Kalon

— С днём рождения, Вону! — Спасибо, мам. — На его лице рисуется улыбка. Она звучит отлично. Она звучит лучше; счастливее. — Хотела бы я быть рядом. — Его мама вздыхает в трубку. Вону различает чириканье птичек на фоне и представляет, как она сидит в саду в пригороде, попивая имбирный чай с ломтиком лимона и с чайной ложкой, полной мёда. — Как проходит твой день? — Мам, сейчас девять утра. — Вону посмеивается, прислоняясь к кухонной столешнице. — Я только проснулся. — В смысле ты только проснулся? — в голосе его мамы звучат нотки истерики. — А как же работа? А как же занятия?! Услышав, как Чан выходит из комнаты, Вону достаёт из буфета чашку. Его брат сонно застёгивает свою школьную форму, здороваясь с Вону недовольным кивком. — Мой босс дал мне выходной, и у меня сегодня нет занятий. — Это мама? — спрашивает Чан, забирая чашку с рисом, которую ему протягивает Вону. Вону кивает. — Чан передаёт привет. — Оу, мы с ним только вчера ночью болтали. — Он различает улыбку в тоне её голоса и пытается не обращать внимание на чувство вины, пронзающее его сердце. Чан разговаривает с ней каждый день, тогда как Вону постоянно её игнорирует. — У тебя сегодня праздничная вечеринка? — Мне будет двадцать два. — Вону кидает салфетку в голову Чану, когда вся форма его брата оказывается в рисе. — В этом нет нужды. — Оу, вздор, — ругает его мама. — Я не хочу, чтобы ты снова справлял день рождения в одиночестве, ты слышишь меня? Вону вздыхает. — Я и не собирался. Сунён поведёт меня гулять. — Это отлично! — с энтузиазмом заявляет его мама. — Я всегда могу рассчитывать на этого парня. Я рада, что у тебя есть такие друзья как он. Вону решает не рассказывать ей о том, как вчера ночью Сунён едва не затопил всю свою квартиру, когда обнаружил в ванной паука. Или как сразу после этого он позвонил Вону, плача о том, что убил того самого паука. — Вону, я попаду в ад? — Сунён, отвали, сейчас два часа ночи— — Но это была самозащита! Я не хотел убивать бедного паука. Что будет с его детьми? Они лишились мамы или папы из-за меня. О боже, я попаду в ад, Вону! — Ты бы попал в ад за кучу других вещей посерьёзнее убийства паука, Сунён. Он прочищает горло, избегая взгляда Чана. — Ты звучишь получше. — Он на мгновение поднимает глаза и замечает, как его брат прячет улыбку за чашкой риса. — Как ты себя чувствуешь? — Я чувствую себя намного лучше, — отвечает его мама, её голос — безмятежность и вина. — Думаю, мы вернёмся домой после выпускного Чана. — Это хорошо… — Вону замолкает. — Ты здóрово нас выручил, Вону. Ты же в курсе, да? Мы с папой благодарны за всё, что ты для нас сделал. — Я ничего не сделал, — неловко смеётся Вону. — Сделал. — Она вздыхает. — Когда я вернусь, мне нужно будет кое-что с тобой обсудить. Думаю, мы избегали кое-какие темы, и это причинило тебе больше боли, чем мне. Вону мрачнеет. Он отворачивается от Чана. — Я в порядке. Нам нечего обсуждать. — Вону, пожалуйста, не начинай. Я говорила с твоими бабушкой и дедушкой. Они уже старые, Вону. У них нет времени на злобу, и они хотят исправить свои отношения с тобой— — Я этого не хочу, — перебивает её Вону. Он делает глубокий вдох, не желая срываться на ней как в прошлый раз. — Если честно, я не заинтересован в том, чтобы копаться в прошлом. Мгновение стоит тишина, и Вону слушает успокаивающее дыхание мамы. — Я понимаю. Но если мы хотим двигаться дальше, рано или поздно нам придётся всё обсудить. Пожалуйста, не отталкивай нас. Вону качает головой. — Мне надо идти. — Ладно, просто— Не пропускай приёмы пищи. Чан говорит, ты мало ешь. Ты и без того слаб, Вону. Заботься о себе, ладно? Не заставляй меня слишком сильно волноваться, — она замолкает, будто собираясь завершить вызов, однако затем она издаёт взбудораженный звук, который заставляет Вону вздрогнуть. — О боже! Не думай, что я забыла о твоём рассказе! Я уверена, ты напишешь потрясающую историю, так что я не особо-то и переживаю. На этом всё. Прости, что отняла у тебя время. Хорошо проведи день рождения, милый. Он не думал, что его мама запомнит. Он даже не думал, что она слушала его, когда несколько месяцев назад он упомянул об этом между делом. Чувство вины грозится проглотить его целиком. Вону дико соскучился по ней. Он просто хочет сесть и поговорить или лучше послушать, как она говорит и не замолкает о своих заказчиках и показывает Вону новые декорации, которые она купила для работы, потому что раньше это всегда его успокаивало. — Спасибо, что помнишь, — дрожащим голосом произносит Вону, крепче сжимая телефон. — Ты— Ты будешь мной гордиться. — Я всегда тобой горжусь. — Его мама снова улыбается, и у Вону возникает острое желание рассказать ей о стольких вещах. Рассказать ей о приёме у психотерапевта… о Мингю. — Было приятно услышать твой голос. Я очень скучаю по тебе, Вону. Вону колеблется, стараясь ответить ей, но она бросает трубку, прежде чем он успевает. Я тоже скучаю по тебе, мам. Он откладывает телефон в сторону и пытается отделаться от тяжёлого чувства на душе. Чан кидает на него любопытный взгляд, когда Вону обратно поворачивается к нему лицом. — Всё нормально? — его голос приглушён, и несколько зёрен риса вылетают из его рта, пока он говорит. — Да. Она звучала счастливо. — Вону прочищает горло и направляется к холодильнику, чтобы взять бутылку воды. — Я знаю. Она поправляется, согласен? — тон Чана полон по-детски наивной надежды. Вону подходит к брату и ерошит ему волосы. — Конечно, она поправляется. А теперь доедай или опоздаешь в школу. Чан мычит и тянется, хватаясь за запястье Вону, когда тот собирается уйти. — На. Чуть не забыл. Вону опускает глаза на собственную ладонь, на которую что-то положил Чан. — Что это? — Подарок на день рождения. — Чан кажется слегка смущённым, и он нервно проводит запястьем по собственному рту. — У меня не было денег, и тебе всё равно почти никогда не нравилось то, что я дарил тебе в прошлом, поэтому… Я решил дать тебе что-нибудь более скучное. Ну, знаешь, как ты сам. — Чан смеётся над злобным взглядом, направленным в свою сторону, однако принимается взволнованно покусывать нижнюю губу, стоит Вону опустить глаза на подарок. Вону поднимает вещицу вверх, чтобы изучить, и немного удивляется, понимая, что это полароидный снимок с ним и Чаном. Он не помнит, когда или где тот был сделан, но судя по их стрижкам, это было недавно. Вону сидит на диване, выглядя довольно неловко и так, словно его заставили замереть ради фотографии, а Чан стоит за ним, обвив руками шею Вону сзади, и они прижимаются друг к другу щеками. Чан показывает знак мира, ярко улыбаясь в камеру. Прямо под снимком, где на белой рамке побольше места, чёрным маркером неаккуратно выцарапаны слова. С днём рождения, Вону-хён :) Спасибо за всё, что ты для меня делаешь. Я в курсе, что ты не хочешь это слышать, но я очень тебя люблю! Лучший хён на свете ❤️ Вону не до конца представляет, как реагировать. У него перехватывает дыхание, и он ощущает нечто странное в груди, и Чан смотрит на