Kalon

— Мне нужна твоя машина. Сунён хлопает ресницами, потирая глаза кулаком как ребёнок. По его запутанным волосам и грязной футболке понятно, что он только проснулся. — И тебе доброе утро, — мямлит Сунён, отступая в сторону и впуская Вону. — Зачем тебе моя машина? В квартире полный беспорядок. Это не особо-то и удивительно, учитывая, что Сунёна, мягко говоря, трудно назвать чистюлей, однако от этой картины у Вону болят глаза. Сразу становится очевидно, что Юна уехала навестить семью и что её нет поблизости, чтобы надрать Сунёну задницу. — Боже, открой окно. Здесь как будто кто-то умер. — Вону чуть не давится местным спёртым воздухом. — Ой, да иди ты. — Сунён закатывает глаза, но всё равно выполняет просьбу. — Голоден? — Нет. — Он садится на диван, и у него еле ощутимо потеют ладони. Он волнуется. Сунён запрыгивает на диван рядом с ним, почёсывая подмышку, и Вону уверен, что никогда не видел своего лучшего друга таким… грязным. — Что с тобой? — Он хмурится. — Это из-за того, что Юна уехала? При упоминании её имени Сунён выпячивает нижнюю губу и его глаза становятся большими и влажными. — Я не могу функционировать без неё, Вон. Я жалок. — Прошло всего три дня— — Без неё я сам не свой. — Хорошо. — Вону вздыхает, сведя брови к переносице, наблюдая за существом, которое зовёт лучшим другом. Честное слово, сощуренными глазами он буквально видит, как от него исходят эти мультяшные волны вони. Неделю назад Сунён сообщил ему, что они с Юна наконец-то переспали. Сунён так боялся поторопить события и разрушить их отношения, что он избегал страстных поцелуев и любых прикосновений ниже талии. Они вместе уже почти полгода, и, кажется, Юна всё-такие надоело его нелепое поведение. Сунён щедро поделился с ним всеми подробностями случившегося. И хотя Вону счастлив за лучшего друга, он не может решить, что хуже: лишённый секса и совершенно потерявший стыд Сунён (однажды Вону застукал его за мастурбацией, и Сунён отвесил ему, — Привет, бро, — прежде чем попросту продолжил начатое) или Сунён, которому наконец-то дали. Вону не думал, что Сунён сможет влюбиться в Юна ещё сильнее, но теперь, когда они перешли на новый уровень, Сунён словно включил режим Альфы. Проще говоря, Сунён возбуждён двадцать четыре на семь. Это отвратительно. — Я могу, типа, помочь тебе как-нибудь, чтобы ты развеселился? — интересуется Вону, вздрагивая, как только осознаёт, как прозвучал его вопрос, учитывая, о чём он до этого думал. — Если ты не можешь магическим образом превратиться в мою милую девушку, то нет! — Иисусе. Ладно, — бормочет Вону, когда Сунён выкрикивает последние слова. — Ты пришёл не для того, чтобы жалеть меня, верно? — по-ребячески хнычет Сунён. — Чёрт, зачем тебе моя машина? — Я вернусь к вечеру. — Ответь на мой вопрос. — Это не важно, мне просто нужно— — Ты собираешься к Мингю, не так ли? Вону медленно закрывает рот, пока на губах Сунёна расцветает довольная ухмылка. — Я… — спустя добрую минуту тишины начинает Вону. — Я хочу поговорить с ним. Ухмылка сползает с лица Сунёна, сменяясь чем-то менее дразнящим. — Вон, ты уверен, что это хорошая идея? Ну, то есть, разве Джонхан-хён не говорил, что это может навредить тебе или что-то в таком духе? Он не спровоцирует тебя? — Он замолкает, слегка округляя глаза. — Блин, не думал, что когда-нибудь использую это слово не как мем.* — Это всего лишь Мингю. — Вону вздыхает, утомлённый тем, что все вокруг твердят ему одно и то же. — Я не бомба замедленного действия, которая взорвётся, если просто снова увидит его. — Да, это всего лишь Мингю, этот мудак кинул тебя ради своего тупого друга детства, и с тех самых пор ты изводишь себя мыслями об этом. — Не называй его так, — невольно рявкает Вону, и сразу после этого его щёки заливаются румянцем. — Прости. Не хотел обидеть твоего возлюбленного. — Сунён смеётся над злобным выражением вонуева лица, а затем он вздыхает и заставляет себя оставаться серьёзным. — Конечно же ты можешь взять мою машину. Тебе даже не обязательно спрашивать, всё моё — твоё, что-то типа того. Вону издаёт тихий смешок, кидая на Сунёна взгляд, надеясь, что тот передаёт, насколько он благодарен, что он у него есть. Он не ожидал, что это вызовет у Сунёна слёзы. — Сунён, ты в ужасном состоянии, — заявляет Вону. — Ты мог бы позвонить Юна, знаешь ли. — Уже звонил. — Сунён вздыхает. — Четыре раза за сегодня. — Сейчас десять утра. — Ага. — Ты уверен, что тебе ничего не нужно? — Мне главное, чтобы ты не проходил всё лето с хмурым видом, — говорит Сунён, смотря ему точно в глаза. — И если разговор с Мингю поможет тебе в этом, то я благословляю тебя. — Спасибо. — Вону фыркает, медленно поднимаясь с дивана. — Будь осторожен, ладно? — голосом, полным беспокойства, бормочет Сунён, следуя за Вону к двери. — Я потрясающий водитель, спасибо. — Я не о твоей езде. — Сунён легонько пинает его в бедро. — С Мингю. Ты наконец-то начинаешь поправляться, и я не хочу, чтобы все твои старания пошли насмарку, просто потому что… То есть, ну, много чего могло произойти за сколько? Три месяца? Что если он— Я не знаю, что если его чувства изменились? Вону замедляется, до этого молча обувавшийся, и его губы сжимаются в тонкую линию. Он уже думал об этом. Что если он больше не нужен Мингю? Что если он сейчас с Джунхоном? Что если он ненавидит Вону? Что если… Что если… Что если… Если он продолжит об этом думать, то у него взорвётся голова, а у Вону нет на это времени. — Тогда мне придётся принять это. Я— Я не еду туда с какими-то ожиданиями. — Он неспешно поднимается, смотря на Сунёна с волнением на лице. Он пытается придать себе уверенный вид, словно