помогает нам контролировать камины в Хогвартсе. — Великолепно, просто великолепно! — с восхищением сказал Фадж. — Дочурка вся в мать, а? Ну, поди, сюда, милочка, взгляни на меня, не смущайся, давай послушаем, что ты можешь. Ах, разорви меня горгулья! Мариэтта подняла голову, и потрясенный Фадж отскочил назад, чуть не свалившись в камин. Подол его мантии начал дымиться, он ругнулся и поспешил затоптать его. С горестным стоном Мариэтта натянула воротник своей мантии до самых глаз, но все уже успели увидеть, что ее лицо обезображено россыпью пурпурных прыщей, образовавших на щеках и носу надпись «ЯБЕДА». — Не обращай внимания на эти пятнышки, дорогая, — нетерпеливо сказала Амбридж, — отпусти мантию и расскажи министру… — Ах ты засранка! Гермиона подбежала к Мариэтте и как следует ударила её по лицу. Бедную девушку еле успел спасти Перси, который оттащил Гермиону от неё, схватив за шиворот, Гермиона была так зла на неё, что еле сдерживала эмоции. Дамболдор заметил, что Гарри даже не пытался остановить свою подругу, считая, что она поступает правильно. Перси потрепал девушку и кинул на пол. Гермиона посмотрела на него. — Гореть тебе в Гиене огненной, Перси, — рявкнула Гермиона, — считай, что у тебя и родителей, то нет. — он отвесил девушке пощёчину. — Ещё один удар, и я тебя ударю, — рявкнул Гарри. Перси замахнулся, но Гарри остановил его, — молись, чтобы мы не встретились, Перси, иначе я убью тебя своими же руками. — Хорошо, я сама расскажу. — Амбридж наградила ее очередной тошнотворной улыбкой и продолжала: — Так вот, министр, мисс Эджком пришла ко мне в кабинет сегодня вечером, после ужина, и сказала, что хочет мне кое-что сообщить. Она сказала, что если я загляну в тайную комнату на восьмом этаже, которую иногда называют Выручай-комнатой, то обнаружу там нечто, могущее меня заинтересовать. Я задала ей несколько вопросов, и она призналась, что имеет в виду некое сборище. К несчастью, в этот момент на нее навели порчу, — Амбридж сделала нетерпеливый жест в сторону прячущей лицо Мариэтты, — после чего, заметив свое отражение в зеркале, девушка крайне расстроилась и не сумела сообщить мне дополнительные подробности. — Ах, вот оно что, — сказал Фадж, буравя Мариэтту взглядом, который сам он, видимо, считал по-отцовски теплым и участливым, — это было очень смело с твоей стороны, милочка, прийти к профессору Амбридж. Ты поступила абсолютно правильно. А теперь будь добра, расскажи мне, что происходило на этом вашем собрании? Какова была его цель? Кто там присутствовал? — Но у Мариэтты отнялся язык; она лишь снова помотала головой, таращась на них испуганными, широко раскрытыми глазами. — Неужели нельзя расколдовать ее, чтобы она могла говорить спокойно? — с нетерпением сказал министр, обращаясь к Амбридж. — Пока мне это не удалось, — неохотно призналась та, и Гарри почувствовал прилив гордости за Полумну, сумевшую наложить на Мариэтту такое коварное заклятие. — Я благодарю своих учеников, что они додумались применить это заклинание, — рявкнула Гермиона. — Была бы моя воля, я бы ещё хуже ей сделала! Смелости и знаний мне хватит! — Но даже если она не заговорит, это неважно: я могу продолжить за нее. Помните, министр, в октябре я посылала вам отчет, где сообщалось, что Поттер встречался с группой своих соучеников в «Кабаньей голове», в Хогсмиде? Так вот… — Откуда вам известно об этой встрече? — прервала ее профессор МакГонагалл. — У меня есть свидетель, Минерва. Уилли Уиддершинс случайно оказался в этом трактире в то же время, что и они. Конечно, он был весь в бинтах, но на его слух это не повлияло, — самодовольно сказала Амбридж. — Он слышал каждое слово, произнесенное Поттером и мисс Грейнджер, и сразу же поспешил в школу, чтобы доложить мне… — Так вот почему его не судили за извергающие унитазы! — подняв брови, сказала МакГонагалл. — Надо же, как интересно работает наша правоохранительная система! Мисс Грейнджер, подберите культурное слово, пожалуйста. — Через место, которое садится на унитаз, — довольно сказала Гермиона. — Спасибо. — Гнусные коррупционеры! — взревел портрет дородного красноносого волшебника, висящий над столом Дамболдора. — В наше время Министерство не заключало сделок с мелкими мошенниками — нет, сэр! — Благодарю вас, Фортескью, довольно, — мягко осадил его Дамболдор. — Поттер… — Встречу назначила я, — сказала Гермиона. — …назначил встречу с соучениками, — продолжала Амбридж, — чтобы убедить их вступить в нелегальное общество ради изучения чар и заклинаний, которые Министерство сочло неподходящими для детей школьного возраста… — Полагаю, что здесь вы ошибаетесь, Долорес, — спокойно промолвил Дамболдор, глядя на нее поверх очков-половинок, низко сидящих на его длинном кривом носу. Гарри удивленно посмотрел на него. Он не понимал, каким образом Дамболдор надеется вызволить их из беды: ведь если Уилли Уиддершинс и впрямь слышал в «Кабаньей голове» каждое его слово, выкрутиться будет попросту невозможно. — Ого! — воскликнул Фадж, снова покачиваясь на носках. — Ну-ка, ну-ка, давайте послушаем очередную байку, высосанную из пальца, чтобы спасти Поттера и заодно Грейнджер от неприятностей! Прошу вас, Дамболдор, продолжайте — наверное, Уилли Уиддершинс солгал? Или в тот день в «Кабаньей голове» был вовсе не Поттер, а его брат-близнец? Или вы предложите обычное простое объяснение, включающее петлю времени, ожившего мертвеца и парочку невидимых дементоров? — Перси Уизли