absurd coincidence

      Мы прибыли в довольно-таки большую и хорошо обставленную больницу. Жаркое солнце наконец-то перестало печь наши головы, а Лёша мог выдохнуть без кашля и потери возможности спокойно дышать.       Парень за стойкой регистрации что-то шустро записывал. Я подошёл к нему и неловко прокашлялся, чтобы привлечь внимание. Тот поднял свои голубые глаза и поздоровался: — Здравствуйте. Вы записаны? — и тут я обрадовался, что учил английский в школе. Я кивнул и стал внимательно следить за его махинациями с записной книжкой. — Фамилия? — стребовал он. — Онешко. Онешко Алексей, — на автомате пробормотал я.       Парень покачал головой и начал бубнить себе под нос что-то, что больше напоминало мысли вслух: — До этого там записывался другой молодой человек. Ещё месяц назад, вероятно, но потом он решил заменить себя вашим мальчиком. Это очень благородный поступок. Наверняка, этот парень занимался благотворительностью, — он улыбнулся.       Я поморгал, словно стараясь прийти в себя, но получалось плохо. Широкая улыбка парня мгновенно исчезла, как только в моих глазах заблестели слезы. Я тут же стёр их рукавом и тряхнул руками, будто отгоняя надвигающуюся истерику. — Ладно, спасибо. Когда мы можем приступить к процедурам?

***

      Ночь выдалась тяжёлой. Меня положили в одну палату с моим сыном, и мы неудобно разместились на одноместной кровати. Алёша прижимался ко мне всем телом, а я обнимал его в ответ, не давая свалиться на пол. Из головы не выходил образ Руслана, что через силу и чувство собственного достоинства просил перенаправить деньги на собственное лечение на операцию и ряд процедур для ребенка.       На небе сверкали звезды, а я смотрел на них, словно стараясь сосчитать каждую. Занятие нудное, но уснуть у меня точно бы не вышло. Я осторожно переложил ребёнка на спину, стараясь не нарушить провод, что вёл в вену Алёши. Также на нем была специальная маска от аппарата, поставляющего кислород. Никто бы не хотел, чтобы малыш задохнулся во сне, спустив 4 миллиона на ветер.       Я сел и достал из кармана телефон, заходя в Вконтакте и быстро печатая сообщение с вопросом, интересующим меня больше всего: «Зачем ты это сделал?» «Потому что должен» — практически мгновенно поступил ответ. «Сдохнуть хочется?» «Выебнуться хочется? Не пизди, что ты не рад. Я бы на твоём месте скакал от счастья. Ведь твоему сыну дали ещё один шанс!» — в этих строках читался явный сарказм. Я закусил губу. «Может, я не хочу, чтобы ты умирал?» «Может, я хочу таким образом искупить свою вину?» «Если бы я мог так же.» «Что?» «Это я виноват в болезнях Алёши. Я пил пиво практически каждый день, и совершенно не соблюдал диеты. Я ужасный человек» — с этими словами мои веки дрогнули, а одинокая слеза скатилась по щеке. «Тебя можно понять.» — и это было последнее, что он написал мне. Я прижал телефон экраном к груди и лёг спиной на кровать, медленно поддаваясь появившимся лапам Морфея.