него взором, преисполненным надежды. — Когда была сделана эта фотка? Чан слегка поникает, однако он поспешно прячет разочарование, натягивая на лицо широкую улыбку. — Девушка Сунён-хёна сняла нас, когда мы пошли к нему в квартиру поиграть в Battlefield. Это было где-то… месяц назад? Ты не помнишь? — Оу. — Вону помнит, но той ночью он был измотан и едва не уснул с джойстиком в руках. — Ага, я помню. Я выгляжу полуживым. Чан смеётся. — Вообще-то ты всегда так выглядишь. Вону несильно шлёпает его по голове, прежде чем снова смотрит на снимок. — Эм. Это— это очень мило, Чан. Спасибо. Он хочет сказать побольше, однако у него не получается, так что он искренне улыбается Чану, и кажется, этого достаточно; Чан расцветает, и судя по его виду, он сделал что-то правильное, как если бы ему действительно было настолько важно, чтобы Вону понравился его подарок. Вону кладёт снимок в кошелёк, засовывая его поглубже, чтобы убедиться, что он не выпадет. Ночью Сунён вытаскивает его из квартиры, утверждая, что ему не следует проводить день рождения, в одиночестве заперевшись дома. Вону никогда особо не нравилось праздновать день рождения; самое грандиозное, что он обычно делал — это покупал торт и задувал свечи у себя дома вместе с семьёй и Сунёном. Но Сунён говорит, что они выпьют пива у Сынчоля и что с ними будет ещё парочка ребят, и это звучит достаточно неплохо, так что покушав торта с Чаном, они отправляются к Сынчолю. Сегодня не так уж и тепло; не так, как было два дня назад, когда Мингю отвёз его на смотровую площадку. На улице влажно и, кажется, пойдёт дождь. Вону отчего-то чувствует себя на взводе. Его желудок тянет в непонятном ощущении тревоги. Однако всё в порядке, так что, возможно, клубничное молоко, которое он выпил до этого, было просроченным. Сунён рассказывает ему о чём-то, пока Вону не отрывает взгляда от тротуара, сунув руки в карманы. — Эй! Ты меня слушаешь вообще? — Прости, я на секунду отключился. Что ты говорил? Сунён щурится, смотря на него, после чего пожимает плечами. — Забудь, это не важно. Оказывается, это не просто посиделки с ребятами; тут больше людей, чем он может сосчитать на двух руках, и это только те, кто в поле его зрения. Когда он заходит внутрь, все люди в комнате замолкают, оборачиваясь, чтобы обратить на Вону странные взгляды, словно они думают какого чёрта он тут забыл? Вону становится неуютно спустя примерно три подобных секунды, и он едва не разворачивается, чтобы спрятаться за лучшим другом, но прежде чем он успевает это сделать, все начинают улыбаться, и внезапно отовсюду летят конфетти и шарики, и они все поздравляют его с днём рождения, крича на всю квартиру. Джонхан появляется из ниоткуда и затягивает его в крепкое объятие, смеясь над ошарашенным выражением на лице Вону. — С днём рождения, Вону! Сунён широко улыбается ему, стоя позади Джонхана. — Сюрприз? Вону издаёт нервный смешок, неловко улыбаясь всем, кто подходит похлопать его по спине и взъерошить ему волосы. Они все здесь: Хансоль, Сынкван, Джису, Сокмин, Юна, Джонхан и куча других людей, которых Вону никогда прежде не встречал, но они всё равно осыпают его весёлыми объятиями и приветствиями. Единственный, кого не хватает, это— — Эй, Чон Вону! Он занят тем, что находится между Сынкваном и Хансолем, которые стискивают его с двух сторон, и когда он слышит тот самый голос, странное ощущение, которое одолевало его, пока она шёл сюда с Сунёном, тотчас испаряется. Вону даже не пытается остановить расползающуюся по лицу улыбку, прижатый к плечу Хансоля, как вдруг младшего оттаскивают от него. Мингю надувается из-за протестов Хансоля и толкает его к Сынквану, чтобы тот смог разобраться с уже почти пьяным парнем. Следом он поднимает голову и встречает взгляд Вону. Мингю начинает улыбаться от уха до уха, и у Вону есть полсекунды на то, чтобы подумать о том, как он счастлив видеть Мингю, прежде чем этот самый человек затягивает его в очередное объятие. Это объятие нравится Вону больше всего. — Чего это ты ходишь и обнимаешь других парней, м? — шепчет ему на ухо Мингю, по-прежнему улыбаясь, пока крепко сжимает Вону. Вону фыркает над не-таким-уж-серьёзным вопросом, но затем до смешного быстро тает в руках Мингю, прикрывая глаза. — Просто тебя не было рядом. Мингю мычит, и когда никто не смотрит, он целует Вону за ухом. — С днём рождения. Когда он открывает глаза, они приземляются на новое, однако уже знакомое ему лицо; Джунхон стоит позади Мингю, явно сохраняя дистанцию. Улыбка на его красивом лице добрая, и всё же в ней есть некая настороженность, пока он наблюдает за Вону и Мингю. Он выглядит сбитым с толку, но изо всех старается это скрыть. Вону несильно отталкивает Мингю и улыбается Джунхону искренней, как он надеется, улыбкой. — Привет, Джунхон. Глаза Джунхона бегают между Вону и Мингю мгновение, прежде чем он одёргивает себя и прочищает горло, расплываясь в лучезарном осклабе. — Привет! И с днём рождения. Надеюсь, это ничего, что я пришёл? Мингю сказал, что всё в порядке, но я не хочу навязываться. — Ничего страшного, — заверяет его Вону. Они сформировали треугольник и все трое никак не прекратят кидать друг на друга странные взгляды, и это настолько неловко, что у Вону возникает желание сбежать. — Всё равно я здесь не знаю большинство людей. — Вону пытается быть дружелюбным и расслабленным, и когда он смотрит на Мингю, он замечает, что тот пытается делать то же самое. Но Мингю наблюдает за Джунхоном едва ли не встревоженно, и Вону не имеет ни малейшего представления о том, что это значит. — Чего вы тут встали? — Джонхан внезапно возникает рядом с Вону, закидывая руку ему на плечо. — Тебя кое-что ждёт на кухне, Вон. Идём. Вону с радостью позволяет увести себя из гостиной и подальше от этой неловкой ситуации с Мингю и его другом детства, который так сильно влюблён в Мингю, что на это больно смотреть. На кухне Сынкван, Сокмин и Сунён собрались вокруг стола, крича друг другу что-то нечленораздельное. Юна пытается заглянуть за их плечи, прежде чем издаёт ужасающий вопль, давая по спине Сунёну, который только нервно посмеивается. Джонхан тут же подскакивает к Джису, и Вону приподнимает брови, замечая странные взгляды, которыми они обмениваются. Джонхан улыбается ему, а Джису поспешно отводит взор, и… он что, покраснел? — Что вы делаете? — спрашивает Вону, подходя к Юна. Сынкван тотчас закрывает ему обзор, стреляя в него предупреждающим убийственным взглядом через плечо. Юна закатывает глаза. — Они тупят. Они хотели сделать тебе сюрприз, но всё испортили. — Юна! — Не надо мне тут никаких Юна! Ты не дал мне заняться им, и теперь он выглядит как дерьмо. — Детка, не ругайся. — Сунён надувает губы, но в ответ его девушка просто показывает ему язык. — Двиньтесь. — Мингю убирает их всех с пути, смотрит на стол и взрывается хохотом. — Это кошмар! Вону встаёт рядом с ним и тихонько смеётся над тем, что видит. Это круглый шоколадный торт, а сверху на нём — очень неаккуратно — красной пастой накатано