он знает, что делает, и, может, Вону и стало лучше за последние несколько месяцев, но он по-прежнему Вону. Эта застенчивая, эта нерешительная часть его никогда не исчезнет до конца, и она уже начинает заново его поедать, раздражающе скребясь ему в затылок и наказывая оставить всё как есть и не ехать к Мингю. — Я просто хочу поговорить с ним. И извиниться. — Он тоже должен извиниться перед тобой, Вону. Вону вздыхает и хватает ключи от машины, лежащие рядом со входом. — Ты разве не собираешься толкнуть напутствующую речь? В последнее время ты только этим и занимаешься. — Вот блин, и правда! — Сунён смеётся, поджимая губы, когда Вону открывает дверь. — Хей, ты сегодня кушал? Ты принял препараты железа?! — Окей, ты можешь, типа, успокоиться?.. — Я просто беспокоюсь за тебя. За тебя и эту маленькую бьющуюся мышцу у тебя в груди, которая посылает кровь по твоему крохотному тельцу. Вону разворачивается и уходит. — Я ненавижу тебя. — Набери меня, ладно?! — кричит ему вслед Сунён, и Вону поворачивается, чтобы стрельнуть в него не впечатлённым взглядом через плечо. — Я не люблю звонить, — отвечает Вону. — Разве ты не мой друг? Ты должен быть в курсе таких вещей. — Тогда напиши мне! — Сунён закатывает глаза. — Мудила. Вону смеётся над ним, и Сунён улыбается, плохо скрывая своё недовольство, прежде чем Вону скрывается из виду. В любой другой ситуации Вону бы встревожило поведение Сунёна, но не сейчас. Отчего-то Вону кажется, что он должен сделать это. Он чувствует это нутром, так что Вону не сопротивляется, надеясь на лучшее. Родители Мингю живут в трёх часах езды. Одно только расстояние едва не заставило Вону бросить эту идею, однако затем Вону осознал, что проблема не в расстоянии; Вону напуган. Он так сильно напуган, что ищет оправдания, лишь бы не делать это, и ему хочется позвонить Сунёну, чтобы тот отговорил его, но он не звонит. Он забирается в машину и просто… едет. Эта поездка — настоящая пытка. Дело не в жутком шуме, появившемся в его левом ухе из-за всего этого стресса (и который он пытается заглушить, врубив на весь салон громкие рок-композиции), а в том, что Вону начинает думать. Чон Вону нельзя позволять думать. По крайней мере не тогда, когда он так долго находится наедине с собой. Это как когда с нижней части твоего свитера свисает нитка, и ты принимаешься играться с ней, после чего начинаешь её дёргать, и ты не можешь остановиться, и, сам того не замечая, ты так увлекаешься, что от твоего свитера остаётся только половина. Именно это и происходит с Вону во время поездки. Одна из его привычных мыслей, которые пробуждает его тревога, мыслей, которые заставляют его беспокойно, до крови и мяса кусать губы, приводит к тому, что в горле Вону застревает огромный ком и его грудь вздымается, паника охватывает всё его тело. Он знает, что ему намного лучше, чем несколько месяцев назад, он знает, что делает успехи, но всё это будто перестаёт иметь значение, когда дело касается Мингю. Потому что по какой-то непонятной причине Мингю всегда исключение из правил, вне зависимости от ситуации. Прямо сейчас, два часа пробыв в дороге, под солнцем, что уже начало садиться, с судорогами в ноге и слезящимися из-за кондиционера глазами, Вону снова становится тем Вону, которым он был в первую встречу с Мингю. Вону делает глубокий вдох и качает головой. У него нет поводов для паники. Ему нужно сохранять спокойствие. Мингю нравился тот Вону, которым ты был, когда вы встретились. Эта мысль возникает из ниоткуда, однако она заставляет его плечи резко опуститься, избавляя их от крошечной доли напряжения. Он держится за эту мысль весь остаток пути. Вону паркуется на противоположной стороне улицы, где находится дом Мингю. Он не хочет привлекать к себе внимание и парковаться прямо перед домом — на случай, если он всё-таки не решится это сделать. После того, как он целую вечность колеблется, прижавшись головой к рулю, он вытаскивает ключ из замка зажигания и выбирается из машины. Он встаёт слишком быстро, и чёрные точки внезапно затуманивают его взор. Он должен был послушаться Сунёна; что в этом сложного — не забыть принять утром дурацкую таблетку? Однако проходит это так же быстро, как возникло, так что всё в порядке, и Вону подходит к дому Мингю на трясущихся ногах. Это достаточно большой дом, и Вону вспоминает, как Мингю рассказывал ему, что у его родителей есть кондитерская. Должно быть, это очень популярная кондитерская. Окей, а сейчас он ведёт себя как осуждающий козёл. Дом выглядит гостеприимным, окрашенный тёплым, бледным оттенком жёлтого, с сиренью, растущей перед окнами. К двери прикреплена табличка «Добро пожаловать», яркая и бросающаяся в глаза, словно они искренне желают, чтобы люди знали, что им здесь рады. Это дом Мингю. Мысль трогает сердце Вону, ведь он идеально подходит Мингю. Большой и милый и манящий. — Окей, — шепчет Вону себе под нос, тяжело сглатывая от того, как дрожит его рука, когда он поднимает её, намереваясь нажать на дверной звонок. А затем он всё-таки нажимает, и его сердце пропускает удары, пока он слушает, как по дому разносится мелодичный звук. — Мина, можешь открыть дверь? — кричит изнутри женский голос. — У меня грязные руки. — Уже иду! О нет. Это была ошибка. О чём Вону, блять, думал? С чего он взял, что это хорошая идея? Ему нечего здесь делать. Он не знаком с этими людьми, ему явно не рады, и, возможно, Мингю и вовсе нет дома, а даже если бы он и был дома, он наверняка не желает видеть Вону, почему Вону — самый большой идиот, которого видел свет— Он действительно собирается развернуться, уже делает несколько шагов назад, когда