Она...

Ночь темной вуалью опускается на Каракуру. Улицы медленно пустеют, давно зажглись фонари, закрываются магазины. На часах без двадцати десять, а сидящая на кровати девушка даже не думала начинать готовиться ко сну. Черные волосы распущены и немного спутаны, серый свитер слегка задрался, оголяя бледный девичий живот. Рядом с ножкой кровати лежит надорванный конверт с нарисованной на нем цифрой десять. В руке исписанный мелким аккуратным почерком лист бумаги. Капитан пишет о погоде, загруженности на работе и ленивой Мацумото. Отвечает на прошлое письмо Карин, говоря, что не высыпается уже неделю, а то и больше. И сам спрашивает, как у нее с учебой, да и о делах домашних тоже интересуется. Куросаки заправляет черную прядь за ухо и с неохотой встает с кровати, все еще сжимая листок в руке. Садится за стол, достает ручку и чистый лист в клеточку. У нее-то так ровно писать никогда не получалось. Да и письма от Хитсугаи всегда чистые, ни одного зачеркивания, ни единой помарки. Сразу видно, сказывается много бумажной работы. А ее письма совсем другие, более живые что ли. «И снова здравствуй! Сегодня снова выпал снег, даже появились сугробы. Признавайся, твоих рук дело?» Подумав немного, Карин зачеркивает последнее предложение и, решив, что сегодня ей слишком лень заново что-то переписывать, рядом выводит следующее: «С учебой у меня все хорошо. Конечно, некоторые предметы сложные и нудные, я пока справляюсь. И да, спасибо за помощь с математикой! Без тебя я бы вряд ли справилась. Еще у меня совсем скоро экзамены, а я до сих пор не определилась с тем, куда хочу поступать. Не на врача точно… так что, я еще думаю.» Откладывает ручку в сторону, перечитывает написанное, хмурится и через пару секунд машет рукой. И так сойдет. Она же не писатель, чтобы писать другу романы. А другу ли? Чуть больше чем другу, определенно. Но только чуть, не больше! «Дома все отлично. Юзу тоже готовится к экзаменам, Ичи-нии продолжает усердно учиться. Иногда бегает за Пустыми, разминку устраивает. Думаю, ты не удивлен. Отец работает, но все еще ведет себя как придурок… Так что, у нас ничего нового.» Девушка прикусывает колпачок ручки и вздыхает. Идеи для письма исчерпаны, а как приступить к главному и не знает даже. Бросает взгляд на стоящий на подоконнике подарочный пакет и, убрав за ухо мешающие волосы, наконец, пишет: «Скоро твой день рождения и вряд ли мне удастся передать его именно в этот день, так что сделаю это сейчас. Думаю, нет, я надеюсь, что мой подарок тебе понравится. Напиши мне обязательно, когда получишь его. И вот еще что… ты обязательно приходи сюда, когда будет хотя бы один свободный день. Мы так давно не виделись, и мне хотелось бы снова поговорить с тобой вживую. Конечно, мы уже не поиграем в футбол, но вполне можем выпить чаю с чем-нибудь вкусненьким. Так что, ты приходи. Я буду ждать, знаешь ли.» Перечитав письмо еще раз, Карин запечатывает новый конверт, рисует на нем очередной мелкий рисунок: сегодня это снеговик с носом морковкой и синим шарфом, точно таким же, что лежит в подарочном пакете. Кладет письмо в пакет, рядом с самим подарком и открыткой. После переодевается и выключает свет, не забыв убрать письмо капитана обратно в конверт и спрятать в ящик стола к стопке таких же, с нарисованной цифрой десять. Уже больше полугода они пишут письма друг другу. И несмотря на неумолимо бегущее вперед время, они осознают, что давно стали друг для друга чуть больше чем просто друзьями. Намного больше, чем чуть…