его имя. «С днём рождения Во» написано большими буквами, а «н» и «у» — явно за неимением свободного места — втиснуты сбоку. — Торт всё равно вкусный, так что просто смирись. — Сынкван закатывает глаза и протягивает Сокмину зажигалку, после того как втыкает сверху одну единственную свечку. Люди собираются вокруг стола, и к превеликому ужасу Вону они принимаются петь. Вону неуверенно пробует их остановить, но от этого они поют лишь громче. Все смотрят на него, и это слишком много непрошенного внимания. Мингю обвивает его одной рукой, притягивая Вону к собственной груди так, чтобы привлечь внимание к действию и отвести его от Вону, словно он смог ощутить дискомфорт Вону. Он зарывается носом в волосы Вону на затылке, успокаивая. — Расслабься. Вону пытается, однако затем он замечает, как на другом конце комнаты хмурится Джунхон, и непонятное чувство возвращается с двойной силой. Это повторение прошлой ночи, и спустя два часа после начала вечеринки съеденный торт оседает каменным кирпичом у него в животе. Вону не избегает Мингю намеренно, правда не избегает. Единственная причина, по которой он всю ночь не отлипает от друзей, в том, что… в том, что всякий раз, как Мингю просто смотрит на Вону, Вону буквально ощущает на себе взгляд Джунхона. И друг Мингю даже не ведёт себя по-собственнически или ревниво, нет, всё намного хуже. Вону различает недоумение и боль в глазах Джунхона, видит, как его сердце разбивается, стоит ему медленно начать собирать кусочки пазла воедино. Это не должно его волновать, он даже не знает паренька, но что-то в поведении Мингю, в том, как он всегда проверяет, смотрит ли Джунхон, прежде чем решает заговорить с Вону, в том, как он не рассказывает Джунхону о них, заставляет вопросительные знаки заполонить мысли Вону. Как вот сейчас; они с Мингю болтают, и их руки слегка соприкасаются между их телами, однако Мингю никак не прекратит кидать взгляды на Джунхона, так что он не сосредоточен на разговоре полностью, и Вону чувствует себя потерянно и немного расстроенно. — Ты не обязан говорить со мной, если не хочешь. — Вону хмурится, сжимая губы в тугую линию, когда Мингю поворачивается к нему лицом, округлив глаза. Он качает головой, кажется, потеряв дар речи. — Нет, хён, конечно же я хочу— — Гю? Мингю полностью игнорирует слова Вону, только чтобы развернуться и ввести Джунхона в их беседу, явно не осознавая, как чертовски неловко становится обоим сторонам в тот же момент, как они встречаются глазами. Вону извиняется и опускает свой напиток на стол, не желая пьянеть ещё сильнее и делать что-то тупое, что бы это ни было. Мингю открывает рот, чтобы остановить его, но в конце концов он ничего не произносит и отпускает Вону. Обстановка напряжённая, и Вону не хорошо; добавлять к этой смеси алкоголь не кажется ему лучшей идеей. Он проталкивается через людей, собравшихся в гостиной, и собирается выйти в сад, как вдруг его тормозит чья-то рука. — Ты в порядке? Вону коротко кивает Джонхану. — Мне нужно на воздух. Джонхан пробегается взором по его лицу, сканируя его и немедленно анализируя ситуацию. — В чём дело между Мингю и его другом? По ощущениям этот вопрос как удар в живот. Вону пожимает плечами. — Я без понятия. — Вону. Его плечи опускаются, и Вону прислоняется к стене, запрокидывая голову назад. — Он неравнодушен к Мингю. Я-я почти полностью уверен, что дело именно в этом. — Чёрт. — Джонхан надувает щёки, аккуратно рассматривая Вону. — Дай угадаю, он не в курсе, что вы с Мингю вместе? Вону качает головой. Джонхан выпускает безрадостный смешок. — Это полный пиздец, Вону, — заявляет он. — Как те дорамы, которые вечно смотрят Сынкван и Хансоль. — Я знаю. — Вы должны сказать правду. Атмосфера сейчас далеко не приятная, и я, конечно, не экстрасенс, но что-то мне подсказывает, что вот-вот начнётся пиздец. — Я собирался предложить Мингю встречаться. Типа… официально. — Вону пожимает плечами, ощущая слабую боль в груди, когда он думает о том, как Мингю всю ночь игнорировал его, предоставляя всё внимание Джунхону. — Но он другой в присутствии своего друга. Я не особо понимаю, что не так. Джонхан вздыхает и стучит по подбородку Вону, заставляя того поднять голову. — Не расстраивайся, малыш. Сегодня твой день рождения. Между тобой и Мингю всегда творятся непонятные вещи, так что тебе не привыкать, да? Просто спроси Мингю, в чём проблема, чтобы вы смогли во всём разобраться. Вону кивает, и ему удаётся улыбнуться Джонхану. — Наверное, ты прав. — Я всегда прав. — Джонхан перекидывает руку через плечо Вону, медленно ведя его по коридору обратно в гостиную. — Не хандри, ладно? Всё наладится. Да. Всё наладится. — Хансоль, где Сынкван? — Вону хмурится, смотря вниз на парня, который опасно раскачивается на пятках. — И почему ты такой пьяный? После разговора Джонхан с Вону присоединились к друзьям, которые сидели вокруг Сынчоля, слушая его важные жизненные уроки. Вону почти полностью уверен, что большинство из них были слишком пьяны или обдолбаны, чтобы понимать, о чём говорил Сынчоль, но было весело наблюдать за Сунёном, который спросил его, как он должен справляться с рандомными перепадами настроения своей девушки, из-за чего ему пришлось бегать за Юна по всему дому, вымаливая прощение. Вону удалось высидеть полчаса напротив Мингю и Джунхона, прежде чем он больше не смог выдерживать тяжёлый взгляд Мингю на себе и поднялся, чтобы выйти из комнаты. Именно так он и наткнулся на Хансоля, развалившегося на лестнице как мусорный мешок, о чём-то невнятно бормочущего и хихикающего себе под нос подобно ребёнку. Хансоль выпрямляется, хватаясь за предплечье Вону, и несчастно стонет. — Он уснул. Юна делает дерьмовые коктейли. Меня… тошнит. — Пожалуйста, не блюй. — Вону вздыхает и принимается толкать его туда, где, он надеется, есть ванная. Его друзья все в гостиной, поэтому никто не спешит помочь Вону разобраться с пьяным парнем у него в руках. Ванная занята. Вону недовольно рычит, беспомощно опуская взор на Хансоля. Он никогда раньше не бывал у Сынчоля дома, но он огромный, так что тут наверняка не одна ванная. К его счастью, парень, которого он знает как близкого друга Сынчоля, проходит мимо них с красивой девушкой, прижатой к его боку, и Вону нехотя тормозит его, касаясь чужого плеча. Сначала парень выглядит раздражённым, однако стоит ему узнать Вону, как он тотчас расплывается в дружелюбной улыбке. — Здорова, именинник! Как дела? — Потрясающе, — говорит Вону, вздыхая, когда рядом с ним Хансоль издаёт тревожный звук. — Ты не в курсе, где я могу найти другую ванную? Эта закрыта. Парень морщится, сверху вниз смотря на Хансоля, который выглядит больше, чем просто бледным в лице. — О чёрт, да. Просто поднимись по лестнице и пройди до конца коридора, слева там будет спальня. В ней есть ванная, которая наверняка свободна. — Спасибо. — Вону коротко улыбается ему, прежде чем спешит вниз по коридору. — Держись, Хансоль. Не блюй пока. — Я стараюсь, — жалуется Хансоль, кладя голову на плечо