Kalon

Их первое официальное «свидание» не совсем такое, как для них распланировал Джонхан. Он сказал Вону выбрать какое-нибудь людное место, чтобы доказать Мингю, что Вону не против, если другие будут знать об их чувствах друг к другу. В конце концов они остановились на книжном магазине, и Джонхан буквально фейспалмит, когда Вону делится с ним их планами. — Малыш, это мило и всё такое, но книжный магазин… типа, последнее место, которое я бы выбрал, чтобы объявить о своих отношениях. — Мы никому ни о чём не объявляем. — Вону вздыхает. — Я хочу просто… Я хочу подойти к этому как обычный человек. Я пригласил его на свидание, и он согласился. Что не так? — Оу, Вону. — Джонхан принимается собирать вещи и опустошает кружку кофе. — Тебе столькому надо научиться. — Ну. — Вону поднимает тряпку и поднос со стола, вставая вместе с Джонханом. — Для этого ты мне и нужен, верно? — В чём смысл, если ты не слушаешь меня? — Джонхан фыркает. — Я сказал тебе повести его в кафе в кампусе или в торговый центр или типа того. Куда-нибудь, где вас много кто увидит. — От этой идеи мне было некомфортно, — бормочет Вону, думая о том, сколько смелости ему потребовалось, чтобы в принципе пригласить Мингю на свидание. У него было ощущение, будто он предлагал Мингю стать его парнем, однако Мингю уверил его, что он всё понимает и что они проведут вместе время, как если бы они были в магазинчике очков, но только в другом месте. Это слегка успокоило Вону, однако это также заставило его почувствовать себя виноватым. В последнее время он часто чувствует себя так, когда дело касается Мингю: виновато. — Я знаю. — Джонхан вздыхает и подаётся вперёд, обнимая Вону. — Ты молодец, а я просто шучу, ты же в курсе, да? — Ага. — Вону провожает его до дверей и пытается не закатить глаза, когда Джонхан подмигивает в направлении Джису. — Эй, Вону. — Джонхан замирает, не успевая ступить за дверь, и тепло улыбается Вону. — В последнее время ты выглядишь намного лучше, ты заметил? — Лучше? В каком плане? — Ты выглядишь намного… беззаботнее. Счастливее. Вону не имел представления о переменах в собственном поведении. — Это… так? — Ты намного больше улыбаешься. — Джонхан пожимает плечами. — Думаю, мы оба понимаем, благодаря кому это. Прежде чем Вону успевает что-нибудь сказать, Джонхан покидает кафе, и Вону смотрит на его удаляющуюся спину с еле очевидным ощущением в груди и с единственным именем в голове. — Почему ты снова улыбаешься? — спрашивает Джису с приподнятой бровью, когда мгновением позже Вону присоединяется к нему за кассой. — Я не улыбаюсь, — отрицает Вону, но улыбка задерживается на его лице, а мягкий стук задерживается в его груди. Прошло уже больше двух недель с тех пор, как они поведали обо всём друзьям, и Вону ещё предстоит рассказать Чану о том, что он всё это время ему врал. Он решает заняться этим до первого официального свидания с Мингю, чтобы он мог заверить Мингю, что отныне его не пугает осведомлённость людей о них, и потому что он хочет приняться за попытки почаще встречаться лицом к лицу со своими страхами. А честно признаваться людям в собственных мыслях и чувствах — это, должно быть, одна из вещей, что Вону боится сильнее всего на свете. Они смотрят фильм ужасов, Чан кладёт попкорн куда угодно, кроме своего рта, и Вону думает, что между ними и без того всё не особо хорошо, так что он может просто поскорее покончить с этим. — Я сегодня болтал с мамой, — заявляет Чан, вместе с тем как Вону открывает рот, чтобы рассказать ему. Вону обратно закрывает его и с добрую минуту глядит на демона на экране, прежде чем подаёт голос. — Как она? Чан поворачивается к нему. — Она в порядке. Она говорит, что приедет на мою выпускную церемонию. — Это хорошо. — Вону кивает, ясно различая осуждение в глазах брата. — Она спросила, не злишься ли ты на неё, — бормочет Чан. — Ей кажется, что злишься. — С чего она взяла? — Вону вздыхает, уставая даже до того, как беседа успевает начаться. — Ты знаешь её. — Чан хмурится. — Когда ты становишься таким… ну, отчуждённым, она думает, что дело в ней. Она винит себя, и это не помогает. Это вызывает у неё панические атаки. Вону продолжает смотреть на своего брата с отсутствующим видом, не до конца понимая, что ему делать с этой информацией. — Из твоих уст это звучит так, будто её рецидив случился из-за меня. Чан пожимает плечами. — Нет, но ты мог бы приложить чуть больше усилий, чтобы помочь. Ей кажется, что ты начинаешь винить её за… — он говорит осторожно, словно ступает по тонкому льду, — за вещи, через которые ты прошёл— — Я не виню её, — резко перебивает его Вону, сжимая челюсть. Почему все считают, что Вону страдает из-за своего прошлого? Почему, блин, никто просто не спросит, как он себя чувствует, вместо того чтобы относиться к этой теме так, точно её требуется избегать, а иначе Вону развалится на кусочки? Он не тикающая бомба. — Я никогда не винил её. Вы, ребята, продолжаете так думать. — Ты не умрёшь, если позвонишь ей. Она наша мама. Когда ты в последний раз говорил с ней? Это было ночью после того, как Вону и Сунён ввязались в ту драку. Они то и дело обмениваются сообщениями, однако нет, Вону не трудится звонить ей. — Я не мастер болтать. — Вону пожимает плечами. Это не ложь, но это не вся правда. Он не хочет говорить с ней. Потому что у него всё отлично, теперь в нём меньше от ходячего недоразумения, и у него есть кое-какой контроль над собственной жизнью и собственными эмоциями. Он отлично себя чувствует, и ему пока не хочется, чтобы это кончилось. Это бы потянуло его вниз вслед за ней, как и всегда. Её депрессия. Кроме того, он в курсе, что его маме становится хуже после разговоров с Вону. Он случайно услышал, как она однажды рассказала об этом его отцу. И Вону никогда не утверждал, что он хороший сын. Это по части Чана. — Иногда мне интересно, действительно ли ты тут хён, — мямлит себе под нос Чан. Вону тут же напрягается из-за слов брата. Чан открывает рот в изумлении, качая головой. — Прости, хён, я не серьёзно— — Ага, ты серьёзно. — Вону садится на диване и откидывает одеяло на спинку. — Я позвоню ей завтра. Чан мрачнеет. — Хён, пожалуйста— — Я соврал, — прерывает его Вону, вставая. Он делает глубокий вдох, прежде чем признаётся: — Мне нравится Мингю. Не просто как друг. Чан хлопает ресницами, округляя глаза. — Вы… — Мы не… мы не встречаемся, но я решил, что ты должен быть в курсе. — Он покидает комнату, и он слегка морщится, потому что чановы слова ранили его глубже, чем он готов признать. Он принимает холодный душ и отвечает Сунёну, который ранее пригласил его к себе, и Мингю отправляет ему сэлфи с фильтром с зайчиком, когда он в пути, и от этого его сердцу почему-то лишь больнее. Сунён с громким воем роняет отвёртку, падая на спину и также стукаясь о землю. — Почему я такой отстой в этом деле? — Ты во всём отстой. — Вону сосредоточен на чтении инструкции для кофейного столика, который они купили в гостиную Сунёна после того, как предыдущий сломался. Сунён по-прежнему отказывается рассказать Вону, как это случилось, и Вону пытается придумать способы выведать это у своего лучшего друга. Он мог бы пригрозить тем, что поделится с Юна постыдными историями о нём, но фишка в том, что Сунён не из тех, кого легко застыдить. Чёрт