Kalon

— Чан, у нас в морозильнике есть пакетики со льдом? Вону выпрямляется на диване и потирает глаза, держа в руке телефон, на котором у него открыт чат с Сунёном. — Почему ты спрашиваешь меня? — Чан кричит ему в ответ из спальни. — Хён, это твоя квартира! — Я не пользуюсь морозильником, а ты вечно везде шаришься. — Вону вздыхает и поднимается, направляясь на кухню. — Я подумал, ты можешь быть в курсе. — Я покупал мороженое на прошлой неделе. Не видел никаких пакетиков со льдом. — Голова его брата внезапно показывается из-за дверной рамы, и он смотрит на Вону, голова которого, в свою очередь, наполовину скрыта в морозильнике. — Никаких пакетиков со льдом? Вону запирает морозильник, смиренно качая головой. — Никаких пакетиков со льдом. — Зачем они вообще тебе понадобились? — Чан следует за ним в коридор и наблюдает за тем, как он обувается. — Ты же не поранился опять, да? Вону поднимает на него глаза и улыбается брату, замечая беспокойство в выражении его лица. — Они не для меня. Сунёну удалили зубы мудрости, и ему нечем охладить щёки. — Но почему он зовёт тебя? Разве не для этого нужны девушки? — интересуется Чан. — Не-а. — Вону хватает кошелёк и джинсовку с вешалки для одежды. — И больше никогда не говори так, Чан. Особенно рядом с девушками. — Почему? — Это по-сексистски. — По-сексистски? — Чан хмурится. — Я не знаю, что это значит. — Очень смешно. — Эй, я серьёзно. Вону замирает и смотрит на брата с недоверием. — Правда? — Чан простодушно кивает. — Боже. — Вону вздыхает и разворачивается, открывая дверь. — Я объясню это тебе позже. — Хён, погоди… — Чан заставляет его остановиться, когда Вону уже практически ступает наружу. — Насчёт прошлой недели, гм, насчёт тебя и… тебя и Мингю-хёна. Оу, да. Это. Вону знает, что Чан, можно сказать, избегал этой темы всякий раз, как они болтали друг с другом, и он хотел посмотреть, махнёт ли попросту Чан на всё это и притворится ли, что ничего не видел. Но Чан — это Чан, и он никогда не был большим фанатом поговорки в неведении — блаженство. — Да. Что-то не так? Чан пожимает плечами. — Я поговорил с Мингю-хёном. То есть… я спросил, ну, не нравишься ли ты ему. То есть, конечно, ты ему нравишься, но нравишься ли ты ему прямо очень-очень— — Я понял, — Вону фыркает, однако это звучит так, будто он пытается не позволить одному из его нервных срывов случиться снова. — И-и-и-и… это его рассмешило. Он сказал, что вы просто друзья и что он вообще не заинтересован в парнях. — Чан вздыхает. — Прости, что не поверил тебе, хён. Мне просто реально казалось, что Мингю-хён испытывает, типа, я хз, романтические чувства к тебе. В любом случае это было невежливо с моей стороны. Вону приходится напомнить себе закрыть рот, и ему также приходится изо всех сил постараться, чтобы его эмоции не отразились на его лице. Он в курсе, он должен быть рад, что Мингю отрицал, что между ними что-то есть, но правда в том, что— Это не приносит ему особого облегчения. Ни капельки. Если честно, всё в точности наоборот. Его желудку это не нравится, и его сердцу тоже. — Хён? Ты в порядке? Вону поспешно поднимает голову, и он прочищает горло, чтобы отмахнуться от собственных мыслей. — Да, конечно. Гм. Да, как, как Мингю и сказал. Мы просто… — он замолкает, и он внезапно ненавидит себя в десять раз сильнее, чем обычно. Вот так Мингю чувствовал себя всё это время? — Просто друзья. — Круто. — Чан улыбается ему. — Я рад, что мы разобрались с этим. — Ага. Я тоже. — Они глядят друг на друга мгновение, и у Вону пропадает желание болтать или отвечать на какие-либо вопросы, так что он снова разворачивается. — Увидимся. — Передай Сунён-хёну привет от меня! У Вону в голове путаница. Ага, ну, а бывает по-другому? Но эта путаница просто ещё более запутанная, чем обычно. Люди вокруг него живут своими жизнями, держа за руки своих близких, выгуливая своих собак, неся свои покупки домой. Машины гудят, уставшие бизнесмены, застрявшие в пробках, размышляют о жизни, а по-настоящему большие «шишки» все едва не теряют терпение. Пахнет дымом и жареным мясом, после — панкейками, когда он проходит мимо красочного ларька с едой. И вот Вону — шагает по улицам с настолько хмурым выражением лица, что кажется, будто никогда больше не улыбнётся. А всё из-за того, что какой-то парень сказал, что они просто друзья. Он в курсе, почему Мингю ответил так Чану, он в курсе, что тот пытался защитить Вону, так как Вону не готов поделиться с остальными тем, что творится между ними. Осуждать его за это было бы чёртовым лицемерием со стороны Вону. Тогда с какой стати он чувствует себя так? Почему это заставляет его чувствовать себя таким… таким обманутым? Он останавливается на красный свет, прячет руки в карманах куртки и делает глубокий вдох. Вону наблюдает за тем, как машины ускоряются мимо него, как зелёный свет для них начинает мигать, предупреждая о том, что он вот-вот сменится красным, чтобы Вону смог перейти дорогу. И как только для него загорается зелёный свет, он понимает. Это потому что Мингю добавил часть о том, что ему не нравятся мужчины. Светофор зелёный, но Вону застыл истуканом, и он думает о Сохе и Мингю, и он думает о том, как Мингю рассказывал ему о своей первой девушке из старшей школы, а затем он вспоминает, как Мингю упомянул другую свою бывшую, которая была художницей, и— И Мингю ни разу не упомянул ни одного парня. — Эй ты, зелёный горит! Вону подпрыгивает, поспешно поднимая голову и замечая девушку, идущую задом-наперёд по дороге. — Что? — На твоём месте я бы поспешила. — Она улыбается и указывает на зелёный свет светофора. — Он вот-вот сменится красным. Он еле передвигает ногами, и пока он переходит дорогу, Вону не в силах оторвать взгляда от того, как она виляет бёдрами или как её длинные волосы обвивают её тонкую талию. Мингю бы посчитал её привлекательной, верно? Тогда почему… Его телефон принимается трезвонить, и Вону поднимает трубку, не проверяя имя звонящего, слишком глубоко погружённый в собственные мысли, чтобы допустить возможность того, что это не Сунён. — Хватит звонить мне. Я в пути. Наступает пауза, а затем, — Гм. Прости? Вону останавливается, как только слышит, что на деле ему звонит не Сунён. — Мингю? Прости, я решил, ты кое-кто другой. — Безусловно. — Мингю посмеивается. — Я не вовремя? Я могу перезвонить— — Нет! Нет, мне нормально. Я просто удивился. Всё в порядке? — Да, конечно. Я хотел узнать, можем ли мы встретиться? — …Сейчас? — То есть, если у тебя нет времени, то ничего страшного. — Нет, просто— Сунёну удалили зубы мудрости, и я собирался навестить его. — Оу, окей, я понял, — говорит