Вону и спотыкаясь о собственные ноги. Вону рычит и буквально врывается в спальню, как только они оказывается наверху, даже не проверяя, есть ли там кто внутри. Он находит ванную, поднимает крышку от туалета, и секундой позже Хансоль уже падает на колени, извергаясь над унитазом. Вону гримасничает и закрывает за ними дверь, подступая ближе к младшему и принимаясь поглаживать его шею. Хансоль несчастно хнычет. — Прости. — Ничего страшного. — Вону улыбается ему и просто поглаживает его шею, когда Хансоля заново начинает выворачивать. Он терпеливо ждёт, пока Хансоль закончит, время от времени протягивая ему туалетную бумагу. Хансоль не прекращает извиняться, а Вону не прекращает просить его остановиться; возможно, тот факт, что он один из лучших друзей Чана, вызывает у Вону желание защищать парня, так что он не против провести всю ночь в ванной, заботясь о нём в свой день рождения. В тот же момент, как Хансоль с утомлённым вздохом прислоняется к стене, Вону слышит чужие голоса снаружи. Он замирает, и первое, о чём он думает — это что кто-то собирается заняться сексом в спальне, пока они с Хансолем заперты здесь, и как чертовски неловко это будет? Но затем он узнаёт голоса, и он замирает по совершенно другой причине. — Что такое? — слышит он, как произносит Мингю, и даже Хансоль в своём пьяном и едва живом состоянии округляет глаза и бросает на Вону недоумённый взгляд. — Мы можем присесть? — спрашивает второй голос. Он принадлежит Джунхону. Конечно же он принадлежит ему. — Эм. Хорошо. — Мингю выдерживает паузу, прежде чем заново подаёт голос: — Ты меня немного беспокоишь, Джунхон. Зачем ты притащил меня сюда? Это не хорошо. Вону не должно быть здесь. Вону не хочет быть здесь, однако он застрял, застыв на месте, несмотря на настойчивую ладонь Хансоля на его руке. В этом доме туева куча комнат; как так получилось, что они зашли именно в эту? — Идём, — шепчет Хансоль. — Мы можем просто— просто выйти. Я прикрою тебя, я хожу в качалку, я смогу тебя спрятать… — бормочет он. Вону качает головой, прося его не шуметь, прижав ладонь к его рту. Последнее, чего он хочет — это чтобы Мингю и его друг узнали, что Вону прятался тут, слушая их разговор. — Я знаю, ты не хочешь это слышать, но я должен высказаться, — медленно начинает Джунхон. — Именно поэтому я и приехал навестить тебя. То есть, именно поэтому я в принципе вернулся. Вону должен уйти. Хансоль уговаривает его идти вместе с ним, но Вону остаётся на месте, избегая озабоченный взор Хансоля. — Джунхон, послушай— — Я всё ещё люблю тебя, Гю, — дрожащим голосом перебивает его Джунхон. Хансоль охает — приглушённо из-за ладони Вону, которая по-прежнему лежит на его рту. Вону медленно опускает её после этих слов, и его глаза щиплет от того, что он не моргает. — Пожалуйста, не надо… — в тоне Мингю звучит боль. — Пожалуйста, просто послушай меня. Я— я знаю, что должен бы забыть тебя. Прошло столько лет. Но Гю, я люблю тебя ещё с тех пор, как мы были детьми. Вечность. И я пытался покончить с этим. Ты сам в курсе, со сколькими людьми я встречался, но я понял, что всё время искал в них тебя, и это так неправильно. — Ох чёрт, это полный пиздец, — снова шепчет Хансоль, неуклюже пытаясь встать, однако неуспешно. — Нам надо уйти. Вону чувствует себя слегка оцепеневшим, когда помогает Хансолю обратно присесть, и его сердце быстро-быстро стучится у него в груди. — Прости, — начинает Мингю спустя, кажется, целую вечность. — Джунхон, ты… ты всегда был для меня как брат. — Брат. — Джунхон посмеивается. — Насколько мне известно, люди не трахаются со своими братьями. Вону вздрагивает, и Хансоль выглядит так, словно в любую секунду готов накрыть уши Вону руками, чтобы он не слышал этот разговор. Он знает, что не должен это всё слышать, однако он не в силах сдвинуться. — Это было в прошлом, — напряжённо произносит Мингю. — Ты же в курсе, что я никогда не испытывал к тебе таких чувств. Мы уже обсуждали это, давай не будем… давай не будем опять ссориться, прошу. Я не хочу снова тебя потерять. — Ты хотя бы пробовал? — интересуется Джунхон. — Ты хотя бы рассматривал вероятность того, чтобы видеть во мне больше, чем просто лучшего друга? Мингю слишком долго молчит, и душа Вону болит. — Это не важно. Уже не важно. Я с… — Мингю останавливается, и от того, как его голос буквально обрывается, у него ещё сильнее сжимается сердце. — П-погоди… Получается, это правда? Этот Вону, он твой парень? — наконец спрашивает Джунхон. Наступает длинная пауза, и такое ощущение, будто все в комнате задерживают дыхание. — Пока нет, — еле различимо отвечает Мингю. — Что это значит, Мингю? — не понимает Джунхон, звуча утомлённо. — Я обнажил перед тобой своё чёртово сердце. Ты должен быть поточнее. — Это сложно. Вону-хён не— Он другой. Он ещё не готов к отношениям. — Сколько это уже длится? — Не знаю. Я встретил его полгода назад, — Мингю говорит тихо, так тихо, будто он помнит ту ночь, несмотря на все излишние трудности, через которые его заставил пройти Вону. — Полгода? — с недоверием повторяет Джунхон. — Ты ведь шутишь, верно? Он уже полгода даёт тебе ложную надежду? — Всё не так, Джунхон. Прекрати. — Мингю звучит раздражённо. Он звучит устало. И он звучит ранено. — Я бы никогда так с тобой не поступил, — продолжает Джунхон. Он словно вот-вот расплачется. — Я бы показал всему миру, как люблю тебя. Как я горд быть с тобой. Но вместо этого ты предпочёл позволить какому-то рандомному парню забавляться с собой— — Прекрати. — Нет! Мингю, взгляни на себя. Это не похоже на тебя. Ты не из тех, кто станет бегать за кем-то, кому… кому насрать. — Джунхон звучит спокойно, но в его тоне скрытые злоба и боль. — Он даёт тебе ложную надежду. Если бы его волновали твои чувства, он бы давно пришёл в себя. Если он не был готов, то ему не следовало вообще начинать с тобой что-либо. Мингю молчит, Хансоль кидает на Вону угнетённый взгляд, и у того опять принимаются дрожать руки. — Дай мне шанс, — уже тише просит Джунхон. — Пожалуйста, Гю. Не трать своё время на кого-то, с кем у тебя ничего не выйдет. Он разобьёт тебе сердце. — Вону не… — начинает Мингю, однако останавливается, точно не представляет, что ему сказать. — Он бы не стал… — Ты не звучишь ни капельки уверенно. — Джунхон посмеивается, его голос затянут разочарованием. — Если бы ему действительно было до тебя дело, если бы он обращался с тобой так, как ты заслуживаешь, я бы отступил. Как бы больно мне ни было, я бы оставил тебя в покое, Гю. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Но он разобьёт тебе сердце, и я хочу уберечь тебя от этого. Я не хочу потерять тебя из-за кого-то вроде него. — У меня есть к нему чувства, Джунхон. — Мингю… боже, он что, плачет? Вону хочется выйти и обнять его, остановить его слёзы, потому что Ким Мингю не плачет. Он улыбается и смеётся — раздражающе, всем телом. Однако Вону — источник грусти Мингю, он не заслуживает даже попробовать утешить парня. — Мне жаль, Мингю… Но послушай меня, пожалуйста. Он не заслуживает твоей любви. Ты совершаешь ошибку. Вону задерживает дыхание, и внезапно мир вокруг него как будто замедляет ритм. Словно он тонет. Он не заслуживает твоей любви… Хансоль говорит ему что-то, однако Вону просто пристально смотрит на мятно-голубую плитку на полу, и кровь бурлит у него в ушах, пока в его мыслях творится неразбериха, и он вдруг цепенеет. — Хёншик, пожалуйста. Умоляю тебя. Я знаю, что это не просто, но он наш сын— — Твой сын. Он не мой. — Рука Вону замирает на ручке от двери в комнату его родителей. Он отступает, съёживаясь. — Он выглядит совсем как тот ублюдок. Всё в нём. Его глаза, его нос. Он вообще не похож на тебя. — Ты не можешь винить маленького ребёнка за ошибки, которые я совершила. — Этот ребёнок чуть не свёл тебя с ума! — его отчим повышает голос. — Я чуть не потерял тебя из-за него, и тебе стало хуже, с тех пор как он сюда приехал! — Это не его вина, — дрожащим голосом повторяет его мама. Она плачет. В последнее время она постоянно плачет. — Ему нужны наши любовь и поддержка. — Делай что хочешь, — заявляет его отчим, — но не ожидай, что я буду относиться к нему так же, как я отношусь к Чану. Вону делает шаг назад, не особо понимая, почему его отчим как будто ненавидит его. Может, Вону просто должен приложить больше усилий, чтобы заслужить его любви. — Вону-хён! — резко шепчет Хансоль. Вону слегка вскидывает голову, натыкаясь взглядом на обеспокоенное лицо Хансоля. — А? — Прости. Б-блять. Я так пьян. Ничего бы этого не случилось, если бы я не… Ты совершаешь ошибку… — Перестань плакать! — недовольно стонет она, потирая виски. — У меня от тебя голова разболелась. Перестань плакать, пока я не потеряла терпение. — Я не нарочно открыл ворота, бабуль. — Вону тихонько икает, изо всех сил стараясь сдержать слёзы. — Мой мячик улетел туда, и я хотел достать его— — Так чего же ты не запер за собой ворота? Все наши коровы убежали! Все восемь! О господь, помоги нам… Ты понимаешь вообще, что это значит, Вону? Как ты собираешься это исправить? — П-прости. — Это была ошибка. — Она прячет голову в собственных руках. Вону ощущает себя самым ужасным ребёнком на свете. Его дедушка будет в ярости. Вону напуган. — Нам следовало отдать тебя, когда у нас была возможность. Я знала, что мы совершаем ошибку. Это всё было большой ошибкой. Ты — ошибка. Вону медленно моргает, стараясь отделаться от мыслей. Хансоль уже на ногах и осторожно пытается поднять Вону. — Эй, слушай меня. Не слушай его, хорошо? Вону кивает и позволяет вывести себя из ванной. В спальне темно и пусто, Мингю и Джунхона уже и след простыл. — Э-эй, ты меня немного пугаешь, — пьяно бормочет Хансоль, как только они оказываются в коридоре. — Ты можешь говорить? Стоп, это Вону должен присматривать за Хансолем, а не наоборот. — Ты в порядке? Хансоль хлопает ресницами, его взгляд расфокусированный и слегка остекленевший. — Что. — Я отведу тебя домой— — Вону-хён, кажется, вы с Мингю-хёном вот-вот расстанетесь, какого… чёрта ты так спокоен? Вону посмеивается, но даже он сам находит этот звук странным. — Я отведу тебя к Сынквану. Я так понимаю, он ночует здесь, да? Хансоль издаёт недоумённый звук. — Наверное, н-но. Эй. Вы же не расстанетесь, да? — хнычет он, прижимаясь к руке Вону, пока Вону осторожно ведёт его вдоль коридора, пытаясь найти спальню, в которой расположился Сынкван. — Пожалуйста, не расставайтесь. Вы милая пара. Вону открывает следующую дверь и облегчённо вздыхает, когда видит внутри шумно спящего на кровати Сынквана. — Не переживай о нас. Тебе надо поспать. Завтра тебя ждёт адское похмелье. — Я в порядке. — Хансоль со стоном валится на кровать, позволяя Вону снять с него обувь. Сынкван немного ворчит, прежде чем переворачивается и перебрасывает руку и ногу через Хансоля. — Сынкван мой лучший друг. Мы часто дерёмся, но мой один единственный. Только ноу хомо. — Ты тоже мой лучший друг, — сонно лопочет Сынкван, после чего заново принимается храпеть. — Эм. Окей. Просто останься здесь и поспи, хорошо? — Вону хватает одеяло и накидывает его на них. — Хорошо, — бормочет Хансоль. — Погоди! Вону-хён… — Он тормозит Вону, пока тот не успел уйти, и Вону останавливается, чтобы взглянуть на него. — Обещай, что не оставишь Мингю-хёна. Пожалуйста? Вону делает глубокий вдох. — Спи, Хансоль. На следующий день Вону игнорирует свой телефон. Он игнорирует всё. Должно быть, он в состоянии шока или паники, но у него такое ощущение, будто то, к чему он прикоснётся, может сломаться, так что он и не прикасается. Он всю ночь не мог уснуть, слова Джунхона не давали ему покоя, заставляя его беспокойно метаться на диване. Он отправляется в книжный магазин, куда он ходил с Мингю, и садится писать и в конце концов, сам того не замечая, печатает те самые слова, которые вчера произнёс Джунхон. Он стирает их дрожащими руками, но слова всё ещё плывут у него в сознании, пронзают его сердце. К тому моменту, как он возвращается домой, на улице темно. Перед подъездом виднеется тень, и несмотря на то что на нём очки, полученные от Мингю, он не в силах различить этого человека, пока не оказывается на пути, ведущем прямиком ко входу. Это Мингю. Он сидит на ступеньках, низко свесив между плеч голову. Вону останавливается, замирает от вида того, кого он совершенно не хотел сегодня видеть. Потому что это конец. Вону чувствует, к чему всё идёт, и это именно то, чего он избегал, то, что он пытался отсрочить весь день. Однако Мингю здесь, и ему некуда бежать, так что Вону крепче (до побеления костяшек) сжимает лямки рюкзака и начинает приближаться к нему. Мингю вскидывает голову на звук его шагов, и в его глазах ураган; они наполняются облегчением, как только он встречает взгляд Вону, но то быстро сменяется эмоцией, которую Вону никогда прежде в них не видел. — Что ты тут делаешь? — спрашивает Вону, когда Мингю бездействует, просто уставившись на него. Он выглядит измождённым, словно он ни разу за прошлую ночь не сомкнул глаз. На его голове творится хаос, его губы искусаны до крови. — Я весь день пытался до тебя дозвониться, — говорит Мингю. Его голос трескается, и Вону невольно становится любопытно, как долго Мингю прождал его здесь. — Я оставил телефон дома. Мингю кажется таким чертовски утомлённым, когда кивает с чем-то, похожим на смирение или, возможно, разочарование. Он медленно поднимается и направляется к Вону, тормозя на расстоянии вытянутой руки. Его чёлка откидывает тени на его лицо, и яркий оранжевый свет от уличного фонаря в нескольких футах от них превращает Мингю в незнакомца. — Нам надо поговорить. — Это не может подождать до завтра? — пробует Вону. Он звучит жалко даже для собственных ушей. — Я ждал тебя два часа. — Взгляд Мингю на нём тяжёлый, и Вону не может выбрать, от чего ему труднее дышать; от мингюевых глаз или от тёплого, влажного воздуха вокруг. Но Мингю ждал намного дольше, чем два часа. Он ждал всё это время, терпеливо и понимающе, однако его терпению, похоже, пришёл конец. И Вону вдруг становится