Кому: Мингю – я в библиотеке, не могу говорить. – что случилось?
От: Мингю – когда ты заканчиваешь? – я хочу увидеть тебя Вону замирает, отмахиваясь от желания собрать вещи, чтобы сейчас же увидеть Мингю.Кому: Мингю – где-то через полчаса
От: Мингю – подожди меня снаружи. – я заберу тебя :) Ему никогда не было так мучительно сложно запомнить информацию из своих записей, как в эти самые последующие полчаса. Как он и обещал, Мингю ждёт его на улице напротив кампуса. Он сидит в машине, опустив голову, и на его лицо попадает свет от телефона. Вону переходит дорогу и стучится в окно, заставляя Мингю подпрыгнуть и выпустить мобильник из рук. Вону посмеивается над его неуклюжестью, а Мингю мило улыбается. — Привет, — здоровается Мингю, когда Вону забирается на пассажирское место мгновением позже. — Привет. — Вону поднимает на него глаза, пристегнувшись, и его губы по инерции складываются в улыбку из-за взгляда Мингю. — Вот, это для тебя. — Мингю протягивает ему пачку чего-то, прежде чем выезжает на дорогу. — Энергетическая жвачка? — читает Вону на упаковке, с любопытством смотря на профиль Мингю. — Ты вечно учишься допоздна, — объясняет Мингю, пожимая плечами. — Тебе не нравится кофе, и все эти энергетические напитки вредны для твоего здоровья. Вону секунду не отрывает от него взора, слегка застигнутый врасплох мингюевой заботливостью. — Ты не должен был. — Я хотел этого. — Мингю бросает на него взгляд, хихикая над вонуевым видом. — Это просто жвачка. Однако дело в том, что это не просто жвачка. Вону прочищает горло и отводит взор, закидывая пачку в свой рюкзак. — Спасибо, — благодарит он, мечтая, чтобы это чуднóе ощущение оставило его сердце. — Не за что. — Мингю снова бросает на него взгляд, и Вону чувствует, как чужие глаза сканируют его лицо. — Следи за дорогой, Мингю, — предупреждает он, и его голос звучит твёрдо, но внутри у него растекается тепло. Мингю слушается, однако уголки его губ приподняты. — Прости. Вону отворачивается, чтобы спрятать улыбку. Они молчат, и Вону наблюдает за темнотой снаружи; мало кто гуляет в округе, потому что завтра рабочий день и уже довольно поздно. — Куда мы едем? — спрашивает он, когда замечает, что Мингю покидает пределы города. — Мне нужно кое о чём позаботиться. Обычно мне помогает Хао, но он сегодня с Ынджи, — говорит Мингю. — Это не займёт много времени. — Что именно? — Не беспокойся, — уверяет Мингю, однако его губы складываются в странную ухмылку, и Вону думает, что ему, наверное, стоило бы побеспокоиться, и ещё как, но он решает пока что забить на это. — Что за песня? — интересуется он вместо этого, пытаясь понять, знакома ли ему мелодия. — Она называется «All we know». Вону никогда не слышал об этой песне. — Ты что, хипстер под прикрытием? — Хм. — Мингю прикусывает губу, но это не скрывает его улыбку. — Возможно. Ну или ты, возможно, отстал от жизни. — Да. Возможно. Бóльшую часть пути они обсуждают бессмысленные вещи; Мингю жалуется на университет и на то, что у Минхао совсем нет на него времени с тех пор, как он заново сошёлся с Ынджи. Вону рассказывает Мингю про необычных покупателей, которых он обслуживал в кафе, и Мингю смеётся над этим целую минуту. Вону не против; смех Мингю — прекрасный звук, он словно доносится прямиком из мингюева сердца, и его глаза превращаются в узкие полумесяцы. Он кажется таким счастливым, что Вону как-то плевать на всё остальное в этот момент. Спустя пятнадцать минут Мингю внезапно съезжает на обочину. Они останавливаются посреди пустыря, рядом с кукурузным полем. Первые несколько секунд после того, как Мингю глушит двигатель, проходят в тишине. — Ты собираешься убить меня? Мингю смеётся. — Сядь на водительское сидение и подожди меня. — Что? — Вону наблюдает, как Мингю расстёгивает ремень безопасности, и повторяет за ним (по большей части