Мингю. — Тогда увидимся… э-э, как-нибудь. — Нет, Мингю, давай— давай встретимся, — с запинкой произносит Вону. — Сунёну скучно, так что твоя компания может взбодрить его. — Ты уверен? Я как-то не хочу навязываться, что ли. — Оу, заткнись. Ты не навязываешься. Мингю улыбается, Вону догадывается по звуку его голоса, и он моментально прекращает о чём-либо переживать. Он и правда просто ждёт не дождётся встречи с Мингю, потому что это просто нелепо, как сильно он скучает по парню, когда они не общаются по несколько дней. — Ладно. Где ты сейчас? — Я, эм, я должен купить ему пакетики со льдом, так что… давай встретимся перед магазином? Там, где у работников розовая форма. Мингю хихикает. — Окей, увидимся на месте. Вону ждёт Мингю перед магазином после того, как успешно приобретает пакетики со льдом. Прибывает он довольно быстро. Он свистит, чтобы привлечь внимание Вону, который оглядывается через плечо и замечает Мингю, направляющегося к нему с этим своим широченным осклабом. — Знаешь, если бы мы не были так хорошо знакомы, я бы решил, что ты полный придурок, — хмыкает Вону. Мингю тормозит прямо перед ним, наклонив голову набок. — И почему же? — Без понятия. Может, из-за свиста. Или кожанки. — Тебе не нравится? Вону кончает притворяться, и ему становится тепло и легко на душе от того, как их губы одновременно растягиваются в улыбке. — Как ты? — Лучше теперь, как увидел тебя. — Пожалуйста, не надо. — Вону пытается сдержать улыбку, когда они начинают идти вниз по полупустой улице. — Ты отлично выглядишь, хён, — бормочет Мингю мгновение спустя, шагая сбоку от Вону и опуская на него взгляд. — Кто бы говорил, — фыркает Вону, мастерски игнорируя самую суть, однако Мингю смеётся, и он задевает рукой вонуеву, словно он хочет взять её в свою. — Оу, погоди, пока я не забыл. — Мингю лезет в карман своей кожанки и достаёт два чупа-чупса. Первый с розовой обёрткой, второй — с зелёной. — Ты не шутил. — Вону берёт первый. — О том, что это будет нашей фишкой. — Я не знаю. У меня всегда такое чувство, как будто я обязан их купить, когда вижу их на кассе. — Мингю стукается своим развёрнутым чупа-чупсом с вонуевым, как если бы они чокались. — Напоминает мне о тебе. Вону смотрит на него, и он смеётся над тем, какой дурацкий у Мингю вид. Куртка сидит как влитая на широких плечах Мингю и делает его похожим на какого-то плохиша прямиком из сопливого кино, но он также надел шапку бини пастельного оттенка и сунул в рот чупа-чупс, оттопырив им щеку как маленький ребёнок. Вону так… так нелепо очарован. — Что? — Мингю наблюдает за ним с дразнящей улыбкой, расцветающей на его лице. — Ты… Ты мило выглядишь, — неожиданно признаётся Вону, и Мингю это, кажется, тоже застаёт врасплох, судя по тому, как дразнящая улыбка превращается в застенчивую. — Кто бы говорил, — Мингю повторяет то, что он сказал до этого, и Вону несильно толкает его в сторону, однако Мингю — будучи неуклюжим гигантом — едва не оказывается на дороге, поэтому Вону быстро хватает его за предплечье и тянет обратно на себя. — Оу, ты испугался? Это мило. — Ты раздражаешь, но я не хочу, чтобы ты умирал. Мингю смеётся, так что вокруг его глаз собираются морщинки и они наполняются теплом, и да… Вону едва удаётся отвести взгляд. Всё как-то иначе сегодня. Они какие-то иные. У Вону в груди странное чувство, которого не было прежде, слабое, но требовательное, и его трудно игнорировать. У него возникает желание взять Мингю за руку перед всеми, и у него возникает желание сделать кучу других глупых вещей. Может, именно поэтому Вону задаёт следующий вопрос. — Чан спрашивал тебя обо мне, да? Он опускает глаза на их обувь; у Вону она грязнее, чем у Мингю, однако бренд у них одинаковый. Мингюева белого цвета, вонуева — серого. — Ага, — спустя секунду отвечает Мингю. — Он спросил, есть ли у меня к тебе чувства. — Он хихикает, но это звучит слегка натянуто. — Похоже, я настолько очевидный, а? Вону не поднимает глаз с земли, и беззаботность внезапно выветривается из атмосферы. — Он видел, как мы спали на диване. Думаю, в этом дело. Мингю смотрит на него пару секунд, прежде чем качает головой. — Я ему ничего не рассказал. Я клянусь. — Я в курсе. — Вону хмурится. — Я не поэтому спросил, Мингю. Я в курсе, что ты не рассказал. — Тогда что не так? Вону решает спросить его обо всём, что у него на уме. Он отчего-то ощущает себя более смелым сегодня, и он не уверен, когда ещё с ним такое будет, так что он хочет использовать это ощущение по максимуму. — Ты сказал ему, что не заинтересован в парнях. Он пинает камешек на тротуаре, а затем пинает его снова через несколько шагов, взволнованно ожидая, когда Мингю заговорит. — Я сказал так для правдоподобности. — Мингю пожимает плечами и кидает на него недоумённый взгляд. — Это я виноват, что Чан вообще заподозрил что-то, и по-моему, у него точно не появится никаких сомнений после этого, верно же? — Нет, Мингю, я не… — Вону злится, и не на Мингю, а на самого себя. — Мне не стоило? — Они проходят мимо парочки, которая, кажется, спорит о чём-то, и у Вону возникает странное ощущение, словно они с Мингю не особо отличаются от них в данный момент. — Ты не хочешь, чтобы об этом знали. Я думал, ты будешь рад. — Я тоже так думал. — Но ты не рад? — Нет. Мингю надувает щёки. — Это… сложно. — Он вздыхает. — Я не умею читать твои мысли. Говори мне, если я делаю что-то не так… Или говори мне, чтобы я отвалил, если я слишком сильно давлю на тебя— Вону хватает Мингю за запястье и качает головой, когда Мингю тормозит, чтобы взглянуть на него. — Это неправда, ясно? Ты слишком добр ко мне. Я тут единственный хрен. Они останавливаются, и смотреть на Мингю чертовски страшно, однако это отчего-то также успокаивает. — Тогда хорошо, что я по хренам, — заявляет Мингю. — О боже мой. — Вону шагает дальше, и Мингю быстро догоняет его, растягивая губы в дурацком осклабе, а Вону не удаётся сдержать смех. — Это было неплохо, признайся. — Как скажешь. — Эй, хён, — голос Мингю снова звучит серьёзнее, мягче, — ты правда в порядке? — Я в порядке. — Вону вздыхает. — А ты? — Да. — Мингю улыбается, но улыбка не касается его глаз, и Вону подташнивает от осознания того, что это уродливое выражение на красивом лице Мингю — исключительно его вина. От осознания того, что он мог бы легко это исправить, но ему не хватает для этого храбрости. Мингю обратно веселеет и забирает у Вону пакет. — Давай же, идём щипать Сунён-хёна за его хомячковые щёчки. Вону давно не виделся с Джонханом, и так как он не сказать чтобы часто наведывался к ним в кафе, Вону слегка удивляется, когда видит, как он стоит