невмоготу сфокусироваться на чём-либо, помимо вчерашних слов Джунхона. Его будто отбрасывает обратно в детство, к постоянным крикам и тыканьям пальцем за все вещи, что Вону совершил, и за весь вред, что он постоянно причинял. Он думал, что, возможно, всё изменилось, но он, похоже, ошибся. Он по-прежнему причиняет вред, и он по-прежнему причиняет другим людям боль. Вону ни за что не следовало поддаваться на ухаживания Мингю. — Хён, посмотри на меня. — Мингю звучит ранено и измученно. Все его эмоции отражаются у него на лице. Это всё Вону. Вону снова всё проёбывает. — Ты весь день меня игнорировал— — Я же сказал тебе, я забыл телефон дома, — шепчет Вону. — Тогда что насчёт вчерашней ночи? Ты ушёл, ничего не сказав. — Ты был с Джунхоном. Мингю колеблется, прежде чем заново подаёт голос. — А ты был с Джонхан-хёном. Как всегда. Вону взирает на него с недоумением. Он не знает, как вести себя с Мингю, когда он такой. Он кажется разозлённым. — Что это значит? — Ты что, не равнодушен к нему? — внезапно интересуется Мингю. Вону вскидывает голову, в замешательстве сводя брови к переносице. Вону открывает рот, совершенно сбитый с толку словами Мингю. — Что? к Джонхану-хён? Как Мингю может задавать ему подобные вопросы? — Ты провёл с ним всю ночь. И я в курсе, что вы часто зависаете вместе. — Мингю… — начинает он; все его мысли смешались в кучу. Ему не удаётся нормально подумать. В его сознании полная неразбериха, разговор между Мингю и Джунхоном стоит на бесконечном повторе, и Вону снова отбрасывает в детство, когда он сидел в уголке, съёжившись от страха. — Джонхан-хён просто друг. Ты же знаешь, — произносит он в итоге. — Откуда мне знать? — тихо спрашивает Мингю. — Я не могу требовать от тебя ответов. Мы ведь не вместе, верно? Мингю впервые так открыто поднимает эту тему, и Вону рад, что он не делал этого прежде; его сердце ухает вниз, и страх со скоростью молнии взбирается по его спине. Зачем Мингю это делает? Вону собирается спросить, но затем его осеняет. Джунхон. Все те слова, что он наговорил ему вчера в спальне, они задели его за живое. Он устал бегать за ним, и он устал согласовывать с Вону каждое своё действие. Может, он ещё давно устал, и Джунхон дал ему толчок, в котором он нуждался, чтобы предстать Вону таким образом. — Я бы не поступил так с тобой. — Вону старается успокоиться. Он взрослый человек. Он должен разобраться с этим как взрослый человек. Он уже не ребёнок, он не может прикрыть глаза и уши руками, напевая себе под нос колыбельную и притворяясь, что вокруг него не происходит ничего плохого. На мгновение глаза Мингю смягчаются, наполняясь привычной нежностью, но он тут же закрывает их и мотает головой, тяжело опуская плечи. — Ты рассказываешь ему больше, чем мне. У меня такое ощущение, будто— У меня такое ощущение, будто он знает тебя лучше, чем я, хотя мы оба познакомились с тобой в одно время. Это дерьмовое чувство. — Мингю— — Ты не доверяешь мне достаточно, чтобы делиться этими вещами? — Не в этом дело. — Вону качает головой, закрывая глаза. Мингю довольно долго изучает его лицо, высовывая язык и проводя им по сухим губам. — Почему ты избегал меня всю ночь? Потому что твой лучший друг влюблён в тебя, и он не прекращал смотреть на меня так, словно я разрывал ему сердце. — Почему ты не рассказал Джунхону о нас? — невольно выдаёт Вону. — Ты вчера даже не смог взять меня за руку перед ним. Мингю открывает рот и обратно закрывает его, явно потеряв дар речи. — Что я должен был ему сказать? Что я зависаю с рандомным парнем, с которым мы иногда целуемся и держимся за руки? Вону вздрагивает. Мингю мрачнеет, однако он не извиняется и не забирает слова назад. Тишина поглощает их. Тяжёлая и удушливая тишина, которая давит на плечи и грудь Вону, отчего он чувствует себя ещё меньше и незначительнее. — Он влюблён в тебя, — заявляет Вону, избегая взгляда Мингю. — А я влюблён в другого человека, — наконец-то прерывает тишину Мингю. — Но он не хочет быть со мной, так что мне кажется, будто он просто даёт мне ложную надежду. Вону делает слабый вздох, смаргивая жжение собственных глаз. — Ты не влюблён в меня. Мингю издаёт смешок, но тот горький. — Ты хоть представляешь, как ты меня ранишь? — Я… — Вону хочется просто сбежать. Ему не хочется вести этот диалог. Слишком много слов, слишком много обнажённых чувств на кону. — Мингю, я не знаю… Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. — Я хочу услышать, что ты хочешь быть со мной, — без колебаний отвечает Мингю. — И я хочу, чтобы ты рассказал мне, что происходит. С тобой. С твоей семьёй. Вону поднимает взгляд. — А что если я не могу этого сделать? Мингю становится даже более мрачным, и Вону хочется просто забыть про всю эту ситуацию, которая словно взялась из ниоткуда. Ему хочется сунуть дурацкий чупа-чупс с зелёным яблоком Мингю в рот и надеяться, что это всё исправит. Он мог бы исправить всё одним единственным предложением. Будь моим парнем, Мингю. Он хотел произнести это предложение вслух сегодня. Но где-то между всеми прикосновениями и поцелуями и любовью, которыми его осыпал Мингю, Вону, похоже, забыл своё место. Его место — в сторонке, где он должен молчать, не причиняя никакого вреда, оставаясь вне пределов чужого внимания. Как ни иронично, Джунхон заставил его очнуться. — Тогда, наверное, нам следует остановиться. — Остановиться? — Да. Они пристально смотрят друг на друга, оба не двигаются, и возможно, даже мир вокруг них прекращает движение. Ощущение именно такое. — Н-наверное, следует. Ему хочется сказать пожалуйста, не оставляй меня, но он молчит. И что ещё хуже, из-за ответа Вону в глазах Мингю встают слёзы. — И это всё? Вону едва ли в силах взглянуть Мингю в глаза. — Если это то, чего ты хочешь. — Это всё, что ты скажешь? — Мингю выглядит так, будто Вону врезал ему в лицо. — Для тебя это настолько просто? — Не вижу необходимости устраивать из этого ещё большую драму. — Вону надевает на лицо ничего не выражающую маску. — Мы оба знали, что у нас ничего не получится. — Драму, — повторяет Мингю, и черты его лица такие же невыразительные, как у Вону. — Тебя хоть капельку волнуют мои чувства? Я влюблён в тебя. Как ты можешь быть таким, блять, холодным? Вону снова вздрагивает, вжимая голову в плечи в попытке защититься, обвив себя руками как потерянный ребёнок. — Хватит быть таким холодным, Вону. Он твой брат. Обними его. — Что с тобой не так? Почему ты такой чертовски холодный? Отвечай, когда я с тобой говорю! Не стой столбом! Злость покидает взор Мингю, стоит ему заметить состояние Вону. На секунду Вону допускает мысль, что Мингю протянет руки и обнимет его, однако он этого не делает. Вместо этого он открывает рот, словно собираясь что-то произнести, и Вону хочется расплакаться от вида мингюевых влажных глаз. Но Мингю ничего этого не делает. Он ругается себе под нос, вытирает глаза рукавом. Он кидает на Вону один последний взгляд, а затем он ступает мимо Вону и уходит. Ещё вчера ночью Мингю обнимал Вону, улыбаясь