дверь внезапно распахивается, и Вону замирает на месте. — Ты кто? — интересуется девчачья и маленькая версия Мингю. Нет, о чём Вону вообще думает? Боже, это сестра Мингю. Это девочка с фотографий, которые ему показывал Мингю. Она по-прежнему щеголяет с причёской «под ноль», и она смотрит на Вону такими же, как у Мингю, большими, любопытными и настороженными глазами. — Я— э-э… — Он заикается как идиот, которым и является. — Прости, я Вону. Я искал, эм, Мингю? — Это вопрос? — Она наклоняет голову набок, и в любой другой ситуации Вону бы, возможно, опешил от её прямолинейности. Девочки её возраста обычно очень дружелюбны и вежливы, однако она, похоже, из тех, кто быстро устаёт от чужого дерьма. Вону прочищает горло. — Он здесь? — Да, здесь. Но у него нет друга по имени Вону. Откуда ты его знаешь? Оу. Точно. Конечно, Мингю не говорил с ними о Вону. Да и с чего бы? Вону игнорирует острую боль в груди, стараясь сохранять спокойное выражение лица. Ему не следовало приходить. Что он должен сказать? — Мина, почему ты так долго? Кто это… — спрашивает тот же женский голос, что и до этого, прежде чем дверь приоткрывается чуть сильнее и за сестрой Мингю появляется мать Мингю. Она выглядит так же, как на фотографиях, дружелюбная и красивая, её волосы забраны в высокий хвост, отчего она кажется намного моложе своего возраста. — Привет. Мы можем тебе чем-нибудь помочь? Вону натянуто улыбается, но это наверняка больше похоже на гримасу, судя по тому, что сестру Мингю явно изумляет его выражение лица. — Простите, что, э-э, явился без приглашения. Меня зовут Вону, и я— я друг Мингю. — Оу, понятно! — Она убирает сестру Мингю с дороги, опуская ладонь на её лысую голову, и в любой другой ситуации Вону бы посмеялся над их взаимодействием, тем более что сестра Мингю начинает жаловаться. — Я, естественно, его мать. Почему бы тебе не войти? Он сейчас у себя комнате с Джунхоном, но… Она говорит что-то ещё, однако Вону перестаёт что-либо слышать. Идиот. Вону и правда идиот. Джунхон— Джунхон здесь, он в комнате Мингю, и, может, Вону и идиот, но он не тупой, он знает, что это значит. — …Я приведу его— — Нет! — восклицает Вону, слишком быстро перебивая её. Он еле может говорить, не то что оставаться вежливым и дружелюбным. Чёрные точки снова заслоняют ему взор, однако, помимо этого, по всей его груди распространяется ощущение, будто кто-то давит на его лёгкие, не давая дышать. — Извините. — Он качает головой. — Не приводите его. Мне надо идти. Мать Мингю выглядит сбитой с толку, и её взгляд, обращенный к Вону, наполняется тревогой. — Но ты проделал такой путь? Да, что явно было ошибкой. Ему стоило послушать доктора Кан и Сунёна. — Я могу просто позвонить ему. Ничего страшного. У меня ещё есть дела, так что… Но было приятно познакомиться, госпожа Ким. Она по-прежнему выглядит встревоженной, однако она улыбается ему и кивает, машет на прощание, когда Вону торопливо разворачивается, чтобы добраться до машины и поехать домой. У Вону щиплет нос, и он слегка морщится, но он не собирается сейчас плакать. Он такой лицемер. Он сказал Сунёну, что будет в порядке, как бы ни развились события, но он не в порядке. У него болит грудная клетка, и он даже не смог повидаться с Мингю, потому что он с Джунхоном, прошло больше трёх месяцев, а он до сих пор с Джунхоном— — Хён! Вону прекращает идти. Его сердце также прекращает биться, и он прекращает дышать. Он вообще весь прекращается. Кто-то бежит к нему с противоположной стороны улицы, и Вону слышит, как этот человек замедляет шаг где-то позади него, прежде чем полностью останавливается. — Вону-хён? — спрашивает Мингю, слегка запыхавшийся после своей короткой пробежки. Вону сжимает руки в кулаки, пока его сердце бешено колотится, окликаясь на голос Мингю, а затем он разворачивается, и Мингю стоит перед ним. Он просто стоит перед ним, смотря на Вону своими глазами, и его чёрные волосы прилипли к коже на висках из-за того, как на улице жарко. Мингю уставился на него, сощурившись, потому что солнце светит ему прямо в лицо. Он не двигается, и Вону молча за ним повторяет. Мингю выглядит более загорелым, словно он провёл последние несколько месяцев под солнцем, что объясняет, почему на нём плавательные шорты. И более того, Мингю выглядит тоньше. Не так, чтобы это пугало, не так, как раньше порой выглядел Вону, однако это особенно заметно по его лицу. Его щёки больше не такие круглые и пухлые, и Вону решает, что именно это Минхао имел в виду, говоря, что переживает за Мингю. Вону лично безумно переживает, ведь он не знает никого с таким же аппетитом как у Мингю. Вону не представляет, что сказать. Может, Вону и думал, что соскучился по Мингю, но стоя сейчас перед ним, не понимая, кто они друг другу и как себя вести или куда смотреть, он осознаёт, как же сильно он соскучился по Мингю. — Ты не должен… — начинает Вону голосом едва ли громче шёпота. — Ты не должен разгуливать босиком. Это не то, что он хотел сказать, снова увидев Мингю, однако на Мингю нет обуви, и это единственное, что приходит ему в голову. Мингю выглядит сбитым с толку, но он опускает взгляд на свои ноги и издаёт тихий смешок. — Я думал, ты уехал, — говорит он, и Вону не может посмотреть ему в глаза, когда тот обратно поднимает их. — Ты можешь наступить на что-нибудь— — Хён, — перебивает Мингю, уставившись на него в неверии. — Что ты здесь делаешь? Он звучит так, будто обвиняет его. — Я хотел поговорить с тобой. — А затем ты передумал? — спрашивает Мингю. — Ты собирался уехать. Мингю не прекращает водить взглядом по Вону, от его волос к его рту, к его щекам и его рукам, и это выбивает