Kalon

Тот самый «инцидент», как они его теперь называют, Вону (и даже Сунён) забывают всего за три дня, полные зубрёжки, оставленной на последнюю минуту, и нездорового количества кофе. Вону рад, ведь это значит, что он может больше не содрогаться на людях от одной мысли обо всём, что он тогда натворил и наговорил. Начинается сезон экзаменов, так что голова Вону забита лишь учебным материалом, который он пытается запомнить вот уже несколько недель. Он почти не видится с Сунёном, но они шлют друг другу ободряющие сообщения, что, в случае Сунёна, означает глупые сэлфи, которые поднимают Вону настроение в тяжёлые дни. А потом наконец наступает пятница, и Вону выходит из здания университета, чувствуя себя так, будто гора свалилась с плеч, потому что он сдал свой последний экзамен за семестр. Он мог бы расплакаться от облегчения, но у него даже на это едва ли есть силы. Вону садится в автобус до дома и заглядывает в телефон. От: красавчик Сунён > я заберу тебя в девять (✿◠‿◠)

Кому: красавчик Сунён зачем <

От: красавчик Сунён > мы идём тусить! > оденься посимпатичнее для разнообразия (¬_¬) Вону бы с куда бóльшим удовольствием отправился домой и посмотрел кино, а затем проспал бы два дня подряд, раз уж его босс расщедрился на выходной, но Вону ещё ни разу за все годы их дружбы не удавалось выиграть спор против Сунёна, так что он просто горестно хмурит брови и до конца поездки не снимает наушников. Дорога занимает у него двадцать минут, и он проводит их, пытаясь понять, есть ли у него вообще прикид, который можно было бы назвать симпатичным. Он принимает душ и заваривает себе лапшу, опускаясь на диван и включая новости; на бёдрах висит полотенце, и больше одежды на нём нет. Мама наверняка отказалась бы от него, увидь она его сейчас. Ему приходит сообщение от Чана (они довольно быстро отошли от ссоры на вечеринке у Сунёна; Чан не злопамятный, а Вону всегда искренне извиняется перед ним за то, какой плохой из него брат), в котором говорится, чтобы он не планировал ничего на следующую субботу, и, прежде чем Вону успевает спросить, что он имеет в виду, его набирает мама. — Мам? — Привет, милый. У тебя закончились экзамены? — Ага. Я сдал последний где-то час назад. — Хорошо сдал? — Гм, да вроде как. — Понятно, ну, не переживай. Я уверена, что ты правильно всё написал! — Вону слышит улыбку в голосе мамы и медленно опускает тарелку с лапшой, слизывая остроту с губ. Он больше не голоден. Вону соскучился по маме. — Ты собираешься отмечать сегодня? — Я пойду гулять с Сунёном и ещё парочкой друзей. — Это замечательно. Только аккуратнее, ладно? Не увлекайся спиртным. И передай от меня привет Сунён-и, м? — Передам, мам. — Он приподнимает уголки губ. — Как у тебя дела? Ничего не болит? — Он не спрашивает о том, что ему действительно интересно, боясь спровоцировать её на негативные эмоции. Всё равно он обычно узнаёт о мамином ментальном состоянии у Чана. Но это… длинная история. — У меня всё хорошо, не переживай, — уверяет она. — Я скучала по твоему голосу, Вону. Ты совсем перестал звонить. Нам вечно приходится спрашивать у Чана, как ты поживаешь. Вону сглатывает, ощущая, как его накрывает привычным чувством вины. — Прости. — Ты всегда извиняешься. А потом продолжаешь делать вид, что нас не существует. Когда ты в последний раз нас навещал? В феврале? Уже апрель на носу. — Мам, я понимаю. И мне стыдно. Просто эта учёба… У меня совершенно нет свободного времени. Я то в универе, то на работе, и отдыхаю только по воскресеньям, но учиться же тоже когда-то надо. — Я понимаю, что ты занят. Мы понимаем, что ты устаёшь, но, Вону, мы живём всего в двух часах езды. Ты не можешь выделить хотя бы денёк на то, чтобы навестить свою семью? — Так и лишиться работы недолго— — Один день, Вону. Ты не лишишься работы из-за одного дня. У меня складывается ощущение, будто ты просто придумываешь оправдания, лишь бы не видеться с нами. — В её голосе проскальзывает дрожь, и Вону чувствует себя последним мерзавцем. Ему паршиво от того, как он ранит свою маму. А ведь он и правда просто придумывает оправдания. Он мог бы отпроситься с работы на денёк-другой, чтобы навестить их, но дело в том, что он не хочет. Потому что он знает, как всё пройдёт: он приедет домой, и первые час или два они будут рады ему, а затем начнутся разборки. По крайней мере, со стороны папы. Он примется винить его в том, что он выбрал дурацкую специальность, которая не гарантирует ему прибыльный доход в будущем. Он снова зачем-то станет сравнивать его с Чаном, да и в целом укажет ему на все его недостатки. В общем, он сделает всё, чтобы заставить его почувствовать себя полным ничтожеством, что ему, конечно, удастся, потому что Вону вернётся в свою квартиру с ужаснейшим настроением, и ему потребуется несколько дней и множество ночных киномарафонов с Сунёном, чтобы прийти в себя и перестать хандрить. Разумеется, Вону мог выбрать университет намного ближе к родительскому дому, чтобы не платить за аренду квартиры и прочие жилищные расходы. Его отношения с папой послужили главной причиной, почему он захотел уехать настолько далеко, насколько ему позволила бы мама. По крайней мере, Вону говорит себе, что папа сам его прогнал, потому что иначе его сердце наливается виной. — Мам… — начинает он, но она перебивает. — У тебя же сейчас каникулы? Мы думали навестить твоих бабушку с дедушкой на следующей неделе. Я уверена, что они очень обрадуются твоему визиту. Ты давненько к ним не наведывался, а ты знаешь, что твоей бабушке нездоровится, Вон. Она всё время названивает и спрашивает, когда ты к ним приедешь. Она боится, что— Она просто хочет повидаться с тобой, пока