ему в кожу, целуя его в щёку, точно считал Вону лучшим подарком судьбы. Он слышит, как Мингю забирается в машину и уезжает, и когда за уходом Мингю следует лишь насмехающаяся тишина, к нему медленно подступает осознание реальности всей ситуации. Он не в курсе, как долго ещё стоит на месте, уставившись туда, где только что был Мингю. — Вону? — кричит кто-то спустя — по ощущениям — много часов, плетясь в его сторону, хватая Вону за плечи, чтобы развернуть. — Какого чёрта, чувак, я, блять, целый день не могу до тебя дозвониться. Я так переживал, и мне сейчас пришло какое-то странное сообщение от Минхао— Вону поднимает глаза на лучшего друга, и он тяжело сглатывает, по-прежнему не до конца понимая, какого чёрта он натворил. Сунён мрачнеет. — О нет. Расставания бывают разные. Иногда всё кончается на дружной ноте. А иногда нет. Расставание Вону и Мингю не похоже на то, как представлял себе расставания Вону. Нет слёз и нет криков. Нет улыбок и обещаний остаться друзьями. Всё, что есть — это болезненное ощущение пустоты в крохотной груди Вону, пока он лежит на диване и Сунён, вырубившийся на полу, держит его за лодыжку. В его голове пустота, а на кончиках пальцев — желание взять телефон и написать Мингю и попросить прощения за всё. Мингю бы ему ответил, верно? Мингю всегда отвечает. Вону так и не выясняет, потому что он так и не пишет Мингю, и это конец истории. — Институт личностно-ориентированных психотерапии и консультирования, это офис доктора Кан, говорит Ли Джухён. Вону прочищает горло, крепче сжимая телефон. — З-здравствуйте. Меня зовут Чон Вону. У меня завтра назначена встреча с доктором Кан? — Здравствуйте, господин Чон. Чем я могу вам помочь? — Я должен отменить встречу. — Понятно. Желаете перенести? Вону колеблется и жмурится. — Нет, не желаю. Последующие дни Вону еле передвигает ногами, заходя и выходя из квартиры, одновременно пытаясь скрыть тот факт, что он постоянно находится на грани слёз. Если Чан и замечает его поведение, то он никак это не комментирует. В любом случае его младший брат занят подготовкой к выпускному, и Вону не хочет отвлекать его своим глупым маленьким разбитым сердцем. Но именно так он себя ощущает. Он никогда не знал, что эмоции могут приносить столько боли. Прошла всего неделя, а Вону уже безумно соскучился по Мингю. Он ужасно сожалеет, но в глубине души он понимает, что это к лучшему. Мингю и без того потратил слишком много времени на Вону, ему надо найти кого-нибудь другого, того, кто не будет уступать Мингю в беззаботности и весёлости. Не того, кто будет его губить, как это делал Вону. — Вону, ты страдаешь, — говорит Сунён, навещая его вместе с Юна. — Просто позвони ему и покончи с этим. Я уверен, Мингю поймёт, если ты ему объяснишь. Этот парень слишком помешан на тебе, чтобы бросить тебя из-за такой ерунды. — Юна рядом с ним кивает, ободряюще улыбаясь Вону. — Я не могу. — Вону качает головой. — Ты не понимаешь. Это была ошибка. — Что именно? — Мингю, — бормочет Вону, и его глаза щиплет от одного упоминания его имени. Он очень по нему скучает, но ему, он полагает, нужно привыкнуть к этому чувству. Мингю не вернётся сам, и Вону тоже не собирается ничего исправлять. — Всё. Могло быть и хуже, вот что они говорят. Вону не особо понимает, что могло быть хуже, чем ранить единственного человека в его жизни, которому удалось вызвать у Вону такие чувства, какие не удавалось никому прежде, но вскоре он это выясняет. У него вечерняя смена в кафе, прошлой ночью он проспал всего три часа, и Вону уже вторую неделю не видит Мингю. Вону любопытно, чем он занимается. Вернулся ли он к своей привычной весёлости? Вернулся ли он к флирту с красивыми людьми направо и налево? Заменил ли уже Джунхон Вону? — Просто иди домой. — Джису хватает его за запястье, когда Вону проходит мимо него со стопкой грязной посуды. Та звенит из-за еле очевидного дрожания вонуевых рук. Он в порядке, ему просто нужно чуть больше спать. — Я и сам тут справлюсь. — Нет, я в норме. — Сегодня мало народу. Просто иди. Ты выглядишь измождённым. — Джису кидает на него жалостливый взгляд. Вону полагает, что его коллега знает, в чём дело, учитывая, как часто он стал зависать с Джонханом. — Я же сказал, я в норме. Спасибо, Джису. — Он улыбается ему самой счастливой улыбкой, на какую способен, а затем скрывается на кухне в задней части кафе. Он сваливает грязную посуду в раковину, прежде чем снова разворачивается, собираясь выйти из комнаты, как вдруг замечает свой телефон на столешнице; экран горит несколькими оповещениями. Вону берёт его, и его сердце падает, когда он видит все непринятые звонки и непрочитанные сообщения от Чана, а следом, в самом низу — от Минхао. С чего бы Минхао звонить ему? Тем более не один раз, а целых четыре. Он ненавидит Вону. Минхао не стал бы с ним говорить, только если это не что-то очень важное— Вону нажимает на кнопку вызова, даже не успевая закончить мысль, и почти не дышит, ожидая, пока он возьмёт. — Вону, — произносит он, подняв трубку. — Минхао? Зачем ты мне звонил? — Я не знаю, зачем позвонил тебе. Я запаниковал. — Минхао звучит потрясённо. Его голос нетвёрдый и непривычно высокий. — Наверное, мне не стоило, но… Оу, похрен, это неважно. Мингю в больнице. — Ч-что? — Вону уверен, что его сердце сейчас где-то на дне желудка. — Почему? Что стряслось? Он в порядке? — Он в норме. — Минхао звучит так, словно он сам не в норме. Он звучит так, словно плакал. — Это была моя вина. Мы снова были на ферме, и я застрял на том блядском дереве, и он хотел помочь мне спуститься, но ветка… она сломалась. О-он ударился головой. Вону едва удаётся разобрать слова Минхао. Мингю… Мингю ранен? Вону просил его этого не делать. Вону просил его не ходить на эту дурацкую ферму. Почему Мингю его не послушался? — Он в порядке? — опять спрашивает Вону, осознавая, что он звучит напугано. Он действительно напуган. Ему кажется, он никогда прежде не был так напуган. — У него сотрясение. И у него вывих плеча, но… Он сейчас спит. Они сказали, что он будет в норме. — Минхао прочищает горло. — Но я не знаю, зачем рассказываю тебе об этом. Не припомню, чтобы тебе когда-нибудь было до него дело. Глаза Вону наполняются слезами, слова Минхао отзываются болью у него в груди. И мысль о том, что его Мингю ранен, причиняет ему больше боли, чем он способен выразить. — Ты сам порядке? Не поранился? Минхао колеблется, и Вону различает, как он шмыгает носом. — Я в норме. Но это моя тупая башка должна была удариться, а не его. Это всё моя вина. Вону приваливается к столешнице, утомлённо роняя голову. Он хочет увидеть Мингю. Он хочет отругать его за такую опрометчивость, он хочет собственными глазами убедиться, что Мингю в порядке. — Вону-хён, — начинает Минхао, но замолкает, тяжело вздыхая. — Он здесь до завтрашнего утра. Если ты хочешь прийти повидаться с ним. Конечно, Вону хочет с ним повидаться. Он хочет сорвать с себя фартук и немедленно отправиться туда, извиниться за всё и позаботиться о