для того, чтобы задержать младшего). — Блять, не оставляй меня здесь, рядом с жутким кукурузным полем! — Слушай, это займёт всего три минуты. Просто будь готов газануть, когда я вернусь. — Мингю, что— Однако Мингю не слушает. Он ухмыляется Вону и вылезает из машины, а затем растворяется в ночи. У Вону плохое предчувствие. Ему ничего не видно, и он взволнованно начинает напевать себе под нос весёлую мелодию, перебираясь через рычаги передач между сидениями, чтобы сесть на водительское сидение, как его просил Мингю. Вокруг слишком тихо, и Вону видел слишком много фильмов ужасов, в которых главные герои убегают в кукурузные поля и их жестоко убивает чёртово пугало— — Нетушки. — Он поворачивает ключ зажигания, чтобы обратно включить свет и радио, и слегка расслабляется, когда одна из инди-песен Мингю заполняет тишину автомобиля. Мингю не возвращается через три минуты, и Вону искренне переживает, намереваясь выйти и поискать его, как вдруг дверь от пассажирского сидения распахивается. Он чуть не теряет сознание, громко чертыхаясь, когда Мингю, тяжело дыша, запрыгивает на пассажирское сидение. — Трогай! — торопит он Вону. — Хён, трогай, блять! — Он звучит так, будто у него истерика, но он также смеётся, и Вону просто следует его указаниям, нажимая на педаль газа и выезжая. — Мингю, какого дьявола? — Вону смотрит на Мингю, как только они оказываются на расстоянии от кукурузного поля. У Мингю по-прежнему отдышка, но он улыбается так, словно всё в порядке, словно это не он только что провернул какой-то странный трюк из боевика. — Это что, вишня? — Ага, хочешь? — Нет! — рявкает Вону с недоверием. — Ты украл её? Этим ты был занят? — Да. — Зачем?! — Потому что тот фермер заслужил этого. — Мингю пожимает плечами и снимает свою шапку бини, под которой его волосы торчат в разные стороны. Он выглядит совершенно по-дурацки, однако для Вону он всё равно самый красивый человек на свете. — Ты псих. Тебя могли арестовать, ты же в курсе, да? — Всё в норме. Он не заметил меня. — Мингю, местные фермеры носят с собой чёртовы винтовки! Что если он выстрелил бы в тебя? Мингю смеётся. — Хён, ты драматизируешь. Я в порядке. Я профи. — Не говори мне, что это твоё регулярное занятие. — Мы с Хао делаем это каждую неделю. — Ты псих, — повторяет Вону, качая головой, когда Мингю ухмыляется и ставит музыку погромче. — Возможно. Мингю просит Вону ехать к городской смотровой площадке, получая в ответ очередной подозрительный взгляд от Вону, потому что смотровая площадка находится всего в нескольких минутах от кладбища. — Я не могу отделаться от ощущения, что ты хочешь убить меня сегодня, — бормочет Вону, после того как паркует машину, выходя наружу и вздрагивая от холода. Мингю обратно надевает шапку бини и закатывает глаза. — Мне слишком нравится проводить с тобой время, чтобы пойти на такое. Смотровая площадка пустует, ничего удивительного: это ночь среды, и ни один человек в своём уме не поднялся бы сюда добровольно в такой поздний час. — Твоя футболка вся испачкалась. — Вону указывает на мингюеву белую футболку, покрытую красными и розовыми пятнами. Мингю садится на траву. — Да, это было не очень-то умно. — Вишня падает ему на колени, когда он принимается оттряхивать свою футболку, и Вону улыбается, потому что даже его руки испачкались в некоторых местах. — Ты должен налить сверху кипячёную воду. Или используй уксус. Вону опускается рядом с ним. Он уже давно здесь не бывал; они с Сунёном часто приходили сюда после гулянок, садясь на камни на краю смотровой площадки, чтобы понаблюдать за огнями города и поразмышлять о собственном существовании. — Откуда тебе известны все эти вещи? — жалуется Мингю. — Это эффект гугла. Попробуй как-нибудь. — Для Вону это чаще всего эффект вынужденности из-за обстоятельств, как когда он должен был стирать чанову