В Готэме нет героев, забыли?

The Acid — Basic Instinct

Всегда любила осень. Прохлада, дожди, мир медленно готовится ко сну, доделывая все незавершенные дела. Но эта осень навсегда оставит черную метку в моей биографии. Стоя под мягкими лучами октябрьского солнца, я наблюдала, как гроб моего дяди плавно опускается в землю. Когда не стало родителей, он заменил мне их. Забавно, когда я слышу слово «семья», в голове непроизвольно всплывает его образ. Своих родителей я почти не помню, мне было пять, когда их не стало. Автокатастрофа. Личная жизнь дяди всегда больше напоминала выжженную пустыню, нежели цветущий оазис. У него никого не было, кроме единственной его страсти — работы, о которой он не распространялся, так что его нерастраченный запас любви достался мне. У меня было счастливое детство, которое, кажется, только что закончилось. Только глядя на рабочих, засыпающих землей останки человека, заменившего маму и папу, я поняла, что его больше нет и как раньше уже не будет. Никогда. На кладбище я не проронила ни одной слезинки, шлюзы прорвало, как только за спиной захлопнулась тяжелая входная дверь моей квартиры. Уши разрывало от звенящей, давящей тишины. В груди образовался камень, который хотелось вырвать вместе с легкими. Кажется, я физически ощущала тяжесть словно от камнепада, который грозил рухнуть в любой момент и ничто не могло встать на его пути. Тишину разрезал резкий крик, сперва я подумала, что кричит кто-то за окном, лишь потом поняла, что это мой голос, искаженный до неузнаваемости. С диким воплем я опустилась на ковер некогда уютной гостиной, меня трясло. Дрожащей рукой я дотянулась до пачки сигарет, привычно лежащей на столике у дивана. Первая затяжка не принесла желанного успокоения, вторая, третья, к черту. Тушу сигарету, достаю из бара бутылку рома. Глоток, еще один, становится теплее, еще глоток. Буря отступает на половине бутылки, меня мутит. Глаза начинают слипаться под градусами, разлитыми по венам. *** Утро началось с назойливой трели дверного звонка. Разлепив затекшие от слез веки, я обнаружила, что уснула на полу, трогательно обнимая бутылку. Остатки рома залили платье и склеили волосы. Прекрасно. Не без труда поднимаюсь на ноги, проклиная этот бренный мир, ковыляю к двери, спотыкаясь о разбросанные вещи. О том, как они оказались на полу, я подумаю позже. Руки трясутся, но я все же справляюсь с замком. На пороге стоял Кертис, старый друг. Про такую дружбу обычно говорят «вместе пешком под стол ходили», так оно и было. — Как ты? Это был риторический вопрос, ибо мой вид говорил громче любых слов. А вид был что надо: опухшее лицо с лиловыми мешками под глазами, которое смотрело на меня из зеркала, расположенного рядом с Кертисом, платье, от которого за милю несет спиртом, ну и вишенка на торте — перегар. — Войти можно? В ответ снова тишина. Я лишь отошла из проема, давая парню возможность войти. Закрыв дверь, я пошла на кухню, если сейчас в мой организм не попадет хоть капля воды, можно будет справлять вторые похороны, рабочие с лопатами не далеко ушли. Смешно же. Кертис скрестил руки на груди и облокотился о подоконник, осматривая обстановку вокруг. По дому будто прошел ураган имени Саманты Сноудон: Разбитая ваза (1 штука); Перевернутые стулья (3 штуки); Сломанный ноутбук (1 штука); Залитый ковер (1 штука). И это не считая мелких вещей, вроде пепельницы, журналов и прочего, разбросанных по теории хаоса. Выпив второй стакан воды, я нашла в себе силы говорить. — Ты чего-то хотел? — голос охрип и соответствовал внешности. Красотка. — Я лишь хотел сказать, что ты не одна…если тебе захочется поговорить, я всегда рядом, — такие банальные, но необходимые слова. Ответом был кивок. Кертиса справедливо можно было назвать лучшим другом. Он всегда был рядом, когда требовалось, но никогда не навязывал свою заботу. Он просто был, этого достаточно. Порой мне становилось стыдно, я не знала и о половине его проблем, он будто не нуждался в чужой помощи, был сам по себе. Делать ничего не хотелось, весь день мы провели в уютном молчании, лежа на диване, тупо уставившись в телевизор. Говорить не хотелось, да и о чем? Услышать дежурные фразы а-ля «все будет хорошо!», «ты сильная!», нет, увольте, от этих слов хотелось блевать, не более. Так начиналась моя новая жизнь.