нём так, как это всегда делал Мингю— — Не думаю, что мне следует. — Вону сглатывает. — Ему будет лучше без меня. Минхао еле слышно ругается. Он всё ещё шмыгает носом, и Вону его жаль; он наверняка жутко перепугался. Они с Мингю буквально не разлей вода. — Ты пожалеешь, что отпустил его. — Да. — Вону делает глубокий вдох, однако это не облегчает боль в его груди. — Я знаю. Минхао бормочет что-то на прощание и завершает вызов, а Вону, уже просто услышав голос Минхао, чувствует себя так, будто из него высосали все силы. Просто потому что прямо сейчас, в данный момент, Минхао — самое близкое, что связывает его с Мингю, и это кажется таким нереальным, ведь всего неделю назад они с Мингю были на смотровой площадке, и они целовались, и всё было хорошо. — Эй, всё в порядке? — спрашивает Джису, наполовину скрытый за дверью. — Звучало не очень хорошо. Вону, если честно, хочется просто вырубиться и поспать. Мингю ударился головой. Это могло быть нечто намного хуже сотрясения. Ему не верится, что Мингю так сглупил— Но конечно же Мингю сглупил. Это Мингю. Он из тех, кто совершает глупые, необдуманные поступки. Вону хочется смеяться, но ещё ему хочется плакать. — Это… Это Мингю, он— Его телефон снова вибрирует. Лишь тогда он вспоминает все остальные оповещения, которые светились на экране, перед тем как он перезвонил Минхао. На этот раз ему звонит Чан. — Одну секунду, — говорит он, замечая беспокойство во взгляде Джису, прежде чем поднимает трубку. — Чан, что такое? — Хён, тебе нужно немедленно приехать, — тут же принимается бормотать Чан. — Тут повсюду полицейские, и они всё время задают мне вопросы, у меня сейчас голова взорвётся— — Погоди, что? Чан, какие полицейские? Где ты? — Я дома! В квартире! Я вернулся с репетиции и заметил в нашей квартире какие-то вспышки света, и когда я поднялся по лестнице, я увидел, что дверь взломали, так что я позвонил в полицию, и теперь они здесь. Чёрт, хён, они за час вломились в три квартиры во всём здании. Они побывали и у нас, но не думаю, что они что-то украли— — Чан, это не смешно. Мне надо работать— — Я не шучу! Я говорю тебе, что у нас полицейские и что мне страшно и что я нуждаюсь в тебе. Пожалуйста! Голос Чана дрожит, и Вону немедленно осознаёт, что его брат не врёт. В этом районе не было ни одного случая с ограблением за всё время, что Вону там живёт. Он известен как один из самых безопасных мест в городе. — Хён?! — Я… — Вону даже не знает, что сказать. Он не знает, как отреагировать. Это начинает напоминать ночной кошмар. — Я в пути. — А теперь-то что? — Джису хмурится, когда Вону быстро стягивает с себя фартук, и его руки дрожат, а на лице тревожное выражение. — Прости, Джису, мне надо идти. Кто-то вломился в нашу квартиру. — Ч-что?! — Джису разевает рот, следуя за ним в глубь комнаты и протягивая Вону его вещи. — Какого чёрта, у вас что-то украли? — Я без понятия. Мне надо пойти проверить. Я очень извиняюсь. Я выйду вместо тебя завтра утром— — Эй, перестань. Ничего страшного. Я ужасно переживаю за тебя, Вон. Просто будь осторожен, ладно? Вону кивает и уходит, мчась на автобусную остановку, чтобы сесть на следующий автобус. Его сердце бешено колотится у него в груди, и его руки никак не прекратят дрожать, и Мингю ранен, а Чан мог столкнуться с теми грабителями, и бог знает, что они могли сделать с его братом— Он не имеет представления, как доезжает до дома, но оказавшись на месте, он издалека замечает две полицейские машины, припаркованные перед подъездом. На улице собралась куча других жителей, некоторые из них докладывают полицейским, что случилось. В общем и целом это полный хаос. Вону осторожно приближается к ним и чувствует облегчение, когда видит Чана, который стоит рядом с одним из полицейских, активно жестикулируя, пока объясняет ему что-то. Он останавливается, замечая Вону, и тут же отталкивает полицейского, чтобы побежать к Вону и обнять его. — Хён, мне очень жаль, — бормочет ему в плечо Чан. Он выглядит жутко напуганным. — Этого бы не случилось, если бы я не пошёл на репетицию. В квартире такой беспорядок, мне очень жаль. — Всё в порядке. — Не в порядке. Ничего не в порядке, но Вону старается сохранять спокойствие. Полицейские говорят, что их коллеги закончили собирать доказательства в его квартире. Он может подняться наверх и быстренько глянуть, не пропало ли чего. Квартира выглядит паршиво. У шкафчиков оторваны дверцы, их содержимое разбросано по полу, словно тут побывало торнадо. К счастью, у них почти нет ничего ценного. Телевизор наверняка оказался слишком большим, чтобы его вынести, и пару дней назад Вону одолжил Хансолю свой PS4, поэтому его тоже не забрали. Вону бедный студент, так что те тупые грабители остались в дураках, и всё же ощущение такое, словно их частная жизнь была потревожена. Это дом Вону. Тот факт, что здесь были незнакомцы с преступными намерениями, кажется ему таким неправильным. Он сглатывает, поднимая некоторые вещи, которые грабители выкинули на пол, как вдруг его пронзает внезапной мыслью. Вону роняет случайную книгу из рук и бежит в свою комнату, едва не поскальзываясь на полу и не разбивая себе голову. Он лезет под кровать, где лежит его рюкзак с ноутбуком внутри— Где он должен лежать. Но его нет. Он пропал. Его ноутбук пропал. Мозги Вону полностью перестают работать. Он смотрит на опустевшее пространство, не двигаясь. На том ноутбуке было всё. Его эссе, его задания, его истории, его черновики. Его рассказ, который он должен сдать до конца месяца, тот, который он почти закончил писать. Это всё пропало. И несмотря на чужие предупреждения, Вону ни на секунду не задумался о том, чтобы сохранить их всех на внешнем жёстком диске или хотя бы на блядской флэшке, которая спасла бы ему сейчас жизнь. Почему— Почему Вону вечно всё проёбывает? Почему он ничего не может сделать правильно? — Вону! — Сунён появляется у него в комнате, тяжело дыша, с беспорядком на голове. — Вот дерьмо! Я прибежал так быстро, как только смог. Вону поднимает взгляд на лучшего друга; перед его глазами всё размыто, и его сердце разбито на миллион кусочков. Мингю ранен, и Вону даже не может с ним повидаться, все вещи, над которыми он так усердно трудился, пропали, всё вроде как летит к чертям, и Вону сам в этом виноват. — Сунён… — говорит он, а затем — наконец-то, после всего случившегося — Вону начинает плакать. — Ох блин. — Сунён оказывается прямо перед ним, крепко обнимая его, гладя по спине, ведя себя как лучший друг на свете, как и всегда. — Вон, мне очень жаль. Ты этого не заслужил. Чёрт, пожалуйста, не плачь. Я этого не вынесу. Вону пытается, он пытается прекратить плакать, но его сердцу очень больно, и он просто дико устал. Он обмякает в руках Сунёна, содрогаясь от беззвучных рыданий, и из-за всех слёз, что он проронил, у него раскалывается голова. Он сегодня почти ничего не пил, так откуда же в его теле столько жидкости? — Всё будет хорошо. Клянусь. И если Вону в чём-то и уверен, так это в том, что Сунён всегда прав.