Третья глава
Ведь для этого и нужны друзья, не так ли?
— Да твою жеж мать. Ну почему его выводы такие же быстрые и резкие, как понос? — Помятый, после ночного веселья и утреннего звонка от Куроко, Казунари уже час ползал по квартире в поисках таблеток от похмелья. — Да куда же засунули эти грёбанные лекарства? Я буду медленно подыхать здесь, и никто мне не поможет, — попытки выжить были оставлены, и тело решило прекратить бороться с последствиям этой ночи. На кухне появилась мама Такао. Акеми полностью оправдывала своё имя — ослепительно красивая. Именно такая она и была. Бархатная кожа, аккуратные черты лица. Угольные волосы, которые достались Казунари, были почти всегда распущены и доставали до поясницы. Глаза цвета грозового неба перешли по наследству дочке, что была младше брата на три года, но иногда по уму и сообразительности превосходила того. Стройная фигура была создана для подиума и модных журналов, но вместо этого показывалась лишь в книжном магазине за прилавком. На вид ей можно было бы дать двадцать пять, хотя в реальности ей было уже тридцать шесть лет. Характер сына был точной копией характера матери: тот же огонь в глазах, и желание смеяться 24/7. Как родители Такао уживались вместе было загадкой для всех, кто их знал. Ведь глава семьи был спокойным и проявлял свои эмоции скупо со всеми (за исключением семьи). Подойдя к кухонному столу, Акеми с хмурым выражением лица заговорила: — А вот нехрен нажираться в клубах, я почти полностью согласна с Куроко-куном, правда, часть про прекращение дружбы, из-за которой ты тут пытаешься воскреснуть, слишком безрассудна. Стоило просто долбануть тебя посильнее, а потом выслушать, — женщина, налила стакан воды, высыпав туда белый порошок, и протянула парню, который с большим трудом все-таки сел. Казунари принял стакан и принюхался, не почувствовав ничего опасного, выпил содержимое залпом, вытерев рот рукавом пижамы. Спустя полминуты тело заговорило севшим голосом: — Женщина вы именно так и сделали: отпинали меня, расспросили и отправили спать. Ты хоть помнишь, что я твой сын? Ты знаешь, что должна была проявить сострадание? — парень вопросительно изогнул бровь, и, не сдерживая ехидной усмешки, вновь заговорил. — Да и слишком спокойная реакция на мою подработку, обычная мать устроила бы истерику. Сын устроился работать в клубе. Диджеем. После превосходного первого выступления, напивается и приползает домой в дрова. И ваши действия: избить за то, что не дал поспать, расспросить о том, где был и что делал, вновь, применяя грубую силу. Переодеть, а после заботливо уложить спать. Не знаю как ты, а я вот логики не вижу, — Такао скрестил на груди руки и посмотрел в упор на свою не логичную, по его мнению, маму. — Ха! Превосходное первое выступление? — женщина усмехнулась и таким же проницательным взглядом посмотрела на сына. — Я скорее поверю, что ты с горя от провала напился. Да и с какого перепугу ты называешь меня плохой матерью? Я уже подумываю над методикой Куроко-куна. Вот откажусь от тебя, и будешь в своём клубе жить. Твоя сестра уж точно умнее тебя, так что от потери плакать не станем, — Акеми хмыкнула и продолжила. — А насчет реакции, то я не вижу ничего плохого в работе диджеем, кроме конечно того, что ты напился, поэтому, кстати, и избила. — Женщина смерила сына грозным взглядом, после чего продолжила. — Да и если нравится тебе петь и с музыкой работать, почему я должна быть против этого? Но с Куроко-куном получилось нехорошо, ты обязан извиниться. Он ведь переживал, а ты как свинья себя повел. — Я, наверное, никогда не прекращу восхищаться тобой, — Казунари посмотрел на Акеми с непередаваемой нежностью и мягко улыбнулся. — Другие мамы начали бы скандал. Упрекали тем, что я думаю только о развлечениях, не думая о том, что возможно это именно то, чем я хочу