у кассы той ночью и просит Вону поболтать с ним. — Вот, держи. — Вону опускает Американо со льдом перед Джонханом, прежде чем садится на диван рядом с ним. — Ты уверен, что я не отвлекаю тебя от работы? — спрашивает Джонхан и втягивает щёки, делая глоток кофе через трубочку. — Да. — В кафе практически не осталось людей; почему-то ночи вторника — их наименее забитые часы в неделе, так что почти все столики пустуют, не считая нескольких парочек, затаившихся по углам, чтобы провести время наедине друг с другом. — Я даже не должен был работать сегодня, но Джису заболел, так что. — Оу, он заболел? — Джонхан приподнимает брови. — Он в порядке? Вону улыбается. — Это обычная простуда. — Он качает головой, посмеиваясь над видом Джонхана. — Ты всё ещё не отказался от него? — Что? — Джонхан продолжает делать вид, будто он понятия не имеет, о чём толкует Вону. — Я просто обеспокоенный друг. Абсолютно никакого подтекста. — Хён, каждый раз, когда ты его видишь, у тебя эта твоя хищная ухмылка, и твои глаза прикованы к его заднице— — Окей, поправь меня, если я ошибаюсь, но по-моему, мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня… или потрясающий зад Джису. — Да. — Улыбка соскальзывает с лица Вону, и он взволнованно переплетает пальцы рук на собственных коленях. — Верно. — А теперь, — Джонхан поворачивается лицом к Вону, — просвети меня, что успело произойти с того раза, как вы читали комиксы в спальне Мингю? — Эй— как ты узнал об этом? — Я сидел снаружи? — Джонхан округляет глаза так, словно это совершенно очевидно. — Минхао не прекращал ухмыляться после того, как он застукал вас— — Мы читали. — Да… окей. Если ты хочешь называть это так. — Я пошёл дальше работать. — Нет, погоди. Я остановлюсь. — Джонхан смеётся, дёргая Вону обратно на диван. — Но если серьёзно, что случилось? Я вижу, что что-то не так. Вону не до конца уверен, что творится в его мозгах в это мгновение. Вспоминая об этом позже, ему хотелось бы думать, что это одна из тех ситуаций, когда неловкий протагонист истории вроде как выбирается из своей скорлупы и говорит к чёрту. — Мне нравится Мингю. — Но он Чон Вону, так что это, скорее, похоже на то, что он спотыкается о собственные ноги и ударяется головой и все его мысли вырываются из него. — Он мне нравится. Типа, очень. И мы целовались. Не один раз. И мы с ним гуляем вместе последние несколько недель, и мы не встречаемся официально, даже близко, но он мне нравится, и я решил, что мне следует рассказать тебе об этом, потому что никто другой не знает, и мне кажется, я схожу с ума. К тому моменту, как он замолкает, у него сбивается дыхание, и он просто смотрит округлившимися глазами на Джонхана, у которого жутко довольное выражение лица. Джонхан медленно подносит к губам Американо со льдом, открывает рот и делает большой, невозмутимый глоток кофе. — Я и так это знаю, Вону. — Джонхан посмеивается над озадаченным видом Вону. — Вы двое не особо хорошо скрываетесь, ты в курсе? То есть, остальные — тупицы, так что нельзя ожидать от них, что они заметят, но я уже некоторое время знаю об этом. — Тогда почему… почему ты ничего не сказал? — Потому что я знаю, как много это значит для тебя. И я также знаю, что у вас наверняка есть причина, по которой вы до сих пор не вместе, поэтому я решил, что не буду упоминать это и подожду, пока ты не обратишься ко мне. Что ты и сделал. И вот теперь мы здесь. Вону хлопает ресницами, и его сердце по-прежнему бешено колотится, а затем до него доходит, что он только что признался вслух в своих чувствах к Мингю кому-то, помимо до боли знакомой тишины, окружающей его глубокими ночами. — Думаю, мне надо прекратить это, — бормочет Вону. — Прошу прощения? Прекратить что? — То, что между мной и Мингю. — Что? — Джонхан хмурится. — Разве это не ты только что сказал, что тебе нравится Мингю? — В этом-то и дело. — Вону прикусывает губу. — Следующим логичным шагом было бы начать отношения, а я не могу. Я не могу завести отношения — даже с… даже с Мингю. — Вону, — медленно произносит Джонхан, — во-первых, это не мелодрама и не один из этих романов, которые ты читаешь, окей? Это реальность. В любви нет такого понятия как «логика». Любовь… Боже, нет. Чёрт, нет— — А во-вторых; в смысле ты не можешь заводить отношения? Разве ты не состоишь в каком-то подобии отношений с Мингю? — Но это не— это не официально. Он не мой, типа, мой… мой парень. — Просто произнося это, он ощущает, как мурашки бегут вниз по его позвоночнику, и это не хорошо. Вону страшно, причём без особой на то причины, но это то, что он чувствует, и это ужасно. — Окей, давай проясним, — Джонхан указывает пальцем на Вону. — Тебе нравится Мингю, и ты нравишься ему. Вы целуетесь, и вы ходите на тайные свидания, но никто не знает о вас, и вы на самом деле не встречаетесь?.. Это звучит так чертовски глупо, когда он слышит это со стороны. — В общем-то да. — Значит, раз уж вы не вместе, Мингю может целоваться и спать с кем вздумается, и это не будет считаться изменой. Вону сглатывает и теснее переплетает пальцы на собственных коленях. — Да. — И Мингю не против? — Я не знаю. Мне кажется, он против, но он просто слишком добрый, чтобы сказать… Наступает долгая пауза, и весёлая бабл-гам-поп песня, играющая в кафе, словно насмехается над ситуацией Вону. — Вону, что из этого получится? — мягко спрашивает Джонхан. — Отношения нужны для того, чтобы давать обеим сторонам ощущения безопасности и верности. Есть правила, которые нельзя нарушать, если ты не хочешь ранить чужие чувства или предать чужое доверие. Вы с Мингю оба испытываете чувства друг к другу, но делать то, что вы сейчас делаете… это просто не может кончиться хорошо. — Я знаю… хён, я знаю это, — несчастно бормочет Вону. — Я напуган, но я не знаю почему, и я не знаю, как это изменить. Помнишь, я говорил, что мне кажется, будто со мной что-то не так? Это одна из причин почему. — Всё с тобой так. — Джонхан хлопает его по колену. — Это называется интимофобия, хотя, боюсь, твой случай немного более серьёзный, чем обычно. То есть, у меня создалось такое ощущение после наших прошлых бесед. — Прости, что докучаю тебе. — Вону потирает глаза руками. — Мы даже не особо хорошо знакомы. — Ладно тебе, я был твоим первым гейским поцелуем. Это должно что-то значить. — Джонхан широко улыбается Вону, и он не может не улыбнуться в ответ — вне зависимости от обстоятельств. — Мне нравится общаться с тобой. У тебя много чего на уме, а я определённо люблю слушать и давать советы, так что я не вижу никакой проблемы. — Спасибо. За то, что, эм, слушаешь. — Не за что, Вону, но ты уверен, что это