угодливо хохотнул: — Очень смешно, министр, очень! — Гермиона и Гарри еле сдержали себя — так хотелось дать Перси пинка. Но тут он, к своему изумлению, заметил, что на губах Дамболдора тоже играет легкая улыбка. — Нет-нет, Корнелиус, я вовсе не отрицаю, что Гарри и Гермиона в тот день были в «Кабаньей голове» и набирали учеников в группу для изучения защиты от Темных искусств. Уверен, что и сами они не станут этого отрицать. Мне только хотелось бы обратить ваше внимание на то, что Долорес не права, полагая, будто эта группа была нелегальной. Если помните, декрет Министерства, запрещающий ученикам объединяться в общества, вступил в силу лишь через два дня после встречи, организованной в Хогсмиде, а потому Гарри и Гермиона отнюдь не нарушили тогда никаких правил. — У Перси был такой вид, словно его стукнули по макушке чем-то очень тяжелым. Фадж застыл, приподнявшись на носках и забыв опуститься; челюсть у него отвисла. Первой опомнилась Амбридж — Все это весьма изобретательно, директор, — сладко улыбаясь, сказала она, — но теперь со времени вступления в силу Декрета об образовании номер двадцать три прошло уже почти полгода. Если первая встреча и не была противозаконной, то уж все последующие определенно являлись таковыми. — Что ж, — сказал Дамболдор, с вежливым любопытством разглядывая ее поверх переплетенных пальцев, — пожалуй, они являлись бы таковыми, если бы имели место, но можете ли вы доказать, что ученики действительно продолжали встречаться? Пока Дамболдор говорил, Гермиона услышала еле слышный шепот — похоже, это шептал Кингсли. Еще она могла бы поклясться, что почувствовала какое-то слабое дуновение, словно мимо него порхнула птица. Однако, опустив глаза, он ничего не увидел. — Доказать? — повторила Амбридж, и рот ее, по обыкновению, растянулся в отвратительной жабьей усмешке. — Где вы были, Дамболдор? Зачем, по-вашему мы пригласили сюда мисс Эджком? — Разве она говорила, что встречи происходили в течение полугода? — спросил Дамболдор, поднимая брови. — У меня сложилось впечатление, что она сообщила вам только о сегодняшней встрече. — Мисс Эджком, — тут же сказала Амбридж, — пожалуйста, дорогая, скажите нам, как долго продолжаются эти встречи. Можете просто кивнуть или покачать головой — я уверена, что ваши прыщики не станут от этого хуже. Итак, они происходили регулярно в течение последних шести месяцев? — В животе у Гарри что-то стремительно ухнуло вниз. Наконец-то они уперлись в тупик, из которого не сможет выбраться даже Дамболдор. — Просто кивните или покачайте головой, дорогая, — улещивала Мариэтту Амбридж. — Ну же, не бойтесь, все худшее уже позади. — Все, кто был в кабинете, устремили взгляд на открытую часть лица Мариэтты. Над мантией виднелись только ее глаза и кудрявая челка. Может быть, в этом была виновата игра пламени в камине, но ее глаза показались Гарри какими-то пустыми. И тут, к полному его изумлению, Мариэтта покачала головой. Амбридж быстро взглянула на Фаджа, потом снова на Мариэтту. — Наверное, вы не поняли вопроса, голубушка. Я спрашиваю, посещали ли вы подобные встречи на протяжении последних шести месяцев. Вы их посещали, не так ли? — Мариэтта опять покачала головой. — Что это означает, дорогая? — кисло спросила Амбридж. — Мне кажется, тут не может быть сомнений, — резко произнесла профессор МакГонагалл. — Девушка хочет сказать, что в последние полгода не было никаких тайных встреч. Я права, мисс Эджком? — Мариэтта кивнула. — Но ведь сегодня встреча была! — свирепо воскликнула Амбридж. — Она состоялась в Выручай-комнате, и вы сами сообщили мне об этом, мисс Эджком! И организовал ее Поттер и Грейнджер, именно они, которые… Зачем вы опять болтаете головой, глупая девица? — Как правило, — холодно промолвила МакГонагалл, — люди болтают головой, когда хотят сказать «нет». Поэтому, если только мисс Эджком не пользуется каким-то доселе неведомым человечеству языком… — Разъяренная Амбридж схватила Мариэтту, повернула ее к себе лицом и принялась трясти изо всех сил. Не прошло и секунды, как Дамболдор вскочил на ноги, подняв палочку. Кингсли дернулся вперед, и Амбридж отскочила от Мариэтты, тряся в воздухе руками, словно обожгла их. — Я не могу позволить вам заниматься рукоприкладством в моей школе, Долорес. Вы уже осмелились ударить одну из лучших и любимых учениц, — рявкнул Дамболдор, указывая на Гермиону. Впервые за весь вечер он выглядел рассерженным. — Вам надо успокоиться, мадам Амбридж, — сказал Кингсли спокойным, звучным голосом. — Разве вам нужны неприятности? — Да, — едва слышно сказала Амбридж, глядя на могучую фигуру Кингсли снизу вверх. — То есть, нет… вы правы, Бруствер… я… я забылась. — Мариэтта застыла на месте как вкопанная. Казалось, она не заметила ни яростной атаки профессора, ни, своего освобождения; она по-прежнему закрывала мантией пол-лица, и взгляд ее, устремленный прямо вперед, оставался пустым. В мозгу у Гермионы забрезжила внезапная догадка — она вспомнила шепот Кингсли и то слабое дуновение. — Долорес, — сказал Фадж с видом человека, решившего покончить с чем-то раз и навсегда, — сегодняшняя встреча — та, которая, по нашим сведениям, все-таки состоялась… — Да, — сказала Амбридж, снова взяв себя в руки, — да… так вот, мисс Эджком поставила меня в известность, и я немедленно отправилась на восьмой этаж в сопровождении нескольких учеников, заслуживающих доверия, дабы поймать виновников на месте преступления. Однако