одежду, потому что его мама была… не способна делать это. Однако он не упоминает об этом. Мингю фыркает в ответ на его сарказм и толкает Вону в плечо, а Вону смеётся над мингюевым надутым видом. Трава немного влажная, но не настолько, чтобы намочить им одежду. Вону глубже зарывается в свою куртку, потому что пусть в городе уже технически наступила весна, погода всё ещё ледяная в ранние утренние часы и прохладная по ночам. Огни выглядят красивее сегодня; а может, дело в том, что Вону впервые поднялся сюда абсолютно трезвым. Мингю протягивает ему вишню, и Вону берёт её. — А её не нужно мыть? Пестициды там, все дела? — Не, не волнуйся. Тот ублюдок — органический фермер. — Мингю суёт вишню себе в рот и выплёвывает косточку. Та приземляется в паре шагов от них, скрываясь где-то в траве. — Она может вырасти в настоящее вишнёвое дерево. — Это было бы потрясающе. Тишина задерживается между ними на миг, и Вону слушает звуки города, по большей части состоящие из автомобильных двигателей, собачьего лая, музыки, играющей из открытых магазинов. — Ты расскажешь мне, почему воруешь у него? Каждую неделю? — наконец интересуется Вону, откидываясь назад и опираясь на руки. Мингю поджимает губы, надувая их спустя мгновение. — Этот фермер убил кучу маленьких котят несколько месяцев назад. — Что? — разевает рот Вону, беря вишню, которую ему в очередной раз предлагает Мингю. Вону не большой фанат вишни, однако он должен признать, что эта вишня и правда очень сладкая. — Наверное, он не знал, куда их деть. Я не в курсе, какая, блин, у него была причина— но он положил их в коробку и выбросил их на шоссе. Вону хмурится от одной мысли. — Откуда ты знаешь, что это был он? — Один наш одногруппник помогал ему раньше на ферме. Он рассказал нам, — объясняет Мингю, и даже от простого вида на его профиль Вону понимает, что он расстроен. — Полиция нихрена не сделает, да и у нас нет реальных доказательств, что он это сделал, поэтому мы с Хао решили наказать его сами. — Вы наказываете его, крадя у него фрукты? — Не только фрукты. Всё, что попадается нам под руки. Хао однажды взял целый бидон молока. Я бы сжёг дотла его тупую ферму, но мне жаль животных, живущих там. Мингю поднимает голову, и Вону не особо понимает, как ему поступить, когда замечает, что у Мингю мокрые глаза. Он почти уверен, что Мингю плачет, потому что те бедные котята были убиты подобным образом. Вону кажется, что он вряд ли стал бы плакать над смертью животного, тем более если это животное не принадлежало ему, однако он должен был уже уяснить к этому моменту, что они с Мингю совершенно разные. — Я думаю, котята были бы очень счастливы, если бы знали, что какие-то парни мстят за их смерть. Мингю смотрит на него мгновение и заливается смехом, звуча слегка подавленно. — Бля, я рыдаю из-за котят. — Это действительно довольно грустно. — Вону как-то беспомощно пожимает плечами. Он хотел бы быть лучше в подобном, чтобы предложить Мингю эмоциональную поддержку, как поступил бы любой другой человек, однако он не может, и он чувствует себя как неловкий, холодный камень. — Зачем, блин, кому-то вообще так делать? Это то же, что убить человеческое дитя. В чём разница? Только в том, что это животные? — Мингю поспешно съедает очередную вишенку и выплёвывает косточку с такой злобой, что она падает за край смотровой площадки. — К чёрту это. Я, блять, ненавижу людей. — Ты и сам человек. — Я в курсе, но, типа, мы едим беззащитных животных, разве нет? Мы монстры. Но— чёрт, суть не в этом. Клянусь, я мечтаю выбить всю дурь из того парня. Убить маленьких котяток! Надеюсь, он сгниёт в аду. Вону не особо понимает, что ему сейчас надо сказать, чтобы помочь Мингю успокоиться, поэтому он просто молча протягивает Мингю красивую вишенку, которую тот берёт с благодарной улыбкой. — По крайней мере у него вкусная