Kalon

///

От: Неизвестный номер – 14:15: синий или розовый?

Кому: Неизвестный номер – 14:32: кто это?

От: Неизвестный номер – 14:35: Мингю!!! – 14:36: ты ожидал что это будет кто-то другой?

Кому: Мингю – 14:37: кто дал тебе мой номер?

От: Мингю – 14:38: ты :)

Кому: Мингю – 14:39: я не помню этого

От: Мингю – 14:39: а я помню! так что скажи мне синий или розовый. – 14:40: это срочно не заставляй меня ждать

Кому: Мингю – 14:40: синий

От: Мингю – 14:42: отлично!! Вону фыркает, перечитывая всю переписку, и откладывает телефон в сторону, когда его зовёт Джису. Это следующий день, и к счастью, у Вону не было ранней смены на работе; иначе он бы пришёл в кафе, выглядя как зомби. Он берёт поднос и возвращается к своему месту за прилавком, между кучи разнообразных аппаратов и вариантов кофейных зёрен и чаёв. Оу, и молока. Прежде чем Вону начал работать здесь, он слышал только об обычном молоке. Молоке коровы. Но затем он получил эту должность, и многие люди решили поменять стили своих жизней и стали веганами в одно и то же время, и он буквально дорос до молочного эксперта. У них есть соевое молоко, миндальное молоко, фундучное молоко, овсяное молоко, кокосовое молоко, рисовое молоко, молоко из киноа (название которого у Вону до сих пор не получается произнести правильно*), и всё равно находятся покупатели, требующие ещё какого-то сорта молока. Вону не забыл выражение лица Джису на прошлой неделе: — Неужели у вас правда нет в наличии семизлачного не животного молока? Джису просто смотрел на эту женщину пустым взглядом в течение трёх секунд, прежде чем он наконец ответил ей с натянутой улыбкой, покачав головой. — Прошу прощения, госпожа; боюсь, что правда. Вону почти убеждён, что левое веко его соработника едва не задёргалось от заявления покупательницы, что она не может пить никакое другое молоко, что прозвучало, чёрт возьми, очень даже обвинительно. Но да, не считая постоянной нервотрёпки, связанной с новыми диетическими трендами, которые продолжают обновляться и тем или иным образом мешают процветанию их бизнеса, работа практически идеально подходит ему; он не должен ни с кем разговаривать и не должен принимать никакие важные решения. Затем его телефон принимается безостановочно вибрировать, куда бы он ни шёл. Он знает, что это Мингю, и не проверяя. С тех пор, как Вону (судя по всему) дал ему свой номер в клубе три дня назад, он просыпается под рандомные сообщения от парня. Большую часть времени Вону не особо понимает, какого чёрта творится в голове у Мингю, однако в один момент он просто решает подыгрывать ему, не задавая слишком много вопросов. Не то чтобы он когда-нибудь это признает, но тупые смс-ки Мингю довольно забавны, и благодаря им он легче переживает длиннющие смены в кафе. Вону думал, что после их «беседы» той ночью Мингю станет холодно к нему относиться, но каким-то образом всё случилось в точности наоборот; Мингю ни разу больше не затронул эту тему, и он не отпускает никакие двусмысленные комментарии и не делает ничего, что указало бы на то, что Мингю был заинтересован в Вону в таком плане. Паренёк — по какой-то причине — всего лишь хочет дружить с Вону. Вону не знает, какой вывод сделать из этого, но ему, кажется, нравится болтать с Мингю, даже если через бессмысленные текстовые сообщения. Мингю продолжает делиться с ним самыми разными фактами о себе; вчера он сказал Вону, что у него есть странная фобия, и когда Вону спросил его, чего он боится, Мингю предложил ему загуглить. И потому, что Вону — дурак, он так и сделал. Вону и не представлял, что его могут так чертовски сильно пугать дырки. Его телефон не прекращает вибрировать и сегодня, и удостоверившись, что в кафе нет посетителей, Вону быстро достаёт его, чтобы выведать, почему Мингю пишет ему так, словно у него там чрезвычайная ситуация. Всё, что он ему отправил — это просто дурацкие, случайные эмоджи, которыми никто никогда не пользуется (Вону понятия не имел о существовании эмоджи с жонглёром), и сэлфи. Вону открывает то, хмурясь на выбор ракурса. Такое впечатление, будто Мингю держал телефон где-то у живота. Фотография подписана так: У меня правда невероятно огромные ноздри? Вону печатает в ответ: Да. Он тут же получает новое сэлфи; на этот раз на нём Мингю с надутыми губами. — Из-за кого это ты так улыбаешься? — лицо Джису внезапно оказывается точно у его уха. Вону подпрыгивает и спешно убирает телефон в сторону, качая головой. — Я не улыбался. — Ты выглядел как девчонка из дорамы, которой только что прислал сообщение её краш, — посмеивается его соработник. Вону отодвигает голову подальше от джисуевой, злобно уставившись на него, отчего Джису смеётся лишь сильнее. — Тебе разве не надо работать? — рявкает Вону, чувствуя покалывание на задней части шеи. Джису смотрит на него с самодовольным видом и оборачивается, улыбаясь, к девушке, которая входит в кафе. Вону возвращается к чистке мерных стаканов, касаясь собственных щёк с сердитым выражением лица. Он не улыбался. Экран его телефона освещается новыми сообщениями от Мингю. Мемы. Мингю отправляет ему мемы. Вону отключает телефон до конца дня. Вся неделя проходит как в тумане. Вону буквально спит, идёт на работу, возвращается домой, кушает и купается, спит, идёт на работу… А затем наступает воскресенье, и каникулы кончаются, означая, что с завтрашнего у него снова начинаются уроки. Он не виделся ни с кем из друзей всю неделю; большая их часть уехала на каникулы куда-нибудь на юг, где хоть немного теплее, а Сунён занят… с Юна. Не то чтобы Вону жалуется. По крайней мере таким образом его лучший друг не осуждает его за то, что он проводит каждую ночь либо перед телевизором, либо с книгой на коленях. Либо с телефоном в руках. Вону не до конца осознаёт почему и как, но они с Мингю постоянно общаются, и дело в том— он не представляет, как к этому относиться. Мингю хорошо ладит с людьми, он понимает, какие вопросы им задать, чтобы они открылись, и, Вону догадывается, именно это он проделывает и с самим Вону. Он не может как-либо иначе объяснить то, что его не смущает их бесконечный обмен глупыми сообщениями. Обычно, если Вону пишет не кому-то из членов семьи или друзей, он перепечатывает текст, как минумим, десяток раз и затем перепроверяет его снова и снова на ошибки, прежде чем наконец жмёт на кнопку «отправить». Однако в случае с Мингю он не ощущает нужды в чём-либо из этого и не ощущал, даже когда паренёк впервые написал ему на той неделе. Он просто ответил без кучи раздумий, что на самом деле является огромным шагом для Вону. Кроме того, Вону узнал о Мингю намного больше всего, чем хотел когда-либо. Он знает его любимые фильмы, знает, что парень ест всё, не капризничая.

Кому: Мингю – что насчёт брюссельской капусты?

От: Мингю – люблю её!!!!

Кому: Мингю – обманщик

От: Мингю – нет, я клянусь! – ты пробовал её в жареном виде? – это бомба!!!!!!!!!!

Кому: Мингю – не думаю, что мы можем быть друзьями

От: Мингю – почему? (◕︵◕)

Кому: Мингю – я не доверяю людям, которым нравится брюссельская капуста

От: Мингю – но хёёённнннннн Вону даже знает, что у Мингю есть не такая уж тайная коллекция кукол Marvel, и ему до сих пор не хватает Баки из «Капитана Америки». Он знает, что Мингю любит свою семью сильнее всего на свете и что у него есть две собаки. Щенок по имени Добби.

Кому: Мингю – добби? типа как добби из гарри поттера???!!

От: Мингю – вау, ты впервые кажешься заинтересованным чем-то, что я сказал ＼(*^▽^*)/ – но да, это добби из гарри поттера, и пока ты не превратился в сумасшедшую фанючку; это была не моя идея – моей сестре нравится гарри поттер А второму псу уже восемь лет. Его имя Пятница. Это была идея Мингю.

Кому: Мингю – мингю… ты назвал свою собаку пятницей?

От: Мингю – мне было 14, окей?!

Кому: Мингю – но почему пятница

От: Мингю – потому что мы взяли его в пятницу!