их, по-видимому, предупредили об этом, ибо, поднявшись на восьмой этаж, мы обнаружили, что они разбегаются в разные стороны. Впрочем, это неважно. У меня есть все их имена: мисс Паркинсон заглянула в Выручай-комнату в поисках улик, и они там нашлись. — услышав слова Амбридж, Гермиона не могла поверить своим ушам. К ужасу Гермионы и Гарри, она вынула из кармана список имен, висевший на стене в Выручай-комнате, и протянула его Фаджу. — Как только я увидела в этом списке фамилию Поттера, мне стало ясно, с чем мы имеем дело, — понизив голос, сказала она. — Отлично, — сказал Фадж, и по его лицу расползлась улыбка, — отлично, Долорес. И… ничего себе! — Он взглянул на Дамболдора, который до сих пор стоял рядом с Мариэттой, держа палочку в опущенной руке. — Вы видели, как они себя называют? — медленно произнес Фадж — Отряд Дамболдора! — Дамболдор шагнул вперед и взял у Фаджа пергамент. Он посмотрел на список, составленный Гермионой полгода назад, и на несколько мгновений словно потерял дар речи. Затем поднял глаза, улыбаясь. — Что ж, игра окончена, — просто сказал он. — Вам угодно получить от меня письменное признание, Корнелиус? Или довольно будет устного, при свидетелях? — Гарри заметил, как МакГонагалл и Кингсли переглянулись. На их лицах был написан страх. Он не понимал, что происходит; Фадж, видимо, тоже. — Признание? — протянул министр. — Что… я не… — Отряд Дамболдора, Корнелиус, — сказал Дамболдор, все еще улыбаясь, и помахал списком имен перед носом Фаджа. — Не Поттера, а Дамболдора. — Но… — Вдруг выражение лица у министра изменилось: он понял. Испуганно отступив назад, он с воплем вновь отскочил от огня. — Вы? — прошептал он, опять наступая на тлеющую мантию. — Именно, — любезно подтвердил Дамболдор. Гермиона поняла, что директор спасает её, Гарри и остальных участвующих во всей это затее. — Так это организовали вы? — Я, — ответил Дамболдор. — Вы набрали учеников в свой… в свой отряд? — Сегодня должна была состояться первая встреча, — сказал Дамболдор, кивая. — Просто ради проверки — захотят ли они присоединиться ко мне. Разумеется, теперь я вижу, что совершил ошибку, пригласив мисс Эджком. — Мариэтта кивнула. Фадж перевел взгляд с нее на Дамболдора; его грудь раздулась. — Так это был заговор против меня! — завопил он. — Именно, — весело подтвердил Дамболдор. — НЕТ! — выкрикнул Гарри. Гермиона вскочила на ноги. — Клянусь! Это была моя идея, директор не при чем здесь! — взвизгнула Гермиона. Кингсли метнул на них предостерегающий взгляд, МакГонагалл угрожающе расширила глаза, но Гарри внезапно понял, что собирается сделать Дамболдор, и не мог этого допустить. — Нет… Профессор Дамболдор!.. — Не кричи, Гарри, иначе тебе придется покинуть мой кабинет, — спокойно произнес Дамболдор. — Да, помолчите, Поттер! — пролаял Фадж, который все еще смотрел на Дамболдора, выкатив глаза, со смешанным выражением ужаса и радости. — Так-так-так… я пришел сюда, рассчитывая выгнать Поттера, а вместо этого… — Вместо этого получили повод арестовать меня, — улыбаясь, сказал Дамболдор. — Это все равно, что потерять кнат и найти галеон, верно? — Уизли! — закричал Фадж. Он буквально дрожал от восторга. — Уизли, вы записали все, что он сказал? У вас есть его признание? — Да, сэр, записал, сэр! — живо отозвался Перси. Его нос был забрызган чернилами — так быстро он строчил на пергаменте. — И то, что он пытался создать отряд для борьбы с Министерством, и то, что он замышлял дурное против меня? — Да, сэр, все есть, сэр! — радостно откликнулся Перси, проглядывая свои записи. Гермиона не выдержала и со всей силы ударила Перси. Кингсли еле успел отвадить её. — Что ж, замечательно. — В голосе Фаджа звучало ликование. — Немедленно отошлите копию ваших записей в «Ежедневный пророк», Уизли. Если попадется быстрая сова, мы сможем поспеть к утреннему выпуску! — Перси стрелой вылетел из комнаты, хлопнув дверью, и Фадж снова повернулся к Дамболдору. — А вы сейчас под конвоем отправитесь в Министерство. Там вам предъявят официальное обвинение, а суда вы будете дожидаться в Азкабане! — Ах, — вздохнул Дамблдор, — ну вот. Так я и знал, что мы наткнемся на это маленькое затруднение. — Затруднение? — сказал Фадж. Его голос все еще звенел от восторга. — Не вижу никаких затруднений, Дамболдор! — Мне очень жаль, — виновато сказал Дамболдор, — но боюсь, что их вижу я. — Неужели? — Да. Дело в том, что вы заблуждаетесь, полагая, что я — как это говорится? — пойду с вами по-хорошему. Я вовсе не собираюсь идти по-хорошему, Корнелиус. У меня нет абсолютно никакого желания сидеть в Азкабане. Конечно, я мог бы оттуда сбежать, но зачем тратить время? Скажу вам честно, что могу придумать, миллион способов провести его с гораздо большей пользой. Лицо Амбридж краснело на глазах; можно было подумать, что она наливается кипятком. Фадж уставился на Дамболдора с очень глупым видом, точно ошеломленный внезапной затрещиной. Потом из его горла вырвался тихий сдавленный возглас, и он оглянулся на Кингсли и человека с короткими седыми волосами — единственных участников этой сцены, до сих пор, хранивших молчание. Коротышка подбодрил Фаджа кивком и двинулся вперед. Гарри увидел, как его рука будто бы случайно скользнула к карману. — Не стоит, Долиш, — вежливо сказал Дамболдор. — Я уверен, что вы прекрасный мракоборец — недаром же вы получили «превосходно» по всем ЖАБА, — но если вы попытаетесь… э… применить силу, я вынужден буду причинить вам