не случилось ничего плохого. Пока она не умерла остаётся несказанным. Он вздыхает, теребя в руках край свитера. — Они полностью меня игнорируют, когда я к ним приезжаю. — Это потому что ты такой холодный. — Его мама вздыхает. И вот опять. Холодный. Вону не холодный. Разве человек может быть холодным? Насколько ему известно, у него совершенно нормальная температура тела: около тридцати семи градусов в здоровом состоянии. Он тёплый. Ай, да и хрен с ним. Он отлично понимает, что она имеет в виду. Но Вону также понимает, что причина, почему его бабушка с дедушкой плевать хотели на его визиты, кроется в другом. Мама никогда не поднимает эту тему; никто не поднимает. Они все делают вид, будто горькой правды не существует, будто, если достаточно долго её игнорировать, они смогут благополучно о ней забыть. Однако правда написана на бумаге — чёрным по белому. Вону набирает воздуха в лёгкие, не позволяя себе глубже зарываться в эти мысли. Фишка в том, что всю следующую неделю его явка на работу обязательна, так как большинство его коллег-студентов разъехались кто куда на весенние каникулы, а им и без того никогда не хватает людей. У него не получится попросить отгул даже на день, тем более что он не предупредил об этом заранее. Супер. Просто охуенно. Он делает вдох-выдох, жмурясь. — Я не могу. Мам, все мои коллеги сейчас отдыхают, мне и так приходится работать чуть ли не за троих. Я не могу взять и— — Ох, конечно. Мне следовало догадаться… Я сама им всё объясню. Уверена, они не обидятся. Она понимает его обстоятельства, но Вону всё равно чувствует себя паршиво, ведь он в курсе, что это звучит так, будто он придумывает оправдания. Он в курсе, они того же мнения; они считают, что он вечно ищет поводы, лишь бы не делать того, чего ему не хочется. — Прости, мам. Если бы я узнал раньше, я бы с кем-нибудь договорился. — Всё в порядке, Вон. Не извиняйся. — Она вновь улыбается. — Ах, я просто соскучилась по своему малышу. Приезжай уже к нам поскорее, м? Обещаю, я сготовлю тебе все твои любимые блюда. Вону приподнимает уголки губ, пока уголки его глаз покалывает. — Постараюсь. — Окей. Не стану тебя больше задерживать. Повеселись сегодня с друзьями, хорошо? — Угу. — И будь осторожен, пожалуйста. Твой папа передаёт привет. — Ему тоже привет, — выдавливает Вону, прекрасно осознавая, что ничего такого его папа не говорил. — Я передам. Пока, солнце. Люблю тебя. Наступает до боли знакомая пауза, мама явно ждёт, что он ответит ей тем же, и Вону пытается, однако его мозг словно и не знает даже, как заставить его язык произнести заветные слова. — Пока, мам. Вызов завершён; Вону со вздохом откидывает телефон на диван. Он и так не горел желанием выходить из дома, а после маминого звонка ему и подавно не хочется ни на какие сраные посиделки. Вону решает одеться под стать внутренним ощущениям: во всё чёрное, с головы до ног. Хотя нет, на ногах у него белые кроссовки. И на рубашке у него есть небольшие рисунки белым. Сунён снова заведёт шарманку, мол, он должен прекратить наряжаться как на похороны — но Вону плевать. Он не пытается никого впечатлить, и после разговора с мамой у него совершенно нет желания участвовать в неловких беседах с незнакомцами, так что даже лучше, если его вид будет отпугивать окружающих. К его неудовольствию, немногим позже, когда Вону забирается в машину Сунёна, тот окидывает его взглядом и одобряюще свистит. — Выглядишь потрясно! Вону глухо стонет. — Ты серьёзно? — Что? — Сунён недоумённо хлопает ресницами. — Ты надеялся на другую реакцию? Он попросту недовольно фыркает, пристёгиваясь, когда машина Сунёна трогается с места. — Всё нормально? — спрашивает Сунён спустя минуту, не дождавшись ответа от Вону. — Да, а что? — Ты какой-то не такой, — объясняет лучший друг. — Говорил с родителями? Это почти даже страшно — то, с какой лёгкостью Сунёну удаётся его прочесть, — но, учитывая продолжительность их дружбы, это не должно так его удивлять. — Не переживай. Всё по-прежнему… ничего нового. — Понятно. Мне жаль, чувак. Я выслушаю, если захочешь это обсудить. — Он хлопает Вону по плечу, сжимая то в поддержке. — Да всё нормально. Но спасибо. — Давай хорошенько сегодня оторвёмся, ладно? Вону улыбается и кивает. Он безмерно благодарен судьбе за Сунёна, и это, наверное, идеальный момент, чтобы рассказать лучшему другу, как он его ценит, но Вону, как обычно, предпочитает промолчать и ненавидит себя за это чуточку сильнее. Они договорились заранее встретиться у Хансоля и начать пить у него, потому что, говорят, напитки в том клубе, куда они направляются, дорогущие; лучше уж они будут травиться дешёвым пивом из странного местечка, которое, Вону убеждён, занимается какими-то грязными делишками за этой своей вечно запертой синей дверью в глубине магазина. Сунён ступает в чужую квартиру как к себе домой, даже не удосужившись постучаться. Их друзья собрались в гостиной; на фоне играет милая песня какой-то поп-исполнительницы. Хансоль подходит к ним поздороваться и вручает каждому по банке холодного пива. — Где Хао? — интересуется Сунён, опускаясь рядом с Вону. — Скоро будет, — отвечает Хансоль. — Остальные тоже. Сунён кивает, а Вону морщится, когда Сынкван прикрикивает на человека, с которым общается по видеосвязи. — Я думал вызвать такси. Или даже два. Стоп… а сколько нас вообще? — Он принимается считать на пальцах. Все, кроме Хансоля, соглашаются на его предложение. — Я могу отвезти нас. Мне не трудно. — Хансол-и. — Сынкван вздыхает, отбрасывая телефон на диван и закидывая руку на чужое плечо. — Последние несколько недель были сущим адом для всех нас, включая тебя. Тебе не кажется, что ты