Кому: Мингю – да, звучит как что-то, что пришло бы к тебе в голову

От: Мингю – ты не можешь просто забыть об этом? o(╥﹏╥)o

Кому: Мингю – нет

Переписываться с Мингю… весело. Это легко. Это позволяет Вону забыть, какой — за неимением лучшего слова — пугающий и иной Мингю на самом деле. Он полная противоположность Вону, что становится вполне очевидно по дням, в течение которых они общаются друг с другом. Пока Вону лакомится шоколадным батончиком у себя дома, Мингю заботится о своём теле в студии фитнеса. Когда Вону ужинает в одиночестве перед телевизором, Мингю веселится вместе с друзьями в закусочной. Вону читает книгу, а Мингю мимоходом заглядывает за кулисы концерта какой-то популярной инди группы, потому что у Джонхана и Сынчоля, похоже, куча связей в музыкальной индустрии. Так что да, разговаривать с Мингю вживую, пока они оба абсолютно трезвы — это нечто на абсолютно новом уровне сложности для него. Вону выясняет это, когда друзья решают навестить его в конце недели во время его смены на работе. — Вону! Выйдя из склада, чтобы проверить, что заставило Джису окликнуть его, Вону натыкается на ярко улыбающегося Сунёна, на Сынквана, который заказывает какую-то невероятную кофейную смесь, и — к собственному удивлению — на Мингю и Джонхана посреди кофейни. — Сюрприз! — объявляет Сунён. К счастью, уже довольно поздно и кафе почти полностью пустует, так как сегодня вторник, поэтому его лучший друг не может никого потревожить своим поведением. Вону вытирает руки о полотенце, начиная нервничать, когда он переводит взор туда, где стоит Мингю. Парень просто смотрит на Вону — только на Вону — и приподнимает уголки губ вслед за тем, как они пересекаются взглядами. Это именно то, что имел в виду Вону; они впервые видятся, не находясь под действием алкоголя, и если Мингю кажется точно таким же, как в их предыдущие встречи (по-прежнему излучает уверенность, привлекательно улыбаясь и флиртуя каждым жестом), то Вону — это всего-навсего трезвый Вону; молчаливый, неловкий, холодный Вону. — Что вы здесь делаете? — Вону спрашивает Сунёна, отвлёкшись от Мингю после того, как его лучший друг прочищает горло, пытаясь привлечь его внимание. Сунён раздражённо ухмыляется ему, будто он в курсе, что творится в голове Вону. — Мы с Сынкваном собирались навестить тебя и натолкнулись на этих двоих, — он указывает на Мингю и Джонхана, и последний выглядит очень заинтересованно, прислонившись к стойке, чтобы поболтать (пофлиртовать) с Джису. К сожалению, Джису натурал настолько, насколько это вообще возможно, так что он сомневается, что этот интерес у него сохранится надолго. Вону кивает. — Вы будете заказывать что-нибудь? Раз уж Джису, кажется, слишком занят, смеясь над чем-то, что ему сказал Джонхан, Вону сам принимает у них заказы. Он поднимает глаза, когда наступает черёд Мингю, и старается вести себя максимально естественно, но Мингю наклоняет голову, озаряясь тёплой улыбкой после того, как говорит ему, что хочет холодный американо, и Вону просто пялится на него несколько секунд, наблюдая за тем, как улыбка Мингю становится даже шире. Мингю подаётся ближе, вжав ладони в стойку, разделяющую их. — Я и не представлял, что люди могут выглядеть так мило в фартуках, — произносит младший, указывая на зелёный фартук, прикрывающий Вону от груди до колен. — Тебе идёт зелёный. Это наконец-то разрушает какие бы то ни было чары, которыми был околдован Вону. Он надеется, что на вид его щёки не такие пылающе горячие, как по ощущениям. Он свирепо глядит на Мингю и буквально вбивает заказ в сенсорный экран перед собой. Мингю выглядит так, словно прекрасно проводит время. Вону пишет их имена на кружки, хмурясь, когда дело доходит до мингюевой. Этот сопляк не должен думать, что ему позволено так издеваться над Вону. Он приносит напитки к их столику и присаживается вместе с ними из-за того, что на этом настаивает Сунён. Он считает, всё в порядке, раз уж в кафе действительно не осталось посетителей, помимо его друзей, и он помыл всё, что надо было, ещё до их прихода. — Нам надо снова выбраться. В смысле, всем вместе, как на той неделе, — заявляет Сунён с розовой трубочкой во рту. Сынкван драматично вздыхает. — Не рассчитывайте на моё присутствие. — С чего это? — Ему нельзя пить, — хихикает Хансоль, тотчас остановленный разочарованным выражением лица Сынквана. — Прости. — Почему тебе нельзя пить? Вону изо всех сил старается не повернуться к другой стороне стола, где сидит Мингю, однако это не так уж и легко, учитывая, что он буквально чувствует, как младший уставился на него. На свой страх и риск он быстро смотрит на него и тут же оказывается пойманным, потому что Мингю подмигивает ему. Вону наклоняет голову, улыбаясь самому себе при виде кружки Мингю. — Я начал новую программу по лечению акне, — опять вздыхает Сынкван, — и она очень сильно воздействует на печень. — Аккутан? — спрашивает Джонхан, наконец присоединившись к ним. Сынкван кивает, и Джонхан пожимает плечами. — Я тоже пользовался им в старшей школе, но я всё равно выпивал. — Да, но я, типа, принимаю смехотворно большие дозы. Я не желаю умирать из-за отказа печени, окей? В любом случае, разве вы не должны говорить мне, чтобы я не пил? Какие же вы друзья получаетесь?! — Чувак, зачем тебе вообще принимать таблетки? — фыркает Сунён. — Твоя кожа мягче, чем у младенца. — Из-за стресса у меня повсюду высыпают прыщи! Вы не видите их, потому что на мне макияж. — Всё не настолько плохо, — закатывает глаза Хансоль. — Он просто— — Заткнись, ты понятия не имеешь, каково это, — ворчит Сынкван и яростно отпивает от своего кофе. Кто-то вдруг пинает ногу Вону под столом. Вону поднимает взгляд и замечает, как Мингю смотрит на него с неодобрением. — Что? — спрашивает он. — Хён, — Мингю выпячивает губы, поднимая вверх кружку и поворачивая её так, чтобы Вону видел нацарапанное на ней слово. — Что это? — Я написал твоё имя, — отвечает Вону. — Моё имя пишется не так! Сунён тянется к кружке, беря её в руки, и читает слово, хихикая себе под нос и переводя на Вону взор, полный гордости. Мингю обратно хватает кружку, сдвигая брови к переносице. — Кто, блин, вообще пишет его как Мингью? — Прости. Мой промах, — Вону пожимает плечами, отчего Мингю хмурится так, точно младший в курсе, почему Вону сделал то, что сделал. Они строят планы на выходные, решая забить на клуб и сходить в кино, потому что Сынкван не замолкает о своём запрете на пьянство. — Мы можем отправиться ко мне после этого, — предлагает Сунён, — и всё-таки влить себя немного алкоголя. Не будем нажираться. Вону хихикает на то, как все соглашаются. Он смутно помнит, как думал, что завяжет со спиртным. Они уходят спустя полчаса, и когда Вону принимается убирать за ними, пока его друзья натягивают куртки, его глаза пересекаются с мингюевыми. На этот раз Мингю не улыбается, и зрительный контакт — необыкновенно напряжённый, пусть он и длится не более трёх секунд. Вону торопливо хватает пустые кружки, намеренно игнорируя то, как резко у него скручивает желудок. — Тебе тоже стоит пойти с нами, — предлагает Вону, когда они запирают кафе. Джису убирает в сторону ключи, глубже кутаясь в собственную куртку. — Я даже не знаю. Твои друзья не будут против? — Конечно, нет, — Вону пожимает плечами, и холодный ночной воздух щиплет его кожу. — Джонхан уж точно не будет против. Джису смеётся. — Я сказал ему, что у меня другие предпочтения, но он в любом случае кажется славным. Я подумаю об этом. Вону кивает, и вместе они направляются к остановке, болтая в ожидании своих автобусов. В автобусе Вону ни единого пассажира, и устроившись на заднем сидении у окна, он чувствует себя абсолютно измотанным. Он изо всех сил старается не уснуть по пути, боясь пропустить собственную остановку, так что он отвлекается телефоном, который в тот же момент в обыденном порядке освещается новым сообщением. От: Мингю 23:16: ты уже дома?

Кому: Мингю 23:17: нет ещё 23:17: а что?