всё? — Джонхан приподнимает бровь и снова опускает её, когда не получает ответа. — Позволь мне задать тебе такой вопрос: ты хочешь быть с Мингю? Да или нет. — Я не могу— — Нет, просто ответь мне. Давай представим, что у тебя нет проблем со свиданиями и отношениями и прочим. Это теоретический вопрос, так что расслабься. Ты хочешь, чтобы Мингю был твоим парнем? — Конечно, я хочу, — заявляет Вону, и его голос подрагивает, однако он не врёт, и его застаёт врасплох то, как легко это у него вырвалось. Джонхан склабится, довольный и гордый, и кивает. — Отлично. Мы должны подобрать правильный подход. Мы не можем просто выкинуть твой страх отношений, единственный способ преодолеть его — посмотреть ему в лицо, а это значит, тебе надо будет встречаться с кем-то. — Знаешь, ты говорил, что из тебя не получился бы толковый психотерапевт, но прямо сейчас ты реально звучишь как специалист, — мямлит Вону. — Спасибо, но сосредоточься. — Джонхан стучит пальцами по пластиковому стакану в своих руках, поджимая губы. — Есть две основные проблемы. Первая — ты не готов быть с Мингю. Вторая — Мингю не будет ждать вечно. Вону чувствует, как его сердце стремительно припадает к желудку, и паника, похоже, отражается на его лице. — Прости, Вону, но мне кажется, ты и сам это понимаешь… верно? — Верно. — Окей, слушай. У меня есть предложение, но тебе решать, готов ты к этому или нет. Это придаст вашим отношениям чуть большей официальности, при этом не вешая на них никакого ярлыка. Вону кидает на него подозрительный взгляд. — Что если ты… просто возьмёшь его за руку или поцелуешь его в щёку, когда мы будем поблизости? Это не трудно, но зато все будут в курсе, что вы друг другу, ну, кто-то. Он не может. Ни одна фибра вонуевой души не способна на подобное. И он собирается сказать об этом Джонхану, но он останавливает себя, прежде чем успевает открыть рот, потому что он думает о Мингю. Он думает о том, как он берёт его за руку, и он думает о том, как Мингю улыбается ему и целует его, и он заново наполняется теплом, и единственное, о чём Вону думает после — это то, что он не хочет разочаровать Мингю. Более того, он не хочет, чтобы Мингю устал от ожидания, и Вону знает, что он должен набраться смелости, если он не хочет, чтобы это произошло. — Я сделаю это, — обещает он и видит, как Джонхан кивает словно гордый папаша. — Хороший мальчик. — Джонхан тянется потрепать Вону по волосам. — Никогда больше так не говори, — ворчит он и уворачивается от прикосновения, и Джонхан смеётся над его реакцией. Вону изо всех сил старается не обращать внимание на то, как его тело отреагировало на ласковое прикосновение и на похвалу. Он знает, что это серьёзно, знает это с того самого инцидента с кормлением с Мингю, но это пока может подождать. Последующие дни он опять же начинает тонуть в подготовках к экзаменам и книгах и помощи новым работникам с ориентировкой по кафе, что съедает намного больше нервов, чем кажется, потому что большинство из них — первокурсники, и они слишком сильно жаждут проявить себя, в результате чего один из них проливает кофе на посетителя, а другой почти убивает девушку, у которой аллергия на фундук и которая каким-то образом получила латте с фундучным молоком. Это сложная неделя, мягко говоря, и к тому моменту, как наступают выходные, Вону едва не забывает о том, что сказал Джонхану. А потом они объявляют о своих планах в групповом чате, и Вону попросту застывает, сидя на диване, пока держит в руках телефон и слегка обеспокоенный Чан смотрит на него с другого конца. — Что с тобой? — спрашивает Чан, и Вону поспешно закрывает чат и вскакивает с дивана. — Забыл сдать работу. Сегодня крайний срок, — врёт он и врывается в свою комнату, прижимаясь спиной к двери и делая глубокий вдох. Завтра будет барбекю-вечеринка. А также день рождения Мингю. Все идут. Его телефон вибрирует у него в руках; текстовое сообщение от Джонхана. От: Джонхан – Завтра это произойдёт ;) Вону не отвечает, и единственная мысль занимает его голову: если что завтра и произойдёт, то только его крах. Вону много как представлял это. Он думал встать рядом с Мингю и просто взять его за руку, переплести их пальцы и подождать, пока остальные заметят. Он мог бы сделать что-нибудь банальное, например, положить голову на плечо Мингю или, как предложил Джонхан, выбрать что-то посерьёзнее и поцеловать его в щёку, когда на них будет сосредоточено всё внимание. Это терзает его слишком долгое время, и его мысли полны разных сценариев, в которых Мингю отталкивает его или их друзья реагируют негативно или он портит всё тем, что не спрашивает у Мингю разрешения. Барбекю-вечеринка проходит в парке, и людей намного больше, чем он ожидал, что также не способствует его спокойствию. Музыка играет чересчур громко, здесь темно и пахнет травой и говядиной и алкоголем, и к тому моменту, как они с друзьями прибывают, все вокруг уже изрядком пьяны. Мингю расположился за раскладным столом, опустив ноги на стулья, и слева и справа от него сидят люди, которых Вону не узнаёт. Он замечает Вону самым первым, и улыбка расцветает на его лице, вместе с тем как он вскакивает и проталкивается через толпу, чтобы подойти к Вону. Они застывают на месте, и Мингю наверняка делает это специально, потому что он выглядит очень, очень красиво сегодня с волосами, зачёсанными назад, и лицом, освещённым огромным костром в центре парка. — Ты опоздал, — говорит Мингю достаточно тихо, чтобы его услышал только Вону. Не то чтобы кому-либо было до них дело; их друзья слишком заняты тем, что душат друг друга объятиями, прикидываясь, будто не виделись больше года. — Сокмин не мог решить, что надеть. — Вону пожимает плечами, и у него в груди сердце колотится так, что он словно вот-вот взорвётся, словно он скрывает что-то от Мингю — и это в некотором роде правда. — С днём рождения, — добавляет он, тяжело дыша от того, как он нервничает. Мингю затягивает его в объятие, и в этом ничего чересчур интимного, однако он всё равно зарывается носом в шею Вону, всё равно шепчет ему спасибо, пуская мурашки вдоль позвоночника Вону. Вону закрывает глаза и хватается за куртку Мингю, вдыхая его запах и надеясь успокоиться, но ему становится лишь хуже. Находясь так близко к Мингю, он определённо ни капельки не успокаивается. — Мингю! Иди сюда, именинник! — кричит Сынкван, и секундой позже Мингю отнимают у Вону и вместо этого берут его в кольцо в огромном групповом объятии. Джонхан ободряюще улыбается Вону издалека, и Вону делает глубокий вдох. Верно. Он может сделать это. Проходит час, и Вону не может сделать это. Всякий раз, как