тоже заслуживаешь надраться по самое не хочу? — Можно же повеселиться и без алкоголя. — Хансоль пожимает плечами. В его сторону прилетает куча недоумённых взглядов, а затем они все взрываются хохотом. Вону сочувствующе улыбается, когда Хансоль краснеет от стыда, но всё в порядке, потому что Сынкван и Сокмин тотчас утягивают младшего в крепкое объятие, ероша ему волосы и зовя его милашкой и другими прилагательными, неподходящими парням их возраста. Вону хватает две банки, чтобы расслабиться; он решает не налегать на спиртное как в прошлый раз и выпить ровно столько, сколько надо, чтобы не быть «занудой», как его нарёк Сынкван, после того как вручил ему очередной стакан. Сынкван подпевает «Achoo» в исполнении какой-то женской группы, имя которой Вону никак не вспомнит. Хансоль играет в Fifa с Сокмином, пока Сунён улюлюкает (или обзывает их лузерами, стоит им налажать), когда звучит звонок в дверь. — Это наверняка Хао. Откройте ему кто-нибудь, — рассеянно просит Хансоль, ругнувшись в экран телевизора. Сунён глухо стонет и отталкивается от земли, замечая общее нежелание двигаться. Когда он возвращается в комнату, на его лице читается беспокойство. Вону непонимающе хмурит брови, намереваясь спросить, в чём дело, но Сунён опережает его, садясь рядом и шепча ему на ухо: — Прошу, только не паникуй. — С чего бы мне паниковать? Сунён не отвечает; ему и не нужно, потому что ответ на вопрос Вону ступает в гостиную вместе с Минхао и двумя старшими в их компании, Сынчолем и Джонханом. Супер. И в то же мгновение, как Мингю находит взглядом Вону, всё, что Вону говорил себе, пытаясь забыть о той незначительной встрече с парнем, теряет какую-либо силу. Может быть, дело в том, что он видит Мингю впервые после того дня, а может, в том, что он был в хлам, но бля, Мингю выглядит как самый настоящий бог, и Вону хочется бежать, сверкая пятками, когда Мингю заканчивает здороваться со всеми (включая Вону, чьё имя он произносит с этой своей обаятельной улыбкой) и обустраивается на диване напротив, попивая пиво и беспардонно уставившись на Вону. Он не отводит глаз от Вону, пока тот не начинает смущённо ёрзать на месте, и тогда губы Мингю растягиваются в ухмылке, а Вону решает, что пора срочно ретироваться на кухню. Он притворяется, что собирается налить себе ещё спиртного, как он и намеревался изначально поступить. Но отчего-то Мингю не прекращает его волновать, и… нетушки. Это никуда не годится. Вону облокачивается о кухонный стол, устремив взгляд внутрь своего пустого стакана, пока в другой руке он держит бутылку джина и пытается понять, почему Мингю смотрел на него так. Он всё помнит? Он собирается превратить эту ситуацию в шутку и использовать для насмешек над Вону? — Тебе помочь? Вону вздрагивает всем телом, роняя стакан на пол. К счастью, посуда одноразовая и не разбивается. Он поднимает взор на Мингю, который прислонился к дверному косяку и склонил голову на бок, отчего тёмные пряди чёлки лезут ему в глаза. Мингю молча делает шаг ближе, и Вону вжимается в столешницу позади себя, когда носки чужой обуви едва не врезаются в его собственные. Мингю опускает свой напиток и достаёт с пола стакан Вону, выхватывая у него джин и наливая немного внутрь. Он берёт руку Вону и всучает ему стакан, прежде чем — не прошло и года — наконец-то отступает. Вону прочищает горло, переводя дыхание, пока Мингю встаёт рядом с ним в той же позе, попивая из своего стакана. — Судя по всему, ты всё прекрасно помнишь, — подаёт голос Мингю. Вону не отвечает: не представляет как. Мингю поворачивается, воззрившись на него, и это длится настолько долго, что Вону норовит рявкнуть на него, чтобы тот прекратил, но прежде чем он успевает сорваться, Мингю издаёт драматичный вздох. — Слушай, я не хочу ставить тебя в неловкое положение. Если хочешь, мы можем просто забыть обо всём. Вону ожидал совершенно иной реакции. Мингю, безусловно, проявил себя как настоящий джентльмен той ночью, позаботившись о Вону, но он не похож на того, кто станет париться о чувствах незнакомца, так что Вону слегка удивлён. Он поворачивает голову и осторожно поднимает взгляд в глаза Мингю. Ему тяжело даётся зрительный контакт, но он очень старается. — Я был в стельку, мои слова ничего не значили. Ложь от начала до конца. Стыдно ли Вону за то, что он наговорил Мингю? Да. Значит ли это, что он не согласен с тем, что наговорил? Ан нет. Вону, наоборот, был до неприличия честен; он выдавал абсолютно всё, что крутилось у него в мыслях, делясь тем, о чём он бы даже не посмел подумать в нормальном, трезвом состоянии. Однако Мингю вовсе не обязательно об этом знать. И может, дело в игре света, но на лице Мингю проскальзывает разочарование. В то же мгновение он снова улыбается Вону. — Окей. Значит, ничего не было. Давай попробуем иначе. — Он внезапно протягивает ладонь Вону, и тот пялится на неё как идиот, не представляя, что с ней делать. — Я Ким Мингю. Двадцать лет, специальность — начальное образование. Приятно познакомиться. Вону требуется несколько секунд, чтобы перестать глазеть на Мингю так, словно они говорят на разных языках и он не понял ни слова, но затем он наконец отмирает и пожимает руку Мингю. — Чон Вону. Мне двадцать два. И литература. Моя, эм, специальность. — О! Ты планируешь быть автором? — Мингю выглядит искренне заинтересованным, и Вону недоумевает. Обычно люди реагируют по-другому, когда слышат, на кого он учится. — Типа того. Такая у меня цель. — Это очень круто. — Мингю вновь обнажает дёсны, и Вону невольно задерживает взгляд на чужих зубах, вспоминая, как громко восхищался ими той ночью. Мингю, похоже, тоже об этом думает, потому что его улыбка