вред. — Человек по имени Долиш заморгал. Вид у него при этом был довольно дурацкий. Он посмотрел на Фаджа, словно не знал, что делать дальше, и надеялся получить от министра подсказку. — Так что же, — ухмыльнулся Фадж, уже успевший прийти в себя, — надеетесь справиться с Долишем, Бруствером, Долорес и мной в одиночку, а, Дамболдор? — Нет, клянусь бородой Мерлина, — улыбаясь, ответил Дамболдор, — разве только вы меня заставите… — Ему не придется действовать в одиночку! — громко заявила МакГонагалл, сунув руку в складки мантии. — Нет-нет, Минерва! — резко возразил Дамболдор. — Не вмешивайтесь — вы нужны Хогвартсу! — Ну, хватит молоть чепуху! — сказал Фадж, вынимая свою палочку. — Долиш! Бруствер! Взять его! — Остолбеней! — крикнула Гермиона. Долиш отлетел к стене, врезавшись в плитку. Снегг, быстро схватив девушку за рукав, отбросил в сторону, ставя щит напротив них с Гарри. В комнате словно вспыхнула серебряная молния; раздался грохот, точно выстрелили из пушки, и пол содрогнулся; чья-то рука схватила Гарри за шиворот и повалила на пол, и тут же сверкнула новая серебряная вспышка; несколько портретов вскрикнули, пронзительно каркнул Фоукс, и в воздух поднялось облако пыли. Закашлявшись, Гарри увидел, как перед ним кто-то с шумом упал; послышался вопль, звук удара, и кто-то воскликнул: «Ай!»; потом раздался звон бьющегося стекла, чьи-то поспешные шаркающие шаги, стон… и наступила тишина. Гарри с усилием повернул голову, чтобы посмотреть, кто это едва не задушил его, и увидел скорчившуюся позади МакГонагалл — одной рукой она держала Гарри, другой Мариэтту, а недалеко от них, была Гермиона. В воздухе, постепенно оседая, все еще плавала пыль. Пытаясь отдышаться, Гарри увидел, что к ним направляется чья-то высокая фигура. — С вами все в порядке? — спросил Дамблодор. — Да! — ответила МакГонагалл, поднимаясь с пола и увлекая за собой Гарри с Мариэттой. — Мисс Грейнджер? — девушка махнула рукой. — Я цела, — однако внезапно она харкнула кровью. Дамболдор подбежал к ней, и взмахнул палочкой. — Вас атаковали через щит, — сообщил он, — но вы поступили храбро, спрятав палочку в юбке. — девушка улыбнулась. Пыль уже почти осела. Перед их глазами возник разгромленный кабинет: стол Дамболдора был перевернут, все маленькие столики на высоких ножках опрокинулись, а серебряные приборы разлетелись вдребезги. Фадж, Амбридж, Кингсли и Долиш лежали на полу не двигаясь. Феникс Фоукс описывал над ними широкие круги; Гарри и Гермиона услышали его тихое пение. — К сожалению, пришлось наслать заклятие и на Кингсли, иначе его стали бы подозревать, — негромко сказал Дамболдор. Он очень быстро смекнул, что к чему, и изменил память Мариэтты, когда все отвернулись, — поблагодарите его за меня, ладно, Минерва? Все остальные скоро очнутся. Лучше, если они не будут знать, ЧТО мы с вами успели перемолвиться словечком. Вы должны вести себя так, словно все случилось в одно мгновение, словно их просто сбили с ног, они ничего не вспомнят… — Куда вы сейчас, Дамболдор? — прошептала МакГонагалл. — На площадь Гриммо? — Нет-нет, — с угрюмой улыбкой ответил Дамболдор. — Я не собираюсь прятаться. Скоро Фадж пожалеет, что прогнал меня из Хогвартса, обещаю вам. — Профессор Дамболдор… — начал, было Гарри. Он не знал, с чего начать: сказать, как ему стыдно за свою затею с ОД, ставшую причиной всех этих бед, или попытаться объяснить, как больно ему из-за того, что Дамболдор жертвует собой, спасая его от изгнания. Но Дамболдор перебил его прежде, чем он успел собраться с мыслями. — Выслушай меня, Гарри, — твердо сказал он. — Ты должен учиться окклюменции не жалея сил, понимаешь? Делай все, что велит тебе профессор Снегг, и обязательно тренируйся каждый вечер перед сном, чтобы оградить свое сознание от кошмаров… скоро ты поймешь, зачем это нужно, а пока обещай мне… — Человек по имени Долиш зашевелился. Дамболдор сжал руку Гарри: — Помни: береги свое сознание… — затем кивнул Гермионе. Но едва пальцы Дамболдора сомкнулись на запястье Гарри, как шрам на его лбу пронзила боль, и он снова ощутил это страшное, неудержимое змеиное желание броситься на Дамболдора, укусить его, разорвать на части… —…ты поймешь, — прошептал Дамболдор. Фоукс сделал очередной круг и подлетел к Дамболдору. Тот отпустил Гарри, поднял руку и ухватился за длинный золотой хвост феникса. Вспыхнуло пламя, и оба они исчезли. — Где он? — завопил Фадж, приподнявшись с пола. — Где он? — Не знаю! — воскликнул Кингсли, поднимаясь вслед за ним. — Он не мог трансгрессировать! — закричала Амбридж. — Из Хогвартса нельзя выбраться таким образом… — Лестница! — крикнул Долиш, бросился к двери, рывком распахнул ее и исчез за порогом. Кингсли и Амбридж выбежали за ним следом. Фадж помедлил, затем не спеша встал и отряхнулся. Наступила долгая, томительная пауза. — Итак, Минерва, — ядовито сказал Фадж, поправляя разорванный рукав, — боюсь, это конец вашего друга Дамболдора. — Вы так думаете? — презрительно откликнулась МакГонагалл. Фадж точно не слышал ее. Он озирал разгром в кабинете. Некоторые портреты злобно зашипели на него, а кто-то даже сделал неприличный жест. — Отведите-ка их в постель, — сказал Фадж, снова переводя взгляд на профессора МакГонагалл, и кивнул в сторону Гарри, Гермионы и Мариэтты. МакГонагалл молча, повела учеников к двери. Снегг взял Гермиону за руку. Когда дверь закрылась за ними, Гарри услышал голос Финеаса Найджелуса. — Вы знаете, министр, наши с Дамболдором взгляды во многом расходятся… однако нельзя не признать, что у него есть стиль…***