вишня. — Мингю пожимает плечами. — В следующий раз попробуй взять арбуз, — предлагает Вону. — Не думаю, что уже сезон. — Да, наверное, не сезон. — Я украду для тебя арбуз, — заверяет Мингю. — Просто дай мне месяц или два. Вону открывает рот, когда Мингю пытается накормить его вишней. Они обмениваются взглядами, оба понимая, что это им напоминает. Вону отводит взор, а Мингю мягко вздыхает, к счастью, не поднимая тему об инциденте в барбекю-ресторане. — Ты бы разозлился, если бы я сказал, что скучал по тебе? — спрашивает Мингю спустя пару секунд тишины. Где-то вдалеке Вону слышит сирену скорой, и ему любопытно, что случилось; это маленькая девочка, которой требуется медицинский уход, или старый мужчина лет восьмидесяти? Насколько плохое у этого человека состояние? Может, он умирает в данный момент, пока Вону и Мингю сидят тут, кушая вишню и наплевав на всё на свете? — Надеюсь, он в порядке, — бормочет Вону, не особо рассчитывая на то, что Мингю поймёт, о чём он, однако Мингю в очередной раз застаёт его врасплох своими действиями. — Я уверен, он в порядке. Вону поворачивается к Мингю, и его переполняет желание прикоснуться к нему. — Я бы не разозлился. Мингю молча смотрит ему в глаза, и он выглядит безумно мило, безумно привлекательно, и несколько волосков лезут ему в глаза, выглядывая из-под той самой светло-голубой шапки бини, которая, кажется, прилипла к его голове. Он всё время её носит, потому что его сестра сделала её для него, потому что именно настолько, блин, Мингю заботится о людях вокруг себя. Вону хочет быть таким же. Вону хочет быть как Мингю: заботливым, любящим, тёплым, однако это, похоже, не вариант— по крайней мере не в этой жизни. — Я тоже скучал по тебе. Они виделись вчера, но это вряд ли считается. Их вчерашняя встреча не сравнится с тем, как они сидят сейчас здесь близко друг к другу, болтают об убитых котятах и кушают украденную органическую вишню. Мингю протягивает ему последнюю вишенку с участливым выражением лица, и Вону смотрит на ягоду на ладони Мингю, вдруг ощущая себя большущим мудилой. Он не берёт вишню, вместо этого беря Мингю за руку. — Прости, — медленно начинает Вону, — что это так— что я так усложняю всё. — Усложняешь? Вону смотрит на их руки, и он не в силах передать словами, как дико ему нравится чувствовать кожу Мингю на собственной. — Мы же не ходим на свидания. И мы почти даже не общаемся, когда с нами остальные. Мингю не отвечает ему, и это именно то, чего боится Вону — что Мингю надоест вся эта ребяческая секретность. — Мингю— это нормально, если ты хочешь встречаться с другими людьми. — Вону прочищает горло. — То есть, ты можешь делать всё, что пожелаешь. Ты можешь, типа, целовать других людей. Или спать с другими людьми. Или если тебе нравится кто-то… Я просто не хочу, чтобы ты думал, будто обязан хранить мне верность, потому что я не могу ожидать от тебя этого, не предлагая тебе ничего взамен— Мингю заставляет его замолчать, целуя его. Он обнимает вонуево лицо ладонями, и его губы на вкус сладкие как вишня, и Вону отвечает на поцелуй, и чёрт, он не хочет, чтобы Мингю занимался этим с кем-то другим. Он хочет Мингю. Он хочет Мингю только для себя. — Что ты говорил? — спрашивает Мингю, отстраняясь. — Я сказал, что ты можешь— Мингю снова подаётся вперёд, сцеловывая слова с его губ. — Я могу что? Вону облизывает свои губы, открывая их, чтобы снова заговорить, но Мингю снова заставляет его замолчать поцелуем. — Ладно. Я понял, — бормочет Вону, когда губы Мингю всё-таки покидают его собственные. Мингю прикусывает свою нижнюю губу — и да, это у него определённо привычка, — и Вону наблюдает вблизи, как он закрывает глаза, когда Вону обвивает пальцами его предплечье. — Мне достаточно и этого. Я просто хочу тебя. Вону облизывает свои губы, неосознанно пытаясь угнаться за вкусом