возьми, он наверняка гордится всеми тупыми решениями, которые принял в прошлом. — Как ты здесь вообще оказался? — спрашивает Сунён, садясь на полу. — Ты сначала не согласился. Вону пожимает плечами и прикладывает первую пару ножек к низу столика, где им и место, судя по инструкции. — Ты разве не рад, что я здесь? Ты никуда без меня. — В отличие от этого куска дерьма*. — Сунён поднимает винтик, с которым он никак не разберётся последние десять минут, и бросает его на другую сторону комнаты. — Чувак, он нам ещё понадобится. Иди подними его. Сунён закатывает глаза и отправляется на его поиски. — Серьёзно, Вон. Всё нормально? — Да, конечно. — Окей, дружище, это конечно не прозвучало нормально. — Сунён роняет винтик на колено Вону, прежде чем садится рядом с ним. — Проблемы в раю? — Это не имеет никакого отношения к Мингю. — С чего ты взял, что я говорю о Мингю? Вону переводит на него свирепый взгляд, борясь с желанием стереть эту тупую ухмылку с лица лучшего друга. — Тогда, значит, что-то случилось с твоей мамой? — Сунён снова серьёзнеет. — Дело в Чане. — Вону пожимает плечами и принимается крепить первую ножку к её законному месту. — В последнее время мы не особо ладим. Я не знаю. — А что так? Этот ребёнок обожает тебя. — Слушай, ничего страшного. Это глупо. Давай не будем это обсуждать. — М-м, нет. Давай обсудим это. — Сунён выхватывает отвёртку из вонуевых пальцев и приподнимает брови. — Я ноюсь тебе о проблемах в своих отношениях последние две недели, но ты ни разу не поведал мне ничего ни о Мингю, ни о чём-либо ещё. Просто расскажи. Я хочу помочь. Вону долгое время молчит, прежде чем наконец подаёт голос. — По-моему, он разочарован. Либо он считает… что мне плевать на мою семью. На маму. Я уже давно с ней не болтал. — Почему? — Потому что… — Он пожимает плечами, чувствуя себя дерьмово, произнося это вслух. — Пока что всё хорошо, но я просто… Мне становится паршиво после каждого разговора с ней. Я блядский мудила, я в курсе, но я ненавижу звонить ей и слушать, как она врёт мне о том, что поправляется. Она не поправляется. Она начинает плакать всякий раз, как слышит мой голос. Сунён поджимает губы и наклоняет голову. — Вон, ты не мудила, ясно? На тебя свалилось много всякого дерьма из-за неё… — Он замолкает, округляя глаза. — То есть, блять, не из-за неё, а из-за всей ситуации в целом. Это был пиздец. Это пиздануло по тебе. Ты должен прекратить винить себя. — Маму мучают неконтролируемые панические атаки каждый раз, как она думает об этом, — говорит Вону. — Она не была бы такой, если бы я не родился. Нет, Сунён, не пытайся, блять, меня переубедить, — поспешно выдаёт Вону, когда его лучший друг пытается высказаться. — Если бы я не родился, она была бы здорова, и она жила бы славной жизнью, вместо того чтобы разваливаться на сраные кусочки. — Эй, чувак… не говори так, — подрагивающим голосом бормочет Сунён. — Да, может, если бы всего этого не произошло, она бы не была в депрессии, но ты спрашивал её, что она чувствует? Я уверен, она бы согласилась и на что-то похуже депрессии, если бы это значило, что ты будешь её сыном. — Кому нужен такой сын как я? — Вону обратно поднимает отвёртку. — Она поправится, если я буду держаться подальше. — Вон, да ладно тебе, не говори так. — Проехали. — Вону— — Хватит! — Рука Вону соскальзывает, и он едва не вонзает отвёртку себе в ладонь. — Пожалуйста, хватит. Я всё сказал. Я буду в порядке. Сунён хлопает ресницами и медленно берёт инструкцию, играясь со страничками. — Что бы ты ни говорил, я рад, что ты родился. Ты неспроста мой лучший друг. Ты потрясающий, и я не пожелал бы иметь никого другого рядом с собой. Окей. Я закончил, пожалуйста, не бей меня. Вону прекращает крутить отвёртку, ощущая, как кое-какая злость отпускает его. Он поднимает глаза на Сунёна и тотчас наполняется чувством вины за то, что накинулся на него. — Ты тоже мой лучший друг. — Бля, — Сунён пару раз моргает, — ситуация приняла слишком серьёзный оборот. — Ты плачешь? — Заткнись, блин. Вону смеётся и уклоняется от инструкции, которой в него бросается Сунён. — Я никому не расскажу. — Давай закончим это, пока Юна не пришла. Человеческий мозг — удивительная штука. Потому что как только наступает тот самый день, день его первого «свидания» с Мингю, Вону волнуется сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь. За исключением трёх секунд перед тем, как Вону поцеловал Мингю на глазах у всех. Это ужасно глупо, Вону гулял с Мингю столько раз, что не должен бы больше так тревожиться из-за этого, но того факта, что на этот раз они гуляют, прекрасно понимая, что это свидание, достаточно, чтобы вонуево сознание перешло в режим нервного срыва. — Это просто Мингю, — бормочет Вону, уставившись на собственное бледное отражение в зеркале ванной комнаты. Он опускает взгляд на контейнер для контактных линз, а затем на свои очки в тонкой оправе рядом с ним, а затем, вместо того чтобы выбрать линзы, как он обычно делает, когда знает, что собирается увидеться с Мингю, он берёт очки. Он притворяется, будто делает это не для Мингю. Притворяется, будто не хочет сделать Мингю счастливым, надев их, и уверяет себя в том, что делает это, так как в последнее время его глаза все иссушились и стали чувствительными из-за постоянного пользования линзами. Может, Джонхан и не понял, за каким чёртом Вону выбрал старый, повидавший виды книжный магазин для их первого свидания. И да, в этом есть смысл, Вону понимает; там ни капельки не романтично, особо не поболтаешь и пахнет древними книгами и плесенью. Именно поэтому Вону переживал о том, чтобы пригласить туда Мингю. Мингю однажды рассказал ему, что он не прочитал ни одну реальную книгу за всю свою жизнь. Единственными экземплярами, которые он прочитал, были его учебники или те, которые их заставляли читать в школе, и даже их он либо просто просматривал, либо находил в интернете их содержание. Так что Мингю не особо нравятся книги, и может быть, пригласить его в сраную библиотеку — одна из худших идей в жизни Вону. Но для Вону это нечто вроде убежища. А это свидание с Мингю пугает его. Очень. Он подумал, что если они пойдут в место, где ему комфортно, то это утихомирит его тревогу по поводу всей этой ситуации. Книжный магазинчик как барбекю-ресторан, куда они ходили пару недель назад; крохотное местечко, едва заметное для людей, которые не знают о сущестовании этого магазинчика. Он немного похож на рабочее место Мингю; внутри темно, но темно в тёплом смысле, и даже если магазинчик забит цепочками рядов, полных книжных полок, а также столами, предназначенными для того, чтобы люди учились или читали, он вдохновляет в тысячу раз сильнее публичных библиотек в их университетах. Здесь были написаны лучшие домашние задания Вону, а те, что с треском провалились, были написаны рядом с шумным студентом с медицинского, который клеил свои жвачки под столом, думая, что никто не видит. Вону видел, и он осуждал его, однако это именно из-за него он принялся за поиски другого места для учёбы, так что, может, он должен быть благодарен за его нахальство. Мингю уже на месте, когда Вону прибывает, и от одного вида его спины, широких плеч и длинных ног сердце Вону ускоряет ритм, а его желудок делает дурацкие сальто. Он делает глубокий