От: Мингю 23:18: просто хочу убедиться в твоей целости и сохранности 23:18: опасно это — гулять ночью одному (◕﹏◕✿)

Кому: Мингю 23:18: думаю, я способен справиться с этим

От: Мингю 23:19: я не сомневаюсь в этом. но напиши мне, как будешь дома Большие пальцы Вону нависают над сенсорным экраном после того, как он читает сообщение Мингю. Он не знает, как это понимать. Он откладывает телефон, когда автобус подъезжает к его остановке, и не вспоминает про него вплоть до тех пор, пока он не прибывает домой и не готовится быстренько принять душ перед сном. Ему надо бы поесть, однако он, по правде говоря, слишком устал, и у него есть пары завтра с утра. Он снова проверяет телефон перед тем, как запрыгнуть в душ, и легонько разевает рот от того, сколько сообщений ему прислал Мингю.

Кому: Мингю 23:20: ьасдьабвзсжсрр

Вону хмурится. Он, должно быть, случайно отправил это, спускаясь с автобуса. От: Мингю 23:21: ты напечатал это своей задницей? 23:25: хён, ты здесь? 23:27: тебя похитили? 23:30: хённннн!!!!! 23:35: если ты не ответишь мне в течение двух минут то я пойду тебя искать 23:40: вону хен серьезно ты в порядке? Вону задерживает дыхание после прочтения смс-ок Мингю. Он не уверен, почему беспокойство Мингю будит в нём эти чувства, но это ему ни капельки не нравится.

Кому: Мингю 23:42: я в норме 23:42: я добрался до дома

От: Мингю 23:44: ты напугал меня

Кому: Мингю 23:45: прости

От: Мингю 23:46: не извиняйся 23:47: спокойной ночи Его сердце снова делает нечто странное; оно щекотит его грудь изнутри, заставляя его щёки вспыхнуть. Вону поспешно опускает телефон и раздевается, надеясь, что поток горячей воды поможет ему успокоиться. Сон не сразу приходит к нему той ночью. Его мысли все перепутались, и Вону не может перестать думать о— Он просто не может. Он думает об его тупых сообщениях, об его заносчивой ухмылочке и о том, как он смотрел на Вону сегодня. И затем ему снова становится щекотно, и Вону пугается того, что с ним творится. Этого просто не может быть. Вону не позволит. Всё будет в порядке. У него нет проблем с самоконтролем. Это именно те чувства, которых от него добивается Мингю. Он любитель пофлиртовать; он знает, как получить подобную реакцию, и Вону не собирается попасться на его ловушку как все остальные. Он не попадётся. В течение следующих нескольких дней Мингю показывается в кофейне в рабочее время Вону. Он не уверен, откуда Мингю известно, когда именно у него смены, но он почти убеждён, что это как-то связано с Сунёном. Это всегда происходит одинаково; Мингю ступает внутрь, улыбается всякому, кто принимается глазеть на него (кто вообще разгуливает в таком виде? Мингю вечно выглядит так, словно готов к чёртовой фотосессии), и заказывает холодный американо. Затем он подходит к стойке, к которой должны принести его кофе, и смотрит на Вону, пока тот готовит ему его напиток. Вону пытался игнорировать его поначалу, притворяясь, будто они не знакомы, но однажды он случайно поднял глаза и просто взорвался. — Ты можешь прекратить на меня пялиться? — зашипел он. Мингю окинул его невинным взглядом. — Почему? — Ты отвлекаешь меня! — Вону точно не это хотел сказать. Он замер, и автомат позади него издал звук, информируя его о готовности кофе. Глаза Мингю округлились на мгновение. — Я отвлекаю тебя? — спросил Мингю, слегка разинув рот. — Я… отвлекаю тебя. — Заткнись. — Вону быстро развернулся и надел крышку на напиток Мингю, зло нацарапав имя Мингю на кружке. — Вот. Теперь иди, — проворчал он, пихнув напиток в раскрытые руки Мингю. Мингю проверил надпись на кружке и скептически взглянул на Вону. — Какого хрена? — Что такое? — поинтересовался Вону, притворяясь, будто он искренне не понимает что происходит. — Ты снова неправильно написал моё имя! — А разве оно не так пишется? — Хён! Это даже не звучит как моё имя! Кто, блять, такой Минёль? Вону пожал плечами, невозмутимо воззрившись на Мингю. Но вот сдержать довольную ухмылку, когда Мингю вышел из кафе с надутыми губами, ему едва удалось. Это вроде как превратилось в его фишку с тех пор. — Мингиу, — прочитал Мингю на следующий день. — Ты просто наёбываешь меня теперь. — А ты только этого и хочешь, — усмехнулся себе под нос Вону (на самом деле не для чужого слуха). — Ещё как, — ответил Мингю, заставив Вону уронить коробку молока и жутко покраснеть, свирепо уставившись на младшего. — Что? — Мингю усмехнулся. — Не говори подобные вещи! — Почему? — Мингю, я убью тебя. Вали к чертям отсюда! Вону не мог до конца успокоиться весь остаток дня. Сегодня, когда Мингю ступает внутрь, Вону встречает его холодно, и Мингю, вероятно, замечает, что он в плохом настроении, так что он просто тихонько ждёт свой напиток. Вону молча протягивает ему его кофе и поднимает глаза на Мингю, когда младший вздыхает, прочитав имя, нацарапанное на кружке. Вместо имени там написано просто «подстилка для зада». — Это расплата за то, что я сказал вчера? — спрашивает Мингю. Вону пожимает плечами и принимается вытирать прилавок. — Я не имел этого в виду, хён, — мямлит Мингю. — Ну… то есть. В каком-то смысле я имел это в виду. Потому что я вроде как не могу смотреть на тебя без желания п… — Мингю замолкает из-за убийственного взгляда, направленного на него, и неуверенно улыбается. — Ладно, слушай, мне жаль. Я так больше не буду. Ты можешь перестать злиться на меня теперь? — Я не злюсь на тебя. — Отлично. Как пожелаешь, — Мингю закатывает глаза. Он внезапно подлетает к одному из соработников Вону, и Вону хмурится, когда Мингю указывает на него. Его соработник кивает и скрывается в комнате персонала. Прежде чем Вону успевает поинтересоваться, какого дьявола Мингю только что сделал, из комнаты вдруг выходит менеджер кофейни, зашагав в сторону Мингю с улыбкой на лице. Мингю снова указывает на Вону, а затем на свою кружку, и менеджер неожиданно оттаскивает его в служебное помещение. — Подстилка для зада? — спрашивает она, воззрившись на него с недоверием. — Вону, серьёзно? — Я не— — Ты не можешь просто назвать покупателя подстилкой для зада, Вону! — Он не— — Идём со мной. — Нет, подождите— — Ты извинишься. Мгновением позже Вону стоит перед безумно довольным Мингю. Вону еле сдерживается, чтобы не вылить кофе на голову этого придурка. — Вону очень жаль, господин. У него иногда немного скверный характер, но я уверена, что он не имел этого в виду. Так ведь, Вону? Вону сердито смотрит на Мингю и нехотя кивает. — Прошу прощения. — Вы действительно считаете меня… подстилкой для зада? — спрашивает Мингю, наклонив голову набок. Вону, честно, не понимает, продолжает ли Мингю играть, пытаясь добиться от Вону реакции, или ему правда интересно. — Потому что это вроде как ранило мои чувства. — О нет, Вону определённо так не считает. Верно, Вону? Вону стискивает зубы. — Я не считаю вас подстилкой для зада. — Значит… вы считаете меня по крайней мере красивым? Его руки сжимаются в кулаки по бокам от его бёдер, и Вону искренне любопытно, что такого он сделал Вселенной, что она послала кого-то настолько же раздражающего, как Мингю, в его жизнь. Менеджер бросает на него суровый, настойчивый взгляд, когда Вону слишком долго молчит. — Да, — наконец отвечает он. Они смотрят друг другу в глаза, и назойливая улыбка исчезает с лица Мингю, сменяясь чем-то более мягким — если не сказать нежным, — и от этого у Вону скручивает желудок. Внезапно он уже не в силах отвернуться от Мингю. Он просто— Мингю такой— — Надеюсь, вы примете наши извинения, господин, и надеюсь, этот инцидент не подпортит ваше мнение о нас. Я могу предложить вам подарочную карту— — Это не обязательно. — Мингю качает головой, вежливо улыбнувшись ей, прежде чем обратно переводит внимание на Вону. — Думаю, у меня и так есть хорошая причина вернуться сюда. Вону делает глубокий вдох, и менеджер очевидно смущается, пробегаясь зрачками от Вону к Мингю, которые по-прежнему не разрывают зрительный контакт. Она не прекращает кидать на Вону эти странные понимающие взгляды вплоть до конца его смены, и впервые с тех пор, как они начали переписываться, Вону не получает ни единого сообщения от Мингю за весь день. Мингю также не показывается в кафе на следующий день, и Вону нехотя признаёт, что это тревожит его. Ему кажется, он не делал ничего такого, что бы заставило младшего его игнорировать, помимо того, что он, ну, назвал его… подстилкой для зада. Но он извинился. Вону вздыхает и кидает взгляд на часы. У него ещё две пары, а затем он сможет вернуться домой. Он оплачивает счета, оказавшись дома, кладёт столько же денег, сколько и всегда, на аккаунт мамы. На его кофейном столике лежит письмо от организации, предоставляющей детям из третьего мира образование, и Вону накрывает волной вины, когда он осознаёт, что не может ничего пожертвовать в этом месяце, если он хочет пойти в кинотеатр с друзьями завтра. Из-за всех этих процедур у него остаётся совсем мало денег, но опять же, он попадает в подобные ситуации почти каждый месяц, так что это не удивляет его. Живя один — как и большинство его друзей, — он довольно быстро познал, что значит еле сводить концы с концами. Это немало угнетало его поначалу, когда ему приходилось собирать купоны и дожидаться скидок, чтобы прикупить себе продуктов, однако он занимается этим уже второй год, и это больше не беспокоит его так уж сильно. У него по-прежнему есть где-то пятнадцать пачек рамёна в шкафу, которых ему должно хватить хотя бы на две недели, так что он не слишком волнуется в данный момент. Он уже собирается ложиться, как вдруг получает сообщение от брата. От: Чанни 22:46: хен ты спишь?