мингюевых. А затем он задаётся вопросом, зачем он гонится за вкусом Мингю, если его губы прямо здесь— А затем он снова целует Мингю. Он кладёт ладонь на затылок Мингю, зарываясь пальцами в его волосы, и Мингю двигается легко, подаваясь ближе, чтобы углубить поцелуй. Мингю целует его. И он целует его — снова и снова. А Вону целует его в ответ. Сунён спрашивал у него раньше, почему он ведёт себя так иногда. Почему иногда Вону не покидает свой дом, если у него нет работы или уроков, почему он выключает телефон и прикидывается мёртвым для всего мира. В первые несколько раз — в самом начале их дружбы — Сунён сходил с ума, звоня родителям Вону и приезжая к нему домой в полночь, так как Вону не брал трубку всю неделю. Вону не понимал, почему это было так необычно для Сунёна, потому что Вону всегда был таким и его семья привыкла к этому. Они знали, что Вону требуются личные пространство и время, они знали, когда оставить его одного, чтобы Вону перезарядился. Перезарядка — самое подходящее слово, каким Вону может описать это странное настроение, которое нападает на него время от времени. После того, как он проводит слишком много времени с людьми, приходит истощение, и у Вону физически не остаётся сил не то что выйти на улицу и заняться всякой социальной деятельностью, но даже чтобы попробовать открыть рот и поболтать с кем-то. В такие моменты он запирается в своей комнате и проводит время наедине с собой. Думая о вселенной и размышляя над человеческим существованием. Игнорируя стопки учебников на его столе и игнорируя тот факт, что там, снаружи, возможно, есть люди, которые переживают о нём. Это эгоистично, и его папа часто говорил, что Вону просто жаждет внимания, и это ранило его сначала, пока Вону не осознал, что он не способен контролировать это. Он не может даже выйти на улицу без немедленного желания вернуться обратно домой, когда он чувствует себя так опустошённо. Сейчас Сунён в курсе, когда именно на Вону нападает подобное настроение, так что он не трогает его, пока Вону не связывается с ним сам. Но большинство людей не в курсе. Мингю не в курсе. Поэтому когда у телефона Вону садится батарея и он нарочно не заряжает его, лёжа в кровати и читая книгу все выходные, он делает то же, что и Сунён в первый раз. Он наведывается к Вону в квартиру. Вону не в настроении с кем-либо болтать. Он злится, и он дерьмово себя чувствует, однако Чан ушёл на практику, и ему приходится буквально стянуть собственное тело с кровати, чтобы пойти и открыть дверь. Мингю выглядит застигнутым врасплох при виде Вону, и Вону уверен, что если его чуднóй характер недостаточно веская причина, чтобы Мингю его бросил, то этот момент его точно убедит. — Ты не отвечал, — осторожно начинает Мингю, — с пятницы. Я беспокоился. Это ночь воскресенья. Вону прочищает горло, и его голос ломается из-за того, что им почти не пользовались. — У меня сел телефон. Это глупое оправдание, почему бы просто не зарядить его? Почему Вону похож на мертвеца? Почему Мингю здесь? — Ты болен? — Нет. Они смотрят друг на друга долгое мгновение, и Вону никогда не ощущал эту разницу между ними так остро, как прямо сейчас; не только в их социальных статусах, но и в физическом плане. Мингю выглядит красиво, ничего для этого не делая, а Вону выглядит так, будто не знает, что значит слово «душ». — Ты хочешь, чтобы я ушёл? Вону ожидает от себя положительного ответа: он не хочет, чтобы Мингю видел его таким. Он не хочет, чтобы их связь так быстро оборвалась; он хочет побыть с Мингю чуть подольше, пока всё не покатилось к чёрту. Но он отрицательно качает головой, и Мингю тихо ступает внутрь, молча следует за Вону в гостиную и забирается вместе с ним под одеяло на диване, не задавая вопросов. — Прости, — бормочет Вону, лёжа на боку и уставившись на буквы на университетском свитере