вдох и подходит к нему, стуча по его плечу, чтобы он обернулся. Мингю оборачивается, с секунду выглядя растерянно, но затем черты его лица смягчаются. Они растекаются в теплейшую улыбку, какой когда-либо одаривали Вону, и ему требуется немало усилий, чтобы не сделать что-нибудь глупое, как, например, расплакаться. — Ты долго ждёшь? — спрашивает Вону, ощущая на лице лёгкий румянец, оттого что Мингю никак не прекратит улыбаться ему. — Нет, я только приехал, — заверяет его Мингю. Он прикусывает нижнюю губу, походя на взбудораженного школьничка. — Ты отлично выглядишь. Это заявление застаёт Вону врасплох, потому что это не правда, и он собирается сказать об этом Мингю, однако потом он вспоминает, что они на свидании и что это наверняка нормально говорить своей паре, когда видишь её. — Спасибо, — отвечает он, — ты тоже. — Ты снова надел очки. — Мингю указывает на них, и его глаза блестят озорством. — Ради меня? Вону усмехается и проталкивается мимо него, открывая дверь. — У меня болели глаза. Не льсти себе. Позади него Мингю хихикает и следует за ним в книжный магазинчик. Вону здоровается с женщиной у стойки регистрации, и она здоровается с ним в ответ с тёплой улыбкой, и та становится шире, как только она видит Мингю, который тащится за Вону как щеночек. — Я не чувствую себя здесь в своей тарелке, — шепчет Мингю, и Вону не удаётся сдержать улыбку, расцветающую на его лице, когда он замечает, что Мингю схватился за край вонуевой футболки, словно он может потеряться, если отпустит. — Почему? — Потому что это место для тех, кто ценит книги. — Мингю вздыхает. — А я не ценю. И мне кажется, книги знают. Они осуждают меня. Вону с облегчением находит своё обычное место свободным; в самой глубине магазинчика, за последней книжной полкой стоят диван и кофейный столик. Большинство людей для учёбы предпочитают столы повыше и реальные стулья, однако после слишком долгого сидения в одной позе у Вону начинает болеть спина, так что он чаще всего располагается с ноутбуком на коленях и закинув ноги на кофейный столик, что, наверное, не очень прилично, но никто не заглядывает в глубь магазина, и никто пока не стал свидетелем его криминальной деятельности. — Это книги, Мингю. — Вону подвигается на диване, чтобы Мингю смог сесть рядом с ним. — У них нет чувств. — Эй, не так громко, — шикает на него Мингю. — Они могут услышать тебя. Вону качает головой, пытаясь не подарить Мингю удовольствие от того, что он заставил его смеяться. Мингю поворачивается на диване, лицом к Вону, а они и без того сидят достаточно близко, поэтому когда Вону медленно поворачивается, отзеркаливая чужие действия, их колени соприкасаются. Оказывается, Мингю пронёс еду, несмотря на то что в книжном магазинчике это запрещено, но как Вону и говорил, никто никогда не заглядывает в глубь, так что они кушают, а женщина у стойки регистрации остаётся в неведении. И пока они едят шоколад и болтают об учёбе и о том, как дядюшка закидывает Мингю таким количеством работы, что одному человеку с ней не справиться, Вону внезапно понимает, что почти ничего не знает о семье Мингю. Единственное, что он знает — это что у Мингю есть младшая сестра и что у них две собаки и что у него очень любящая и заботливая семья (и именно поэтому Мингю так привязан ко всем её членам). — Ты бы рассказал мне побольше о своей семье, если бы я попросил? — интересуется Вону, в то время как Мингю набивает рот мальтизерс. — О моей семье? Вону пожимает плечами, ему становится неудобно, что он спросил. — То есть… только если ты хочешь этого. Мингю жуёт шоколад, на его лице появляется странное выражение, и как только он заглатывает еду, он тянет руку в свою сумку и достаёт из неё телефон. Он подвигается ближе, так что их дыхание переплетается, и Вону тотчас чувствует тепло, которое излучает мингюево тело. Это хорошее описание для Мингю. Тёплый. Он тёплый человек — и снаружи, и внутри. — Не бойся спрашивать у меня о подобных вещах. — Мингю поднимает на него взор. — Я счастлив, когда ты хочешь узнать обо мне что-нибудь. — Ты счастлив? — Вону встречается с ним глазами, и на секунду ему кажется, что Мингю, судя по его взгляду, его поцелует, но он не целует. Вместо этого он кивает и смотрит обратно в телефон. И Вону делает вид, будто это его не разочаровывает. — Мои родители, — заявляет он и поворачивает телефон, показывая снимок с двумя людьми среднего возраста. У женщины доброе лицо, мягкие глаза и аккуратный нос. Отец же мог бы сойти за повзрослевшего на двадцать лет Мингю. Он рассказывает об этом Мингю, и тот смеётся. — Я вечно это слышу. Ты должен увидеть наши детские фотографии, мы выглядим как один человек. — У тебя красивая мама, — говорит Вону, и он вспоминает свою беседу с Чаном и думает о своей собственной маме, и он думает о том, что в последнее время не может решить, кто из них бóльшее разочарование (он — как сын, или она — как неудавшаяся мама). Для пущего эффекта он представляет, каково было бы иметь такую маму как у Мингю. Сильную женщину, которая всегда рядом, и он тут же едва не плачет из-за того, что вообще подумал об этом. — Это правда, — хмыкает Мингю, и когда Вону поднимает взгляд с экрана телефона, он различает любовь в мингюевых глазах, и от этого у него болит сердце, потому что, ему кажется, он никогда не смотрел на свою маму с такими эмоциями. — Она из тех мам, которые сидят дома. По крайней мере сейчас. У них с папой свой магазин тортов. Когда я был маленьким, я каждый день ел торты. — Могу поспорить, ты был пухленьким ребёнком. — Чёрт побери, да. — Мингю немного взволнованно смеётся. — Я был жертвой издевательств вплоть до старшей школы. — Погоди, — улыбка Вону дрогает, — ты серьёзно? Мингю пожимает плечами. — Ты же знаешь, какими бывают дети. И я был очень лёгкой мишенью. Я никогда не давал отпора. — Ты должен был. — Вону злится от одной мысли об этом, тем более что он отлично знаком с подобным благодаря Чану, над которым тоже раньше издевались. — Я бы боролся с ними. — Я в этом не сомневаюсь. — Мингю смеётся после того, как мгновение просто таращится на Вону. — Юна рассказала мне о том, как ты избил тех парнишек той ночью. — Мне надрали задницу, Мингю. — Вону фыркает. — Это было жалко. — Ага… Я всё ещё хочу оторвать им за это яйца. Вону вспоминает ту ночь, когда Мингю пришёл проведать его, и что уже тогда Вону очень сильно нравился Мингю и что он совсем не ожидал добиться всего этого за несколько месяцев. Вону внезапно выдаёт, и его лицо словно выжигает само солнце: — В тот день. Когда ты… когда ты пришёл ко мне. Думаю, именно тогда… то есть— тогда я осознал, что чувствую к тебе нечто особенное. Мингю открывает рот и закрывает его ещё несколько раз, прежде чем подаёт голос. — Я так давно тебе нравлюсь? — Да. — Но ты был таким— ты всё время отталкивал меня. Все вокруг советовали мне сдаться, потому что казалось, что ты меня ненавидишь. Вону пожимает плечами. — Я был напуган, и отталкивать тебя было легче, чем… Я не знаю. Смириться с чувствами. — Ты и правда заставил меня помучиться. — Мингю хмурится. — Никто никогда так со мной не поступал. Вону не в курсе, что ему сказать, и он не уверен, злится ли Мингю и должен ли Вону извиниться. — Но всё в порядке, — заверяет Мингю, прежде чем Вону успевает