его из колеи, ведь глаза Мингю обычно легко прочесть. Мингю — открытая книга. Но не теперь, не в данный момент. — Твоя мама сказала, что ты с Джунхоном, — заявляет Вону. — Я решил… — Он замолкает, наблюдая за тем, каким утомлённым внезапно кажется Мингю. Вону закрывает глаза и качает головой. — Слушай, Мингю, мы можем просто… мы можем поговорить? Это не займёт много времени. — Хорошо, — отвечает Мингю, пожимая плечами. На его лице нет никакого выражения, и это разбивает Вону сердце. Мингю, похоже, новая встреча с Вону никак не впечатлила, в то время как Вону изо всех сил старается одёргивать себя, чтобы не сделать какую-нибудь глупость, например, протянуть руку и коснуться щеки Мингю. — Давай не здесь. Слишком много зрителей. Вону следит за его взглядом, когда Мингю поворачивает голову, и только сейчас замечает троих детей, сидящих на велосипедах в нескольких футах от них. Мингю уже смотрит на него к тому моменту, как Вону отрывает взор от детей, и Вону тотчас прекращает улыбаться. — Пройдём внутрь? — Хорошо. — Оу, — произносит Джунхон, когда Мингю и Вону ступают внутрь и Мингю ждёт, пока Вону разуется. Он прекращает спускаться по лестнице, замирая на последних ступеньках с рюкзаком, накинутым на плечи. — Вону. Они словно снова на вечеринке в день рождения Вону, всем троим явно неловко, только вот это всё неправильно, потому что Вону и Мингю больше не вместе. — Привет, — здоровается Вону, стараясь не обращать внимание на то, какую боль ему причиняет видеть, как Мингю отходит от него ближе к Джунхону. Последний не отрывает взгляда от Вону, будто хочет что-то сказать, и Вону не знает, что чувствовать. — Э-э, Гю, кажется, Мина всё ещё не отдала мне мою зарядку от ноутбука. Можешь сходить забрать её? — внезапно спрашивает Джунхон, странно улыбаясь ему. По Мингю видно, что он не желает это делать; он кидает взгляд на Вону, прежде чем поспешно его отводит. — Да, конечно. — Он аккуратно убирает Джунхона с пути и уходит наверх, оставляя Вону и Джунхона одних. Вону не понимает, зачем явился сюда. В дом Мингю. — Вону, — подаёт голос Джунхон, заставляя Вону резко поднять голову, отвлекаясь от рассматривания пола. — А? Джунхон разглядывает его с мгновение, прежде чем он точно весь оседает и уголки его губ опускаются. — Вону, прости. Вону открывает рот, застигнутый врасплох его словами. — Что? — Пожалуйста, просто— пожалуйста, поверь, я не хотел, чтобы так получилось. Я не плохой человек. — Джунхон посмеивается, и Вону становится слегка неловко, когда он замечает, как на чужие глаза наворачиваются слёзы. — Любовь побуждает на дерьмовые поступки. И когда я… когда я увидел тебя той ночью с Мингю, это разорвало меня в блядские клочья. Я тогда был пьян, и я был расстроен, и я хотел убрать тебя с дороги. Мне очень жаль, что я послужил причиной этой блядской путаницы. Вону с миг молчит, после чего к нему возвращается дар речи. — Между тобой и Мингю… всё хорошо? Джунхон кидает на него долгий, нечитаемый взор. — Между нами всё хорошо, да. Но у тебя — нет. И у него тоже не всё хорошо. — А у тебя— — Нет, плевать на меня и мои грёбаные чувства. Я забуду его… когда-нибудь. — Джунхон еле различимо хихикает. — Но я никогда не забуду, как Мингю плакал из-за того, что я наделал. С тобой всё по-другому. Не знаю почему. Он другой, когда дело касается тебя. Просто… не, я не знаю. Не бросай его. Если ты разобьёшь ему сердце, то я этого так не оставлю. Вону открывает рот, чтобы ответить, потому что он в недоумении и не особо понимает, о чём толкует Джунхон, но Мингю уже снова здесь и замедляет шаг, как только замечает напряжение, повисшее в воздухе. — Всё в порядке? — осторожно интересуется он, не отрывая взгляда от Вону, пока протягивает Джунхону кабель. — Ага. — Джунхон весело улыбается ему. Он слишком умелый актёр. Секунду назад он чуть ли не плакал. — Мне пора идти. Я позвоню. Мингю кивает и обвивает руками талию Джунхона, когда тот обнимает его. Джунхон зарывается носом в шею Мингю, бормоча что-то, и Вону отворачивается. — Береги себя. Джунхон кивает, отстраняясь, чтобы взглянуть на Вону. Он смотрит многозначительно. — Было приятно тебя увидеть, Вону. Вону просто кивает, и в его голове творится полнейший хаос. Он наблюдает за тем, как Джунхон уходит, продолжает пялиться на дверь, даже когда она снова закрывается. — Хён, — Мингю пытается обратно привлечь его внимание, — идём. Вону смотрит на Мингю, и боже, это так странно. Им неловко друг с другом, но до сердца Вону, кажется, не доходит, что он не должен испытывать подобные чувства, когда Мингю явно уже остыл к нему. — Оу, Вону! — Мама Мингю улыбается ему со своего места на кухне, и похоже, что она готовит ужин. — Ты вернулся? — Д-да. — Вону запинается. — Я не задержусь надолго— — Нетушки. Ты останешься на ужин. Мы устраиваем барбекю, и папа Мингю как обычно купил слишком много мяса. Джунхон уже ушёл? — Да, — подтверждает Мингю. — Мы будем в саду, если тебе что-нибудь понадобится. Вону улыбается мингюевоей маме, прежде чем выходит вслед за ним из дома, в сад. Он красивый; аккуратно подстриженный газон с кучей разных цветов, растущих кругом. В углу прямо рядом с качелями стоит единственное дерево, и похоже, что с другой стороны от него они также выращивают овощи. Мингю отводит Вону к садовым качелям, и Вону очень долго их рассматривает, перед тем как опуститься рядом с Мингю, наклоняясь, чтобы не удариться о тент. В саду его бабушки и дедушки имелись ржавые подвесные качели, у которых были оторваны подушки для сидения и об ободранный чехол которых Вону однажды порезал палец, после чего в порез попала инфекция, но они не