сменяется ухмылкой, и Вону поспешно отворачивается, игнорируя то, как Мингю самодовольно фыркает. — А ты? — выдавливает он. — Хочешь стать учителем? — Ага. — Мингю кивает. — Я люблю детей, и мне кажется, из меня вышел бы крутой препод. Я бы старался делать так, чтобы они не считали школу совсем уж отстойным местом. Вону приподнимает уголки губ: ему не составляет никакого труда представить Мингю в роли учителя. Мингю смотрит на него, не отвлекаясь, с несколько секунд, и Вону становится любопытно, делает ли он так со всеми, потому что если они хотят дружить, то Мингю срочно нужно избавляться от привычки. — Куда делись твои очки? — вдруг спрашивает Мингю, и в голову Вону лезут воспоминания о том, как он тогда снял их с него— — Я в линзах. — И на этот раз Мингю точно разочарован. Вону хмурится. — Ты что-то имеешь против? — Нет, — Мингю пожимает плечами, — просто тебе идут очки. Ты и без них выглядишь мило, но ты меня понял. Вону не имеет ни малейшего представления, как должен на это реагировать. Он щурится, уставившись на Мингю, пытаясь понять, шутит тот или нет. — Мы выдвигаемся! — доносится из гостиной, и Вону оборачивается на звук, пока Мингю продолжает улыбаться ему. — Нам пора. — Вону допивает содержимое стакана и недоумевает с Мингю, который по-прежнему ни на мгновение не отрывает от него глаз. — Что ты делаешь? — Смотрю на тебя. — Зачем? — А что, нельзя? Вону сдвигает брови к переносице, игнорируя чужой вопрос, и выбрасывает пустой стакан. Он выходит из кухни со странным ощущением в животе; вслед за ним, усмехаясь, ступает Мингю. Им приходится вызвать два такси, но так как в их компании больше десяти человек и они всё равно не помещаются, Сынчоль предлагает тоже подвезти кого-нибудь. Вону втискивается между Сунёном и Джунхуэем и старается выказывать меньше недовольства. Он ненавидит места посередине, но ему грех жаловаться: его едва не посадили в одну машину с Мингю, а участь хуже ещё надо поискать. Когда они добираются до клуба, внутри не протолкнуться, хотя времени не так много. Перед зданием неподвижно застыла большая очередь. — Почему тут так полно народу? — спрашивает Вону. Сунён хмыкает. — Сегодня вроде выступает какой-то андеграундный диджей. Вону кивает. Он не особо разбирается в подобных вещах в отличие от Сунёна, у которого есть парочка друзей, работающих рэпперами — а точнее, пытающихся заработать этим на жизнь. — Сынчоль-хён знаком с диджеем, — объясняет Сунён, когда они направляются прямиком ко входу (ловя на себе злобные взгляды от людей, дрожащих на холоде в ожидании своей очереди), и Сынчоль обращается к вышибале, указывая на их компанию, пока мужчина пробегается по списку в руках. Вону вздыхает и глубже зарывается в куртку. Он оборачивается, и перед ним предстаёт картина: Мингю, улыбающийся красивой девушке из очереди. Девушка надувает губы, строя глазки Мингю. — Ты не можешь пропустить меня и моих друзей? Мы тут уже почти час проторчали. Я заледенела! — Извини, малыш, — слышит он в ответ от Мингю, и Сунён имитирует рвотные позывы рядом с ним, заставляя Вону сдавленно засмеяться. — Но ты лучше застегнись, чтобы не мёрзнуть, м? — Мингю тянется застегнуть её куртку, после чего растирает ей предплечья с доброй улыбкой. Девушка явно растеряна, не ожидавшая подобной реакции, и она краснеет, уже не пытаясь флиртовать. Вону вздыхает и отворачивается. Сынчоль проводит их в ВИП-зону, и Вону кажется, что это всё немного слишком. Обычно они просто нажираются в хлам в рандомных клубах, которые выглядят так, словно вот-вот развалятся. Это место чересчур помпезное для них, и тех денег, которые он здесь потратит на один напиток, наверняка хватило бы ему на целую неделю. — Сейчас вернусь, — перекрикивает музыку Сынчоль. — Я быстренько схожу поздороваюсь с Уджи. Джонхан кивает, и Вону отодвигается в сторону, когда тот садится рядом с ним. — Какой ещё к чёрту Уджи? — вопрошает Сынкван, отверженный Хансолем, на колени которого он едва не приземлился. — Диджей, — недовольно бормочет Хансоль. — Это его сценическое имя. На самом деле его зовут Джихун. Я не удивлён, что ты его не знаешь, учитывая, что он всего-то лучший хип-хоп продюсер страны. Ничего особенного. Сынкван закатывает глаза и принимается имитировать голос Хансоля, за чем следует очередная стычка. А потом они просто занимаются каждый своим делом. Сынкван вместе с Сокмином и Минхао силой вытаскивают Хансоля на танцпол, и Вону теряет беднягу из виду. Джонхан флиртует с незнакомцем через ограду, отделяющую ВИП-зону от «пролетарской» (опять же, так её нарёк Сынкван). Сынчоль всё ещё не вернулся, после того как убежал здороваться с диджеем, хотя минуло уже больше получаса, а Сунён, не изменяя званию хорошего друга, не отходит от Вону. О, и Мингю конечно же тоже здесь, но он с самого начала отвязался от их компании: как только они ступили внутрь клуба, он принялся пожирать глазами какую-то девушку, которая с тех пор не отлипает от него. Вону бы пересесть, а то с нынешнего места ему открывается прекрасный вид на барную стойку, где расположились Мингю и вышеназванная девушка. Вону не понимает, отчего так раздражён, но, может быть, он просто в очень плохом настроении, потому что каждое действие Мингю отзывается в нём вспышками злости. Он делает глоток своего напитка, не прекращая сердито хмуриться. — Остановись. — Сунён даёт ему щелбан. — Ты как будто вот-вот совершишь убийство. — Не исключено, — выдыхает Вону, довольно ухмыляясь чужой напуганной реакции. — Вон, — фыркает Сунён, перекидывая руку через его плечо и обращаясь к его уху, — слушай, я знаю, ты на меня разозлишься, но если ты не хочешь, чтобы кто-нибудь