открыть рот. — Мне никто никогда не нравился так же сильно, как ты. Так что это того стоило. — Как ты так просто говоришь подобные вещи? — удаётся спросить Вону, несмотря на тёплое ощущение, растекающееся по его телу. — Ты имеешь в виду, что я честный? — Я имею в виду… что ты очень прямолинейный. Разве тебе, ну, не страшно, что люди используют это против тебя? Мингю качает головой. — Я лучше дам тебе понять, что я чувствую к тебе, вместо того чтобы жалеть о том, что не сделал этого, — он замолкает и суёт очередной шоколадный шарик себе в рот. — Я считаю, нужно всегда говорить людям, что ты к ним чувствуешь. Если держать это в тайне, то не выйдет ничего хорошего. Вону слабо улыбается ему и кивает, заверяя, что будет иметь это в виду, и он в курсе, что Мингю прав, однако он также в курсе, что никогда не будет способен открываться другим людям так же легко, как это делает Мингю. — Что насчёт твоей сестры? — Вону меняет тему. — Ты часто упоминаешь её, но я мало что о ней знаю. Мингю облизывает губы и спустя мгновение нерешительности проводит по экрану вправо, являя миру фотографию, где он прижимает к своему боку маленькую девочку. Создаётся ощущение, будто она еле дышит в его объятиях, однако она смеётся, а мингюевы глаза превратились в маленькие полумесяцы от того, как широко он улыбается. Но не это привлекает внимание Вону. Это волосы девочки. Или… их отсутствие. Вону чувствует, как его сердце уходит в пятки, самые ужасные мысли заполняют его сознание, и он даже не может обратно посмотреть на Мингю. — Она… — начинает он, но он не представляет, что сказать. — Она, что— — Оу. — Мингю поспешно качает головой, кидая на Вону обеспокоенный взгляд. — Не волнуйся, она не. — Не что? — Она не больна. — Мингю нервно хихикает. — То есть, у неё нет рака. Слава богу. — О боже. — Вону закрывает глаза. — Я подумал… — Прости. — Мингю внезапно касается его щеки, и это нежное, мимолётное прикосновение. — Я должен был сразу тебе сказать. — Так… То есть, её волосы… — Вону не знает, как задать вопрос, чтобы это не прозвучало грубо или невоспитанно. Ему на самом деле просто интересно, почему у неё нет волос. Мингю фыркает и качает головой. — Не спрашивай меня. Однажды на Рождество я приехал домой, а она была лысой. Сказала что-то о расширении прав и возможностей девочек и о том, как хочет доказать, что девочкам не нужны длинные волосы, чтобы быть красивыми, и всё в таком духе. — Напомни-ка, сколько ей лет? — Вону улыбается. — Ей двенадцать, — невозмутимо отвечает Мингю. — То есть, наверное, это хорошо, что она так увлечена этим, но в последнее время ей так много всего интересно. Она стала веганом в девять лет. Девять. У моей мамы чуть не случился сердечный приступ. Вону смеётся над мингюевой озадаченностью. — Похоже, с ней… нелегко. — О, поверь мне, это правда. Какой бы человек ни решил жениться на ней, он должен будет сделать это на свой страх и риск. — Мингю вздыхает. — То есть… она замечательная. По-своему. Ты бы точно ей понравился. — Думаю, я могу оказаться слишком скучным для неё. — Нет, ей нравятся хорошие люди. Люди с добрым сердцем. — Мингю подталкивает вонуево колено собственным. — Как ты. Вону бы тотчас это заотрицал, однако что-то в тоне Мингю не так, и Вону не знает почему, но ему кажется, что это как-то связано с тем, каким подавленным в последнее время выглядит Мингю (например, в глубине магазина, когда он попросил Вону обнять его). — Мингю… с твоей семьёй всё в порядке? — спрашивает Вону; слегка неуверенно, потому что он может ошибаться. — Они все в порядке, верно? — Да, с ними всё нормально, — заверяет его Мингю. — Но хватит о них. — Почему? — Вону хмурится. — Что-то определённо не так. — М-м, давай не будем говорить о плохом на нашем первом свидании. — Но тебе грустно. — Вону сглатывает. — Я вижу. — Мне не грустно. Мне не бывает грустно рядом с тобой, хён. — Мингю наклоняет голову таким очаровательным образом, что Вону едва не покупается на то, как ненавязчиво он пытается поменять тему. Мингю замечает, как тяжелеет взгляд Вону, и выпускает очередной вздох. — Слушай, я обещаю, что расскажу тебе об этом в другой раз. Я не могу поделиться этим, не превратив всё в драму, а мне за последнее время хватило этого с лихвой. — Обещаешь? — Ну конечно. — Мингю улыбается. — Не смотри на меня так. Моя семья тут не причём, просто жизнь — та ещё стерва. Оу, Вону отлично знаком с этим чувством. — Хорошо… но дай мне знать, если я могу сделать для тебя что-нибудь. — Ты мог бы просто пойти со мной на второе свидание после сегодняшнего? Мингю звучит по-настоящему взволнованно, и Вону кивает. — Ну конечно. — Ну… конечно. — Ага. — А? — Мингю нервно сглатывает. — Ты что, шутишь? П-почему ты так легко мне ответил? — Ну, ты мне нравишься. С кем ещё я должен хотеть пойти на свидание? Мингю хлопает ресницами, и Вону ясно различает, как его уши начинают краснеть. Он издаёт странный звук и прячет лицо в вонуевом плече, смущённо ёрзая, так что Вону едва не падает. Он понятия не имеет, какого чёрта только что случилось с Мингю, однако ему требуется почти целая минута, чтобы оттолкнуть его, и ещё две минуты требуется лицу Мингю, чтобы перестать походить на перезрелый помидор. Он спрашивает об этом Мингю, но Мингю притворяется, будто ничего не было, поэтому Вону нехотя забивает на это как на очередную странность Мингю, такую же, как когда он накинулся на Вону с объятием, пока они читали комиксы в его комнате. — Знаешь, — начинает Мингю, после того как они доедают целую пачку мальтизерс и он достаёт из ниоткуда целую пачку чупа-чупсов, позволяя Вону выбрать один и по-дурацки ухмыляясь, стоит Вону, как и ожидалось, потянуться к арбузному, — когда в кинотеатре ты разозлился на меня, и ты сказал, что я пытаюсь добиться тебя… Вону кивает с леденцом во рту. — Да? — Ты был… вроде как прав насчёт этого. Насчёт того, что мне казалось, будто ты одумаешься. Того, что мне казалось, будто я смогу тебя завоевать. — Мингю качает головой, прежде чем Вону успевает отреагировать на его слова. — По крайней мере так я себя чувствовал, когда ты только отказал мне. Но потом я получше познакомился с тобой, и я осознал, что не хочу тебя завоёвывать, я как бы просто… я надеялся, что однажды ты ответишь на мои чувства взаимностью. И я понимаю, что я почти всё время вёл себя как мудила, ну там, дразнил тебя и всё такое, совсем как младшеклассник. Так что, наверное, сейчас я пытаюсь, типа, извиниться. Вону хихикает. — Иногда ты и правда раздражал меня. — Ага. — Мингю потирает заднюю часть своей шеи, выглядя так, словно он старается не ёжиться от воспоминаний, поэтому Вону решает — раз уж это их первое свидание и раз уж ему ужасно хочется хоть раз сделать Мингю счастливым — помочь ему. — Но ты также был… очень милым, — мямлит он, уставившись на свои колени, — и привлекательным. В каком-то смысле. — Привлекательным, говоришь? — ухмыляется Мингю, и Вону тянется к нему, чтобы ущипнуть за мышцу между плечом и шеей, заставляя того закорчиться от боли. — Каждый раз, как я пытаюсь сделать тебе комплимент, ты тут же вынуждаешь меня пожалеть об этом. — Прости. Я просто волнуюсь. — Волнуешься? — Потому что это наше первое свидание. И я не хочу его испортить. Вону кидает на него любопытный взгляд, удивлённый