Как движется к земле морской прибой, Так и ряды бессчетные минут, Сменяя предыдущие собой, Поочередно к вечности бегут. Уильям Шекспир
Темнота и только. Ничто. Яркие вспышки света проносились перед глазами столь стремительно, что спустя мгновение уже забываешь, как они и выглядели. Да и были ли вовсе реальными? Тьма. Непроглядная. Вязкая. От такой знобит, и пот струится вдоль позвоночника. Конечно, не сейчас. В нынешнем состоянии он не боится и не радуется. Вообще ничего. Даже не помнит своего имени. Странно, что вообще осознает себя. Сумрак. Через некоторое время, он замечает, что стало серо. Черная липкая мгла отступила, вытесненная серостью. Не той, что бывает на рассвете, когда проступают очертания предметов и возвращается способность различать цвета. Нет. Здесь и сейчас существовал только темный, практически черный, цвет. Его хватало ровно на то, чтобы понять — ничего вокруг нет. Пустота. И вот тут-то становится страшно. А что, если он здесь на совсем? Если никто не вытянет его из очередной передряги, не протянет спасительную руку? Что тогда? Спустя долгие муки принятия этой ситуации, постепенного смирения, наступает новая перемена в окружающей действительности. Сумрак постепенно окрашивается в более светлые тона. Смена палитры приходит откуда-то сверху, будто он находится в глубоком колодце. Поначалу это кажется спасением. До тех пор, пока свет не изменяет свой цвет и структуру. К вящему ужасу, он осознает, что мягкий свет теперь стекает вниз, будто довольно густая вода. Да, понемногу ползет вниз. Он окрашен светлыми росчерками розового. Но чем ближе ОНО приближается, тем яснее парень осознает багровый цвет жидкости. Кровь. Тонны крови над его головой. И вскоре она обрушится на него. Поглотит. Он кричит.***
Отчаянный крик вырывает из сна обитателей дома. Мерлин вскакивает с кровати, будто подорванный, и бежит в соседнюю комнату. На пороге гостевой спальни он сталкивается с обеспокоенным отцом. Крик повторяется. От него по рукам шагают строем мурашки. На постели мечется Эдвин. Его лоб укрыт испариной, из носа течет кровь. Великий, да что же происходит с этим ребенком? Разве заклинание не должно было подарить ему ночь без снов и воспоминаний? Видимо, что-то пошло не так. Корвин оказывается у кровати быстрее, пока Мерлин переводит дух и призывает Призрак. Он трясет мальчишку, но результата это не дает. — Мерлин, разбуди его! — в голосе отца нет и намека на ту панику, что захлестнула его. — Да как? — Ты же колдун! — воскликнул Корвин. Ах, да. Точно. Чего уж он в то плетение вложил, он бы и не вспомнил позже. Но главное ведь, что помогло. Эдвин на простынях затих. И внезапно открыл глаза. Капилляры полопались, отчего взгляд у парня стал откровенно вампирский. Но жутче было их выражение. Обреченность и ужас. Стоило ему пару раз моргнуть, и оно ушло. Но впечатление осталось. — Что… — начал было Эдвин, но продолжить не смог. Все-таки сорвал голос. — Покой и еще раз покой, — ответил ему на это Корвин, устало занимая единственное кресло. Спать они легли всего-то полчаса назад. — Да, Эдвин, покой, — поддержал отца Мерлин, присаживаясь на краешек кровати. — Вчера мы обнаружили тебя на полу всего в крови. Видимо, твои воспоминания так и норовят пробудиться. Не знаю, что сейчас с этим делать. Следующий раз твое сознание может и не справиться. — Возможно, следует поставить ментальный блок? — включился в разговор Корвин. — Это убережет его от подобных… инцидентов, да и тебе спокойнее будет. — Да, пожалуй, это хороший вариант. Мерлин повернулся к парню, чтобы спросить его о самочувствии, но тот уже мирно заснул, пока они решали его дальнейшую судьбу. — Пойдем, нам тоже следует отдохнуть, — протянул Корвин и первый вышел за дверь.***
Кое-как разлепив веки, Эдвин понял, что вставать он не собирается. Голова немилосердно болела, будто кто-то ему по этой самой голове со всего размаху сапогом заехал. Что маловероятно, но не суть. Перед глазами плавали яркие пятна. Пришлось поморгать раз надцать, чтобы прошло. Все же прикрыв глаза, он решил еще подремать. Но организм потребовал свое, так что пришлось вставать и ползти до ванной. Успешно. Природное упрямство в этом сыграло, пожалуй, главную роль. Умывшись наскоро, Эдвин заглянул в зеркало и отпрянул. На него смотрела пара алых глаз. Это вызвало в нем отвращение и ненависть. Но и только. Что ему это напоминает, он так и не вспомнил, хотя острое чувство дежавю на мгновение захлестнуло с головой. Вместе с тем, парень вспомнил содержание своего