отвели его к врачу, пока у него не начался жар и он не заболел— — Ты набрал в весе, — подаёт голос Мингю, не сильно раскачивая качели ногой, стоящей на земле, пока вторую он согнул под собой. — Спасибо. — Вону неловко хихикает. — Это комплимент, — непривычно тихо заверяет Мингю. — Ты убавил в весе, — отмечает Вону, приковав взор к чёрным подушкам, на которых они сидят. — Правда? — спрашивает Мингю, и когда Вону поднимает голову и встречает его взгляд, Мингю выглядит так юно и утомлённо, что Вону хочется просто протянуть к нему руки и сжать его в объятиях. — Правда. — Он сглатывает. — Ты должен заботиться о себе. Мингю мычит, но Вону не может не обратить внимания на горький изгиб его губ. — Да. — Как твоя рука? — не забывает поинтересоваться Вону. — И твоя голова? Мингю улыбается и гладит себя по голове. — Я не разлагаюсь, так что… Могло быть и хуже. — Тебе больно? — Не. — Мингю качает головой. — Мне ещё месяц нужно будет ходить на физиотерапию, но всё будет в порядке. — Он сжимает своё левое плечо, и Вону стискивает пальцами подушку. Ему реально неприятно думать о Мингю, страдающем от боли, и он немного даже рад, что не застал его в больнице. Он не представляет, что бы сделал, увидь он Мингю в таком состоянии. — Я говорил тебе быть осторожнее, — умудряется произнести Вону, и его сердце болезненно сжимается, когда Мингю смотрит на него, слегка разинув рот. — Да, ты говорил. Они снова замолкают. Вону слышит какую-то западную поп-композицию, доносящуюся из дома, и мама Мингю кричит его сестре, чтобы она поставила потише. Жители соседнего дома сидят у себя в саду, громко смеясь, и подвесные качели скрипят вслед за каждым движением мингюевой ноги. Белые плавательные шорты Мингю украшают яркие полоски, и Вону считает, что это невероятно мило, и это заставляет его покраснеть. Он мысленно качает головой самому себе. Сейчас не время терять голову из-за Мингю. — Мингю, — зовёт Вону, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно, — я, эм. Я даже не знаю, с чего начать. — Так не начинай, — внезапно заявляет Мингю, не смотря Вону в глаза. У него синяк на руке, и Вону любопытно, откуда тот взялся. — Я не хочу, чтобы ты извинялся. — Почему? — Потому что я тоже виноват. Больше, чем ты. — Мингю вздыхает и откидывает голову назад. — Но я хочу извиниться, — настаивает Вону. — Я причинил тебе боль. Прости меня. Мингю наконец-то снова смотрит на Вону, чуть ли не сонно хлопая ресницами. — Мы не можем перемотать этот разговор и просто договориться… просто договориться жить дальше? — …Жить дальше? Мингю сглатывает, и его кадык тяжело опускается. — Последние пару недель я много размышлял. Может, мы просто… я не знаю, поторопили события? Ну, типа, может, у нас просто и не должно было получиться. Вот что я думаю обо всём, что случилось между нами. Оу. А вот и оно. Вону представлял кучу вариантов развития событий. Этого он боялся больше всего. Он чувствует, как его сердце медленно сползает по его груди, чтобы спрятаться где-нибудь в безопасности его желудка. — Значит, ты… — Голос Вону ломается, и это заставляет Мингю резко поднять голову со странным взглядом карих глаз. — То есть, ты не хочешь… больше… — Я считаю, что мы должны быть друзьями, вот что я пытаюсь сказать, — заявляет Мингю, отводя взгляд. — Ты мне нравишься, Вону-хён, и я не хочу тебя терять. Но не думаю, что я хочу снова проходить через такое количество… стресса. Это было очень утомительно — ситуация, сложившаяся между нами. Я просто не думаю, что готов снова в это ввязаться. Мингю смотрит на него, его взгляд слишком пристальный, и у Вону такое ощущение, будто Мингю опрокинул над его головой ведро с ледяной водой. Вону был готов— он думал, что был. Но блять, он всё-таки не был готов. Ни капельки. Мингю больше не хочет его. Друзья. Он хочет быть друзьями. Никаких держаний за руки, никаких лёгких поцелуев, никаких нежных взглядов— Вону, кажется, сейчас вырвет. — По-моему, остаться друзьями — лучший вариант. Я уверен, что ты согласен со мной, верно же? — спрашивает Мингю, потому что Вону молчит. Вону заставляет себя снова взглянуть ему в глаза, чувствуя гордость, когда ему удаётся улыбнуться Мингю. Но я люблю тебя. Эта мысль возникает из ниоткуда, застаёт Вону врасплох и вызывает дрожь. Он влюблён в Мингю. Ему потребовалось всего полгода, чтобы осознать это, а теперь уже явно слишком поздно. — Если это то, чего ты хочешь, — говорит Вону, совсем как в тот день, когда Мингю расстался с ним. В глазах Мингю мелькает тень чего-то, очень похожего на разочарование. Он кивает и отворачивается, и Вону позволяет себе на секунду помрачнеть, раз уж Мингю не смотрит. — Мне всё равно… Мне всё равно жаль, — заявляет он. Он пришёл сюда извиниться, независимо от результата. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что ты ни разу не обидел меня и не дал мне повода усомниться в тебе. Ты был… ты был очень понимающим и терпеливым. Мало кто согласился бы оставаться рядом, но ты оставался. Так что. Просто… прости. И спасибо, я полагаю. Мингю слабо улыбается ему. — И ты меня прости, Вону-хён. И отчего-то ощущение такое, будто Мингю извиняется не за то время, когда они были вместе, а, скорее, за свои сегодняшние действия. Ты, идиот. Я люблю тебя. Тупой идиот, думает Вону, смотря Мингю в глаза, и ему безумно больно, и всё опять покатилось к чертям, и Вону даже не понимает, почему продолжает притворяться удивлённым. — Мальчики! — Мама Мингю высовывает голову из-за двери в сад и машет им. — Можете помочь мне вынести кое-что на улицу? Ужин скоро будет готов. Они встают с садовых качель, и Вону слегка теряется. Ему уже