мингюевыми словами. — Ты же был на куче свиданий до этого, верно? Нет нужды волноваться. Это всего лишь я. Мингю вздыхает, и он осторожно касается его руки своей, и они принимаются играться с кончиками пальцев друг друга, как они делали уже много раз. И это по-прежнему слишком интимно, потому что это Ким Мингю, и он касается Вону, так как он хочет его касаться, и это всё ещё посылает дрожь вдоль его предплечий. — Хён, ты действительно не понимаешь, да? Вону не понимает. И может быть, он не горит желанием понимать это, ведь, кажется, смысл, который кроётся в мингюевых словах, намного глубже обычного влечения или ребяческого восхищения. — У тебя пухлые пальцы. — Вону не знает, что сказать или как поменять тему, поэтому он останавливает выбор на оскорблении; это даже не правда: пальцы Мингю такие же красивые, как и всё его существо. От маленькой родинки на щеке до шрама на шее и до кривоватых передних зубов. Называется, попытался сделать Мингю счастливым. Мингю хлопает ресницами, а затем он надувает губы, и Вону готов поклясться, что чувствует, как сердце набухает у него в груди, пульсируя и крича на Вону, чтобы тот открыл глаза, потому что человек перед ним — единственный в своём роде. Вону прижимает свой чупа-чупс ко рту Мингю, чтобы тот перестал дуться, и это срабатывает. Мингю облизывает губы и подмигивает ему. — У нас только что был непрямой поцелуй. — Иногда мне кажется, что ты десятилетний мальчик, запертый в теле взрослого парня. — Ага, я тоже об этом беспокоюсь. — Глаза Мингю следят ниже, застревая на вонуевых губах. — Мне интересно… Он ждёт, пока Мингю продолжит, но тот не продолжает. — Тебе интересно? — Какой вкус у тандема яблока и арбуза. Вону озадаченно хмурится и снова прижимает свой леденец ко рту Мингю. — Тогда облизни оба. — Боже… — Мингю улыбается и аккуратно опускает вонуеву руку, вместо этого направляя её обратно к его собственному рту. — Я не это имел в виду. — Я не догоняю. Мингю выглядит так, словно хочет либо рассмеяться, либо расплакаться, однако ему не удаётся заняться ни тем, ни другим, потому что он подвигается, и пачка чупа-чупсов на его коленях валится на пол. Они перекатываются по полу, и это звучит слишком, блин, громко в абсолютно тихом магазинчике. — Мингю… — еле слышно шикает Вону, когда Мингю хватает пачку и шуршит ей, совершенно ни о чём не заботясь. — Нас выгонят. — Расслабься, нас не выгонят. Их действительно выгоняют. — Хён, да ладно тебе, это было забавно. — Мингю вздыхает и пытается вынудить Вону остановиться. — Знаешь, если бы я не нравился ей так сильно, мне бы запретили туда входить, — говорит Вону. — Ну, этого же не случилось, верно? — Мингю пожимает плечами. — И в смысле ты ей нравишься? Вону хмурится из-за выражения мингюева лица. Тот словно несчастный ребёнок. — О чём ты подумал? Мингю, ей лет сорок. — И что? — пыхтит Мингю. — Это меня ни капельки не успокаивает. Мне тоже нравятся женщины постарше. — Оу, вот, значит, как? — Ага. — Ну, тогда тебе, наверное, стоит провериться у окулиста. Я не женщина, и мне далеко не сорок лет. — Просто ты исключение. Я не против твоей моложавости. Или твоего пениса. — Не говори о моём пенисе. — Э-э, да. Прости. — Мингю прочищает горло. — Но я реально не хотел, чтобы нас выгнали. Вону вздыхает. Не то чтобы он вообще особо злился. Было забавно наблюдать за тем, как Мингю едва не подрался с той женщиной за пачку чупа-чупсов. — Всё в порядке. — Ты не хочешь чего-нибудь поесть? — спрашивает Мингю. — Я заплачу. — Да, я немного проголодался, — отвечает Вону. — Но ты не будешь платить. — Почему? Я хочу заплатить. — Я старше. Я должен заплатить. — Оу, да ладно тебе, в каком веке мы живём? Просто дай мне заплатить. Я повёл себя как придурок, и я вроде как испортил наше свидание. — Ты не испортил его, Мингю. — Вону наконец сдаётся и тихонько хихикает. — Это было забавно. — Оу, окей. Отлично. В конце концов Мингю платит за их ужин, и когда Вону пытается протестовать, он говорит Вону, что тот может заплатить на их следующем свидании. Они сидят в довольно популярном курином ресторане, и кругом одна молодёжь, среди которой Вону узнаёт нескольких ребят со своих занятий, и они кидают на них любопытные взгляды, но на этом всё. Ничего серьёзного не происходит. Просто два парня, кушающие вместе; по крайней мере так это, должно быть, выглядит со стороны. — Знаешь, насчёт того, что ты до этого сказал, — говорит Вону, вращая между пальцев куриное крылышко, — о том, что тебе нравятся женщины постарше… То есть. Гм. — Просто скажи это. — На нижнюю губу Мингю попало немного соуса, и Вону тотчас отвлекается на розовый язычок, высунутый, чтобы слизать его. — Ты упоминал только бывших девушек. И с тех пор как я встретил тебя, я видел тебя флиртующим исключительно с девушками. — Вону пожимает плечами. — Мне было интересно, неужели я, типа, единственный парень, с которым ты… ну, ты понимаешь. Мингю сомневается, прежде чем отвечает. — Я не уверен, что тебе понравится мой ответ. — Оу. — То есть. Ты же в курсе, что я не был особо… консервативным, верно? Вону кивает и ковыряет куриное крылышко, не встречаясь взглядом с Мингю. — Я спал с несколькими парнями, — говорит Мингю, — но я никогда раньше не испытывал романтических чувств ни к одному парню. — В его глазах мелькает тень, однако она исчезает так же быстро, как появилась. — Ну, пока я не встретил тебя. — Значит, только девушки? Мингю нерешительно кивает, и Вону замечает, как его кадык дёргается сверху вниз. — Это плохо? — Нет. Конечно же нет… — Вону поспешно качает головой. — Мне было просто любопытно. — Хён, — вздыхает Мингю, — это не значит, что я предпочитаю девушек или ещё что в таком духе, ясно? Не знаю, помнишь ли ты, но в ночь нашей встречи я сказал тебе, что мне плевать на гендер человека. И я не шутил. Если бы кто-то взял твою личность и пересадил в женское тело, ты нравился бы мне точно так же. — Это было очень поэтично, — посмеивается Вону после секунды сомнений. — Я пытаюсь. — Мингю снова облизывает губы и спустя мгновение тишины, в течение которого они смотрят друг другу в глаза, добавляет: — Я бы никогда тебя не подвёл. Мингю настаивает на том, чтобы проводить Вону до дома, несмотря на то, как это нелепо. Он хочет правильно завершить свидание, а Вону не знает, чего он хочет: врезать ему за его чрезмерную слащавость или целовать его до тех пор, пока Мингю напрочь не забудет про свою дурацкую идею. — Какие планы на завтра? — спрашивает Вону, пока они спускаются по тротуару, ведущему к вонуевой квартире. Он глубже кутается в куртку; сегодня очень холодно, и он уже наругал Мингю за то, что тот надел лишь тонкий свитер, и сказал ему, что он так заболеет, но Мингю просто отмахнулся. — Я должен закончить домашку, — немного подумав, отвечает Мингю. — И нам с Хао надо снова заняться нашим делом. А у тебя что? — Я должен начать писать свою короткую историю… — он замолкает, только сейчас понимая, что сказал Мингю. — Какое ещё ваше дело? — Знаешь, то самое, где мы превращаемся в Мстителей и навещаем того фермера. — Мингю, — Вону останавливается, — ты серьёзно? Вы всё ещё занимаетесь этим? Мингю фыркает и кидает на него озадаченный взгляд. — Я же говорил, что мы делаем это каждую неделю. — Ну так перестаньте, — злится Вону. — Это пиздец