Гермиону, Снегг проводил до гостиной, и возле двери оставил, сказав, что у него дела. Внутри Гермионы всё кипело, она настолько была зла на Драко, что была готова убить его своими же руками. Но слова Амбридж о том, что Панси следила за ними у Выручай-комнаты… Гермиона 1000 раз пожалела, что простила её. Открыв проход, Гермиона спустилась по лестнице, и оказалась в гостиной. На изумрудном диване сидели Блейз и Милисента, они о чем-то разговаривали с Панси и Драко. Увидев двух последних, Гермиона побежала к ним. — ГЕРМИОНА! — воскликнул Блейз, останавливая её. Милисента помогла ему, схватив Гермиону за ту руку, которую она запустила под мантию, чтобы вытащить палочку, — успокойся! — сказал Блейз. — УСПОКОИТЬСЯ?! — возмутилась Гермиона, — если бы ты знал то, что узнала я на встрече в директорском кабинете, то первым делом убил бы их! — крикнула Гермиона, указывая на Панси и Драко. — Что ты узнала? — удивилась Милисента. — По приказу Амбридж, Панси следила за нами, — сказала Гермиона, — именно она нашла тот список со всеми членами ОД, а Драко, любезно не позволил мне и Гарри покинуть коридор восьмого этажа. Они оба позволили Амбридж отвести нас к Фаджу в кабинет Дамболдора! — услышав это, Блейз отпустил Гермиону. Он не начинал встречаться с Панси заново, если у него и были какие-то мысли на этот счёт, то после слов подруги, он сразу же откинул все сомнения в сторону. Повернувшись, он со всей силы ударяет Драко, Милисента с Гермионой даже держать его не стали. Панси попыталась стать на защиту, но Блейз дал понять, что он не побрезгует ударить и её. — Получается, что моё прощение ты захотела только потому, что Амбридж дала приказ следить за мной и Блейзом? — Вы скрывали от нас создание ОД, — напомнила Панси, — меня это возмутило, и я решила отомстить! — Гермиона кинулась к ней, ударила, и у Панси пошла кровь из губы. — ОТОМСТИТЬ?! — возмутилась Гермиона, — если бы не Дамболдор, меня и Гарри исключили бы, так как мы — обучали студентов. Я думала, что когда мы вновь подружимся, то всё наладится, однако, я вижу, что ты также продолжаешь предавать меня раз за разом! — Гермиона… Блейз, послушайте… — попытался встрять Драко, но Блейз наставил на него палочку. — Ты не смеешь даже имён наших произносить, змей, — рявкнул Блейз. Драко, остерегаясь, что Блейз выстрелит, сделал шаг назад, — Гермиона обучила меня и Милисенту многим заклинаниям, поверь, я найду в себе силу воли, чтобы выстрелить в тебя одним из них. — Гермиона вплотную подошла к оклемавшейся Панси, и подняла её лицо за подбородок. — Молись, чтобы мы не встретились в коридоре, — сказала Гермиона, — иначе, палочкой своей клянусь, ты лишишься языка и всего, что Бог дал. — девушка направилась в комнату для девочек. — По какому праву ты угрожаешь? — возмутилась Панси. Гермиона усмехнулась и повернулась к ней. — Ведь я — слизеринка!***
ПРИКАЗ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ Долорес Джейн Амбридж (генеральный инспектор) назначается директором Школы чародейства и волшебства «Хогвартс» вместо Альбуса Дамблдора. Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №28. Подписано: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии.
К утру эти объявления были развешаны по всей школе, но они не объясняли, почему всем до единого обитателям замка стало известно, что Дамболдору удалось бежать, несмотря на усилия двух мракоборцев, генерального инспектора, министра магии и его младшего помощника. Везде, куда бы ни пошла Гермиона, только и говорили что об этом побеге, и хотя некоторые его детали в ходе пересказывания слегка изменились, можно было лишь удивляться тому, с какой достоверностью передавались основные факты. Все, например, знали, что Гермиона с Гарри и Мариэттой присутствовали в кабинете Дамболдора, когда там разворачивались главные события вчерашнего дня, а поскольку Мариэтта после этого очутилась в больничном крыле. Гермиона и Гарри как единственные доступный очевидцы происшедшего из числа учеников были вынуждены отвечать на бесконечные вопросы желающих. Ссоры между студентами Слизерина и Гриффиндора увеличивались. Их стычки могли прекратить лишь члены Инспекционной дружины, или же преподаватели, даже старосты факультетов и школы не могли усмирить пыл студентов. — Дамболдор скоро вернется, — уверенно заявил Эрни Макмиллан по дороге с урока травологии, выслушав рассказ Гарри. — Они не смогли надолго прогнать его, когда мы были на втором курсе, и теперь у них тоже ничего не выйдет. Толстый Проповедник мне сказал, — он заговорщически понизил голос, так что Гарри, Рону, Блейзу и Гермионе пришлось придвинуться к нему поближе, — что вчера вечером, когда они обыскали замок и территорию, но так и не нашли Дамболдора, Амбридж пыталась снова попасть к нему в кабинет, а горгулья ее не пустила. Шиш ей, а не кабинет директора. — Эрни ухмыльнулся. — Небось чуть от злости не лопнула! — усмехнулся Блейз. — Да уж конечно — она, наверное, спала и видела, как сидит за директорским столом, — мстительно сказала Гермиона, когда они поднимались по каменным ступеням к парадной двери замка. — Мечтала, как будет командовать другими учителями, эта тупая, надутая, завистливая старая… — Ты уверена, что хочешь закончить эту фразу, Грейнджер? — Из-за двери выскочил Драко Малфой, а за ним показались и Кребб с Гойлом. Бледное заостренное личико Малфоя