сна. Кровь, что в конечном счете сомкнулась над его головой. Он даже успел ощутить начинающееся удушение. Бррр… И приснится же такое. Причесав волосы пятерней, Эдвин решил спуститься вниз и поискать там Мерлина. Когда он выполз из-за поворота, Мерлин как раз направлялся в его сторону. — Эдвин! — воскликнул мужчина, подхватывая его под локоть, — ты чего встал? Покой и только, я же вчера говорил. — Да? Хмм, не помню такого. — А Корвина помнишь? — уточнил Мерль, укладывая парня обратно в постель. — Кого? — Ясно… Слушай, из-за вчерашнего твоего срыва, мы решили наложить на твое сознание блок. Ментальный. Он оградит тебя от быстрого возвращения памяти и не даст тебе сойти с ума. Вот вкратце о насущных делах. А Корвин — мой отец. Это если коротко. Пока твое состояние находится где-то между «физическое истощение» и «крайне слаб». Так что придется отлежаться. — Понятно. А почему горло саднит? — решил уточнить парень, откидываясь на подушки. — Ты кричал вчера во сне. Это было… жутко. Перед глазами встала картина литров крови и его передернуло. Да, вот то, что будет преследовать его в кошмарах. По крайней мере, еще пару дней точно. Думать об этом не хотелось, и потому он отринул невеселые мысли и вслушался в рассказ Мерлина о его отце. Так и задремал, не дождавшись завтрака.***
Как только у него появилась возможность заниматься, Эдвин приступил к тренировкам. Конечно, за прошедшие полторы недели он не просто отлеживался. Уже на следующее утро он получил от Мерлина первое пособие о строении мира. То, что мужчина объяснил ему при знакомстве в общих чертах, автор книги детализировал, приводил исторические факты и самое главное — из нее Эд узнал о родственных связях Мерлина. Не то, чтобы Король скрытничал — вовсе нет. Но все же некоторые вещи не обсуждаются с малознакомыми парнями, верно? Глядя на ситуации с другой стороны, парень отметил, что мужчина дал ему эту книгу сам, значит хочет, чтобы он прочел о его прошлом опыте. Зачем это нужно, он спрашивать не решился, здраво рассудив, что это может помочь ему в будущем. Или при прохождении Логруса. Это будущее испытание воспринималось чем-то неизбежным, но необходимым. Да, положа руку на сердце, Эдвин неоднократно задумывался: а насколько сильно ему нужны эти воспоминания, собственно? Почему бы не начать жизнь с чистого листа? Но что-то противилось в нем подобному раскладу. Он чувствовал сердцем, всей душой, что прошлое таит в себе множество неприятных воспоминаний, но также и приятных, светлых моментов. Возможно там, где парень жил раньше, он нужен. И это не давало ему покоя. Его позабытое прошлое поднимало его с кровати, заставляло быстрее учиться, больше тренироваться. Отринуть страх перед испытанием. Неделя обучения чтению пролетела практически незаметно. Возможно, научиться читать на неизвестном языке, ему помогла скрытая внутри магия, а быть может — ее смесь с кровью Мерлина. Дать точный ответ не мог и мужчина, которому только и оставалось, что удивленно вскинуть бровь, когда Эд сумел довольно быстро вернуть ему первый том. Но усидеть долго исключительно за чтением он не мог. Так что быстро получил одобрение Мерлина на несложные упражнения. Нужно же с чего-то начинать. На первом занятии, призванном просто проверить его физические данные и навыки, он быстро подрастерял свой пыл. Да, у парня обнаружились неплохие задатки, но развивать их придется еще долго. Например, бегал он хорошо, не выдыхался. Неплохо мог подтянуться, увернуться или затаиться. С другой стороны, в руках не было особой силы, и с холодным оружием он явно не был близко знаком никогда. На следующее утро после этой проверки у него не было уже никакого желания двигаться. Пришлось. Так и закрутилось. Чередуя упражнения, он параллельно обучался базовому уровню обращения со стихиями. Наставник Сухай оказался хорошим учителем. Ну, наверное. Или парень был бестолковым учеником. Из четырех стихий, ему подчинялся хорошо лишь воздух. После недели ежедневных занятий (кто бы знал, чего ему это стоило!) он мог сформировать небольшое воздушное завихрение на ладони и управлять потоками воздуха. Огонь ему давался гораздо тяжелее. К концу недели удавалось лишь вызвать искру. С оставшимися двумя дела совсем не шли. Наставник скрипел зубами, но разъяснял ему одно и тоже тысячей разных способов. Впрочем, пока это мало помогало. Зато с физическими тренировками дело быстро сдвинулось с мертвой точки. После недели интенсивных нагрузок боль стала восприниматься гораздо привычнее. Да и добавившийся