Кому: Чанни 22:47: нет ещё. всё в порядке?

От: Чанни 22:48: папа просил меня не говорить тебе но я в курсе как ты расстраиваешься когда мы скрываем от тебя некоторые вещи Вону почувствовал, как у него сжался живот после прочтения текста.

Кому: Чанни 22:48: что случилось? мама в порядке?

От: Чанни 22:48: она не в порядке 22:49: я в курсе что тебе не нравится разговаривать по телефону но пожалуйста мне просто нужно с кем нибудь поговорить Вону не медлит и быстро жмёт на кнопку вызова в беседе, ожидая, пока его младший возьмёт трубку. — Чан? — спрашивает Вону, стараясь звучать как можно более спокойно. — Эй, ты в порядке? — Хён— Я… — Чан замолкает, и Вону различает, как он шмыгает носом. — Что случилось? — Я не знаю, — скулит Чан. Этот звук причиняет боль сердцу Вону. — Я вернулся со школы, и она просто— она была в своей комнате. Я услышал, как она плачет. Я позвал её, но она не ответила, и я постучался в дверь, и она просто крикнула, чтобы я ушёл, и потом она начала— она просто начала рыдать и вопить. Вону садится на кровать, опустив голову, слушая слова брата. Он не особо шокирован этим. Может, немного разочарован, ведь он надеялся, что ей стало лучше. Она даже уже не принимала лекарства, потому что она так прекрасно справлялась в последний раз, как Вону проверял её состояние. — Папа был на работе, и он не брал телефон, и я— я не знал что делать, хён. Я пошёл за госпожой Ким. — Всё хорошо, Чан, — произносит Вону, сглатывая комок в горле. Госпожа Ким — их ближайшая соседка и, наверное, единственный человек, которому его родители доверяют в подобных ситуациях, раз уж рядом с ними нет их семей. Он всегда надеялся, что Чану не придётся когда-либо видеть её такой. Если бы Вону был там, он бы уберёг его от этого. — Ты правильно поступил. Она успокоилась после этого? — Нет, — Чану трудно говорить от волнения, но Вону понимает, что он пытается это скрыть, пытается казаться взрослым перед Вону. — Мы отвезли её в больницу. Они— я не знаю, что они сделали. Они воткнули иглу в её руку, и она спит с тех пор. Папа прибежал, как только прочитал моё сообщение. — Окей, — тихо пробормотал Вону. — Мне жаль, что меня не было там. И что тебе пришлось увидеть её такой. Чан хлюпает носом на том конце линии, и Вону различает, как дрожит его дыхание. — Ничего. Это не твоя вина. И я рад, что тебя там не было. Ты и так достаточно насмотрелся на это. Вону теребит край своей футболки, мысли невольно приводят его в те закоулки памяти, которые он обычно старается избегать. Его мама, не выходящая из комнаты, Вону, вынужденный готовить ланч для себя и для Чана в девять лет, потому что его мама не занимается ничем, кроме того как спит. Полностью отрезанная от мира и от своих обязанностей как матери двоих маленьких детей школьного возраста. Вону долгое время мучили ночные кошмары. Пока он не подрос, чтобы до конца понимать, что означают «депрессия» и «панические атаки». — Ты в норме? — интересуется Вону, пытаясь очистить разум от нежеланных воспоминаний, прежде чем они станут достаточно чёткими, чтобы показать ему сцены, где его маме вкалывают успокительное— — Да, — Чан делает очередной глубокий вдох. — Прости, что расплакался. Это было просто… очень страшно. — Я знаю. Всё в порядке, — тихо отвечает Вону. — Мне правда— мне правда нужно приехать домой. Он помнит собственный разговор с мамой, то, как она просила Вону просто приехать домой. Его глаза начинают слезиться, потому что он снова разочаровал свою маму. Мысль о том, что она прячет всю грусть внутри себя, и это затем разрушает её — невыносима. Он должен быть с ней. Он должен помочь ей, приободрить её, продемонстрировать ей то, как она важна для него… — Нет! — тотчас слетает с языка Чана. — Нет, хён, пожалуйста, не надо. Мне даже нельзя было сообщать тебе об этом. Пожалуйста, просто— пожалуйста, просто притворись, будто ты не в курсе всего этого. Пожалуйста, хён. Папа сказал… он собирается позвонить тебе. Есть вещи, которые мы должны обсудить, и они касаются маминого здоровья. Вону стискивает зубы, представляя своих родителей и Чана сидящими за обеденным столом; его мама безмолвно плачет, а Чан старается не позволить депрессивной атмосфере, окружившей их, коснуться и его. Он знает, как тяжело это может быть. — Хорошо, — соглашается он. Вону было очень плохо, когда его мама была в депрессии, и он, если честно, не желает, чтобы Чан проходил через тоже самое. — Чан. Не хочешь пожить у меня? — Что? — удивляется Чан. — Где-нибудь на следующей неделе. Ты можешь остаться у меня на день или два. Мы давненько не занимались ничем вместе. То есть… только если ты не против— — Да! — немедленно восклицает Чан, звуча возбуждённо ни с того ни с сего. — Хён, это было бы потрясающе! Гм, — Чан немного снижает громкость голоса, — но ты правда хочешь, чтобы я приехал? Вону хлопает ресницами, пока унылое, горькое чувство разливается по его груди. — Конечно, я хочу этого. Ты же мой младший брат. — Так на следующей неделе? — выдержав паузу, перепроверяет Чан. — Ага. То есть, мне нужно будет работать по утрам, но ты всё равно в это время видишь сны. — Это точно, — смеётся Чан, и Вону приподнимает уголки губ. — Отлично. А теперь иди спать, уже поздно. — Да, — говорит Чан. — Спасибо, хён. Прости, что обременил тебя этим. Я в курсе, что ты и без того измотан— — Хей, мы одна семья, не забыл? Семья… — Вону запинается, аккуратно подбирая слова. — Семья разделяет бремя. То, что я больше не живу дома, не значит, что меня не заботят наши проблемы. Я твой хён, и я— Ты слишком холодный. Прекрати быть таким холодным. — Ты всегда можешь положиться на меня, если тебе нужно поговорить с кем-то, хорошо? Спустя минуту тишины Чан отвечает ему, и Вону ощущает, как его брат улыбается, — Спасибо. Вону прочищает горло. — Спокойной ночи, Чан. — Спокойной ночи, хён. Я люблю тебя. Это очередная бессонная ночь, однако на этот раз его грудь болит от того, как сильно он хочет вернуться домой и взять маму за руку и извиниться за… всё, буквально за всё. Его настроение немного приподнимается к тому времени, как он заканчивает работать на следующий день. Он написал маме этим утром, спросив, что она делает, без упоминаний звонка, который он получил от Чана прошлой ночью. Она ответила так, будто всё было в порядке, чтобы не волновать Вону, и отправила ему фотографию своей красочной коллекции орхидей. Вону знает, что она всегда винила себя в том, что ей не удавалось держаться перед Вону; она считает себя плохой матерью, и это ранит Вону даже сильнее, чем это ранит её, потому что в конечном счёте ничего из этого не является её виной. Его папа звонит ему позже в этот же день, когда он сидит в машине рядом с Сунёном. Оказывается, депрессия его мамы вернулась в ещё более худшем виде — у неё случился рецидив, вот что они говорят. Её терапевт посоветовал ей подольше отдохнуть от работы, где-нибудь далеко от всего стресса, который она испытывает из-за того, что она слишком зациклена на интерьерном дизайне и заботится больше о своём бизнесе, чем о собственном здоровье. Его папа решил отвезти её в сельскую местность к их родственникам на несколько месяцев (в зависимости от её состояния). Он внештатный архитектор, так что он может заниматься всем, чем надо, из дома, а его мама сделает временный перерыв в работе. Вону впитывает информацию, не способный переваривать её так быстро, как бы ему того хотелось. Это всё просто… решено, и Вону, он— он не чувствует себя частью всего этого. Даже их родственники знают о состоянии его мамы больше, чем он. Если бы не Чан, Вону ещё долго оставался бы в неведении. — Что насчёт Чана? — спрашивает он. — Что насчёт его школы? — Мы не можем… оставить его с кем-то другим. — Его папа прочищает горло, и Вону задерживает дыхание, прекрасно понимая, на что он намекает. Они не хотят делать этого опять. Не после