давно не было так плохо, и он знает, что доктор Кан отругает его, а Сунён — и того сильнее, однако рано или поздно это должно было произойти, так что, возможно, они будут с ним помягче. Ему уже даже не хочется ходить на эти сеансы терапии. Может быть, он обманывал себя. Может быть, он посещал их, только потому что хотел стать лучше ради Мингю. Вот настолько Вону жалок. — Мне пора. Отсюда, э-э, до дома далеко добираться. — Вону прочищает горло, замечая, как глаза Мингю отчего-то становятся теплее. — Ты проделал такой путь… — начинает Мингю, прежде чем замолкает. — Перед уходом ты должен поужинать с нами. — Я не… — Хочу. Моё сердце разрывается от одного твоего вида. — Мне пора, — повторяет Вону. — Нет, — говорит Мингю. — Ты не можешь уйти с пустым желудком. Идём. Мингю уходит в сад, пока Вону помогает его маме на кухне. Он старается не прекращать улыбаться, потому что мама Мингю невероятно добрая и буквально излучает счастье и позитив. Она задаёт Вону типичные вопросы об его специальности, о братьях и сёстрах, о работе его родителей, а затем она задаёт вопросы о рандомных вещах вроде его любимых книг и фильмов, и сестра Мингю тотчас оживает, стоит Вону упомянуть, что ему нравится «Гарри Поттер». — Мне тоже! — восклицает она, складывая салфетки. — Какая часть твоя любимая? — интересуется она. Тот настрой, с которым она открыла ему дверь, внезапно испаряется, и она становится больше похожа на обычную двенадцатилетнюю девочку. — Оу, эм. Будет странно, если я скажу, что не могу определиться? — говорит Вону, ожидая, что девочка раскритикует его за такой скучный ответ, однако она пожимает плечами. — Нет, я понимаю, это трудный выбор. — Она улыбается Вону, и Вону улыбается в ответ. — У тебя красивые волосы. На секунду Вону разевает рот, и мать Мингю смеётся где-то на фоне. — Спасибо. У тебя тоже… — Он замолкает, ужасаясь собственным словам. У неё нет волос. — То есть… Прости, мне кажется, это очень круто. Не часто встретишь девочек с такой причёской. Она пожимает плечами. — Люди вечно твердят, что девочки выглядят красивее с длинными волосами. Или что короткие волосы не женственны. Именно поэтому девчонки смущаются ходить без волос. И нет того, за чем можно спрятать лицо, понимаешь? Меня это не устраивало. У меня красивое лицо. — Да, красивое. — Вону посмеивается, слегка изумлённый её уверенностью, но это занятно и довольно мило. Ему сложно поверить, что ей всего двенадцать лет. Она снова улыбается. — Так почему же ты дружишь с моим братом? Обычно его друзья полный отстой, но ты вроде нормальный. Однако прежде чем Вону успевает ответить, Мингю заходит обратно внутрь. — Хватит называть моих друзей отстойными, Одиннадцать. — Хватит называть меня так! — Она вопит, когда Мингю наклоняется, чтобы поцеловать её в голову. — Мингю, прекрати. — Его мать вручает ему очередную миску. — И не оставляй своего друга одного. Это грубо. Улыбка Мингю колеблется, он смотрит на Вону встревоженным взглядом. — Хочешь помочь мне накрыть на стол? Вону не хочет. Он не хочет надолго оставаться наедине с Мингю, однако он должен вести себя как взрослый, должен справиться с отказом как любой другой человек. Бессмысленно сейчас хандрить. Если Мингю желает быть друзьями, тогда Вону станет ему хорошим другом. Он решает, что обязан дать ему хотя бы это. — Извиняюсь за Мина, — бормочет Мингю, протягивая Вону несколько тарелок с другого конца стола. — Ей просто необходимо прожужжать каждому все уши своими взглядами на жизнь. — Ничего страшного. — Вону пожимает плечами. — Похоже, она отличается от большинства детей её возраста. — Однажды она улизнула из дома, чтобы присоединиться к женскому маршу. — Оу, но… это же хорошо, да? — Ей было восемь. — Вау. — Вону хихикает, наблюдая за тем, как счастливо смеётся Мингю. Видя Мингю счастливым, он забывает о сложившейся между ними ситуации. Если Мингю удаётся быть счастливым, когда они друзья, то и Вону это точно удастся. Верно? Папа Мингю приезжает чуть попозже, и он такой же добрый и гостеприимный, как и все остальные члены мингюевой семьи. Не удивительно, что у Мингю такой яркий и оптимистичный характер; Вону знает мало таких любящих и, ну, живых семей, как у Мингю. Он стискивает Вону в крепком объятии, как только прибывает, называя Вону сыном, и Мингю видит, как Вону краснеет от внимания, но он ничего не говорит, за что Вону безмерно ему благодарен. Этот ужин — один из лучших в жизни Вону. Он не привык к тихим вечерам вроде этого. Дома каждый ужин кончался тем, что он ссорился с отчимом. Однако сегодня единственная «ссора» происходит, когда Мингю дразнит младшую сестру, но даже тогда Вону ясно различает, как сильно Мингю её любит, как он всё время гладит её по голове или украдкой чмокает её голову. Мингю, кажется, в восторге от её бритой головы, и Вону без понятия, почему это его подкупает. В какой-то момент папа Мингю интересуется, есть ли у Вону девушка. — Или парень, конечно, — поспешно добавляет мужчина. К счастью, никто из них не замечает, как этот вопрос заставляет и Вону, и Мингю напрячься, и Вону хотелось бы не видеть, как Мингю стискивает зубы, пока Вону не мотает отрицательно головой. — Но ты такой привлекательный юноша. — Мама Мингю качает головой в неверии. — Я не понимаю, как тебя ещё никто не прибрал к рукам. Впрочем, в нашем городке много твоих ровесников, Мингю представит тебя парочке, если захочешь— — Мам, перестань, — просит Мингю, и Вону не решается посмотреть на него. Он прочищает горло и переводит взгляд на папу Мингю, меняя тему и спрашивая его о кондитерской, о которой упоминал Мингю. Он чувствует, что Мингю уставился на