Мингю. — Иногда мне нужно быть одному. Мингю кивает. — Окей. — Он осторожно подаётся ближе, а Вону подустал сдерживаться, вечно обдумывая каждый свой шаг по миллиону раз, так что он тоже скользит ближе, после чего Мингю обвивает рукой его талию и придвигается к нему вплотную. — Скажи, если захочешь, чтобы я ушёл. — Я не хочу, чтобы ты уходил. — Хорошо. Потому что тут слишком тепло, чтобы уходить. Вону приглушённо смеётся в одеяло и свитер Мингю. Он обхватывает Мингю рукой, опустив ладонь на его позвоночник, и ему кажется, что он чувствует мингюево тепло даже сквозь одежду. Ему нравится, что Мингю не задаёт вопросов, он ценит то, как тот просто лежит с Вону в тишине, несмотря на то что поведение Вону более чем странное. Вону не знает, как долго это продлится, как долго Мингю будет славным и терпеливым, прежде чем он устанет от всего этого, так что он жмурится и теснее прижимается к теплу Мингю. Мингю гладит Вону по спине, и Вону ощущает, как его губы задевают линию его волос, когда Мингю говорит: — Гулянки отстой без тебя. — Куда вы ходили? — тихо интересуется Вону. И Мингю принимается рассказывать ему о выходных. Он делает это так, словно рассказывает ребёнку сказку на ночь, и это срабатывает, потому что Вону жутко изматывается. — Ты засыпаешь? — фыркает Мингю и тыкает его в плечо, замечая, как Вону засыпает, прижимаясь к нему. — Устал. Он распахивает веки, и Мингю смотрит на него вниз глазами, полными нежности. — Тогда спи. Так Вону и поступает. — Я видел тебя с Мингю-хёном, — говорит Чан на следующий день, когда они ужинают. Вону перестаёт жевать на секунду и поднимает голову, чтобы взглянуть Чану в глаза. Он не уверен, что ожидал найти в них — может, гнев или раздражение. Может, отвращение. — Мы уснули. — Я видел. — Чан опускает ложку и взирает на Вону, нахмурившись. — Ты ему нравишься? Вону пожимает плечами. — Мы просто друзья. — Я в курсе, ты думаешь, я всё ещё ребёнок, но я не тупой. — Брови его брата взметаются вверх, будто в доказательство его слов. — Я вижу, как он смотрит на тебя. — Ты злишься? — Вону пытается понять, почему Чан звучит так (почти встревоженно). — Нет. — Чан качает головой, но в его глазах мелькает что-то, что у Вону не получается разгадать. — Я просто… Я немного удивлён. Я не знал, что тебе нравятся парни. — Мне не нравятся, — слишком быстро заявляет Вону, и он запоздало понимает, как тупо он начинает звучать, постоянно отрицая это. — То есть, я не знаю. Я не знаю, нравится ли он мне. Ну что за лицемерие. Чан также не кажется особо убеждённым, он обратно берёт в руки ложку и выпускает длинный выдох. — Я надеюсь, он в курсе, что тебе нелегко довериться людям. Мне нравится Мингю-хён, но лучше бы ему не делать глупостей. Вону усмехается. — Спасибо, но тебе не надо за мной приглядывать. — Ну кто-то же должен, — бормочет Чан, не поднимая глаз с собственной еды. — Ты умеешь приглядывать за другими, но тебе плевать на самого себя. Они больше не говорят до самого конца ужина. Чан берёт свои вещи и молча уходит умываться, а Вону думает, что если реакция остальных на вероятность того, что Вону нравится Мингю, будет такой же, то он бы предпочёл никому не рассказывать. Он старается, он правда старается, но часы превращаются в дни, и их забитые графики не оставляют времени для приватных встреч, и Вону думает, что не старается достаточно сильно. А может, дело в том, что прогресс слишком медленный, потому что с того раза, как Мингю впервые поцеловал его, прошло два месяца, но они по-прежнему придерживаются этого негласного правила, что им нельзя рассказывать никому о том, что они уже не ахти какие просто друзья. Мингю не говорит об этом, он не жалуется, однако Вону видит, как иногда улыбка, которой его одаривает Мингю с другого конца стола, когда их друзья поблизости, не касается его глаз. И как