курс фехтования вернул интерес к происходящему. Собственно, уже спустя месяц парень втянулся, привык и перестал ползти ежедневно из комнаты утром и обратно вечером. Но вот с магией было гораздо сложнее. Занятия с Сухаем шли со скрипом, медленно и неуверенно. Мерлин пытался ему как-то помочь, но заметного прогресса не наблюдалось. Воздух, в принципе, он уже освоил на базовом уровне. Эдвину легко далось перемещение и приманивание предметов, управление направленным потоком. Тяжелее создавался щит и шаровая молния. А вот левитировать он так и не смог. Магия этого порядка требовала огромной концентрации. Огонь же сбоил через раз. Из объяснений Наставника получалось, что из четырех основных стихий Огонь — самый сложный в освоении. У Эдвина же заклинания получались легко, но логично не последовательно: он, к примеру, легко создавал парящую огненную птицу, что являлось магией выше среднего уровня, но не мог долго поддерживать более простую форму — парящую огненную сферу — без визуального контакта. С призывом оружия вообще получился анекдот. В чем фишка он сообразил не сразу и только после объяснений хохочущего Мерлина. И еще его обсмеял Сухай. Заклинание Огненных Стрел парень пожелал освоить довольно рано для его уровня. Наставник привычно закатил глаза, вздохнул обреченно и объяснил в двух словах, что от него требуется. Ну, а Эдвин и сделал, что от него просили — визуализировал и вложил силу. В итоге — излишне детализированная стрела огня пронеслась по комнате под взглядом ошарашенного Сухая. А потом он еще и засмеялся, когда отошел от первого шока. Оказалось, что суть заклинания не в том, чтобы поразить противника стрелой. Нет, стрела — лишь название, поэтическое преувеличение. На выходе парень должен был получить огненный сгусток, который направлен против противника. Вот и все. В общем, с Огнем хватало проблем. Но он хотя бы был на приемлемом уровне. Вода же и Земля не желали продвигаться дальше создания элементарных их проявлений. С водой он мог управляться только при наличии воды в стакане — поднимать ее, придавать нужную форму, закручивать в спираль. А магия Земли получалась лишь в одном, совсем примитивном заклинании — расщепление камней. Представить, зачем это нужно в реальной жизни, у парня не получалось. Эдвин искренне не понимал, зачем ему вовсе нужно это управление грунтом, но Сухай был непреклонен, вспоминал исторические события и собственный опыт.***
В один из тихих вечеров, во время посиделок у камина и обсуждения различных тонкостей колдовства, к Мерлину пришел гость. Эдвин, разморенный после изнурительных и не особо успешных тренировок с магией Земли, хотел было попрощаться, ссылаясь на ранний подъем, но мужчина попросил его подождать. Пожав плечами, Эд достал гримуар, отданный ему Сухаем, и принялся читать. Впрочем, дальше первого абзаца он не продвинулся, так как Мерлин решил представить ему своего посетителя. Или наоборот. Эдвин спешно затолкал увесистый том за спину и поднялся навстречу гостю. Возраст его он так сразу определить не смог. Лицо, покрытое густой щетиной, казалось не старше тридцати, но глаза выдавали многовековой опыт владельца. Те же темные волосы и яркие глаза, что и у Мерлина, схожие фигуры и знакомый подбор цветов, дали возможность предположить, что это его близкий родственник. Возможно, брат. Хотя, разве братья у Короля не сплошь блондины? — Корвин, я полагаю? — выдал Эдвин, отвечая на крепкое рукопожатие. — Приятно познакомиться. Бровь мужчины взлетела вверх, впрочем судя по недоуменному выражению лица Мерлина — удивился не только он. Рука Амберского Принца неприятно сжала его ладонь. — Не ты ли говорил, что не помнишь тот вечер? — уточнил Мерль, скрестив руки на груди. — Да, действительно не помню, — подтвердил парень, уже жалея о своем скоропостижном вопросе. — Но вычислить личность твоего отца — не такая уж трудная задача. Корвин, а это и вправду оказался он, на это лишь удивленно хмыкнул, но руку из захвата выпустил. Сколько ж силищи в этом дяде? — Удиви нас. Как же ты так легко и быстро сделал то, что не удается многим гораздо более… посвященным людям? И пришлось Эдвину формулировать словами то, что заняло у его мозга от силы пару секунд. Полет мысли и все такое… Пару минут и сломанный язык спустя он все же доказал, что это все только логика и никакого обмана. Фух… При более ближнем знакомстве отец Мерлина оказался гораздо приятнее, чем можно было судить по историческим книгам о Амбере, рассказам Мерлина или первому впечатлению. Он