светилось злобным торжеством. — Боюсь, придется мне снять по нескольку очков со Слизерина, Гриффиндора и Пуффендуя, — протянул он. — Ты не имеешь права штрафовать старост, Малфой, — тут же возразил Эрни. — Я знаю, что старосты не имеют права штрафовать друг друга, — откликнулся Малфой. — Но члены Инспекционной дружины… — Начинается... - прошептала Гермиона. — Инспекционной дружины, Грейнджер. — Малфой показал на крошечное серебряное «И», вышитое на его мантии прямо под значком старосты. — Особая группа учащихся, поддерживающих Министерство магии и отобранных лично профессором Амбридж. Так вот, члены Инспекционной дружины имеют право снимать очки… так что, Грейнджер, тебе минус пять очков за грубость в адрес нового директора. С Макмиллана пять за то, что возражал мне. Поттер, с тебя пять за то, что ты мне не нравишься. А у тебя, Уизли, рубашка не заправлена, поэтому с тебя тоже пять. Ах да, чуть не забыл — ты же грязнокровка, Грейнджер, так что с тебя за это еще десять. Рон выхватил палочку, но Гермиона опередила его: — Левикорпус! — Драко повис вниз головой. Девушка победно улыбнулась. Однако Драко произнёс контрзаклятие, и стал на ноги. — Очень умно с твоей стороны, Грейнджер, — усмехнулся Малфой. — Новый директор — новые порядки… веди себя хорошо, Потти… Мое почтение, король… — И он, страшно довольный собой, зашагал прочь вместе с Креббом и Гойлом. — Он блефует. — Голос Эрни звучал испуганно. — Не может быть, чтобы им разрешили снимать очки, это же нелепо… какой тогда смысл назначать старост, и вообще… — Но Гарри, Рон, Блейз и Гермиона уже автоматически повернулись к ряду огромных песочных часов, установленных в стенных нишах и предназначенных для подсчета очков, — у каждого факультета были свои часы. Утром первое место делили между собой Гриффиндор и Когтевран. Теперь же, прямо у них на глазах, несколько драгоценных камешков поднялись, переместившись из нижней половины часов в верхнюю. Даже с часов Слизерина забрали очки — Заметили? — послышался голос Фреда. Они с Джорджем секунду назад спустились по мраморной лестнице и подошли к Гарри, Рону, Гермионе, Блейзу и Эрни, замершим перед песочными часами. — Малфой только что оштрафовал нас всех очков на пятьдесят, — свирепо сказал Гарри, глядя, как в гриффиндорских часах всплывает вверх еще горсть камней. — Ага, и Монтегю на перемене пытался сделать с нами, то же самое, — сказал Джордж. — Он же тупой, — заметил Блейз, — Монтегю никогда умом не отличался. — Что значит «пытался»? — немедленно спросил Рон. — А он не успел договорить, — пояснил Фред. — Что вы с ним сделали? — усмехнулась Гермиона. — Дело в том, что мы засунули его головой вперед в Исчезательный шкаф на втором этаже. Гермиона была потрясена. — Да ладно? — рассмеялся Блейз, — я сам любил поприкалываться над ним, но вы — это нечто, — Блейз пожал каждому из них руку. Сказав друзьям ждать чего-то, близнецы покорно удалились. — Пожалуй, нам тоже стоит поторопиться, — взволнованно сказала Гермиона. — Просто на всякий случай… — Пошли, — сказал Рон, и они втроем двинулись в Большой зал, но едва они переступили его порог, лишь мельком успев увидеть стремительно несущиеся по потолку белые облака, как кто-то похлопал его по плечу. Обернувшись, он едва не столкнулся нос к носу со смотрителем Филчем и поспешно отступил на несколько шагов: Филч лучше выглядел издалека. — Директор хочет видеть тебя, Поттер, и тебя, Грейнджер, — с гнусной улыбочкой сказал смотритель. — Это не я, — невпопад ляпнул Гарри, вспомнив предупреждение близнецов. Гермиона удивлённо посмотрела на него. Брылы Филча затряслись от беззвучного смеха. — Совесть-то нечиста, — просипел он. — Идите за мной. Гарри с Гермионой оглянулись на Рона с Блейзом — оба выглядели встревоженными. Они пожали плечами и зашагал вслед за Филчем обратно в вестибюль, навстречу потоку голодных учеников. Настроение у Филча было самое радужное: пока они поднимались по мраморной лестнице, он что-то гнусаво напевал себе под нос. Когда они очутились на втором этаже, он сказал: — В замке происходят большие перемены. — Я заметил, — холодно откликнулся Гарри. — Трудно не заметить, — огрызнулась Гермиона. — Да-с… Сколько лет я твердил Дамболдору, что он слишком много вам позволяет, — с противным смешком сказал Филч. — Вы, поганцы, небось, не стали бы разбрасывать повсюду вонючую дробь, кабы знали, что в моей власти отхлестать вас до крови? Никто ведь и не подумал бы запускать в коридорах кусачие тарелки, если б я мог подвешивать вас за лодыжки у себя в кабинете? Но когда вступит в силу Декрет об образовании номер двадцать девять, тогда, у меня будет право делать все это… А еще она попросила министра подписать приказ об изгнании Пивза… да, теперь, при новом начальстве, тут много чего изменится… — Даже Пивза? — ужаснулась Гермиона, — он же такой хороший! В отличие от гриффиндорцев, со слизеринцами, Пивз был в прекрасных отношениях, особенно это относилось к Гермионе. Так как она ненавидела правила, они нашли друг друга. Обычно, их встречи заканчивались в кабинете Филча, однако Гермионе удавалось, не без помощи Пивза, конечно, проворачивать шалости за спиной смотрителя. Амбридж явно постаралась привлечь Филча на свою сторону, беда в том, что он и впрямь может оказаться для нее ценным помощником, поскольку в том, что касается знания тайных ходов и закоулков Хогвартса, Филч уступает разве что близнецам Уизли. — Ну вот, — ухмыльнулся он, трижды