того, что стряслось с Вону. — Мы ищем старшую школу в этой области, но ты же знаешь эту деревню. У нас не так много вариантов… — его папа звучит измотанно, и Вону, несмотря ни на что — на их едва существующую связь и враждебность в отношении друг друга, — сочувствует ему. — Он может пожить у меня, — без раздумий говорит Вону. Сунён кидает на него любопытствующий и слегка обеспокоенный взгляд. — Всего в нескольких минутах от моего университета есть хорошая старшая школа. Туда ходит Доюн, так что у него там будет кто-то знакомый. — Вону. Ты действительно считаешь, что способен позаботиться о Чане? — начинает его папа, и Вону подтекстом различает не произнесённое вслух «Ты даже о самом себе не способен позаботиться». Вону догадывается, что отец, скорее всего, отвергнет его идею, потому что всё, что предлагает Вону — неправильно в глазах его папы. Так было всегда. И он явно не доверит Вону такую простую задачу как присмотреть за младшим братом. — Чану уже почти восемнадцать. Он наверняка может сам о себе позаботиться. На другом конце линии долго молчат. Он слышит, как его папа вздыхает. — Думаю, у нас может не оказаться иного выбора. По крайней мере не в таком срочном порядке. В любом случае Чан был не слишком счастлив, когда я рассказал ему о наших планах, — отвечает его папа. — Нам нужно будет обсудить это с твоей матерью и Чаном. Я перезвоню тебе, как только мы примем решение. — Ладно. — Спокойной ночи. — Пока. Он откладывает телефон и делает глубокий вдох для успокоения. У него отчего-то трясутся руки, и Вону мгновение сомневается, стоит ли ему переживать, но, похоже, не стоит. С ним вечно такое случается, если он недостаточно спит или ест или если на него наваливается слишком много стресса. А в данный момент это всё вместе возымело над ним эффект. — Окей. Я ничего не понял, — хмурится Сунён. — Давай, выкладывай. Сунён в курсе всего, что приключилось с Вону в прошлом. Вону пытался сохранить это в тайне, однако в конце концов он выдал ему всё, когда они напились однажды, и к сожалению, Сунён ничего не забыл на следующий день, судя по тому, как крепко, будто не намереваясь никогда его отпускать, он обнял Вону. — Мне жаль, Вон, — бормочет Сунён после того, как Вону рассказывает ему о том, что происходит. — Чувак, я правда думал, что ей стало лучше. — Я тоже, — Вону выглядывает из окна, наблюдая за тем, как девушки на высоких каблуках идут вдоль улиц в поисках веселья в субботнюю ночь. — Но хей, всё не так уж и плохо, а? — спрашивает Сунён. — Она любит сельскую местность, и по-моему, это отлично, что она может побыть со своими сёстрами и родителями. Она, должно быть, очень по ним скучает, пока она в городе. И она получает лечение, так что я уверен, она совсем скоро снова встанет на ноги. Вону приподнимает уголки губ, хихикая от того, как Сунён ерошит ему волосы. — И то, что Чан теперь будет жить с тобой — крутецкая вещь на свете! Мы все любим этого ребёнка. И мы всегда выручим тебя, чуть что, слышишь? — Спасибо, — мямлит Вону, покрываясь лёгким румянцем, потому что он, честное слово, не умеет справляться с таким обильным проявлением доброты, даже если оно от такого близкого человека как Сунён. — Ах, чувак. Хватит быть таким очаровательным. Я хочу только всего самого лучшего для тебя, — Сунён шмыгает носом, и Вону не изумлён тому, что его друга опять пробрало на слезу. Сунён всегда замечательно ладил с его мамой. — И не грусти сейчас, ладно? Всё образуется. Просто наслаждайся ночью. — Ладно, хорошо, — Вону вздыхает и вытирает глаза под очками. — Стоп, мы идём на фильм ужасов? — восклицает Сынкван, пока они стоят в очереди за билетами. — Я бы не притащил сюда свой зад, если бы знал! Давайте посмотрим что-нибудь другое. Давайте… — Он подбегает к афише с детским мультфильмом, отчаянно указывая на него. — Давайте лучше посмотрим это! Выглядит мило, верно? Хансоль закатывает глаза и хватает Сынквана за руку, оттаскивая его обратно к аппарату, печатающему билеты. — Хватит быть королевой драмы, — ворчит Минхао у другого аппарата, на котором они с Сокмином выбирают себе места. Сунён фыркает и протягивает Вону его билет, который он берёт с успокаивающей улыбкой, когда Сунён спрашивает, как он справляется. Однако улыбка Вону почти сразу угасает, стоит ему поднять глаза и встретиться ими с Мингю. С Мингю, который ни разу не написал ему за последние два дня. С Мингю, который опозорил его перед менеджером на работе. Вону сохраняет равнодушное выражение лица и следует за остальными друзьями, которые отправляются взять чего-нибудь пожевать. Он не голоден, поэтому покупает себе только попить и ждёт, пока другие закончат, что может затянуться, судя по тому, как Сунён и Сокмин в данный момент пялятся на начос. — Ты снова надел очки. Вону чуть не падает в обморок, оборачиваясь со злобным взглядом на Мингю, который делает вид, будто он тут ни при чём. Вону ненавидит тот факт, что Мингю выше его, и он также ненавидит дурацкую кожаную куртку на Мингю. Он что, пытается выглядеть как плохой парень? Или как модель на подиуме? — Чего тебе? — Оу… Ты зол. — У меня есть причина злиться на тебя? Мингю поджимает губы на мгновение. — У меня такое чувство, что ты как будто не особо рад моему присутствию здесь. — Мне как-то всё равно, — произносит Вону, смотря ему в глаза, и, вероятно, это просто игра света, но ему кажется, он видит тень боли в тёмных зрачках парня. Вону вздыхает, чувствуя вину за своё мудацкое поведение. — Я не в очень хорошем настроении. Прости. — Ничего. У всех бывают плохие дни, — Мингю улыбается ему. Не дразнящей улыбкой, а самой настоящей. — Что у тебя нового? — Ты видел меня всего два дня назад. — Два дня — долгий срок, — Мингю пожимает плечами. — Я соскучился по разговорам с тобой. Вону прикусывает нижнюю губу, изо всех сил стараясь игнорировать слова Мингю. — Тогда почему ты прекратил? — спрашивает он. — Что ты имеешь в виду? — Ты не писал. Мингю хлопает ресницами, и довольно… милая улыбка расцветает на его лице. — А ты хотел этого? — Не особо. — Ты скучал по моим сообщениям, не так ли? — Мингю подталкивает его плечом. — Ты скучал по моим сэлфи и по мемам— — Я не скучал по тупым мемам. — Но ты скучал по всему остальному. — Мингю выглядит безумно самодовольно сейчас, и Вону мечтает стереть эту глупую ухмылку с его лица. — Всё в порядке; ты можешь признать это. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты жутко невыносимый? — Не припомню такого. — Или ты просто в стадии отрицания. Мингю пожимает плечами. — Я редко веду себя так с другими людьми. Ты вроде как пробуждаешь во мне мои самые дурные черты. Вону хмурится, отворачиваясь к их совместным друзьям, которые словно собрались выкупить весь отдел со сладостями. — Ну правда, хён, — продолжает Мингю более серьёзным тоном, — если это так тебя беспокоит, то я перестану. Да, но дело в том, что Вону совсем не хочется, чтобы Мингю переставал. Ему нравятся их шутливые перебранки, ему нравится, как Мингю дразнит его и то, что Мингю улыбается чаще любого человека, какого Вону встречал прежде. Это забавно, и это отвлекает Вону от нежеланных мыслей в его голове. Вону вот-вот собирается ответить, однако Сунён вдруг подзывает их, так что он закрывает рот и молча следует за друзьями в кинозал. В конечном счёте Вону оказывается бок о бок с Мингю, потому что его друзья — мелкие засранцы. Сунён по-дурацки лыбится ему с другого конца ряда, где он расположился рядом с Минхао и Сокмином. Остальные сидят на ряду сзади. Это ночь субботы, так что взять соседние места для стольких людей практически невозможно, если не забронировать их заранее. Вону, хмурясь, опускается на сидение, и то скрипит под его весом, лишь сильнее портя ему настроение. — Хочешь поменять? — спрашивает Мингю, заметив реакцию Вону. — Что? — Сидения. Моё не скрипит. — Прежде чем Вону успевает открыть рот, Мингю