был совершенно не высокомерен, снобизмом не страдал, в общем впечатление производил положительное. И он же смог объяснить его неполадки с магией. — Ты же не истинный хаосит и даже не наполовину амберских кровей, как мой сын. Сейчас определить, в чем конкретно проблема, весьма затруднительно — разум твой блокирует нужную информацию. Ты — человек, наделенный магией, а это главное отличие от хаосита, который по сути демон, принимающий форму человека. В основном — для удобства. Для детей Хаоса колдовство естественно в любой форме. Их основная магия — Логрус, формулы. — Но меня же не этому учат, — возразил Эдвин, нахмурившись. — Конечно, нет, — цокнул языком Мерлин. — Этому ты сумеешь обучиться, только если пройдешь Логрус. Сухай обучает тебя азам. То, что для нас просто, для человека — довольно трудная задача. Но все же посильная. И почему тебе не даются Земля и Вода, я не понимаю. Корвин ненадолго задумался, уставившись в пламя камина. — Знаешь, я долго прожил среди людей. Было это в одной из многочисленных Теней, откидываемой Амбером. Она находится довольно далеко от Истинного Города, она довольно независима. Так, вот. Там, на Земле, магам часто приписывают орудия, способствующие колдовству. Атрибутика колдуна, так это называется. Чаще подобным предметом является посох или метла, заговоренные травы или целые ритуалы. Он прервался на мгновение, отпив уже остывшего чаю. — Возможно, все дело именно в этом. Ты чисто психологически, пусть и не помнишь о причинах, настроен на использование этого самого «костыля». Твой разум хранит все, что ты забыл, пусть под печатью, глубоко в закромах сознания. И это препятствует твоему обучению. — Почему тогда Воздух и Огонь даются ему так легко, отец? — уточнил Мерлин, впервые за весь вечер растерявший свое привычное спокойствие. Эдвин хотел бы возразить, что не так уж оно все легко и гладко. — Предположим, что в каждом чего-то больше, чего-то меньше. И это тоже огромный фактор. Какая из Стихий подчинилась быстрее всего? — Воздух, — ответил парень. — А хуже? — Земля. — Я сейчас, — пробормотал Мерлин, поднявшись с места, и покинул гостиную. Корвин лишь махнул рукой. Спустя пару минут Король уже вернулся, неся в руках довольно большую шкатулку. От нее чувствовался неслабый магический фон, который был способен прочувствовать даже Эд, с его то базовым уровнем. Корвин заинтересованно поднялся с насиженного места и подошел к сыну, сканируя шкатулку странным взглядом. — Почему от нее так тянет Смертью? О, так вот, что так смутило Эдвина! Магия чувствовалась иначе, чем Стихии. Будто от нее исходил холод и едва заметный запах (как, хотелось бы ему знать) цветов бузины. Вот это парень осознавал очень четко. Сладкий, ужасно приторный аромат обычной бузины. Мерлин держал руку на крышке, медля открывать. — Эдвин, — начал мужчина, присаживаясь на подлокотник своего кресла. — Этот артефакт я обнаружил неподалеку, когда нашел твое тело. Правда, связать кусок дерева, разящий Магией Смерти и тебя даже не сообразил. Просто забрал, как велел Змей, и хранил под защитными чарами. Но, видимо момент настал. Как Он и пророчил. Парень, затаив дыхание, наблюдал, как длинные пальцы провели над деревянной защелкой, открывая крышку. Воздух наполнился еще более ярким запахом бузины. На специальной подставке лежала длинная узловатая палочка из светлого дерева. — Стой! Голос Корвина прозвучал неожиданно близко, и рука остановилась на полпути к намеченной цели. Воспротивившись желанию поскорее взять в руки артефакт, парень повернулся к мужчине. Тот с сомнением смотрел на палочку. Ему, очевидно, не нравилось то, что он видел. — А если это ловушка Змея? Мерлин недовольно выдохнул. Да, у двух противоборствующих сторон были разные божества, но это же не повод ожидать от кого-либо из них подлости. Впрочем… — И есть способ проверить? — уточнил Эдвин. А он то уже видел, как за мгновение может исполнять с помощью артефакта самые сложные заклинания магии Земли. Пфф… — Сейчас, секундочку… — пробормотал Мерль. Колесо-Призрак появилось из стены и подлетело к шкатулке в руках Мерлина. — Магическая привязка к человеку, — констатировал суперкомпьютер. — Сильный магический артефакт, наделенный немалой толикой темного колдовства. Усиливает заклинание, находясь в руках хозяина. Для человека безопасна. Мерлин выразительно взглянул на отца, на что тот лишь закатил глаза. Эдвин же взял палочку в руку и ощутил приятное тепло, прошедшее от руки по всему телу. Артефакт признал в нем своего владельца.