зарабатывать на жизнь. Такао сделал усилие над собой и встал. Немного шатаясь, он подошёл к матери и крепко обнял её. — Ты лучшая! Женщина рассмеялась и в ответ обняла сына, нежно улыбаясь, она сильнее прижала Казунари к себе. Постояв так ещё минуту, она заговорила: — Ты знаешь, как растрогать меня, но сейчас тебе нужно поговорить с Куроко-куном. Сейчас же приводишь себя в порядок и едешь к нему. Я дам тебе чего-нибудь для его родителей, и пока не забыла, ты отдашь одну книгу его бабушке, — женщина отстранилась от сына и вышла из кухни. Неуверенной походкой Казунари пошёл превращать себя в человека. Спустя полчаса он был собран. Пакет с дарами для семьи Куроко был довольно тяжелым, что не очень нравилось парню. После поцелуя в щёку и пожелания удачной дороги, Такао пошёл на станцию ждать поезд до Токио. Во время поездки в голову закрались воспоминания.***
— Такао, — тяжело дыша Куроко стоял, упираясь ладонями в коленки. — Я знаю… ты еще не выдохся… но я устал. — Те-чан… хватит придуриваться я знаю, что ты готов играть в таком темпе ещё как минимум час, — Казунари взял бутылку воды и начал небольшими глотками осушать её. — Ты просто не можешь понять… как мне тяжело, — голубоволосый горько усмехнулся и продолжил. — Ты более выносливый, у тебя есть «глаз ястреба». Мне просто не дотянуться до тебя! — на глазах парня появились слезы, резко отвернувшись от друга, он выбежал с площадки. Такао поперхнулся водой из-за последней реплики и еще с минуту откашливался. «Что за бред он только что сказал? Я лучше из-за моих глаз? Нет, он это серьезно?!» Казунари все никак не мог отойти от слов друга и, задавая сам себе вопросы, продолжал пялиться в одну точку. «Здесь точно что-то не так, у него что-то случилось. Я обязан ему помочь, я все-таки его лучший друг. Завтра же выясню, что с ним и помогу ему, даже если это будет невозможно.» — Ведь для этого и нужны друзья, не так ли? — последнее предложение было произнесено вслух, а глаза брюнета, переполненные беспокойством, смотрели на место где недавно Куроко, сдерживая слезы, сказал, что не может дотянуться до лучшего друга.***
Прошла уже половина учебного дня, а мысль, что Тецуя специально избегает его, не имела опровержений в глазах Казунари. «Я пол дня гоняюсь за этим мелким паразитом, а он зная, что его уловки на мне не работают, решил их на остальных использовать, чтобы они не могли сказать в какую, черт его подери, сторону он побежал, да и бегал ли он вообще здесь никто естественно не знает» У брюнета кончалось терпение, он обшарил почти все известные ему укромные уголки, но так и не смог найти своего друга. Каждую перемену голубоволосый просто выбегал из класса и скрывался в неизвестном направлении, даже не давая Такао и шанса спросить о вчерашнем.» — Найду, прибью, нет сначала чуть-чуть покалачу, потом допрошу и уже, после точно прибью. На уроке Такао просто не мог сосредоточиться и бездумно пялился на небо, в голове юноши проскользнула мысль о том как, наверное, хорошо сегодня на крыше, и если бы учителя не запрещали туда ходить, абсолютно все каждую перемену торчали бы там. Казунари показалось, что скрип шестерёнок в его голове не услышал бы только глухой. Картинка быстро складывалась: крыша, запрещено ходить, способность быть никем не замеченным, желание уединиться. Вот все и встало на свои места. Следовательно, если искать, то именно там. — Всё гениальное просто. — Ну, раз ты так считаешь Казунари, то думаю, тебе будет легко решить пример, что я сейчас написал, — Томоэ-сан усмехнулся и встал около доски, ожидая, когда самый шумный ученик класса подойдёт к доске. — И кто просил меня говорить это вслух? — с лицом великомученика под смешки одноклассников Такао направился к доске.***