него, словно он не ожидал, что Вону запомнит, и это Вону тоже игнорирует. Оказывается, Мингю рассказал Вону не всю правду о работе своих родителей; они не просто владельцы одной кондитерской — они владельцы двенадцати кондитерских по всей стране, и когда они говорят ему название их сети, Вону едва не давится ужином. Все знают эти кондитерские. Он кидает на Мингю осуждающий взгляд, и Мингю краснеет, пожимая плечами и запихивая в себя ещё больше еды. Не удивительно, что они живут в доме, подобном этому. — Мы с Мингю завтра утром поедем на рыбалку. Всего в получасе езды от нас есть одно отличное озеро. Там плавают самые красивые сазаны во всей округе, — рассказывает отец Мингю, делая глоток пива. У него круглое лицо, покрытое морщинами от смеха, и маленькие дружелюбные глаза. Мингю определённо унаследовал его нос. — Ты должен поехать с нами, Вону. Вону округляет глаза, качая головой. — О нет, мне действительно надо ехать после ужина. — Но это такой долгий путь. — Мама Мингю приподнимает брови. — Нельзя проводить столько времени на дороге по ночам. — Да, останься у нас, — подаёт голос Мина, заливаясь лёгким румянцем, когда Мингю бросает на неё удивлённый взгляд, как будто обычно она не ведёт себя так с друзьями Мингю. Какая-то часть Вону надеется, что так и есть. Он хочет нравиться семье Мингю, и это невероятно глупо и жалко, потому что их мнение о нём больше не имеет особо значения. — Тебе надо быть где-то завтра? — снова спрашивает папа Мингю. Вону сглатывает. — Нет, не надо, но я и так злоупотребил вашим гостеприимством— — Оу, чепуха. — Мама Мингю закатывает глаза. — Останься на ночь, ладно? У нас есть комната для гостей, нам совсем не сложно. — Ну, значит, решено. — Папа Мингю улыбается, прежде чем Вону успевает снова возразить, и откидывается назад с довольным звуком. — И как обычно, я слишком переел. — Когда у тебя роды, пап? — Мина хихикает, указывая на его пузо, показывая язык, когда папа шутливо прожигает её взором. Вону не представляет, что должен делать. Он не желает быть грубым и продолжать отказываться от их предложений, но он также абсолютно уверен, что не желает здесь оставаться — не с Мингю, не тогда, когда Мингю этого не хочет. Он ощущает пару глаз, обращённую к нему, пока семья Мингю оживлённо что-то обсуждает, и он заставляет себя поднять голову, натыкаясь на взгляд Мингю на другом конце стола. Его сердце делает сумасшедшее сальто. Тупица. — Прости, — одними губами произносит Вону. Мингю качает головой. — Всё нормально. Они смотрят друг на друга в течение нескольких секунд, прежде чем Мина зовёт Мингю, отчего они отмирают и поспешно отворачиваются друг от друга. После того, как они убирают со стола и помогают маме Мингю на кухне, они снова садятся в саду, лакомясь десертом под потрескивание огня в камине, и Добби с Пятницей носятся по саду. Добби — очаровательный щеночек Мина, а Пятница — это их пёс постарше, который едва поспевает за энергичным Добби. В конце концов Пятница ложится поперёк вонуевых ног, и Мингю заверяет, что это значит, что его собаке нравится Вону, и Вону не особо понимает, что ему делать с этой информацией. Эта ночь такая тёплая, что Вону потеет даже в шортах и футболке, но у него нет времени беспокоиться об этом. Семья Мингю и правда единственная в своём роде. Они так часто вызывают у Вону улыбку, что у него начинают побаливать щёки, и они заставляют его забыть обо всей этой неразберихе с Мингю, потому что вместе с течением ночи Мингю явно расслабляется, обмениваясь шутками с папой и смеясь громко, на всю округу. Вону неудобно пить пиво перед родителями Мингю, однако папа Мингю заверяет его, что всё в порядке, так что он берёт бутылку ледяного пива, которую ему протягивает Мингю, и его желудок снова делает это жалкое сальто, когда он встречает взгляд Мингю на долю секунды. Он не в курсе, сколько времени потребуется его телу, чтобы до него дошло, но он надеется, что это случится скоро, потому что хоть Вону и способен сдерживать большинство своих мыслей о Мингю, он ничего не может поделать с физической реакцией, просыпающейся в нём в присутствии Мингю. Когда становится довольно поздно, Мина и родители Мингю заходят внутрь, чтобы подготовиться ко сну, оставляя Мингю и Вону наедине. Они не разговаривают; Вону нервно играется с этикеткой от своего пива, а Мингю гладит Добби у себя на коленях. — Комната для гостей готова, — сообщает мама Мингю, обратно показываясь снаружи, чтобы взять со стола оставшиеся чашки и тарелки. — Мингю может показать тебе, где что находится, когда ты соберёшься спать, хорошо? — Большое спасибо. Простите, что причинил вам столько беспокойств. — Оу, Вону. — Мама Мингю тихонько хихикает. — Ты очень милый. Мы совсем не против, чтобы ты остался у нас. Скажи Мингю, если тебе что-нибудь понадобится, ладно? — Обязательно. Спасибо. — Спокойной ночи, мальчики. — Она наклоняется, целуя Мингю в висок, и машет Вону, прежде чем возвращается внутрь. Он прислушивается к звукам сверчков вокруг них, огня, который едва горит, но то и дело всё же потрескивает. — У тебя отличная семья, — спустя долгое время бормочет Вону. — Я знаю, — отвечает Мингю. — Они потрясающие. Вону мычит, допивая пиво. — Ты им нравишься, — снова подаёт голос Мингю. — Ты так считаешь? Мингю опять смотрит ему в глаза, слабо улыбаясь. — Определённо. Вону ощущает, как у него краснеют щёки; небольшое количество алкоголя в его организме вызывает у него странноватые чувства. Мингю вызывает у него странные чувства, даже если Вону в курсе, что ему теперь нельзя испытывать подобное. — Хей, я хотел спросить. — Мингю аккуратно опускает Добби, когда