он пытается подойти к Мингю, кто-то другой начинает болтать с ним. И это не просто кто-то, это или милая девушка, или накаченный парень, а после это снова милая девушка, а после это Юна, представляющая одну из своих подруг Мингю, и Мингю общается с ней последние двадцать минут, и Вону ничего не может поделать. — Ты это, не спеши, конечно, но займись этим, пока все ещё достаточно трезвые, чтобы помнить об этом назавтра. — Джонхан возникает рядом с Вону, подаваясь ближе, чтобы говорить ему на ухо, словно он то ли ангел, то ли демон, сидящий у Вону на плечах и указывающий ему, что делать. — Он занят. — Ой, да ладно. — Джонхан закатывает глаза. — Хватит искать оправдания и сделай то, что должен. Я могу отвлечь её, если хочешь. — О нет, ты не станешь! — маленькое тельце Юна внезапно втискивается между ними двумя, и она тычет пальцем в грудь Джонхана. — Держись от них подальше. Одному богу известно, как долго я старалась заставить их поболтать. Джонхан усмехается. — Зачем ты вообще всё время пытаешься свести Мингю с одной из своих подружек? — Потому что, — она делает глубокий вдох, после чего её плечи опускаются, — Мингю нуждается в этом, ясно? Он больше года не ходил ни с кем на свидание. Я знаю Мингю. Ему одиноко, но по какой-то причине он продолжает отказывать всем, кто проявляет к нему хоть малейший интерес. — Ага. — Джонхан взирает на Вону с ухмылкой, рисующейся на его губах. — Интересно почему. Юна вздыхает и пожимает плечами. — Я просто желаю ему счастья. Она вроде нравится ему, вам так не кажется? Ынха. Они отлично смотрятся вместе. Вону медленно переводит на них взгляд и замечает, как Ынха смеётся над словами Мингю (наверняка над тупой шуткой, которую он ей только что сказал), и да, они отлично смотрятся вместе. Он сглатывает и опускает взгляд обратно на землю, и что-то застревает у него в горле. — Мне кажется, они не подходят друг другу, — задумчиво произносит Джонхан, и пусть Вону ценит его помощь, он в курсе, что это ложь. — По-моему, Мингю выглядит так, будто ему скучно, — добавляет Джонхан — на этот раз громче, чтобы привлечь внимание Вону. Вону поднимает голову, видит, как тот почти сразу поворачивается к Мингю, и Вону следит за его взором, и его глаза тотчас встречаются с мингюевыми. Мингю смотрит на него, пока Ынха рассказывает ему что-то, и он кивает, смотрит на неё, чтобы быстро ответить, прежде чем переводит взгляд обратно на Вону. Мингю словно пытается донести до него нечто важное сейчас, или, может, он пытается задать ему какой-то вопрос; Вону не знает. Несколько секунд Вону просто смотрит на него в ответ, а затем Мингю сжимает челюсть, и он выглядит по-настоящему грустно. Он отворачивается, возвращая внимание к Ынха, и вонуево сердце вдруг резко замедляет ритм. Тот героический к чёрту момент, о котором Вону думал пару дней назад — тот самый, который у него вроде как случился с Джонханом в кафе, — этот момент происходит в ту же секунду, как Вону различает разочарование в глазах Мингю, когда он осознаёт, что Мингю не будет с ним вечность, ожидая, пока он возьмёт себя в руки. И да, может, Вону и думал, что сделает что-нибудь безобидное (возьмёт его за руку или приобнимет его за плечи), однако в одно мгновение он занят тем, что считает до трёх, а в следующее — он стоит прямо перед Мингю, и они с Ынха смотрят на него с недоумением. Мингю открывает рот, но прежде чем он успевает что-то сказать, Вону притягивает его к себе за шею и целует. Вону целует Мингю — перед всеми, в центре огромной толпы, — и его руки дрожат на затылке Мингю, и его грудь вздымается, и это, наверное, его самый сумасшедший поступок за всю жизнь. Он едва слышит, как кричат их друзья: сначала Сунён, потом Сокмин, потом Хансоль. — О боже мой! Какого хуя творится?! — Платите, сучары! Вы должны мне десять баксов! — Вону-хён — гей?! Он слышит их, однако не особо понимает, о чём они. Вону слегка отстраняется, остро нуждаясь в воздухе, и Мингю смотрит на него с округлившимися глазами и покрасневшими щеками. — Вону… — начинает он, и их лица по-прежнему достаточно близко, чтобы перешёптываться. — Я думал, ты не хочешь— — Я хочу, чтобы они знали, — бормочет Вону и собирается убрать руку, но Мингю поспешно качает головой и тянет его ближе, так что их носы соприкасаются. — Я просто хочу, чтобы они знали. — Ты уверен? — Слушай, если я буду слишком много об этом думать, то я стану паниковать, поэтому можно мы не будем— Мингю склабится, и так широко, что Вону боится, как бы его лицо не разорвало пополам, а затем он затягивает Вону в объятие, настолько интимное, что вряд ли кто из наблюдащих мог не заметить, как Мингю целует Вону в шею и как Вону облегчённо улыбается Мингю в плечо. — Чон Вону, иди сюда, я, блять, надеру тебе твою тощую задницу… — Он слышит откуда-то крики Сунёна, но его, похоже, затыкают, судя по очень немужественному визгу, звучащему следом за тем, как он замолкает. Мингю хватает Вону за руку и ведёт его прочь от толпы (пока их друзья не успели привязаться к ним), прочь от костра и в сторону парковки. — Э-эй, секундочку. — Вону дёргает Мингю за ладонь, когда тот принимается уводить их. Он притаскивает его к сунёновой машине, назначенный водителем на сегодня, и открывает её, чтобы достать изнутри подарок Мингю. — С днём рождения. Опять. — Он поспешно всучает его Мингю. — Ты купил мне подарок? — Ну. У тебя же день рождения. Мингю поднимает взор с маленькой завёрнутой коробочки в собственных руках, и Вону поражает тёплый взгляд мингюевых глаз. Слишком тёплый и слишком интимный. Боже. Вону сделал это. Он и правда сделал это. Почему он не паникует? — Это ничего особенного, — быстро предупреждает он, пока у него не случился нервный срыв. Ему не так уж и тревожно. Вону чувствует облегчение, и он волнуется, но это, типа, приятное волнение, и Мингю уставился на него, и Вону не в силах не уставиться в ответ, и он чувствует себя так, будто он влюб… будто он, возможно… — Ты и так дал мне лучший подарок на свете. — Мингю прикусывает губу, и его глаза в самом деле светятся, словно он излучает счастье. — Мне не верится, что ты сделал это. — Мне тоже. — Вону вздыхает, взволнованно посмеиваясь. — Но я— я бы сделал это снова. Ради тебя. Мингю разевает рот, и он опять краснеет, и Вону вроде как нравится то, что они, похоже, хоть раз поменялись ролями. — Я, типа, безумно счастлив сейчас, это, типа, самый лучший подарок, но хён, ты— ты же в порядке, да? Я понимаю, ты хочешь, чтобы я был счастлив, но я не хочу, чтобы это было за счёт твоего счастья. — Я в норме. Мне так кажется. — Вону пожимает плечами. — Если мы не будем торопиться, и