заметил, то тебе стоит сбавить обороты. — Понятия не имею, о чём ты. — То есть это не ты сейчас испепеляешь его взглядом? — Он показушник. — Вону пожимает плечами. — Ты же в курсе, я не жалую таких людей. Сунён хмыкает, откидываясь на спинку дивана и утаскивая Вону за собой. — Мы знакомы уже почти восемь лет, так что я вижу твою ложь насквозь. Вот как сейчас. И я в курсе, как устроен твой странный мозг, а значит, я также в курсе, что ты не можешь выкинуть из головы ваши горячие обжимашки и что ты чувствуешь себя преданным, ведь в отличие от тебя он, кажется, решил двигаться дальше. Вону долгое время молчит. — Тебе кто-нибудь говорил, что твой рот как второй анус? — Чего? — Ну, учитывая, что из него вылетает только полнейшее дерьмо. Сунён с мгновение недоумённо хлопает ресницами, пока наконец не осознаёт, что Вону пошутил, и взрывается хохотом. — Твою мать! Как ты до этого додумался? — Он продолжает смеяться ещё секунд десять, прежде чем вдруг останавливается, качая головой. — Эй, какого хрена ты меняешь тему? Ты же знаешь, что я прав! Даже не пытайся это отрицать. Ты запал на него. — Нет! — цедит Вону сквозь зубы. — Ради всего святого, мы едва знакомы. Меня просто бесит такое поведение, поэтому я и смотрел на него. — Смотрел на кого? — Джонхан внезапно отвлекается от незнакомца, которому строил глазки, и присоединяется к их разговору. — Мингю. — Сунён указывает стаканом на виновника, и когда Вону неохотно переводит на него взгляд, он вынужден лицезреть, как всё та же девушка прижимается к уху Мингю, шепча ему что-то, пока её руки слоняются по его бицепсам. Вону мрачнеет. — А. — Джонхан понимающе кивает. Он снова поворачивается к ним. — Что с ним? — Вону ревнует— — Я не… — Вону глухо стонет и обращается к Джонхану напрямую: — Слушай, не обращай на него внимания, ладно? Он сам не знает, что несёт. Джонхан на миг теряется, а затем негромко хихикает, и взгляд его тёмных глаз становится проницательным. — Я вообще-то учусь на психолога. Я умею распознавать чужую ложь. Чаще всего. И должен отметить, ты только что соврал, глядя мне в лицо. — Ха! — восклицает Сунён, заряжая кулаком в воздух, и Джонхан виновато улыбается Вону, пожимая плечами. — Хочешь взять ещё по напитку? — внезапно спрашивает Джонхан. — Мне бы свой сначала закончить. Но спасибо, — отвечает Вону. Джонхан закатывает глаза. — Просто следуй за мной. Вону собирается снова отказаться, но Сунён спихивает его с дивана, и в тот же момент Джонхан хватает его за руку, вытаскивая из-за столика. — Слушай, чувак, мы можем не— — А, у кого-то нервишки зашалили, потому что мы идём в сторону объекта его воздыханий. Ты как открытая книга. — Джонхан фыркает, направляя Вону к бару рукой на пояснице. — Мне нужны новые друзья, — жалостливо бормочет Вону. Он вдруг ловит на себе взгляд Мингю, и последний выглядит так, словно слушает свою собеседницу только в полуха, пока его глаза перебегают от Джонхана к Вону. — Что будешь пить? Я плачу, — заявляет Джонхан. — Нет, спасибо. — Боже, да ты крепкий орешек. — Джонхан заказывает у бармена два виски и поворачивается к Вону. — Окей. Поведай хёну, в чём проблема. Вону смотрит на него с раздражением. — Ни в чём. — Правда? Потому что мне тут птичка нашептала о твоей… ситуации с неким мистером на прошлой неделе. Джонхана даже не было на вечеринке. — Кто тебе рассказал? — Ах, у меня свои источники. — Джонхан кивает. — Но на будущее, на твоём месте я бы не стал доверять Сынквану слишком много секретов. Сынкван, ну конечно же. Он всего-то болтун, каких свет не видывал. На самом деле Вону не уверен, откуда Сынквану об этом известно; Сунён точно ему не рассказывал. Он бы ни капельки не удивился, если бы оказалось, что Сынкван подглядывал за ними через замочную скважину. Вону поднимает глаза, когда им приносят напитки, и нервно сжимает в руке стакан. — Кто… кто ещё в курсе? Джонхан соболезнующе ему улыбается. — Практически все. — Слушай, я представляю, что ты себе надумал, но ты ошибаешься. Ничего не было. Люди вечно спят друг с другом, и никто не поднимает из-за этого шум. — Ты прав. — Джонхан отвлекается, ухмыляясь парню с другого конца барной стойки. Вону смотрит на друга с осуждением, дожидаясь, пока тот снова повернётся к нему, и Джонхан в ответ хихикает. — Но это Мингю… Я знаю его достаточно хорошо, чтобы утверждать, что он не из тех, кто станет ограничиваться простыми обнимашками в кровати. Если бы вы потрахались, я бы совсем не удивился, но тут всё иначе. — Иначе? — Дело в том, что… — Джонхан внезапно тянется поправить чёлку Вону, вновь привлекая к ним внимание Мингю, и Вону, похоже, слишком пьян или туп, потому что он не догоняет, какого хрена происходит. — Когда я спросил об этом Мингю, он стал лыбиться как идиот. И раз уж он действительно идиот, он решит, что я подкатываю к тебе, и приползёт, как только я уйду. — Я не уверен, что понимаю— — Отлично. Вы стоите друг друга. Он тоже никогда ничего не понимает. — Джонхан закатывает глаза, хватая свой стакан. — Ну а теперь мне пора. — Нет, погоди— Но Джонхан подмигивает ему, а затем просто уходит. Вону стискивает зубы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать трястись от раздражения. Он пьёт мерзкий виски, даже не парится о цене, заказывая второй стакан. Вону ворчит себе под нос. Он наверняка ещё и надул губы, но ему глубоко фиолетово. Кто-то встаёт рядом с ним, вместе с тем как бармен приносит Вону его виски. — Я буду то же, что и он. Оба напитка на мне. Вону поднимает голову и видит перед собой Мингю. — Что ты делаешь? — Заказываю спиртное. — Да, но не плати за меня— — Всё в порядке. Я хочу заплатить. — Мингю обнажаёт дёсны, и его улыбка