стукнув в дверь кабинета Амбридж, и распахнул ее. — Поттер и Грейнджер доставлены, мадам. Кабинет Амбридж, хорошо знакомый Гарри и Гермионе благодаря его многочисленным наказаниям, почти не изменился — только поперек ее стола лежал массивный деревянный брусок с надписью золотыми буквами: «ДИРЕКТОР». В груди у друзей что-то оборвалось, когда он увидел, что «Молния» Гарри и «Чистометы» Фреда и Джорджа прикованы цепями к прочному железному штырю, торчащему из стены за спиной Амбридж. Сама она сидела за столом и что-то усердно писала на куске розового пергамента, но при виде вошедших широко улыбнулась. — Благодарю вас, Аргус, — сладким голоском сказала она. — Что вы, что вы, мадам, — отозвался Филч, кланяясь так низко, насколько позволял ему ревматизм, и пятясь обратно за порог. — Садитесь, — коротко сказала Амбридж, кивнув на два стула. Гарри и Гермиона сели. Некоторое время она продолжала писать. Они смотрели, как резвятся мерзкие котята на тарелочках над ее головой, гадая, какой ужасный сюрприз она приберегла для него на этот раз. — Ну, — сказала она, наконец, отложив перо. Вид у нее был довольный, точно у жабы, готовящейся проглотить особенно аппетитную муху. — Что будете пить? — Что? — спросили Гарри и Гермиона одновременно. — Пить, детки, — сказала она, улыбаясь еще шире. — Чай? Кофе? Тыквенный сок? — По очереди называя напитки, она каждый раз взмахивала волшебной палочкой, и на столе появлялись очередной полный стакан или чашка. — Спасибо, ничего, — сказал Гарри. — Я тоже воздержусь, вдруг там яд, — сказала Гермиона. — Но я хочу, чтобы вы со мной выпили, — сказала она. Ее голос стал угрожающе приторным. — Выбирайте же. — Ладно… тогда чай, — пожав плечами, сказал Гарри. — Я выберу кофе, — сказала Гермиона. Амбридж встала и, повернувшись к ним спиной, разыграла целое представление, доливая в чашку молоко. Затем выбралась с нею из-за стола, улыбаясь зловещей елейной улыбкой. — Прошу, — сказала она, протягивая парочке чашки. — Пейте, пока не остыло. Итак, мистер Поттер, мисс Грейнджер, по-моему, теперь, после печальных событий вчерашнего вечера нам с вами стоит кое-что обсудить. — Они ничего не ответили. Амбридж уселась обратно в свое кресло и терпеливо ждала. Несколько долгих минут протекли в молчании, потом она игриво воскликнула: — Что же вы не пьете! — Гарри поднял чашку к губам и вдруг, неожиданно для себя самого, снова опустил ее. У одного из отвратительных котят, изображенных на тарелочках, были огромные, круглые голубые глаза, точь-в-точь такие же, как волшебный глаз мракоборца Грюма, и Гарри внезапно подумал, что бы сказал Грюм, узнай он, что Гарри принял угощение из рук заведомого врага. — В чем дело? — спросила Амбридж. Она по-прежнему не сводила с него глаз. — Положить вам сахару? — Нет, — сказал Гарри. Он снова поднял ко рту чашку и притворился, что отпивает из нее, но на самом деле даже не разжал губ. Улыбка Амбридж стала шире. — Хорошо, — прошептала она. — Очень хорошо. А теперь… — Она чуть подалась вперед. — Где Альбус Дамболдор? — Понятия не имею, — быстро ответил Гарри. — Пейте, пейте, — сказала она, все еще улыбаясь. — Итак, мистер Поттер, оставим детские игры. Я знаю, что вам известно, куда он направился. Вы с Дамболдором были заодно с самого начала. Подумайте о своем положении, мистер Поттер… — Я не знаю, где он. - Гарри вновь притворился, что пьет. — Очень хорошо, — сказала она с недовольным видом. — Раз вы ничего не знаете, то я спрошу вашу протеже, — Амбридж перевела взгляд на Гермиону, которая уже допила до конца свой кофе. — сообщите мне, где сейчас находится Сириус Блэк… — Желудок Гарри сделал сальто, а рука задрожала так, что чашка застучала о блюдце. Он посмотрел на Гермиону. — Не знаю, — сказал она, пожалуй, чересчур быстро. — А если бы и знала, то не сказала бы. — Плохой ответ, мисс Грейнджер, — сказала Амбридж и перевела взгляд на Гарри, — позвольте напомнить вам, что именно я едва не поймала преступника Блэка в гриффиндорском камине. Я отлично знаю, что тогда, в октябре, он встречался не с кем иным, как с вами, и, будь у меня доказательства, ни один из вас не гулял бы сейчас на свободе, смею вас уверить. Итак, я повторяю, мистер Поттер: где Сириус Блэк? — Не имею понятия, — громко сказал Гарри. — Ни малейшего понятия! Внезапно, когда Гермиона рассмотрела донышко своей чашки, она заметила еле заметный, странный синий осадок. Это её удивило, и она посмотрела на Амбридж, которая с довольной миной смотрела в глаза Гарри. Гермиона хорошо помнила, как Снегг готовил это зелье, он лишь ей позволил смотреть, также не забыл упомянуть, что различить это зелье трудно, но возможно. После того, как ты его выпьешь, в ёмкости остаётся почти незаметный синий осадок. Гермиона поняла, почему Амбридж так настойчиво задавала им с Гарри вопросы. Однако у Гермионы есть особенность, которой нет ни у кого — она не поддается воздействию сыворотки правды. Злость взяла верх, и Гермиона посмотрела на директора. — Интересно, — заметила Гермиона, — насколько вы смелые, директор. — Простите? — удивилась Амбридж. — Должно быть, вы забываете, что я — лучшая ученица Хогвартса, — напомнила Гермиона, — вы думаете, что я не смогу отличить обычный кофе от того, в который была добавлена сыворотка правды? — Гарри поставил кружку на стол. Лицо Амбридж застыло от изумления. — Я, так понимаю, что вы добавили куда больше в мою кружку, нежели положено. Потому что осадок достаточно