уже поднимается на ноги и дёргает Вону за руку, пересаживая его на собственное место. Спустя три секунды Вону наконец произносит, — Спасибо. — Мингю кивает. — Ты не такой уж и невыносимый, — выдавливает Вону, думая, что Мингю мог принять близко к сердцу то, что он буркнул ему пару минут назад. — Что? — Младший поворачивается к нему лицом, еле различимым в приглушённом освещении кинотеатра. — Я сказал, что ты не невыносимый, — нехотя повторяет Вону, буквально кидаясь в него словами. Мингю мгновение хлопает ресницами, а затем слабо улыбается ему, сильнее откидываясь на спинку сидения, отчего то издаёт скрип, и они оба морщатся на звук. — Ты же в курсе, что на самом деле я не имею в виду то, что говорю? Мне просто нравится дразнить определённых людей из-за того, как они реагируют. — И я один из них? — Ну, — Мингю пожимает плечами, осклабившись себе под нос, — не то чтобы я встречал кучу людей, похожих на тебя, но да. Вону также откидывается на спинку, пальцами теребя край своего свитера. — Люди, похожие на меня? Что это вообще значит? — Те, кого легко дразнить. — Мингю поднимает ладонь в защитном жесте, когда Вону бросает на него злобный взгляд. — И ты же знаешь, что ты— ну. Вроде как особенный для меня. Это застаёт Вону врасплох. — Особенный? — Ведь ты первый человек, который меня отверг. Вону замирает, услышав слова Мингю. И потом его плечи падают, и ему просто— так паршиво на душе. Он-то думал, что Мингю болтал с ним, потому что он, возможно, банально наслаждался переписками с Вону. Однако конечно же дело не в этом. Он должен был понимать, что парень вроде Мингю не стал бы связываться с социально неполноценным человеком вроде Вону, не имей он какого-то тайного плана. — Ясно, — бормочет он, больше не лицезрея Мингю. И Мингю не глуп, он чувствует, что-то не так. — Я что-то неправильно сказал? — Нет. — Хён. — Ты можешь просто заткнуться? — сквозь зубы цедит Вону, мечтая поскорее разделаться с этим дурацким фильмом. Мингю смотрит на него со слегка удручённым выражением лица. — Пожалуйста, не делай этого. — Не делать что? — Не относись ко мне так холодно, — вздыхает Мингю. — Слушай, я в курсе, иногда я несу полную хрень, но я честно не хотел оскорбить тебя. Что случилось? — Я не какой-то там… — начинает Вону, прежде чем делает глубокий вдох. — Если ты общаешься со мной, потому что мой отказ ранил твою гордость и ты, блять, пытаешься… добиться меня, чтобы доказать себе что-то— — Что? — Мингю глядит на него с тенью обиды. — Ты считаешь, именно это я и делаю? Вону пожимает плечами. — Это не так, — отрицает Мингю. — Ты ясно дал мне понять, что не хочешь встречаться со мной, поэтому я решил, что мы могли бы по крайней мере дружить. Я не какой-то мудак, который пытается забраться к тебе в трусы. Но приятно знать, что ты такого низкого мнения обо мне. — Мингю выглядит разочарованно, поворачиваясь к чёрному экрану перед ними, и Вону добавляет это в коллекцию моментов в его жизни, когда он ощущал себя как очень дерьмовое человеческое создание. Мингю кажется действительно задетым словами Вону, и Вону не представляет, как всё исправить прямо сейчас. Ему бы, наверное, извиниться, однако Вону молчит. Как всегда. Вону не замечает этого сразу, потому что большинство ужасов (как тот, который они смотрят сейчас) начинается очень светло и счастливо, практически побуждая забыть о том, какой у фильма жанр. «Страшные» вещи происходят где-то через полчаса, и сразу после первого пугающего приёма в фильме Вону оглядывается на Мингю и замечает, как тот сжал подлокотники, будто от этого зависит его жизнь. Вону сдвигает брови к переносице, не уверенный, какого дьявола творит этот парень, но после следующего пугающего приёма Мингю жмурится, бормоча что-то себе под нос. Вону не сдерживается, ухмыляясь, пусть, он должен признать, ему и жаль парня малость. Фильм буквально полон самых предсказуемых пугающих приёмов, и в то время как Вону почти даже не вздрагивает из-за них, он слышит, как Сынкван вопит и воет, зовя маму, позади них, каждые две минуты. Ситуация Мингю не намного лучше, однако он по крайней мере не мешает другим людям своими визгами и ругательствами в отличие от Сынквана. Вону становится действительно жаль парня рядом с собой, потому что только когда на экране светит солнышко и события ненадолго принимают более спокойный оборот, Мингю расслабляется, протяжно выпуская воздух изо рта. Он прикусывает нижнюю губу, сомневаясь, стоит ли ему что-то сказать. Он вздыхает, повернувшись, чтобы прошептать на ухо Мингю, — Ты можешь предугадывать пугающие моменты, знаешь ли. Тогда тебе не будет так страшно. Это заставляет Мингю слишком быстро повернуть голову в его сторону, отчего расстояние между их лицами сокращается, и Вону торопливо откидывается на спинку сидения, прочищая горло. — Я не боюсь, — вполне серьёзно утверждает Мингю. Они смотрят друг на друга в течение нескольких секунд, и взгляд Вону говорит о том, что он не впечатлён, поэтому Мингю всё-таки раскалывается. — Мне не нравятся ужастики, — мямлит он, и Вону готов поспорить, что он вот-вот надует губы. — Я в курсе, что должен быть зол на тебя… Вону изо всех сил старается не улыбнуться, не до конца понимая, каким образом кто-то в возрасте Мингю, выглядящий вот так, может быть настолько… ну. Милым. За их спинами раздаётся раздражённый кашель, вызванный, скорее всего, тем, что они шепчутся. Мингю оборачивается на девушку, которая только что недовольствовала, и та громко охает, тотчас принимаясь тихо извиняться вместо того, чтобы ждать извинений от него. Мингю поворачивается обратно со странной, кокетливой улыбкой, которой он, похоже, улыбнулся той девушке. Вону фыркает, собираясь снова сконцентрироваться на фильме, когда Мингю подталкивает его локтем. — Научи меня, как не накладывать в штаны в эти пугающие моменты. — Это не так уж и сложно. Они довольно предсказуемы; как только становится вдруг темно или очень тихо, ты можешь предугадать, что сейчас будет страшно. — Хён, в этом сраном фильме всегда темно и тихо! — Это не моя вина. — Заткнитесь, блять! — жалуется Сокмин, и Вону уверен, что он пытался бросить в них попкорн. Вону вздыхает, переведя взгляд на экран в тот же момент, как героиня просыпается посреди ночи из-за постукиваний. — Нет, нет, нет, — начинает скулить Мингю, стоит героине — как и следовало ожидать — отправиться на поиски источника звука. — Не смей, блять, идти туда! Вону хихикает, и половина людей в зале вскрикивает из-за внезапного, резкого хлопка дверью. Включая Мингю, который снова зажмурился. И который схватил Вону за руку. Вону хмурится, воззрившись на мёртвую хватку Мингю на собственном бедном запястье. Он собирается попросить Мингю отпустить его или попросту стряхнуть его руку со своей, однако что-то вынуждает его изменить решение. Хороший человек позволил бы Мингю подержать себя за руку, так как младший, очевидно, до смерти напуган из-за фильма. Если бы это были Чан или Сунён, Вону наверняка постарался бы помочь им, верно? Ему требуется ментальная подготовка к тому, что он намеревается сделать, и его сердце безумствует в грудной клетке, потому что то, что он делает после этого — это, должно быть, один из самых сумасшедших поступков Вону за всю жизнь. Что очень грустно на самом деле. Он глубоко вдыхает и, прежде чем успевает передумать или струсить, переворачивает руку и двигает ей до тех пор, пока его ладонь не лежит под мингюевой. Мингю опускает взгляд на их соединённые руки на подлокотнике между ними, хлопая ресницами, словно он не имеет представления о том, что творится. — Я делаю это только потому, что не хочу, чтобы ты расплакался, — шепчет Вону, и его лицо горит, пока он отчаянно пытается не подавать виду, что он вот-вот потеряет рассудок из-за этого дурацкого поступка. — Не пойми меня превратно. Мингю — к удивлению Вону — не отпускает