как опасно. Из-за всех этих недавних грабежей фермерам позволено стрелять в любого, кто проникает на их территорию без разрешения. — Хён, расслабься, мы не беспечны. Этот мужик даже не в курсе, что его обкрадывают, — пытается успокоить его Мингю. — Прекратите это. — Вону пожимает плечами. — Вы можете пораниться. — Мы не поранимся, — заверяет Мингю. — Мы делаем это уже несколько месяцев, но ничего не произошло. И не произойдёт. — Именно так все и говорят перед тем, как что-то действительно происходит. — Вону закатывает глаза. — Просто будь осторожен, ладно? — Конечно. — Мингю улыбается ему, и Вону раздражает то, как легко это заставляет его злость раствориться в воздухе. Они добираются до квартиры Вону, и Мингю смотрит на него с выжиданием. Вону вздыхает и начинает наклоняться, однако Мингю останавливает его. — Воу, что это ты делаешь? — Я думал, ты хочешь— — Я не целуюсь на первом свидании. — О боже мой, — тихонько бормочет Вону, желая зайти внутрь и хлопнуть дверью перед носом Мингю. Мингю улыбается. — Знаешь, это было здорово. Побывать где-то ещё, кроме магазинчика дядюшки. — Ага. — Вону опускает взгляд на землю. — Прости за такое долгое ожидание. — Ничего. — Мингю заставляет его обратно поднять голову. — Главное, чтобы это не было наше последнее свидание. — Оно не последнее. — Супер. — …Супер. Они пристально смотрят друг на друга в течение неловкого мгновения. — Мне не достанется поцелуй? — Ты же сказал— — В щёку. Вону хмурится, но решает хоть раз побыть милым, подаётся вперёд, чтобы поцеловать Мингю в щёку, и он должен был знать, что так всё и получится. В последний момент Мингю поворачивает лицо, и губы Вону приземляются на мингюевы вместо его щеки. Вону смеётся и отстраняется, а Мингю принимается шагать задом наперёд с глупой улыбкой на лице. — Ты придурок. — Хватит оскорблять меня на нашем первом свидании! Он в курсе, что он слишком нежно улыбается, наблюдая за тем, как Мингю уходит, и он также в курсе, что сегодня его чувства к Мингю немного переменились, и он разрывается, не понимая, хорошие это или плохие перемены. Как Вону и предсказывал, Мингю болеет. Спустя два дня после их свидания он слегает с жаром, и Минхао пишет Вону посреди вечера, прося его прийти позаботиться о нём, потому что он ведёт себя как заноза в заднице. Так Вону и поступает. — Слава богу, — вздыхает Минхао, открывая дверь и обнаруживая за ней Вону. — Я ненадолго отойду. — Он хлопает Вону по плечу и поспешно протискивается мимо него, словно он действительно ждал прибытия Вону, чтобы уйти. Или лучше сказать, сбежать. Вону заходит в комнату Мингю и не удивляется тому, что в ней царит мрак, несмотря на то что снаружи солнце ещё не село полностью. Жалюзи закрыты, и то же касается окон; в комнате душно, затхло. Он опускает свою сумку на пол и снимает с себя куртку, пробегаясь глазами по комочку под постельным бельём. Вону замечает фигурку, которую он подарил Мингю, на первом плане, в центре его коллекции, и он не ожидал, что Мингю поставит её туда, ведь у него в коллекции есть куча куда более дорогих и редких фигурок. — Вали, — вдруг недовольно требует комочек. — Но я только пришёл. Мингю замирает под одеялами, после чего он так быстро подскакивает, садясь, что едва не падает с кровати. — Хён? Что ты здесь делаешь? — Его голос также звучит странновато, как бывает, когда болит горло. От этого он звучит до жути мило, но Вону не признает это вслух. Вону ступает ближе и опускается на край кровати. Мингю и правда выглядит больным; у него стеклянный взгляд, и пот стекает вдоль его линии волос, а его щёки покраснели. — Минхао позвал меня на помощь. — Он избил меня подушкой за то, что я попросил чая, — бормочет Мингю, а затем неловко прочищает горло, когда то оказывается заложенным. — Прости. Я сейчас такой мерзкий. — Я уверен, что до этого ты уже много чего у него попросил. — Вону хихикает, представляя Минхао, теряющего терпение и нападающего с подушкой на своего соседа из-за какой-то кружки чая. — Я принёс тебе кое-что. Мингю мычит и подвигается ближе. Оголённая кожа его ног и рук вся покрылась мурашками, и когда он пытается незаметно прижаться к вонуеву боку в поисках тепла, Вону позволяет ему. — Это было необязательно. — Он словно осознаёт что-то, судя по тому, как его глаза вдруг округляются. — Тебя здесь не должно быть! Эта комната сейчас как сраная фабрика бактерий. Вону фыркает и поднимает сумку, которую оставил на полу. — Попозже мы откроём окна. И я уже говорил, что редко болею. Я не врал. — Но если ты всё-таки заболеешь, я буду чувствовать себя паршиво. — Мингю снова подвигается ближе, и Вону становится его жаль, когда он видит, как тот дрожит в комнате с достаточно тёплым воздухом. — Я не заболею, — заверяет его Вону. — Минхао сказал, что у вас нет почти ничего против жара и больного горла. — У нас сейчас туговато с деньгами. — Мингю шмыгает носом. — Я не хотел тратиться на лекарства, которыми бы воспользовался всего раз. Вону понимающе хмыкает. — Ну, Чан постоянно болеет, так что моя мама… — Вону на секунду замолкает, потому что он ещё не упоминал её прежде, но Мингю, кажется, не замечает нерешительность в его голосе. — Она буквально запихала всё содержимое их аптечки в его багаж. — Похоже, она хорошая мама, — бормочет Мингю. Он кладёт голову на плечо Вону, извиняясь и объясняя, что у него болит голова и что он устал. Вону говорит ему не извиняться, что ему разрешено класть туда свою голову, и он уже не уверен, что причина его раскрасневшегося лица только в болезни. — Ты был прав насчёт того, что я заболею, — сонно шепчет Мингю. — Надо было послушаться тебя. — Единственное, в чём тебе надо послушаться меня — это прекратить то дело с фермером. — Я не могу, хён. — Мингю улыбается, и у Вону возникает желание отодвинуться, чтобы мингюево лицо приземлилось на кровать, однако ему не хватает духу поступить так, когда он и без того совсем слабый. — Ты что-нибудь ел? — Вону поворачивается к нему, их лица разделяют жалкие дюймы, и Мингю буквально задремал на вонуевом плече. — Это нельзя принимать на голодный желудок. — Я не особо голоден. — Тебе станет лучше. Я обещаю. — Вону не знает, что на него находит, но он вытягивает руку, запуская её в мингюевы слегка вспотевшие волосы. Мингю закрывает глаза и ластится к нему, и хотя обычно он более тактильный, чем Вону, всё равно он не настолько требовательный, каким притворяется в данный момент. До сих пор это Мингю всегда заботился о Вону, а не наоборот. От вида такого беззащитного и обессиленного Мингю в Вону просыпается острое желание оберегать его. Вону готовит ему суп с оставшейся курицей, найденной в их холодильнике, и пусть это не самая вкусная вещь на свете, суп тёплый и солёный и, он надеется, поможет Мингю почувствовать себя чуть лучше. В конце концов он вынужден кормить Мингю, и он начинает понимать, почему Минхао так надоел его сосед, но в общем-то. Вону не против. Мингю прикидывается слабым и сонным, и Вону едва не заставляет его открывать рот, проталкивая внутрь суп. Но к тому моменту, как они наполовину опустошают тарелку, у Мингю словно поднимается настроение, и он не прекращает извиняться за то, что ведёт себя как младенец, особенно когда суп стекает по его подбородку и Вону приходится вытирать его. Это