щенок принимается слишком активно елозить по его коленям. — Откуда ты узнал, где находится наш дом? Тебе сказала Юна? Вону качает головой. — Я недавно навещал дядюшку. Я спросил у него. — Оу. — Мингю кивает. — Как он? — Нормально, — отвечает Вону. — Но, по-моему, он скучает по тебе. Мингю искренне улыбается. — Правда? — Мхм. Он так сказал. То есть… он сказал что-то в таком духе. — Оу, он слишком большой цундере, чтобы признать это. — Мингю хихикает. — Но я тоже скучаю по нему. Было мило с твоей стороны навестить его. Вону убирает в сторону пустую бутылку пива, прикусывая нижнюю губу. — Без тебя там было странно. Мингю не отвечает, но когда Вону смотрит на него, глаза Мингю уже на нём, и Вону никак не может их прочитать. Ему хотелось бы знать, о чём думает Мингю. — Как прошёл выпускной Чана? — Славно, — заверяет Вону. — Он получил довольно неплохую итоговую оценку по математике. Он сказал? — Оу, нет. То есть, меня не… Меня тогда уже не было рядом. — Мингю прочищает горло, и Вону мысленно даёт себе подзатыльник. Он продолжает подводить их разговоры к ним, и им обоим от этого неудобно. — Минхао рассказал мне… что-то о Джонхане и твоём коллеге? — спрашивает Мингю, и Вону не уверен, действительно ли Мингю интересно, или же он пытается болтать ни о чём, не выдерживая неловкой тишины между ними. — Оу, да. Они встречаются. Они и до этого были вместе, но не… не хотели пока встречаться официально. — Он замолкает, встречая взгляд Мингю. — Ну. Я рад за них, — заявляет Мингю. — Ага… — Вону знает, что они оба думают об одном и том же, и Вону любопытно, больно ли Мингю вообще, или ему уже плевать на всё это. — Ты наверняка устал, — поспешно говорит Мингю. — Хочешь пойти спать? Вону молча кивает и ждёт, пока Мингю потушит огонь, беря Добби на руки, когда его просит Мингю, и удостоверяясь, что Пятница следует за ними, прежде чем они заходят внутрь. — Думаю, тебе должно подойти. — Спустя некоторое время Мингю обратно заходит в комнату для гостей, и Вону подпрыгивает, сидевший до этого на кровати и рассматривавший помещение как любопытный ребёнок. Мингю тихонько хихикает. — Прости, я не хотел тебя напугать. — Ничего, — заверяет Вону, беря одежду, которую ему протягивает Мингю, и прижимая её к груди. Он ощущает себя обузой. — Прости, что… просто— — Хён, — перебивает его Мингю, — перестань. Тебе здесь рады. Клянусь. — Я уеду завтра. Я просто не смог отказать твои родителям. Мингю пристально глядит на него с мгновение, прежде чем медленно опускается рядом с ним. — Пожалуйста, не думай, что я больше не хочу иметь с тобой дело. Это не так. Я счастлив тебя видеть. Вону должен радоваться услышанному, но ему становится лишь хуже. Ему больше не хочется здесь находиться. Это больно. Сидеть рядом с Мингю и пытаться сдерживать все эти слова, которые норовят вылететь изо рта, эти его чувства по отношению к Мингю и желание прикоснуться к нему и просто всё. Он задыхается. — Спасибо за одежду, — единственное, что произносит Вону. Мингю слегка задерживает на нём взор, после чего коротко вздыхает. — Тебе нужно ещё что-нибудь? — Нет. Спасибо. — Ладно. — Мингю встаёт. Между ними снова висит напряжение, словно зажги сейчас кто-нибудь спичку — и гореть комнате пламенем. — Завтра надо будет проснуться пораньше. Мы должны успеть добраться до моря до жары. — Но, знаешь, я наверняка буду вас задерживать. Я никогда раньше не ездил на рыбалку, — бормочет Вону. Мингю пожимает плечами. — Ничего страшного. Мой папа любит хвастаться своим мастерством перед другими. — Он улыбается, и Вону негромко посмеивается. — И я покажу тебе, что да как. — Удачи тебе с этим. — Вону фыркает, заставляя Мингю закатить глаза. — Хватит себя критиковать. — Мингю вздыхает. — Мне это не нравится. Вону отворачивается. — Я… Я буду в соседней комнате, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? — Хорошо. — Вону снова поднимает взгляд, слабо улыбаясь Мингю. — Спокойной ночи, хён. — Спокойной ночи. Вону весь вечер не проверял телефон, поэтому он удивляется, увидев, что Сунён совершенно сошёл с ума. Он забыл сообщить другу, что нормально добрался, так что, возможно, в этом виноват Вону.

Кому: красавчик сунён – прости я забыл, я добрался – я останусь на ночь

От: красавчик сунён – иисусе!!! я волновался мудак ты этакий – и ЧТО вы помирились ?èè?? – вы предохраняетесь? – и ещё моя машина в порядке?

Кому: красавчик сунён – твоя машина в порядке – мы друзья

От: красавчик сунён – нет вы не друзья, пжл скажи что ты шутишь – лол скажи что ты шутишь я всё ещё жду

Кому: красавчик сунён – я не шучу – и я устал так что спокойной ночи

От: красавчик сунён – ну нетушки блять – это сраная чушь – клянусь если ты вернёшься сюда не разобравшись во всём как следует то я ударю тебя через телефон – не корми меня собачьей хренью типа нам лучше быть друзьями ля-ля

Кому: красавчик сунён – ок

От: красавчик сунён – это один из твоих «заткнись» ок и мне это не нравится – чувак ты влюблён в этого парня – хватит трусить – подумай об этом, м? я люблю тебя ♥ Вону кладёт телефон на прикроватный столик, отпинывая от себя простыни, потому что ему слишком жарко. Он лежит так некоторое время, и окна широко раскрыты в попытке впустить внутрь немного свежего воздуха, что не особо-то и работает. Одежда Мингю на нём пахнет как кондиционер для белья, которым он также пользуется в своей квартире, которую делит с Минхао. Этот запах едва не заставляет Вону обратно стянуть с себя одежду. Его будто всё время обнимает Мингю, чужой запах повсюду — даже на постельном белье. Вону вздыхает, мечтая прекратить вести себя так по-дурацки. Хватит трусить.