просто… никаких ярлыков. Пока что. Пожалуйста. Прости, но по-моему— — Ничего страшного, — перебивает его Мингю. — Нам не обязательно быть кем-то. Но я могу… я могу держать тебя за руку и целовать тебя и всё в таком духе в окружении других людей, верно? Вону кивает, ощущая, как его улыбка дрогает из-за вопроса Мингю — потому что Мингю не должен задавать подобные вопросы. В его голосе не должно быть столько надежды или тревоги, будто Вону может передумать. Это не справедливость со стороны Вону — таким образом Вону даёт ему попробовать что-то, что он вряд ли когда-либо решится дать Мингю. — Открой подарок, — говорит Вону, не желая портить атмосферу собственными внезапными мыслями. Они всё ещё здесь, засели у него на задворках сознания и терзают, однако мингюева улыбка ужасно красивая прямо сейчас, и сегодня Вону хочет сосредоточиться на этом. Мингю слушается, и он смеётся, как только видит, что это, но он также пытается не позволить своему внутреннему тайному нёрду вырваться на свободу из-за подарка, Вону понимает это по возбуждённому блеску его глаз. — Ты и правда читал мои сообщения? Вону кивает. — Ты же не купил её за это время, да? — Да. — Мингю качает головой, смотря на фигурку в своих руках. — Но я рассказал тебе об этом пару месяцев назад. А ты тогда ненавидел меня. — Я никогда тебя не ненавидел. — Но я тебе не нравился. — Я недостаточно хорошо тебя знал. И я побаивался тебя. — Боялся? — Мингю смеётся. — Меня? Я как человек-щеночек, что во мне страшного? — Ты пугаешь, Мингю. Ты, может, не осознаёшь этого. — Окей… но теперь-то я тебе нравлюсь, верно? — Я бы не обошёл целую кучу магазинов комиксов, чтобы найти для тебя эту фигурку, если бы ты мне не нравился. Мингю улыбается. — Как романтично. — Я стараюсь. — Вону смеётся, и Мингю тоже смеётся, и было бы отлично, будь всё всегда так обыденно и беззаботно. Но зная Вону и его проблемные мозги, это всего лишь вопрос времени, когда реальность поставит его на место. — Я в курсе. — Мингю подаётся ближе и хватает Вону за руку, переплетая их пальцы. — Давай вернёмся, пока они не притащились сюда. — Давай не будем, — бормочет Вону, следуя за Мингю прочь от парковки. Если Мингю и замечает, как крепко Вону сжимает его ладонь, то он, к счастью, не упоминает об этом. — Не беспокойся. Я защищу твою тощую задницу. Последствия маленькой выходки, которую он устроил в центре парка, не такие ужасные, как ожидал Вону. Конечно, первые несколько совместных гулянок — это сущий кошмар. Их друзья начинают улыбаться и хихикать всякий раз, как Мингю просто садится рядом с Вону, однако Джонхан ставит их всех на место однажды, когда Хансоль принимается громко визжать над тем, как Вону убирает ресничку с щеки Мингю, и таким образом поддразнивания прекращаются. Сунён не разговаривает с ним два дня после барбекю-вечеринки, недовольный тем фактом, что Вону так долго скрывал это от него, но больше расстроенный тем, что он рассказал Джонхану, а не ему. Вону понимает, почему он зол, однако ему достаточно искреннего извинения и жирной еды на вынос с «РобоКопом», включённым на телевизоре, чтобы обратно завоевать его сердце. Всё вроде бы хорошо. Его жизнь протекает без проблем. И это пугает Вону сильнее, чем что-либо иное, потому что он словно ждёт, когда случится что-то плохое и всё пойдёт наперекосяк. — Мингю, где ты? — грохочет в телефон Вону, щуря глаза, чтобы защитить их от капель дождя. — Магазин закрыт, а я забыл свой зонтик в автобусе, и тут льёт как из сраного ведра! Смех Мингю приглушён, сопровождаемый чужими голосами. — Слушай, прости, я в автобусе, я буду на месте через три минуты. Вону без лишних слов завершает вызов. На улице абсолютно негде укрыться, не считая дерева в паре шагов от него, однако он не настолько глуп, чтобы вставать под дерево в шторм. Он стаскивает с плеч рюкзак и поднимает его над головой, и его сердце крошится от осознания того, что если Мингю не пошевелится, то его книги могут намокнуть. У Вону мало талантов, но в чём он настоящий профи, так это в терянии зонтиков. Он оставляет их в библиотеке, в автобусе, одалживает их друзьям и никогда не получает их обратно. Не было бы преувеличением сказать, что за два года учёбы в университете Вону купил и потерял по крайней мере двенадцать зонтиков, и цифры продолжают расти. Вону слышит, как чужие ноги шлёпают по влажному тротуару, и поворачивается, щурясь в направлении бегущего к нему человека. — Хён! — Мингю тяжело дышит, замирая рядом с ним, и его волосы тоже успевают намокнуть. — Чёрт, прости, я сильно опоздал. Вону еле различимо ворчит и мечтает, чтобы его зубы прекратили стучать, пока наблюдает за тем, как Мингю возится с ключами. — Где твой зонтик? — У меня его нет. — Мингю кидает на него взгляд, открывая дверь. — Тупица. Мингю склабится, и Вону пытается игнорировать странные эмоции, захлёстывающие его, когда их глаза встречаются. Внутри намного теплее, и как только Мингю закрывает и запирает дверь за ними, внутри также становится намного тише, так что гроза и дождь доносятся глухим фоновым шумом. — Вону, ты промок, — говорит Мингю, включая свет. — Ты заболеешь. Вону снимает с себя мокрую куртку и кидает её на холодный обогреватель. — У вас, наверное, нет полотенец? — Есть! — Рот Мингю складывается в большую букву «О», словно в его голове только что возникла идея. — Подожди здесь. Вону чувствует себя ужасно. Вся его одежда влажная и липнет к его телу, и даже его носки намокли. К тому моменту, как Мингю возвращается из ванной, на нём только джинсы и мокрая футболка. Мингю улыбается виду вонуевых босых ног. — Вот. — Он протягивает Вону полотенца. — Иногда я купаюсь тут, чтобы сэкономить время. — Они грязные? — Вону берёт полотенца и склабится над побитым выражением на лице Мингю. — Они не грязные, — рявкает Мингю. — И даже если бы были, это я. — Он проводит Вону в глубь комнаты, положив ладонь ему на спину. — Это должно быть честью для тебя. — Это большая честь для меня, что я теперь весь в твоих мёртвых клетках кожи, — отвечает Вону, садясь на старый диван в углу. Он вздрагивает и оборачивает одним из полотенец плечи, взявшись за другое, чтобы высушить свои влажные волосы. Мингю опускается рядом с ним, хмыкая. — Думаю, ты нравился мне больше, когда ты стеснялся и краснел над каждым моим словом. — Я так не делал. — Делал. — Мингю шлёпает его по рукам и берёт полотенце у Вону на голове. — Ты и сейчас так делаешь. — Нет. — Вону закрывает глаза, когда Мингю принимается вытирать его волосы полотенцем, сосредоточившись на том, какой нежный с ним Мингю. Мингю отдёргивает полотенце немного назад, чтобы