не так уж и плохо. Это приятно. Вону нравится заботиться о людях, тем более если это люди, которых… если это люди, о которых он заботится. Затем он даёт Мингю лекарство против жара и суёт ему в рот таблетку для горла. — Тебе легче? — спрашивает Вону через некоторое время, когда Мингю выглядит более расслабленно. Мингю кивает с закрытыми глазами. — Спасибо. Ты лучший. Вону обратно садится рядом с ним и разглядывает худи, которое на себя накинул Мингю, после того как Вону заставил его покушать на кухне, а не в кровати. Это не очень помогает ему бороться с жаром, однако Вону в курсе, что ему холодно, поэтому он забивает. — Тебе надо подстричься, — бормочет он, смотря на мингюеву чёлку, почти достигающую его нижних век. Сбритая часть его волос также больше не особо короткая. — Я знаю. — Мингю распахивает глаза и нагибается, прижимаясь горящей щекой к холодному кухонному столу. — У меня нет денег на парикмахера. Вону наклоняет голову. — Я могу подстричь тебя. Мингю хлопает ресницами, а потом принимается смеяться, останавливаясь лишь тогда, когда вспоминает о своём больном горле, натягивая на лицо мученическое выражение. — Не обижайся, хён, но мои волосы — это святое. Я не позволю простому смертному прикоснуться к ним. Даже тебе. — Даже мне? Что это значит? — Ну. Для меня ты не простой смертный. Ты, типа, красивый-косая-черта-милый-сердитый смертный, которого я должен защищать. — Я очень надеюсь, что в тебе говорят лекарства, — бормочет Вону. Мингю улыбается ему, и его зубы кажутся намного светлее обычного, но может, это потому что у него так раскраснелось лицо. — Почему ты так смутился? — Я не смутился. — Вону пинает его в ногу. — Слушай, я серьёзно. Я уже много лет стригу Чана. — Он не врёт; Вону хорош в этом. С тех пор как они поступили в университет, он и Сунёна стрижёт. — Ты не должен тратить на это столько денег. Мингю, кажется, задумывается над этим. — Но я боюсь. А вдруг получится некрасиво? — Это просто волосы. Они отрастут. — Вону вздыхает. — Но я больше не буду привлекательным, пока они не отрастут. — Мингю надувает губы. — Неправда. — Он встаёт и подаёт Мингю руку, помогая подняться. — Обещаю, что не испорчу тебе причёску. Мингю с секунду разглядывает его руку, прежде чем берёт её в свою, пусть и немного неуверенно. Вону ведёт его в ванную, и Мингю вытаскивает электробритву, явно не имея понятия, для чего нужны разные головки. — Я пользуюсь ей, только когда брею бороду, — бормочет он после того, как Вону насаживает на прибор другую головку. Он старается не засмеяться. Как будто у Мингю уже могла вырасти борода. Однако он по собственному опыту знает, как ранят гордость парня комментарии о том, что у него не так много лицевых волос, как ему хотелось бы. — Я не видел у тебя даже щетины. — И ты никогда не увидишь. — Мингю сонно потирает глаза, выглядя как ребёнок, который вот-вот уснёт. — Мы не обязаны это делать, если тебе плохо. — Не, давай просто поскорее покончим с этим. — Хорошо. — Вону указывает на ванну. — Сядь туда. Мингю кидает на него озадаченный взор. — Что? В ванну? — В противном случае тут будет страшный беспорядок. — Вону подходит к той и отодвигает в сторону шторку. — И сними свою футболку. Мингю слушается и начинает недовольно стонать тут же, как скидывает худи и футболку под ним на пол. — Мне слишком холодно. Вону поспешно поднимает на него глаза и так же быстро отводит их, едва не выронив из руки бритву. Он никогда прежде не испытывал подобного: реальное желание смотреть на чужое обнажённое тело, — но желание острое, и ему слегка кружит голову. Мингю красивый, это без вопросов, но это как-то несправедливо, что у него также от природы рельефное тело, с которым Вону не смог бы тягаться и через сотни лет. — Ты такой милашка, — фыркает Мингю и залезает в ванну, снова вздрагивая, стоит его босым ногам коснуться холодного фарфора. — Я отморожу себе яйца. Вону сглатывает, мысленно давая себе подзатыльник за то, что он так разволновался из-за кусочка обнажённой кожи. Он забирается в ванну позади Мингю и встаёт на колени, чтобы лучше видеть его голову. — Какой длины у тебя обычно волосы после стрижки? — Я не знаю. — Мингю пожимает плечами, обвивая себя руками, греясь. — Наверное, где-то дюйм? — На этот раз они, возможно, будут короче. — Вону включает бритву и проводит ей по волосам на нижней половине мингюевой головы, где их надо сбрить. Мингю мычит. — Ничего страшного. Некоторое время Вону работает в тишине, держа голову Мингю в одной позиции. Отстриженные волоски прилипают к мингюевым плечам, и он легонько вздрагивает, когда Вону смахивает их ладонью. Снаружи солнце садится, отбрасывая тени в ванной, и один лучик солнечного света бьёт Вону прямо в лицо. Он подвигается немного вперёд, чтобы тот не попадал ему на лицо, однако Мингю явно считает, что у него иные мотивы. Он оборачивается через левое плечо, ухмыляясь ему, и Вону опускает ладонь на его голову, с силой разворачивая её обратно. — Не двигайся. Мингю посмеивается, но делает, как ему велено, и Вону пытается сосредоточиться на том, чтобы не испортить Мингю причёску, а не на постоянных порывах по-дурацки улыбаться. Атмосфера удивительно спокойная. Единственный звук вокруг них — это жужжание бритвы и рандомные шмыганья носом Мингю. Он тоже ведёт себя тихо; он задаёт Вону парочку вопросов и кивает, когда Вону интересуется, в порядке ли он. Странно видеть Мингю таким. Настолько молчаливым и словно бы отстранённым. Закончив брить Мингю, Вону проводит руками по его плечам, отряхивая их, и он не может не заметить, какая у Мингю нежная кожа. Она горячая из-за его жара, но она выглядит гладкой, и мышцы под ней слегка напрягаются от вонуевых прикосновений. Он отбрасывает мысль прочь и подаётся ближе, сдувая коротенькие волоски с мингюева уха, и Мингю приподнимает плечи, принимаясь хихикать. — Что? — Мне щекотно! Вону улыбается, и у него возникает желание обвить Мингю руками, однако он сдерживается и вместо этого встаёт поменять головку бритвы, чтобы взяться за остальные волосы Мингю. Его глаза то и дело задевают шрам на задней части мингюевой шеи (это тонкая линия, но кожа там явно повреждена). Его пальцы тянутся к нему, прежде чем он успевает остановиться, и Мингю резко вздрагивает от прикосновения. — Прости. — Вону убирает руку, однако Мингю качает головой. — Всё в порядке. Просто моя шея чувствительна сзади. — Он посмеивается. — Откуда у тебя этот шрам? — Мой кузен толкнул меня, когда мы были детьми, и я наткнулся на пиздецки ржавый гвоздь. — Мингю фыркает и тянется ладонью назад, дотрагиваясь до него. — Он мерзко выглядит? Вону аккуратно отодвигает его руку, чтобы опять прикоснуться к шраму. — Нет. Он милый. — Милый? — Мингю оборачивается к нему. — Ты серьёзно? Вону вдруг ощущает себя дураком, сказав это, и он пожимает плечами, но он не сдерживается, краснея, что конечно же не остаётся без внимания Мингю. — Поцелуешь его, чтобы зажил? — Это шрам. Он не заживёт. — Вону с силой обратно разворачивает голову Мингю, а затем, поддавшись порыву, наклоняется, мягко целуя шрам несмотря на то, что он сказал. Он позволяет поцелую продлиться подольше, и мингюева кожа отзывается жаром на его губах. Мингю от его поступка непривычно затихает, и уголки вонуевых губ складываются в