Сразу после звонка Куроко вновь отправился в своё убежище, при этом стараясь использовать свою невидимость на полную. Оставался еще один урок, расслабленный снаружи Тецу, внутри метался как зверь в клетке. Ему было обидно из-за того, что он так слаб и не может составить настоящую конкуренцию лучшему другу. Ему было страшно, что из-за этого Такао забросит их дружбу. Ему было стыдно из-за того, что он весь день избегал друга. Все эти причины только укрепляли желание не возвращаться в класс до звонка. Откинувшись на стену, Куроко закрыл глаза и отдался своим мыслям, к сожалению, ему не дали времени насладиться угрызениями совести, так как почти сразу ему на плечо опустилась рука, а рядом примостилось чужое тело. Буквально мгновение и ухо опалило чужое дыхание: — Я тебя нашел, — приторно-сладким голосом пропел черноволосый и, как показалось Куроко, хищно улыбнулся. Голубоволосый впервые слышал такой голос своего друга, поэтому не решался, не только открывать глаза, но и дышал с опаской. — Те-чан если ты сейчас же не посмотришь мне в глаза, я за себя не ручаюсь, — тем же приторным голосом прошептал Такао. Тецуя с некой опаской все же открыл глаза и с испуга чуть не закрыл их вновь. Зрачок почти полностью поглотил серебристую радужку, Казунари был в бешенстве, Тецуя еще ни разу не видел его в таком состоянии. — Т-Такао, — голос дрогнул, но мальчик решил продолжить. — Прости меня… — Сначала объясни, за что ты извиняешься, — резко прервал его Казунари. — Я извиняюсь за то, что прятался от тебя. За что еще я могу извиняться? — Значит только за это? Неужели ты думаешь, что те слова, что ты сказал мне вчера, это нормально? Вот так вот сказать, что ты не дотягиваешься до меня, хотя прекрасно знаешь, что мы равны… — Мы не равны! — Ах, так?! Не равны? — еще немного и из ушей Такао повалит пар, и он точно придушит этого идиота. — То есть ты считаешь, что всё это время я врал тебе, так да? То есть я тот, кто может врать, говоря о дружбе, да? Ну что же, ладно, но я думал ты лучшего обо мне мнения, Куроко. Да, Такао применил запретный прием — он назвал лучшего друга по фамилии, но, по его мнению, это был единственный способ привести в чувства этого идиота. И, похоже, это сработало. — К-как ты меня назвал? — в голосе явно слышались ещё не пролившиеся слёзы, но можно было понять, что до них не так далеко, возможно Казу переборщил. Быстро прижав к себе друга и, осторожно поглаживая по голове, Такао затараторил: — Те-чан, Те-чан не плачь, я это не всерьёз, я просто хотел, чтобы ты понял, как ты мне дорог, мы всегда будем друзьями, просто объясни мне, в чём дело, и я не буду больше злиться. Обняв друга в ответ, Куроко начал шептать, сдерживая слёзы: — Я просто подумал, что… что ты не захочешь общаться с таким слабаком как я и рано или поздно мы перестанем дружить, а мне очень нравится дружить и играть в баскетбол с тобой. Но я ведь такой слабый и невыносливый вот и… Оба сидели и молчали, но вот Такао разжал объятья и посмотрел непроницаемым взглядом будто бы сквозь мальчика. Внутри Куроко с каждой секундой что-то сжималось всё сильнее и сильнее. Он ждал чего угодно, даже метеорит, который мог бы просто упасть на их школу и закончить всё это. Но он не ожидал смеха, звонкого и пронзительного смеха. — Бооже, ну что за идиот мне достался в лучшие друзья, Те-чан ну неужели всё это было из-за такой вот бредовой мысли? Да уж, фантазия у тебя просто космос. — Ка-чан так ты не собираешься бросать меня из-за того что я такой слабый? — Естественно, нет, идиот, да и если тебе кажется, что ты такой уж слабый, то мы это исправим, будем заниматься усерднее, я всегда поддержу тебя и в любой момент приду на помощь. Ведь для этого и нужны друзья, не так ли? — черноволосый улыбнулся самой искренней улыбкой, на что получил точно такую же от своего голубоглазого товарища.***
Из воспоминаний Такао вывел голос, сообщающий о его остановке.