никаких тупых комментариев. Он попросту сжимает руку Вону и благодарит его, — Спасибо. Совсем скоро Мингю принимается больно сдавливать его пальцы, и младший, кажется, замечает дискомфорт на лице Вону, судя по тому, как он поспешно извиняется. Ему вряд ли было бы так больно, если бы они переплели пальцы, потому что тогда он не стискивал бы так вонуевы пальцы, однако он ни за что не решится на это— Окей, уже не важно. Как только невидимый демон разрывает спину героини наполовину с отвратительным хрустом, до неприличия широко растянув ей рот, чтобы забраться внутрь неё (Вону должен признать; этой сцене даже его удаётся потревожить в какой-то степени), Мингю переплетает их пальцы, как будто это вопрос жизни и смерти, и его костяшки едва не белеют от того, как сильно он сдерживается. — Всё? Он ушёл? — шепчет он, зажмурившись. Вону посмеивается, пытаясь игнорировать то, как его желудок скручивает от ощущения мингюевой руки, обнимающей его собственную. — Нет ещё. — Я ненавижу ужастики, — повторяет Мингю. — Я ненавижу тот факт, что я живу на одной планете с людьми, которые снимают такую хрень. С ними что-то не так. — Это просто фильм, Мингю, — старается утешить его Вону, одновременно стараясь не захохотать. — Это не реально. — Это выглядит чертовски реально, так что твои слова ничего не значат для меня. — Тебе нужно сесть с Сынкваном в следующий раз, — предлагает Вону. — Из вас вышел бы отличный дуэт. И сцена уже кончилась, кстати. Мингю осторожно открывает глаза, облегчённо выдыхая от того, что на экране снова светит солнце. — Ага, уверен, Хансоль прекрасно проводит время. Вону оглядывается на друзей и склабится, когда замечает их; Сынкван, кажется, плакал секунду назад, и он сжимает предплечье Хансоля, который выглядит так, точно сожалеет обо всех решениях в своей жизни. — Не то чтобы у меня дела обстоят лучше, — бормочет он себе под нос, поворачиваясь обратно. Мингю смотрит на их ладони, расслабляя пальцы. — Прости… — Нет, — слетает с губ Вону немного слишком поспешно, и он краснеет, когда они встречаются взглядами. — То есть… Ты можешь держать меня за руку. Я не против. — Я не хочу причинять тебе неудобства. — Ты не причиняешь мне неудобства. Он не может сказать Мингю правду; о том, как это необыкновенно приятно — держать его за руку. Он испытывает те же ощущения, что и в ночь их первой встречи, когда Вону так напился, что едва не признался Мингю в своей бессмертной любви по какой-то причине, которая по-прежнему ему не известна. Мингю смотрит на него ещё мгновение, и его глаза наполняются чем-то, что Вону не распознаёт; или же он просто не способен различить его эмоции из-за того, как темно в зале. — Хорошо, — отвечает он, теснее обнимая его ладонь собственными пальцами и возвращаясь к фильму. Вону после этого почти не обращает внимания на то, что творится на экране, так как он слишком занят, следя за тем, чтобы его тревога и ускоренный пульс не выходили из-под контроля, всякий раз, как Мингю крепче хватается за его руку. Они придумывают стратегию: когда Вону стискивает ладонь Мингю, это служит чем-то вроде предупреждения о том, что Вону предчувствует жуткий момент, и если Мингю и пугается, то уже не так сильно. После особенно жестокой сцены — из-за которой половина зала подпрыгивает и шумно чертыхается — Мингю почти даже не шевелится. Окей, его рука в вонуевой легонько дёргается, но он всё равно молодец. Мингю потирает промежуток между большим и указательным пальцами Вону в немом «Спасибо» и улыбается, заставляя Вону отвернуться от него так быстро, что он едва не зарабатывает себе травму шеи, и в его животе снова творится чуднóе нечто. Они не разъединяют руки до конца сеанса, и с каждым мягким прикосновением большого пальца Мингю к его коже Вону становится всё страшнее и страшнее — и это вовсе не из-за фильма. Как только фильм кончается, Вону поспешно отпускает руку Мингю, так что создаётся ощущение, будто он изначально делал это не по собственному желанию. Он различает тень разочарования на лице Мингю, но прямо сейчас его, если честно, волнует совсем не это. Ему надо на свежий воздух, а иначе, ему кажется, либо его вырвет, либо он упадёт в обморок, либо случится и то, и другое. — Мне нужен человек, с которым я буду спать в течение следующих двух недель, — хнычет Сынкван, пока они направляются к своим машинам. Никто ничего не говорит, вместо этого посмеиваясь над его страданиями. — Кто-то должен взять ответственность за то, что я приобрёл сраную травму, окей? Кто, блять, вообще захотел посмотреть этот фильм, а? — Все, — фыркает Сунён. — Это просто фильм. Сынкванни, расслабься. Джису и Джонхан, мило беседуя, не спеша следуют за ними, и даже если между ними, похоже, не творится ничего такого, они всё равно вроде бы отлично ладят. — Не проси меня расслабиться, ты, мазохист, — ворчит Сынкван, пытаясь стряхнуть с себя руку, которой Сокмин обнимает его за плечи, утихомиривая. — Не думайте, что я не слышал, как вы все ржали надо мной. — Ты визжал как маленькая девочка. — Брови Хансоля взметаются. — Весь зал ржал над тобой, чувак. Вону хихикает и поднимает глаза, приземляя те на спину Мингю (отчего его улыбка слегка угасает), который идёт впереди вместе с Минхао, смеясь над чем-то, что сказал его друг. — Эй, Вону-хён, — Сынкван окликает его сзади, и Вону оглядывается на него, — ты-то по крайней мере хорошо провёл там время, верно? Я видел всё, — он произносит последнее слово одними губами. Вону обратно поворачивает голову вперёд в тот же момент, как Минхао перекидывает руку через плечи хмурящегося Мингю, заставляя того отвернуться от Сынквана. Сунён резко замирает на месте, из-за чего Сынкван врезается прямо в него. — Хватит болтать. — Игнорируя жалобы Сынквана, он похлопывает по затылку Вону, лицо которого в ответ озаряется (как он надеется) успокаивающей улыбкой. И даже садясь в машину, Вону по-прежнему чувствует себя так же паршиво, как до этого. Обычно, если тебе паршиво, ты отправляешься домой и отдыхаешь, пока тебе не становится лучше. Ты точно не напиваешься с друзьями. Чем, собственно, и занимается в данный момент Вону. Как Сунён и предлагал пару дней назад, они поехали к нему в квартиру после того, как прикупили пива в магазине. Но всё не так уж и плохо: они все просто сидят в гостиной, на телевизоре идёт какая-то дорама, и из чьего-то телефона доносится очень меланхоличная песня, которой подпевает Сынкван. Он сначала разозлился, потому что не мог пить с ними, но честно говоря, пьяный Сынкван не сильно отличается от трезвого Сынквана, так что не похоже, чтобы он веселился меньше них. Вону опустошает уже третью банку пива, хохоча вместе с Сунёном над тем, как Сынквану и Сокмину не удаётся взять высокую ноту в песне. Он не пьян, однако алкоголь помогает ему отвлечься от тревожных мыслей, атакующих его сознание. Напротив него Мингю прислонился к дивану и тихонько отпивает от пива, слушая Джонхана, который отчитывает его за что-то. Джонхан наконец-то снова успокоился после того, как Джису пришлось отчалить пораньше. Младший, кажется, ощущает на себе взгляд Вону, так как он поднимает голову, тотчас встречаясь с глазами Вону собственными. Они смотрят друг на друга в течение нескольких секунд, а затем Мингю мило улыбается, и Вону не в силах отвернуться от него до тех пор, пока Сунён рядом не прочищает горло. Вону отталкивает лучшего друга подальше, отчего тот падает и едва не разливает своё пиво. И не то чтобы его это беспокоит: он просто остаётся лежать, смеясь в потолок. Сунён мечтательно вздыхает. — Интересно, чем сейчас занята Юна? Может, мне позвонить ей? — Ты пьян. Я бы не стал, — советует ему Сокмин, однако Сунёна, должно быть, не беспокоит и это. Он достаёт телефон и скрывается на балконе с глуповатой улыбкой на лице. — А-ах, юная любовь. — Я тоже! — скулит Сынкван. — Я тоже так хочу. — Тебе