Четвертая глава
Прости…
От станции до дома Куроко было не так уж далеко, но из-за пакета с подарками, для семьи Тецуи, Такао чувствовал себя так, будто бы прошёл это расстояние минимум раз пять. Когда он, наконец, прибыл к месту назначения, Казунари решил больше, никогда, в жизни не ссориться с Куроко. Постучав в дверь, Такао стал ждать, когда ему откроют. Спустя минуту так никто и не вышел встретить гостя, поэтому Казунари решил постучать еще раз, и вновь никакой реакции. — Простите за вторжение, — прокричал Казунари, открывая дверь, и зашел в дом. На его возглас из кухни вышла бабушка Куроко, на лице которой читалась тревога. — Здравствуй Казу-чан. Ты, наверное, к Тецу пришел? — Здравствуйте, да я к Те-чану, а где он? — Казунари и сам уже начинал волноваться. — Он ушел куда-то, правда, куда не сказал. Выглядел таким грустным, будто мир за своими мыслями не видел. Вы же не ссоритесь почти, да то и ссорами назвать нельзя, так балуетесь, — глаза женщины начинали блестеть. — Простите меня пожалуйста, это я виноват, обидел его так, да и еще почти ничего не помню, — плечи Такао опустились, а голос наполнился грустью, — ах, забыл совсем, — Казунари чуть оживился и с улыбкой во все тридцать два зуба протянул пакет с подарками и книгу, — мама просила передать вам. — Ох, а ведь я то про книгу и забыла совсем, старость моя старость. Ой, а это то зачем? — женщина неуверенно взяла пакет и улыбнулась в ответ, — слушай Казу-чан может, поешь, а то неизвестно куда мой внучок от мира спрятался, — женщина усмехнулась. — Да нет, я дома плотно поел, да и после вчерашнего в меня много не влезает, — Такао потупил взгляд, ожидая лекцию о вреде алкоголя и готовясь чувствовать еще больше вины за своё поведение. — Эх, все эти ваши клубы дело молодое, но, все-таки, не злоупотребляй. Жаль вот не могу подсказать тебе, где искать этого оболтуса. — Женщина своим отношением к вчерашнему происшествию очень удивила Казунари, она нахмурилась из-за чего на её лице появилось еще несколько морщинок. — Хотя я тут вспомнила, что он с собой мяч прихватил, возможно, сейчас где-то на площадке скачет, ты его там и поищи, правда он не в ту сторону вроде пошёл, ну может на какую-нибудь из ваших старых пошёл, а может и просто по привычке мяч взял, кто его поймет? Ну ты все равно проверь там… — женщина только сейчас поняла что какое-то время говорила сама с собой. — Эх молодость кровь кипит не то что я старая уже и мяч в руках не могу нормально держать, — лукавая улыбка появилась на губах пожилой дамы, и самый старший член семьи Куроко отправилась на кухню мысленно пожелав Такао удачи в поисках.***
«Точно, как я сам не додумался, где можно отгородиться от людей и спокойно выместить свои эмоции с помощью мяча и кольца, только там, как же давно я не был на этой площадке, столько воспоминаний, столько всего там было. Мы ведь толпы собирали, нас даже в шутку сиамскими близнецами прозвали. Видите ли, никто поодиночке на площадке нас не видел. Так давно все было, а, кажется, будто и дня не прошло» — от самого дома Куроко мысли Такао были заняты воспоминаниями о той самой первой площадке, на которой они с Куроко играли до одного очень неприятного инцидента, благодаря которому Казунари знает, что пить нехорошо. «Но тебя это не остановило прошлой ночью» — подсказал ему внутренний голос, и Такао решил впредь его не слушать. — Фух, я и не заметил когда начал бежать, — Такао оперся руками на колени и попытался отдышаться. Из-за мыслей об этом месте он то шел быстрым шагом, то вообще бежал. И вот Казунари стоит около той самой площадки, из-за деревьев его не видно, но зато площадка, как на ладони. И вот он - Тецу, ведет мяч, старается обойти невидимого противника. Бросок, мяч отскакивает от щита. Опять мимо. На лице Куроко отражаются злоба и отвращение. Он давно не показывал своих эмоций и поэтому сейчас они выглядят, слишком четко, так будто бы он переигрывает на сцене. Взгляд меняется, на нем отражается боль, сердце Такао сжимается, все из-за него. Это он говорил о том, для чего нужны друзья, говорил, что всегда поддержит, и что теперь? Он назвал Тецу плохим другом, да как только у него язык повернулся это сказать? Даже невменяемый он должен был понимать, что такой бред нельзя не то, что вслух произносить, о таком даже думать под запретом. Слова, что прокричал в трубку Куроко, были наполнены болью, нежеланием верить в то сообщение. Такао вышел из своего укрытия и направился к площадке, тело Куроко напряглось, он поднял на Такао свой нечитаемый взгляд. Казунари слишком давно его знал, поэтому без проблем читал все эмоции, но не останавливался и продолжал идти. Метр. Между ними один метр. Взгляд Такао направлен на носки кроссовок. Эти кроссовки ему подарил Тецу. Взгляд помутнел, только разреветься не хватало, быстро смахнув капли соленой воды Такао посмотрел на своего лучшего друга. Плевать на слова, сказанные Куроко, он его лучший друг. — Прости… — единственное, что смог выдавить Казунари из себя, и сразу же глаза наполнились горькими слезами, что уже стекали по щекам, оставляя после себя влажные дорожки.