велик. — Но, ведь ты рассказала, что не знаешь, где Сириус Блэк! — возмутилась Амбридж. Гермиона поставила кружку донышком наверх прямо на бумаги директора, и они промокли от осадка, который скапал вниз по стенкам чашки. Гермиона приблизилась к Амбридж. — У некоторых волшебников есть особенные способности, — заметила Гермиона, — у Гарри — к Защите от Тёмных искусств, у Рона к полётам, у Блейза к вранью. А у меня — сопротивление всякому внушению. Если бы вы внимательно изучали моё личное дело, как дело Гарри, то заметили бы пункт, который лично заполнял директор Дамболдор — я не поддаюсь заклятью Империус, а если не поддаюсь ему, то и сыворотка правды на меня не действует! — Это невозможно… БУ-УМ! Пол под их ногами вздрогнул. Кресло Амбридж чуть не поехало в сторону, и она испуганно схватилась за стол. — Что такое? — Она смотрела на дверь. Гарри воспользовался моментом, чтобы опорожнить свою почти полную чашку в ближайшую вазу с сухими цветами. Он и Гермиона слышали беготню и крики на нижних этажах. — Марш на обед! — рявкнула Амбридж, выхватила палочку и стремглав кинулась прочь из кабинета. Гарри и Гермиона подождали секунду-другую, затем тоже вышли посмотреть, отчего поднялась такая суматоха. Все выяснилось очень скоро. Этажом ниже царил настоящий хаос. Кто-то устроил прямо в школе гигантский волшебный фейерверк. Драконы, состоящие целиком из зеленых и золотых искр, плавали под потолком, с грохотом изрыгая пламя; ядовито-розовые огненные колеса пяти футов в диаметре с угрожающим свистом проносились мимо, как летающие тарелки; ракеты с длинными хвостами из ослепительных серебряных звезд метались по коридорам, отскакивая от стен; шутихи выписывали в воздухе нескромные слова; повсюду, куда ни глянь, точно бомбы, взрывались хлопушки — и вместо того, чтобы сгореть и с шипением потухнуть, все эти пиротехнические штучки словно набирали силу и начинали вытворять что-то совсем уж немыслимое. Посреди лестницы, оторопев от ужаса, застыли Филч и Амбридж. На глазах у Гарри и Гермионы одно из самых больших огненных колес, решив, по-видимому, что внизу негде развернуться, понеслось к ним со зловещим «вз-з-з-з-з». Завопив от страха, Амбридж и Филч шарахнулись в сторону, а колесо вылетело в окно прямо за ними и свистело куда-то в поля. Тем временем несколько драконов и большая летучая мышь, за которой тянулся пурпурный дымовой след, воспользовались открытой дверью в конце коридора, чтобы просочиться на третий этаж. — Скорее, Филч, скорее! — взвизгнула Амбридж. — Если им не помешать, они заполонят всю школу… Остолбеней! — Из ее палочки вырвался луч красного света и угодил в одну из ракет. Вместо того чтобы замереть в воздухе, она взорвалась с такой силой, что прожгла дыру в картине с ведьмой, замечтавшейся на зеленой лужайке; та успела отскочить как раз вовремя и пару секунд спустя втиснулась в рамку соседней картины, где несколько волшебников, занятых игрой в карты, поспешно вскочили, чтобы освободить ей место. — Не заклинайте их, Филч! — сердито крикнула Амбридж, словно это была инициатива несчастного смотрителя. — Не буду, мадам! — пропыхтел Филч, хотя ему, сквибу, легче было бы проглотить шутихи, чем наложить на них заклятие. Кинувшись к ближайшему чулану, он вытащил оттуда метлу и принялся махать ею, пытаясь сшибить шутихи в полете. Не прошло и минуты, как прутья метлы вспыхнули. Не успели близнецы и пикнуть, как их кто-то сбивает с мётел и они падают на каменный пол. Первой, кто подбежала к ним — это Гермиона. Она помогла мальчикам подняться, но долго эта идиллия не продлилась, её кто-то хватает за волосы. — АААА! — закричала Гермиона. Тем, кто схватил её за косу, оказался Филч, он потащил её к замку, но долго тащить не пришлось, так как на её защиту стала МакГонагалл. — Замри! — она взмахнула палочкой, и Филч замер. Гермиона была на свободе. — Ай-яй-яй, — саркастически промолвила профессор МакГонагалл, когда один из драконов, с ревом изрыгающих клубы пламени, залетел в класс, где она проводила урок. — Мисс Браун, будьте так любезны, сбегайте к директору и поставьте ее в известность о том, что у нас в классе находится сбежавший элемент волшебного фейерверка. Впервые за столько месяцев, в глазах Гермионы были такие искры азарта, что она не могла передать, насколько она счастлива. Девушка смело повернулась к Амбридж, расставив руки в сторону. — Вы же видите, что вас никто не уважает в школе, — усмехнулась Гермиона, — станьте хоть министром магии, но Дамболдора вы никогда не замените! — Замолчи! — крикнула истерически Амбридж, — да как ты… — Я — Гермиона, — напомнила девушка, — когда-то, я уже дала отпор директору, дала отпор преподавателям и даже Филчу. Я была уверена, что этого никогда не произойдёт, но я рада, что это случится, когда директором будете вы! — Произойдёт что? Все, кто участвовал в перевороте на первом курсе, не считая Инспекционную дружину, начали по нарастающей хлопать в ладоши. Звук становился всё громче и громче, пока Гермиона, наконец, не вышла посередине. — Ты можешь распустить Отряд Дамболдора, — сказала Гермиона, — можешь устанавливать нелепые правила, угрожать нам сывороткой правды. Но ты забываешь о таком человеке, как я! Мне удалось остановить правила на первом курсе, удастся и сейчас. — Ты будешь соблюдать…. — К ЧЕРТУ! — крикнула Гермиона, — К ЧЁРТУ ПРАВИЛА! Это говорю я — Гермиона Грейнджер! Война Гермионы Грейнджер и студентов, с Долорес Амбридж, начинается.