надо прекратить вести себя как сраная дива, если ты хочешь, чтобы кто-нибудь терпел тебя, — отстранённо бормочет Хансоль, играя в игру на мобильнике. — Терпел?! — Сынкван бросается на парня, и в итоге они оба валятся на пол, где они устраивают борьбу с приглушёнными стонами и пронзительными ругательствами. — Господа; юная любовь, — фыркает Сокмин, тыкая в них пальцем ноги, чтобы они завязывали, когда Сынкван, похоже, опять начинает плакать. И лучше бы Вону не заметил то, как Мингю посмотрел на него после слов Сокмина. Юная любовь. — Я вот-вот отключусь. Куда я могу лечь? — спрашивает Сынкван, когда они доедают остатки пиццы и смотрят повтор какой-то старой дорамы. — Куда угодно, кроме моей кровати, — зевает Сунён, поднимаясь, чтобы размять спину. — Что? У тебя огромная кровать! Я хочу спать на ней. — Я буду спать на ней с Вону, отъебись. — Сунён указывает на Вону, который в ответ сонно моргает. — Не будь таким! Всё равно Вону собирается спать с Мингю. — Это точно! — Минхао вдруг соглашается с энтузиазмом. Мингю хмурится в его сторону. — Блять, делай что хочешь. Два человека могут спать на моей кровати— Сунён даже не успевает закончить предложение, как Сокмин и Сынкван уже вскакивают, спеша в его спальню. — Кто пригласил этих двоих, — ноет он, пытаясь подобрать пустые пивные банки с пола. Мингю встаёт и начинает помогать ему, и Вону хочется сделать то же самое, но он жутко измотан и пьян, и если честно, он мечтает просто лечь спать. Мингю, похоже, замечает его усилия, потому что он протягивает ему левую руку, в которой не держит несколько банок. — Ну же. Вону хватает его за руку и поднимается, толкаясь лицом в плечо Мингю. — Устал. — Я понял, — Мингю тихонько посмеивается, удостоверившись, что Вону твёрдо стоит на ногах, прежде чем продолжает убираться. Хансолю, Джонхану и Минхао хватает пары минут на то, чтобы уснуть, оккупировав единственные два дивана в комнате. Это не оставляет Вону иного выбора, кроме как устроиться на полу. Великолепно. Сунён возвращается спустя какое-то время, отдавая Вону два одеяла и подушку. — Хочешь лечь в моей комнате? Вону качает головой. — Сокмин храпит. — Я знаю. Прости, — он ерошит Вону волосы и переводит взгляд на кухню, где Мингю выкидывает пустые банки из-под пива. — Мингю, брось. Я сделаю это утром. — Я уже закончил. — Мингю потирает глаза. — Спасибо, — бормочет Сунён, когда Мингю выходит из кухни. Его лучший друг наклоняется близко к уху Мингю и говорит что-то, что Вону конечно же не слышит, однако это заставляет Мингю посмотреть на Вону, и может, он просто слишком утомился, но ему кажется, он видит, как Мингю краснеет. Вону не зацикливается на этом и раскладывает одеяло на полу. Им будет не очень удобно, но он часто спал так на первом году обучения в университете, так что ему не привыкать. — Тут всего одна подушка, — мямлит он, воззрившись на Мингю так, словно у него есть ответы на все его вопросы. — Ты можешь взять её, — Мингю выключает свет и внезапно начинает снимать джинсы. Он замечает смущение Вону и замирает. — Гм. Что-то не так? — Нет, — Вону кидает подушку на импровизированную кровать на полу и стягивает с себя собственные джинсы. — Ты не против того, чтобы спать со мной? — интересуется Мингю. — Не то чтобы это был первый раз, — бормочет Вону с тенью горечи, садясь на постели, однако Мингю просто продолжает стоять рядом с ним и молчит. Вону действительно нужно научиться следить за своим тоном, потому что, он осознаёт немного слишком поздно, его слова могли прозвучать зло или обвиняюще. — Мингю, всё в порядке. «Кровать» слишком мала, но они кое-как помещаются на ней. — Мингю, — шепчет Вону. — Что? — Прости меня. — За что? — За то, что я сказал в кинотеатре. — Вону к этому мгновению изо всех сил старается не отключиться, и ему по-прежнему нужно выговориться. Он не уверен, что сделает это завтра, когда будет абсолютно трезв. — Мне не следовало строить подобные предположения. — Ничего, — бормочет Мингю. Вону интересно, почему Мингю звучит так виновато. — Я вроде как заслужил это. Между ними ненадолго повисает тишина, и Вону любопытно, не уснул ли Мингю. — Ты такой непонятный. — Я непонятный? — тихонько посмеивается Мингю. — Ты приятный, но в то же время ты отчасти мудак. И ты глупый; кто вообще пользуется этими тупыми мемами из Facebook сейчас? И ты флиртуешь со всеми, с кем это легально, но тебя пугают фильмы ужасов? — Хён, ты пьян? — фыркает Мингю. — Я просто устал. — Вону чувствует, как краснеет. Он на такой стадии опьянения, когда он знает, что делает то, от чего будет смущаться позже, однако он не может остановиться. — Хватит быть непонятным; это всё, о чём я прошу. — Хорошо, — Мингю мягко смеётся. — Я постараюсь быть менее непонятным с этого момента. Глаза Вону начинают привыкать к темноте, так что он легче различает черты лица Мингю. — Ты правда назвал свою собаку Пятницей? — Да, — почти виновато мямлит Мингю. Вону прикусывает губу, пытаясь заставить себя замолчать. — Это даже как-то мило. Мингю хлопает ресницами. — Хён… — Что? — Я… — начинает он, выглядя так, точно он должен сказать что-то важное, и Вону догадывается, что он не сделает этого. — Я как будто лежу на асфальте. — Это из-за подушки? — спрашивает Вону. Он приподнимает голову и достаёт из-под неё подушку, пихая её под голову Мингю. — Нет, стоп— а как же ты? — Я привык спать на полу. — Нет. Иди сюда. — Мингю пододвигается ближе, вытянув руку. Вону собирается запротестовать, потому что нет, к чёрту, он не нуждается в повторении их первой встречи, однако Мингю просто выдыхает и устраивает его голову на собственном предплечье. — Тебе удобно? — Твоя рука как подушка, — хихикает Вону. — Мне удобно. Мингю хмыкает, улыбаясь ему. — Эта ситуация кажется мне знакомой. Вону хмыкает в ответ, моргая и закрывая глаза, когда Мингю тянется свободной рукой к его лицу. Он снова снимает с Вону очки, кладя их на пол над их головами, чтобы они вдруг не наступили на них. — От контактных линз у меня болят глаза. И от длительного глядения в экран всё только хуже, — объясняет Вону. Мингю мгновение пристально глядит на него. — Зачем ты носишь их, если тебе из-за них больно? — Я не знаю, — Вону пожимает плечами. — Ими легче пользоваться в некотором плане. Они выглядят лучше. — Хён, не носи их, если дело только во внешнем виде, — вздыхает Мингю. — Ты отлично выглядишь в очках. — Он слабо улыбается, и Вону едва ли способен отвести от него взор. — Я не дразнил тебя, когда говорил это. Ты выглядишь очень мило. — «Мило» — единственное слово, которое стучится к тебе в голову при виде меня? — Если бы, — фыркает Мингю. — Но спроси меня, и я скажу, что оно больше всего тебе подходит. — Я не спрашивал. — Ты только что это сделал! — Нет. Вону не уверен, когда или как или, что важнее, почему это случается, однако пока он смотрит на Мингю, костяшки его пальцев вдруг задевают мингюевы между их грудными клетками, где лежат их ладони. Случайное прикосновение повторяется, и Мингю невозмутимо моргает вместе с тем, как вонуевы пальцы скользят меж его. Они опять держатся за руки. И на этот раз нет ничего, на что мог бы сослаться Вону; он недостаточно пьян, чтобы винить во всём алкоголь, перед ними не включён фильм ужасов. Он просто хочет держать Мингю за руку, и судя по тому, как Мингю сильнее стискивает его ладонь, это, должно быть, взаимно. — Пожалуйста, забудь это завтра, — молит Вону, уже чувствуя, как самые разные негативные эмоции наполняют его, полностью затмевая приятные ощущения от близости с Мингю и держания его за руку. — Вряд ли у меня получится, — отвечает Мингю, звуча горько, и это причиняет боль сердцу Вону. — Прости меня. — Он не уверен, за что просит прощения, но из-за мингюева тона у него создаётся впечатление, словно ему нужно за что-то извиниться. — Всё в порядке. — Мингю, несмотря ни на что, притягивает его ближе.