иногда они не видятся больше недели, а когда видятся, с ними остальные ребята из их компании, и им приходится ограничиться объятием, которое длится чуть дольше, чем дружеское, но никто не замечает этого. Вону в курсе, что ему нужно взять себя в руки, он не справедлив, однако всё, что творится между ним и Мингю, и без того кажется огромным шагом в сторону от старых привычек Вону, так что он не понимает, как он должен измениться быстрее, чтобы его тревога не заглотила его при этом целиком. У Мингю, кажется, плохое настроение сегодня. Он как обычно одарил Вону своей фирменной улыбкой, как обычно обнял его так крепко, словно никогда больше не сможет обнять Вону, однако что-то с ним не то. Он концентрируется на образце, работая с разными инструментами на столе как эксперт, и Вону старается не делать чересчур очевидным то, что он смотрит на него, а не на учебники перед собой. Времени уже за девять, и Вону хочет пойти домой и поспать, но он не хочет оставлять Мингю одного в магазине, тем более что тот явно не в порядке. Мингю ловит на себе его взгляд, и Вону даже не пытается отвернуться, чтобы прикинуться, будто не смотрел на него. — Почему ты уставился на меня? Вону пожимает плечами. — Всё хорошо? — Да. Конечно, — Мингю отвечает как-то слишком быстро, и его улыбка какая-то слишком натянутая. Он врёт, и Вону не в курсе, почему. — Окей. Если бы Мингю хотел рассказать ему, он бы не соврал, так что Вону закрывает тему и подавляет неприятное ощущение в собственном желудке. Но это не значит, что его не волнует то, каким расстроенным выглядит Мингю. Он хочет взбодрить его, однако он не уверен, как это сделать. Вону пробует представить, как бы на его месте поступил Сунён, но Вону не считает ни один из вариантов приемлемым. Ему на ум приходит только одна вещь, так что он вскакивает, чтобы схватить свою сумку. Как только он находит то, что искал, он встаёт сбоку от Мингю и подталкивает его предплечье локтем. Мингю поднимает глаза на него, а затем на то, что Вону держит в руках, улыбаясь при виде последнего. — Это станет нашей фишкой? Он забирает у Вону чупа-чупс с кислым яблоком и смотрит на тот мгновение. Вону ощущает себя немного неловко, давая Мингю сладость, словно он ребёнок, а не взрослый парень. — Я купил его для тебя на прошлой неделе, но у меня никак не получалось отдать его тебе. — Ты купил его для меня? Зачем? — Потому что ты грустил из-за тех котят. — Вону пожимает плечами. — Я хотел взбодрить тебя. Но кажется, ты можешь воспользоваться им и сейчас. Мингю отрывает взгляд от леденца и вместо этого поднимает глаза, встречаясь с вонуевыми. — Это очень мило с твоей стороны. — Это… просто чупа-чупс, — в сущности он повторяет то, что Мингю сказал ему после того, как он дал Вону ту энергетическую жвачку в машине. Мингю опускает леденец и подаётся вперёд, чтобы обвить руками спину Вону. Он прижимается лбом к груди Вону и позволяет своим плечам упасть, зажмурившись. Вону замирает на несколько секунд, и его руки беспомощно свисают по бокам, однако затем он слышит, как Мингю нервно делает вдох. Он ступает ближе к стулу для удобства Мингю, который тянет Вону максимально близко и вздыхает с чем-то вроде облегчения, когда Вону кладёт ладонь на его затылок. Он не видит лицо Мингю, он не знает, что тот чувствует сейчас. Такое поведение Мингю заставляет его потревожиться, потому что обычно он улыбчивый и поддразнивающий, а не такой. Не такой… грустный. — Мингю… — Можешь просто обнять меня, пожалуйста? — голос Мингю звучит тихо. — Хорошо. — Вону хочет спросить, но он качает головой и принимается нежно поглаживать Мингю по волосам, пропуская пальцы сквозь шелковистые пряди. Он хочет понимать, что беспокоит Мингю, но он думает о том, как Мингю не требовал от него ответов, когда Вону игнорировал его в течение трёх дней. Так что он молчит.