отличается от тех, что украшали его лицо всю ночь. Это улыбка, которую Вону увидел в их первую встречу; он вдруг вспоминает слова Джонхана. — Тебе весело? — Угу, безусловно. — Вону пожимает плечами. Мингю хлопает ресницами, и уголки его губ дёргаются в изумлении. Вону поворачивается к их столику: к Сунёну, который машет ему как сумасшедший, и Джонхану, который с самодовольным видом поднимает большой палец. Мингю следит за его взглядом, и Джонхан пользуется случаем, чтобы похотливо подмигнуть Вону. Мингю отвлекается от зрелища, сдвинув брови к переносице. Он очаровательно улыбается бармену, отдавая деньги, и молча чокается их с Вону стаканами. Вону не намерен признавать, что это довольно мило. — Спасибо, — бормочет Вону, — за напиток. — Всегда пожалуйста. — Мингю на мгновение задерживает взгляд на собственном стакане, прежде чем снова поворачивается к Вону, пробегаясь глазами по его лицу, совсем как на вечеринке у Сунёна. — Можно вопрос? — Конечно. — Вону пожимает плечами, поднося напиток к губам. — Джонхан-хён тоже вызывает у тебя странные ощущения? Вону тотчас давится спиртным. Алкоголь попадает ему не в то горло и жжётся. Он разражается кашлем и хрипом, и на глаза набегают слёзы. — Чувак, — Мингю морщится, откладывая стакан в сторону, чтобы похлопать Вону по спине, — ты в порядке? Вону смеряет Мингю злобным взглядом, продолжая сипеть. Мингю беспокойно посмеивается, всё так же похлопывая Вону по спине, пока его кашель не прекращается. Вону разевает рот, хватая воздух как идиот, и его лёгкие по-прежнему горят изнутри. — Воды? — Нет, — скулит Вону. Он прочищает горло, удостоверяясь, чтобы на него больше не накатил приступ. — Я в порядке. — Окей. Хорошо. — Мингю не убирает руку, и Вону хочется скинуть её с себя, но он позволяет ей задержаться на его спине ещё ненадолго. — Я так понимаю… это значит «да»? — Понимай это как хочешь, — бурчит Вону, делая осторожный глоток своего напитка. Он стремительно краснеет, вспоминая весь тот бред, что наговорил Мингю, и хуже всего то, что Мингю тоже всё помнит. И может, он ведёт себя как грубиян, но если это поможет ему избавиться от компании Мингю, он будет грубияном. Мингю поджимает губы, словно не может решить, стоит ли ему раскрывать рот. — Ну ладно. Веселись. — С этими словами Мингю отчаливает, оставляя Вону наедине с чувством собственного недостоинства. Спустя час Вону находит себя с заметно прохудившимся кошельком и двумя пустыми стаканами из-под спиртного. Он понятия не имеет, куда делась его решимость «не переборщить» с алкоголем. Может быть, она покинула его точно так же, как Ким, сука, Мингю. Он видел, как явилась Юна, а значит, Сунёну пока не до него. Джонхан же увлечён беседой явно интимного характера с какой-то женщиной на соседнем диване, так что рассчитывать он может только на всё ещё отплясывающую где-то троицу. Пару минут назад, когда Сынкван приходил за напитками, он как раз таки пытался утащить за собой Вону, но безуспешно. Вону требуется ещё как минимум три захода, прежде чем он будет готов тереться с потными незнакомцами на танцполе. — Глупый Мингю, — бормочет он. Ему следовало остаться дома. Просто поглядите на него: он вновь утопает в жалости к самому себе. Может, это и хорошо, что его друзья все заняты. Они бы заскучали в компании Вону. — Ты в порядке? Вону не сразу осознаёт, что вопрос был обращён к нему. Он поднимает взгляд на заговорившего. — Что? Это парень, по виду его ровесник. — Я спросил, в порядке ли ты. — Оу. — Вону кивает. — Да, всё супер. — Окей. — Парень озаряет его дружелюбной улыбкой. — Ты здесь один? Чужой интерес заставляет Вону настороженно сдвинуть брови к переносице. — А что? — Эм— О чёрт, прости, это прозвучало так подозрительно. — Паренёк хихикает. — Мне просто показалось, что ты выглядишь потерянным. Было бы лучше, если бы за тобой кто-нибудь присматривал. — А, ну да. — Вону кивает. — Нет, я пришёл с друзьями. Они… — он указывает себе за спину, — где-то там. Парень издаёт смешок. У него красивая улыбка. — А знаешь, кто ещё красиво улыбается? — невольно вырывается у Вону. Незнакомца его вопрос застаёт врасплох, но он отчего-то решает подыграть. — Эм. Нет. Кто? — Мингю. — Мингю? — Мхм. — Окей. — Парень улыбается ему. — Это твой парень? — Что? Нет. — Вону качает головой. — Он мне не нравится. — Понятно. — Незнакомец тихонько посмеивается. — Как тебя зовут? — Вону. — Он пожимает протянутую руку. — А ты кто? — Я Ильхун. — Приятно познакомиться. — Вону кивает. — Ты хочешь, чтобы я познакомил тебя с кем-нибудь из своих друзей? — Что? Эм, да не особо. Зачем мне это? — Ну, ты ведь заговорил со мной. — Вону пожимает плечами. Ильхун недоумённо наклоняет голову вбок. — Да. Потому что я беспокоился. И потому что ты меня заинтересовал. — Оу. — Ты милый, — внезапно признаётся Ильхун. Вону хлопает ресницами и ждёт, что его живот скрутит как от слов Мингю, но ничего не происходит. — Мингю тоже назвал меня милым, — заявляет Вону, опять же не придавая особого значения тому, что вылетает из его рта. Вону решает больше никогда не пить. От алкоголя одни проблемы. Ильхун едва заметно сникает, но затем он качает головой, изумлённо посмеиваясь. — Окей, я понял. Ты явно одержим этим своим Мингю, а? Вону смотрит Ильхуну в глаза в ожидании, когда его сердце затрепещет, однако — ничего. — Что ж. Ему очень повезло. — Ильхун улыбается, и Вону даже представляет, как целует его, чтобы вызвать у собственного сердца хоть какую-то реакцию. Ничего. — Ты в порядке? — повторяет Ильхун, наклоняя голову. Может, хочешь воды? — Он протягивает Вону свой стакан с прозрачной жидкостью, и Вону без раздумий берёт его в руки. Прежде чем он