улыбку, как только он замечает, что у Мингю покраснели кончики ушей, как и всегда, когда он смущён. — Кстати, — бормочет Мингю спустя пять минут после того, как Вону начинает возиться с его оставшимися волосами, — у дядюшки скоро день рождения. — Правда? — Мхм. — Мингю снова вздрагивает, и если бы Вону не надо было хорошенько сосредоточиться, он бы постарался поторопиться, не желая заставлять Мингю мучиться дольше, чем требуется. — Я подумал, что надо бы купить ему чего-нибудь. Или сводить его покушать, что ли. У него ведь никого нет. Вону кивает. — Звучит отлично. — Мне кажется, это сделает его счастливым. — Уверен, что так и будет, — говорит Вону, прося Мингю не двигаться, стоит тому начать ёрзать. — Когда у него день рождения? — На следующей неделе. — Хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Он просит Мингю повернуться, заканчивая с причёской, потому что хочет взглянуть на его чёлку, чтобы проверить, ровно ли она выглядит в опущенном виде. Мингю поворачивается и вытягивает ноги, так что Вону оказывается между ними, и он по-дурацки улыбается ему, отчего сердце Вону слетает с катушек. Вону опускает его волосы, довольный тем, что его чёлка неплохо выглядит и достаёт ему только до бровей. — По-моему, смотрится нормально. — Он ерошит Мингю волосы, вытаскивая наружу редкие волоски. — Супер. — Мингю зевает. — Спасибо. — Ты не хочешь взглянуть? — Не-а. Я шутил. Я доверяю тебе, — бормочет он. Вону с секунду хлопает ресницами, прежде чем прочищает горло и кладёт бритву на столик рядом с ванной. — Ты как будто вот-вот уснёшь. — Я очень устал. — Мингю неотрывно смотрит на него, пробегаясь глазами по всему лицу Вону. — И мне холодно. — Ты можешь обратно надеть футболку. — Или ты мог бы обнять меня. — Я не обниму тебя. — Тогда я сам. И он делает это. Получается немного неуклюже, потому что им мешают ноги Вону, однако это не заставляет Мингю сбавить обороты. Вону сдаётся и обвивает руки вокруг Мингю, ощущая себя так, словно он обнимает печку. — Боже, Мингю, — шепчет он ему в плечо, проводя ладонью вверх и вниз по его тёплой коже, — ты весь горишь. — Я этого не чувствую. — Мингю вздрагивает и подвигается ближе, точно он пытается раствориться в теле Вону, чтобы снова согреться. — Это хорошо. Твоё тело старается бороться с жаром. — Хм-м. — Мингю не сильно кашляет и вжимается лицом в вонуеву шею. — У тебя холодные руки. — Прости. — Вону пытается убрать их, но Мингю ему не позволяет. — Нет, не надо. Это приятно. Он не уверен, сколько они так стоят, но спустя какое-то время Мингю начинает засыпать на его плече, так что Вону будит его и отводит его к кровати. К тому моменту, как Мингю снова крепко засыпает, на улице темнеет, а Вону нужно домой, чтобы закончить задание, которое ему надо отослать до конца недели. Он оставляет лекарство на его прикроватной тумбочке и опять проверяет его температуру. Она не такая высокая, как до этого, но он надеется, что Минхао рано или поздно вернётся домой, чтобы проконтролировать её. И пока он делает это, он замечает, как мингюев телефон загорается из-за нового сообщения, и не то чтобы он специально смотрит, но это случается, и ему кажется, что лучше бы он этого не видел. Там написано «Я скучаю по тебе». Вону не в курсе, от кого оно, потому что не прочёл имя, и он не собирается шариться в телефоне Мингю, так что он поспешно покидает комнату и старается не дать тревожной складке образоваться между его бровей. Кто знает; это могли бы быть его мама или его сестра. Должно быть, он спешит покинуть квартиру, судя по тому, что на пути наружу Вону буквально врезается в Минхао, и они едва не стукаются головами. — Оу, ты уходишь? — Он только что уснул. — Вону кивает, всё ещё не пришедший в себя из-за того глупого сообщения. — Я, э-э, оставил лекарства в его комнате. Он может выпить их утром, если к тому времени у него не спадёт температура. Но если ему не станет лучше, то ему стоит показаться врачу. Минхао кивает со странным взглядом. — Он не вёл себя как надоедливая стервочка? — Нет, он вёл себя как младенец. — Похоже на правду. — Минхао улыбается и прикусывает губу, нерешительно смотря на Вону. — Вону-хён, если ты не против, можно я задам тебе вопрос? — Эм. Да, конечно. Что такое? — Ты влюблён в Мингю? Сердце Вону пропускает удар, и он разевает рот. Вопрос застал его врасплох, и Вону понятия не имеет, как ему реагировать. — Прости, это было… — Минхао вздыхает. — Я не это имел в виду. Слушай, Мингю не просто мой сожитель. Он мой лучший друг. Я бы реально пропал, если бы он не помогал мне ориентироваться и учить язык. — Он кидает на Вону очередной свой странный взор. — Ты ему очень нравишься. Я видел Мингю с другими людьми, и он ни с кем из них не вёл себя так. И я знаю, что для тебя это всё не просто. Я понимаю это, и я не виню тебя. Но уверен ли ты прямо на все сто процентов, что испытываешь к нему те же чувства? Минхао точно прожигает в нём дыру взглядом, и даже если он утверждает, что не винит Вону, его глаза говорят об обратном. — Иначе я бы не делал всего этого. Минхао кивает, слегка расслабляясь. — Я всего лишь хотел убедиться. Иногда я просто… я не знаю. Он как будто ходит на цыпочках вокруг тебя, когда мы все гуляем. Словно он боится сделать что-то, что отпугнёт тебя. А встречаться надо не так, верно же? — Да, но мы не… — начинает Вону, не особо довольный тем, что произносит после. — Мы не то чтобы встречаемся. — Я в курсе. Но почему? Вы знакомы уже несколько месяцев. Мингю сходит по тебе с ума, и если он тоже тебе нравится— — Это не так просто, — перебивает его Вону. — И Мингю не виноват. Дело во мне. Они смотрят друг на друга долгое время, пока Минхао не подаёт голос, и своими словами он попадает в самую точку. Он бьёт Вону по самому болючему месту. — Я знаю, у тебя наверняка нет плохих намерений, но с твоей стороны неправильно давать ему ложную надежду, просто потому что ты не можешь разобраться со своими чувствами. — Минхао смеряет его неодобрительным взглядом. — Я серьёзно. Это не круто. Не давай ему ложную надежду, если не планируешь когда-либо назвать его своим парнем. Вону, похоже, выглядит таким же потерянным и взволнованным, каким себя ощущает, судя по тому, что тяжёлый взгляд Минхао смягчается. — Ты мне нравишься, Вону-хён. Ты хороший человек. Но я не собираюсь сидеть сложа руки, наблюдая за тем, как несчастен мой лучший друг, потому что он считает, что не достоин тебя. — Т-ты прав. — Мне жаль. — Минхао, кажется, действительно жаль, но это никак не помогает. — Я не хотел быть невежливым. Вону качает головой. — Нет, ты не был. Я понимаю. Минхао мрачнеет, и на секунду Вону решает, что тот обнимет его, однако он этого не делает. — Будь осторожен по пути домой, ладно, хён? Вону кивает, после чего уходит, и минхаовы слова снова и снова звенят у него в голове. А затем он спускается с автобуса где-то рядом со своей квартирой, и он банально замирает на месте. Он не уверен, зачем или как, но он вдруг нажимает на джонханово имя на телефоне, и тот почти сразу поднимает трубку. — Вону? — спрашивает он, заранее понимая, что что-то не так, потому что Вону никогда не звонит никому добровольно, только если это не срочно. — Что-то случилось? — Хён. — Вону крепче хватается за телефон. — Я даю Мингю ложную надежду.