оно не закрывало лицо Вону. — Прости, что я вечно опаздываю. Я правда надеюсь, что ты не заболеешь. Вону улыбается, снова захлопывая веки, когда Мингю продолжает вытирать его голову мягким полотенцем. — Я редко болею. Я не болел уже почти два года. — Ты врёшь. Вону открывает один глаз. — У меня очень хороший иммунитет. — Да, я уверен, диета, которая состоит чисто из заварной лапши, творит чудеса с иммунитетом. Вону вытягивает руку, намереваясь ударить Мингю, однако тот быстрее, и он хватает его запястье с глупым сдавленным смехом. — Моя диета стала намного лучше, с тех пор как Чан переехал ко мне. — Вону рад, что его лицо наполовину скрыто полотенцем, потому что Мингю отпускает его руку только после того, как проводит большим пальцем по костяшкам Вону, словно это нечто важное. Словно он просто обязан убедиться в том, чтобы Вону смущался рядом с ним, будто это и так не происходит на постоянной основе. — Я надеюсь на это, — шепчет Мингю. Он внезапно начинает вытирать волосы Вону с нелепо высокой скоростью, и они оба смеются, и Вону пытается заставить его перестать прикидываться сумасшедшим. Их смех снова затихает, и Мингю мягкими прикосновениями старательно сушит волосы Вону, и Вону опять же прекрасно осознаёт, как он близко и как сильно Вону открылся этому парню за такой короткий промежуток времени. — Тебе нужно снять футболку, хён, — бормочет Мингю, бросив полотенце ему на колени. — Она очень мокрая в районе плеч. — Мне больше нечего надеть. — И что? Здесь тепло. — Мингю встаёт и подаёт ему руку. — Сними её. Я посушу её для тебя. — Если ты делаешь это, чтобы увидеть меня без футболки, то лучше не надо. — Вону хлопает себя по груди. — Там ничего впечатляющего. — Окей, во-первых, я делаю это, потому что не хочу, чтобы ты заболел, а во-вторых… — Мингю замолкает и пробегается взглядом по вонуевому торсу. — Перестань. — Прости. — Мингю криво улыбается. — Но серьёзно, сними футболку. — Ты начинаешь звучать как извращенец, Мингю. — Отлично, тогда болей. Мне всё равно. — Мингю закатывает глаза, и они смотрят друг на друга в течение мгновения, прежде чем Мингю сдаётся с жалобным воем. — Я не хочу, чтобы ты заболел, хён. Я могу даже закрыть глаза. — Он прикрывает их ладонями точно ребёнок, и это вызывает у Вону улыбку. Он снимает влажную футболку через голову и поднимается, чтобы повесить её на стул. Она не особо мокрая, так что она должна скоро высохнуть. — Что ты делаешь? — спрашивает Мингю, по-прежнему прикрывая глаза ладонями. Вону снова садится и отнимает руки Мингю от глаз. — Я голый. Мингю распахивает веки, и Вону не знает, чего он ожидал — возможно, он думал, что Мингю станет оценивать его взглядом или что он примется ухмыляться и говорить пошлости, — однако мингюевы глаза следят вдоль его обнажённой груди всего несколько секунд, прежде чем он вдруг поднимается и выходит из комнаты. Он возвращается спустя мгновение с новым сухим полотенцем, и пока Вону слишком занят тем, что удивляется румянцу на мингюевом лице, Мингю опускается обратно на место и накрывает полотенцем плечи Вону. — Эм. Спасибо. — Вону глубже кутается в полотенце, пытаясь осмыслить реакцию Мингю, сведя брови к переносице, но Мингю избегает его взора. Он посмеивается над внезапно странным поведением Мингю. — Ты в порядке? — А что, похоже, что я в порядке? — Это потому что я такой худой? — Что? — Мингю наконец снова смотрит на него. — Нет! О чём ты вообще? — Тогда почему ты ведёшь себя так? — Потому что на тебе нет футболки, и ты пиздецки красивый, и у тебя мокрые волосы, а у меня не было ни с кем почти четыре месяца, так что пойми уж меня! Вону закрывает рот, уставившись на Мингю, который уставился на него в ответ с покрасневшими ушами. Он внезапно вспоминает свою беседу с Сунёном об асексуальности, и его внезапно пронзает осознанием того, что если бы Вону захотел, он наверняка мог бы заняться… чем-нибудь с Мингю прямо сейчас. Прямо здесь. И у него от этого голова кругом, и ему жарко, и он прочищает горло, отводя взгляд, ещё глубже кутаясь в полотенце, и какого хрена, почему он ведёт себя как ученик средней школы? Они взрослые. Они в университете. Секс — обычная вещь. Или, может, в случае Вону — нет. Это он и должен выяснить, верно? Чёрт возьми. — Что? — спрашивает Мингю. — Что? — Ты чертыхнулся. — Оу. — Вону хмурится. — Видимо, я подумал вслух. Они смотрят друг на друга секунду, а затем они просто смеются, медленно избавляясь от неловкости. — Прости. За то, что сорвался. Я не собираюсь, типа, набрасываться на тебя или ещё что в таком духе. — Ничего страшного, — уверяет Вону. — То есть, не… набрасывайся на меня. Если Мингю уже… не хватает секса, как долго он ещё продержится? Вону придётся переспать с ним, если он не хочет, чтобы Мингю делал это с кем-то другим, так? Однако у Вону никогда раньше не возникало желания заняться с кем-нибудь сексом. И он не знает, хочет ли сделать это с Мингю. Но блять, что если Вону и правда асексуал? Как бы поступил Мингю? Он бы ушёл? — Ой-ой, ты задумался. Ты переживаешь, — медленно говорит Мингю. — Я напугал тебя, да? — Нет, — поспешно отвечает Вону, боясь, что его мысли снова вырвутся наружу. — Давай поменяем тему. — Он поднимается с места, чтобы проверить свой телефон, который Мингю поставил на зарядку на буфете. — Окей… — бормочет Мингю, словно он пытается придумать тему для разговора. — Я однажды нашёл личинку у себя в брокколи. Вону оглядывается на него через плечо, гримасничая. — Это мерзко. — Жаль тебя расстраивать, хён, — начинает Мингю и встаёт с дивана, разминая спину, так что она громко хрустит, — но ты наверняка съел кучу личинок вместе с брокколи. — Не может быть. Я всегда их мою. — Вону обратно отворачивается к буфету. Он как-то не замечал этого прежде, однако за стеклом лежит много всякой всячины. Обычные безделушки, но они все сочатся красками, и Вону не имеет понятия, что это. — Это мило. Но если ты не замаринуешь их в соли и уксусе хотя бы на полчаса, то тебе, скорее всего, попадётся личинка. Они очень маленькие и выглядят как стебельки— — Окей, я понял, пожалуйста, хватит. — Я погуглил. Как ты советовал, — заявляет Мингю, и Вону улыбается, различая мингюево отражение в стекле перед ним. — Что это всё такое? — интересуется он, указывая на вещи за стеклом. — Они принадлежат дядюшке? — М? Оу, да. — Мингю встаёт рядом с ним. — Его жена коллекционировала разные вещи, и он не выкинул их после её смерти. — Она умерла? — Вону поворачивается к Мингю, внезапно чувствуя себя паршиво из-за того, как он вечно называл мужчину ворчливым. Сложно продолжать жить, потеряв близкого человека, с