успевает поднести напиток к губам, кто-то позади выхватывает у него стакан. Этот же человек вдруг оказывается между Вону и Ильхуном, и когда Вону поднимает взгляд, перед ним предстаёт профиль Мингю. — Что ты делаешь? — сердито пыхтит Вону. Мингю поворачивается к нему и хмурится. — Разве родители не учили тебя не принимать напитки от незнакомцев? — Чувак, это всего лишь вода— — Да? — Мингю протягивает стакан Ильхуну. — Тогда почему бы тебе самому её не выпить? Вону медленно переводит взгляд на Ильхуна, ожидая его действий, но Ильхун просто фыркает. — Я не хочу. — Верно. — Мингю опускает стакан. — Потому что ты подмешал туда какую-то дрянь. — Ничего подобного— Мингю выглядит так, словно вот-вот врежет ему, но он сдерживает себя, заметив охранников, стоящих неподалёку. — Я видел всё своими глазами, мудила. Хорош уже заливать. — Ну и пофиг, — злится Ильхун, забирая стакан. — Надеюсь, это не тот самый Мингю, о котором ты болтал без умолку. — Он подмигивает Вону, прежде чем развернуться, чтобы уйти. Мингю делает глубокий вдох, зарывается пальцами в волосы и перегибается через стойку, подзывая к себе бармена. Он говорит ему что-то, что Вону не слышит за музыкой. Бармен кивает, нажимая на кнопку на странном маленьком приспособлении, прикреплённом к его ремню. Мгновением позже те самые охранники направляются в сторону толпы; Вону хватает ума догадаться, что они собираются позаботиться о пареньке. Мингю снова поворачивается к Вону, и на его лице читается недовольство. — Прости, конечно, хён, но ты что, идиот? Вону наверняка выглядит как нашкодивший ребёнок. — Ты хоть представляешь, что могло бы произойти, если бы я не присматривал за тобой? Таки вещи случаются не только в кино! Ради всего святого, ты слишком взрослый, чтобы вести себя так беспечно! Ауч. — Я понял. Не кричи на меня, — говорит Вону. Мингю всё так же сверлит его взглядом, но успокаивается, когда замечает, что его слова явно расстроили Вону. — Идём, — бормочет он, беря Вону за предплечье. Он тащит их обратно к общему столику, где Сунён до сих пор болтает с Юной, и его лучший друг замирает при виде их лиц. — Хей, что стряслось? — волнуется он, однако Мингю отмахивается. — Ничего. Не переживай. Сунён смотрит на Вону с беспокойством, и тот отвечает ему максимально обнадёживающий улыбкой, на какую способен в данный момент. Сунён продолжает наблюдать за ними, пока они не садятся чуть поодаль, а затем с тёплой улыбкой возвращается к беседе с Юной. Мингю заставляет Вону опуститься на диван, прежде чем повторяет за ним и протягивает ему стакан с чистой водой. — Выпей, — наказывает он. Вону хмурится, но делает как велено. Между ними воцаряется напряжённая тишина; Вону неспешно глотает воду, чувствуя себя последним дураком. — Прости, что накричал, — наконец подаёт голос Мингю. — Да ладно. Я заслужил. — Вону пожимает плечами. — Да, ты заслужил. — Мингю кивает и растягивает губы в улыбке, когда Вону поднимает на него злобный взгляд. — Серьёзно, хён. Пожалуйста, только не говори мне, что ты всегда такой— такой наивный на вечеринках. — Я не такой, ясно? — вздыхает Вону. Он всё ещё пьян, и ему трудно даётся связная речь, но он не нуждается в нравоучениях от кого-то младше себя, и тем более от Мингю, который раздражает его до чёртиков без видимой на то причины. — Я не тупой. Мои мысли просто были заняты другим. Мингю пристально смотрит на него. — Что ж. Тогда впредь будь аккуратнее. В следующий раз меня может не оказаться поблизости. — Боже. Даже не представляю, как я прожил все эти годы без тебя. — Вону закатывает глаза и, поднимая голову, ожидает снова увидеть Мингю злым, но тот возвращает себе прежний вид, изумлённо улыбаясь Вону. — Я вообще-то спас твою милую задницу. Мог бы попридержать спесь. Вону собирается съязвить ему в ответ, но вместо этого комментарий Мингю заставляет его покраснеть, что, в свою очередь, заставляет Мингю озариться ещё более широкой улыбкой. — Это что, румянец на твоих щеках? — Заткнись. Мингю прикусывает нижнюю губу, впиваясь зубами в кожу так, что взгляд Вону невольно задерживается на зрелище. — Почему тому придурку было известно моё имя? Вону пожимает плечами, напуская на себя простодушный вид. Он ни за что не позволит Мингю выпытать у него правду. — Откуда мне знать? — Я думаю, ты знаешь. — Мингю наклоняет голову. — Ты упоминал меня? — Нет. — Значит, упоминал. Что ты сказал? — Сказал, что не встречал никого более надоедливого. — Хён. — Мингю надувает губы, и Вону пытается противостоять, но ему это едва удаётся. — Тебе что, больше нечем заняться? — бурчит Вону, кивая в сторону бара, где он в последний раз видел спутницу Мингю. — Нет. А тебе не терпится от меня избавиться? — Ты схватываешь на лету. — Ауч. — Мингю тихонько посмеивается. — Ты нравился мне намного больше, когда звал меня сумасшедше краси— — Не смей! — Вону прижимает ладонь ко рту Мингю, и сердце бешено колотится у него в груди. Он совершенно не горит желанием вспоминать ту ночь. — Не смей это произносить. Смех Мингю звучит приглушённо из-за помехи. Младший тянется за ладонью Вону, отнимая её от своего рта. — Почему? Ты же говорил, что твои слова ничего не значили. Вону смотрит на их руки и пытается высвободить собственную из чужого плена, но Мингю не позволяет, сжимая её лишь крепче. — Хён, — начинает Мингю, и его голос вдруг приобретает серьёзный оттенок, — твои слова правда совсем ничего не значили? — Какая разница? — недоумевает Вону, пытаясь собрать мысли в трезвую кучу. — Для меня — большая. — Мингю облизывает губы. — Потому что я говорил правду. Вону устремляет на Мингю озадаченный взгляд. — Ты— ты шутишь, да? — Нет. — Вопрос Вону, кажется, задевает Мингю, но что?.. Разве это не Мингю весь вечер флиртовал с горячими незнакомцами? — Эм. Даже не знаю, что и сказать. — Встречайся со мной, — заявляет Мингю, и Вону смотрит на него как на умалишённого, не представляя, как ещё ему реагировать. — Что? — Идём на свидание. — Мингю выглядит взволнованно, но также очень искренне. — Ты хочешь встречаться со мной? — Да. Вону едва не выпускает нервный смешок, но сдерживается. — Почему? — Опять ты за своё, — глухо стонет Мингю. Он подаётся ближе (слишком близко), прежде чем снова обращается к нему: — Я уже говорил. Для меня ты милый. Просто… сумасшедше милый. Знаю, у тебя на этот счёт другое мнение, но… я никак не выкину из головы ту ночь, и это сводит меня с ума, потому что мы даже не делали ничего такого. — Мингю… — Вону никогда бы не подумал, что окажется в подобной ситуации. Он ощущает, как потеют его ладони и паника охватывает каждую ничтожную клеточку его тела. Вону считает, что у кого-то вроде него нет права отказывать кому-то вроде Мингю, однако Вону также понимает, что не может согласиться на его предложение. — Я не заинтересован в отношениях, — медленно начинает он. — Почему? — Я не встречаюсь, — предпринимает ещё одну попытку Вону. Он старается придать словам максимальную естественность, но он сомневается, что это возможно. Мингю, как и ожидалось, пребывает в замешательстве. — Тебе… не позволяет религия? — Нет, — пыхтит Вону. Мингю продолжает держать его за руку, и Вону чувствует себя лицемером, потому что, даже отказывая ему, он отмечает, что ему приятно чужое прикосновение. — Дело не в религии. Я просто не хочу встречаться. — Окей. — Мингю явно ничего не понимает, но он по крайней мере пытается. — Я готов… подождать? — Нет, Мингю, ты не догоняешь. Я не хочу встречаться. С кем-либо, когда-либо. На лицо Мингю наконец снисходит осознание, но его мгновенно затмевает разбитое выражение, словно Вону разрушил все его мечты. — Хорошо. Я могу узнать причину? Вону пожимает плечами. — Я просто не создан для отношений. И прилагающейся фигни. — У тебя был плохой опыт? — Мингю явно снедает любопытство, но в то же время он вновь проводит большим пальцем по костяшкам Вону, и кожа Вону вновь покрывается мурашками. — Нет. — Тогда почему? Если твои прежние отношения были неплохими, то— — У меня никогда их не было, — перебивает Вону. — Отношений. Он ожидает, что Мингю будет смеяться или банально удивится или ещё что, но Мингю просто на мгновение поджимает губы. — Окей. Значит… ты говоришь, у меня нет шанса. Ни малейшего? Вону сглатывает, мотая головой. Но если честно, ему безумно страшно, потому что он впервые в жизни жалеет о том, что не может заставить себя ответить положительно. Мингю снова прикусывает губу. — Понятно. Вону чувствует себя виноватым, но где-то внутри он по-прежнему убеждён, что это всё просто часть пранка и с его стороны было бы глупо извиняться, когда для Мингю это на самом деле ничего не значит, так что он молчит. — Тогда хотя бы ответь мне на один вопрос. — Мингю выглядит слегка разочарованно, но он всё равно умудряется улыбнуться Вону. — Какой? — Всё, что ты сказал на вечеринке Сунён-хёна — правда? Если он в любом случае не собирается извиняться, то почему бы и не признаться честно? Вону неохотно кивает. — Да… правда. Мингю издаёт раненый звук. — Не поступай так со мной. — Ты попросил— — Да, но чёрт, как я могу не хотеть тебя, зная это? От чужих слов у Вону стягивает живот, а сердце пропускает удар в грудной клетке. Никто прежде не говорил ему, что хочет его. На короткое мгновение он едва не забывает, как дышать, пробегаясь глазами по красивому лицу Мингю и чуть не срываясь на хохот от того, как нелепо это звучит — да даже у него в голове. Мингю хочет его? Ага, конечно. — Ты ведёшь себя так, словно у тебя нет других вариантов, кроме меня. — Вону приподнимает уголки губ в улыбке, но он знает, что выглядит фальшиво. Вся эта ситуация выбивает его из колеи. — Мне плевать на других. — Мингю вздыхает и глядит на их руки. — Ты говорил, что от меня у тебя странные ощущения на сердце. А теперь ты отвергаешь меня, и я несчастен. Вону надеется, что это игра его воображения, но Мингю звучит действительно подавленно, словно отказ Вону и правда его ранил, и это ведь не имеет никакого смысла, верно? Он смотрит в глаза Мингю, и его сердце реагирует так, как он хотел, когда болтал с тем мудилой у барной стойки. — Я не могу. — Тебе следует повесить на себя предупреждающую табличку. — Мингю мягко улыбается ему. — Ты можешь разбить кому-нибудь сердце. — Не думаю, что тебе нужно об этом переживать, — хихикает Вону, высвобождая руку и кладя её себе на колени. — Это не частое явление. — Его тон сочится сарказмом, и Мингю сникает. — Избавься от таких мыслей, — просит Мингю, сведя брови к переносице. — Я бы показал тебе, какой ты прекрасный, если бы ты позволил мне. — Ладно, достаточно. — Вону качает головой, и его голос подрагивает. — Ты прав. Прости. — Мингю стискивает зубы, не отрывая взгляда от Вону. Он делает глубокий вдох и мотает головой. — Идём, — заявляет он, внезапно вставая с места. — Куда ты? Мингю поднимает Вону на ноги и принимается шагать. — Меня только что отвергли, и моё сердце разбито. Алкоголь лечит любые раны, так что я собираюсь надраться по самое не хочу. — Ты королева драмы. — Нет. Я королева драмы, и меня только что отвергли. Вону прикусывает губу, стараясь не лыбиться как идиот, особенно когда Мингю оборачивается на него через плечо и озаряет его очередной улыбкой во все тридцать два. Кажется, сердце Вону пытается ему что-то сказать — впервые за всю жизнь, — но Вону изо всех сил пытается его не слушать.