которым провёл столько времени. Мингю кивает. — Она умерла от рака лёгких девять лет назад. Смотри, это она в молодости. — Мингю распахивает одну из дверок буфета и вытаскивает выцветшую фотографию в маленькой медной рамочке. — Красивая, скажи же? — Да. — Вону кивает, глядя на девушку на фотографии. Это так странно: ей вряд ли больше восемнадцати лет на снимке, а теперь она мертва. Она незнакомка, однако эта мысль всё равно расстраивает его. — Дядюшке наверняка очень одиноко, — бормочет он, возвращая снимок на место. — Думаю, ты прав, — отвечает Мингю. — Думаю, именно поэтому он постоянно работает. Чтобы отвлечься. И он всегда приносит нам еду, потому что на самом деле ему нравится, когда мы крутимся поблизости. — Он улыбается над последней частью, и Вону посмеивается, вспоминая о том, как мужчина вечно жалуется на то, что Вону слишком часто наведывается к ним. Вону обнаруживает старую деревянную шкатулку. Она лёгенькая, и на ней, кажется, что-то написано, но буквы выглядят так, словно они с другого языка, и они тоже выцвели. — Что это? — Открой. К шкатулке прикручен металлический прибор. Вону без понятия, что это, однако это похоже на нечто древнее, и некоторые детали уже заржавели. Он замечает металлическую рукоятку, торчащую из шкатулки. — Я не догоняю. — Ты серьёзно? — А по мне не видно? — Хён, это музыкальная шкатулка! — Мингю указывает на рукоятку, надув губы. — Очень старая шкатулка. Но они все так выглядели раньше. — Она всё ещё работает? — Конечно! Покрути рукоятку! — Мингю делает шаг ближе, так что они оказываются бок о бок, и Вону поднимает на него взгляд, их глаза встречаются на секунду, и они оба смеются над мингюевой активностью. Вону несколько раз крутит рукоятку, и сначала ничего не происходит, и он думает, что Мингю просто подшутил над ним, но затем цилиндр внутри начинает крутиться, и длинные металлические зубья также начинают двигаться, создавая звенящую мелодию. Звучит слегка фальшиво, наверное, потому что некоторые струнки заржавели, однако мелодия красивая и очень, очень меланхоличная. Вону не уверен, что она у него вызывает: счастье или желание заплакать. — Звучит приятно, — тихо говорит он, заново крутя рукоятку, когда шкатулка затихает. — Ты знаешь, откуда эта мелодия? — Это японская песня, — шепчет Мингю, опустив подбородок на плечо Вону и наблюдая за тем, как он забавляется с музыкальной шкатулкой. — Она называется Sayonara no Natsu. — И что это значит, Мингю-сан? Мингю фыркает. — Это значит «прощальное лето». Что очень грустно, учитывая, что дядюшка сделал эту музыкальную шкатулку для своей жены перед тем, как она умерла. — Должно быть, он сильно любил её. — Вону закрывает шкатулку и проводит пальцем по буквам на дереве. — Но почему это всё выглядит так старо? Если прошло всего девять лет… — Дядюшка выбросил всё после её смерти, когда он ещё скорбел. Но потом он понял, что это единственное, что осталось у него от неё, так что он пошёл и достал все эти вещи обратно из мусорного мешка в саду, где они лежали долгие недели. — Вы с дядюшкой намного ближе, чем я думал. — Вону аккуратно откладывает шкатулку. — Ну, мы здесь не только работой занимаемся, к твоему сведению. У него больше никого нет. Все мы нуждаемся в собеседнике, разве я не прав? — Как ты нуждался, когда грустил здесь в прошлый раз? Мингю хлопает ресницами, и на этот раз Вону не пропускает мимо глаз вспышку боли в выражении мингюева лица. — Ну, мне же больше не грустно, правда? — А почему ты вообще грустил? — Вону поворачивается к нему лицом, и несмотря на то что он выше, в этот момент Мингю кажется намного меньше. — Можно я поделюсь этой историей в другой раз? — спрашивает Мингю. Вону видит, что он не хочет обсуждать это, и какая-то часть его очень хочет понять, что не так, но он в курсе, что у него нет права копаться глубже в делах, которые его не касаются. — Окей. — Он кивает и обратно поднимает музыкальную шкатулку. — Расскажи мне, как работает эта музыкальная шкатулка, пожалуйста. Мингю выглядит застигнутым врасплох резкой сменой темы, однако он также выглядит благодарным, и он принимается смеяться, забирая музыкальную шкатулку у Вону из рук. — Почему ты смеёшься? — Я не знаю. Ты сказал пожалуйста. — Мингю пожимает плечами. — Это как-то мило. Вону смотрит, как мингюевы пальцы играются с маленьким цилиндром внутри шкатулки, вместо того чтобы поднять взор на его лицо, не желая удовлетворять его осознанием того, как Вону себя чувствует, когда Мингю зовёт его милым. — Маленькие штырьки на цилиндре контролируют скорость. Сама мелодия выходит из этих маленьких металлических зубьев… — Мингю выглядит очаровательно, увлечённый объяснением того, как работает эта музыкальная шкатулка, просто потому что Вону попросил его об этом. — Чем они длиннее, тем ниже звук, и наоборот, разумеется. Они толще на кончиках, это чтобы придавать мелодиям силы, а иначе звук был бы очень странный, то есть пронзительный, как мне кажется, но что я могу знать? Не я придумал эту штуку. Вону смеётся, и Мингю кидает на него растерянный взгляд. — Что? — Ничего. Продолжай. Мингю хмурится, однако смотрит обратно на музыкальную шкатулку. — По сути для цилиндра можно использовать любые струнки, мелодия получится почти такая же, на какую ты рассчитываешь, но так как длина и толщина не точные, это будет звучать как пьяная игра на пианино. Понимаешь? Вону снова смеётся, и Мингю опускает музыкальную шкатулку, явно раздражённый. — Если тебе не нравятся мои пояснения, то лучше иди погугли и перестань смеяться надо мной, ты ранишь мои чувства. А затем Вону просто приподнимается и нежно чмокает Мингю в губы. Потому что он не может не. — Прости, что смеялся. Может, дело в грусти из-за жестокой судьбы дядюшки, по-прежнему снедающей его, может, дело в ощущениях, которые у него вызвала песня из музыкальной шкатулки, однако вонуев страх потерять Мингю вдруг становится сильнее, чем его глупый страх называть его своим парнем. Мингю кажется захваченным врасплох тем, как Вону первым решился на какой-либо телесный контакт, но он притягивает Вону ближе, когда тот пытается отстраниться, кладя ладони на бёдра Вону. Вону обвивает Мингю руками, и полотенце, забытое, лежит на полу, и Мингю произносит что-то, что Вону не различает. Прежде чем он успевает спросить об этом Мингю, тот наклоняется, чтобы снова его поцеловать, и на этот раз он делает это правильно. Медленно, томно, так что кровь приливает к ушам Вону и тепло мингюева рта — единственное, о чём он способен думать. Ему впервые настолько спокойно, и может быть, именно поэтому они повторяют поцелуй опять и опять.