Мальчик голубых кровей. Испытание дружбой

Смелым помогает сама судьба. (Теренций)

— Что… нам… делать? — почти по слогам говорит Рон, без конца теребя мантию. — Гарри, не молчи. Скажи, что теперь будет? — Кого ты спрашиваешь, Уизли, — злобно усмехается Драко. — Он же не соображает ни черта от страха. Видишь? На лице Гарри Поттера и правда (до безобразия) глупое выражение. — Тогда ты соображай! — Рон слышит, что совсем рядом притаилась опасность. Да и Гермиона, оставшаяся с Сириусом Блэком (хоть и прикованным цепями наручников, но всё же опасным убийцей), подгоняет мальчика принимать самые необдуманные решения. — Малфой, пошли! — Куда? — Драко выпучивает глаза, как сова. — Уизли, я не собираюсь туда возвращаться. Мы станем самой лёгкой добычей… — А палочки на что?! — Рон достаёт свою. — Гермиону мы бросить не можем! — Я бы, наверное, смог, — мечтательно выдаёт Драко. — Рон прав, — подхватывает Гарри. — Берёмся за палочки. — Он-то спятил давно, а ты, Уизли, только сейчас? — спрашивает Драко, опасливо всматриваясь в темноту коридора. — Никуда мы не дёрнемся. Надо просто подождать… — Подождать? — Рональд разводит руками. — А как же Гермиона? Уж кто-кто, но Уизли точно влюбился в эту выскочку куда раньше. Верно? Ну, давай, Поттер, скажи, ему что-нибудь. Давай. — Надо действовать. Гениальный ответ! — Малфой? — Рон замечает, что у блондина по лицу пробегает тень сомнения. — Гермиону же нужно спасать… — Плевать мне на неё! — мальчишка яростно сжимает кулаки. — Если хотите, то можете идти и умирать смертью храбрых. Я — остаюсь. — Малфой, не психуй, — говорит Гарри, видя, что на мальчике лица нет и зная, что Драко (вполне себе) не трус. — Мы справимся. Это кто же здесь на психа больше похож? Вы, с ошалевшими глазами, или я — всего лишь повысивший голос? — Справимся? — в глазах у Драко растерянность. — Боишься? — Да какое тебе дело, Поттер?! — Ребята, почему-то стало тихо… Какой же ты идиот, Уизли! Лезешь, куда не просят и умудряешься ещё и выглядеть самым умным. Почти как Грейнджер. Чтоб её! — Ну и что? — Малфой, просто замолкни, — говорит Рон, отмахиваясь и прислушиваясь. — Сам заткнись! — вспыльчивый Драко уже готов лезть с кулаками. — Опять я из-за вас вляпался! Сколько можно?! — А, может, мы из-за тебя? — язвительно выплевывает Рон. Тебе только усов не хватает, Уизли. Будешь на таракана похож. — Тс! — Гарри прикладывает палец к губам. Когда спорящие резко замолкают, то мальчику становится не по себе. — И правда… очень тихо. Ага, Поттер, как на твоей могилке в скором времени. — Значит, Волан-де-Морт решил избавить нас от поганой грязнокровки, — в тишине громко хохочет Драко, за что получает сильный тычок от Гарри. — Идиотская у тебя привычка, Поттер… — Не время сейчас отношения выяснять, — шепчет мальчик в очках. — Соберитесь… — Гарри, нужно что-то делать, — Рон смотрит на Драко исподлобья. — Сейчас же. Снова нарастает шум где-то в отдалении, и слышится громкий визг. Рональд тут же бросается на выручку, и Гарри отмечает, что раньше никогда бы не подумал про рыжего друга так хорошо. Рон сейчас единственный из них демонстрирует настоящую мужскую отвагу. Смотри, Уизли, не споткнись, а то переломаешь себе «самую важную» часть тела. И как потом в глаза многодетной семейке смотреть? — Как нам выбраться? — начинает мозговой штурм Гарри. — Если мы позовём преподавателей, то Волан-де-Морт испугается… В этом вы и похожи. — Да с чего ты взял?! — злится (скорее, сам на себя) Драко. — Он сейчас уязвимый. Как и ты, Поттер. Как и ты. — А мы всего лишь первокурсники, — смотрит на однокурсника Драко. — Чувствуешь разницу? — Нам нужен тот, кто постарше. — Кто же? — Нужно освободить Сириуса Блэка… Гений. Но идиот одновременно. Бывает ли такое? — И где здесь логика, Поттер?! — Драко трясёт очкарика за плечо. — Нам нужен другой план! — А вот когда будем сражаться, то ты всё узнаешь! — гордо вздёргивает подбородок Гарри. — За мной! Сражаться? С непонятным существом, которое во много раз превосходит детские силы? Сражаться ради того, чтобы спасти грязнокровку? Или самим выбраться? Бывает ли такое? Драко стукает кулаком по стене и морщится от волны боли в костяшках пальцев. Наверняка, кожа содрана. Ну и черт с ней. Драко больше всего не любит именно этих ощущений — колюще-тянущих и ноющих где-то в самой глотке, таких же, как и те ощущения, от которых люди хотят плакать. Которые не такой силы, как переломы или раны, но, тем не менее, доставляют не меньше дискомфорта, а то и больше. Бывает, если ты — Гарри Поттер. — Освободите меня! — Сириус Блэк пытается разорвать удерживающие его оковы, а Волан-де-Морт крутится поблизости и (на удивление) не нападает, словно ожидая более подходящего момента. — Освободите, и я помогу! Гермиона Грейнджер всё ещё в нерешительности, хотя, признаться, девочке так страшно, что она плачет и забивается к стене коридора, усаживаясь прямо на кучу мусора. Закрывает глаза и уши. Поттер и Уизли оттаскивают Гермиону подальше. А Драко Малфой в этот раз наблюдает со стороны. — Давай, Гарри! Имеет ли право человек, который подозревается в убийстве его семьи, произносить его имя — для Гарри остается загадкой, но мальчик, видя, что Волан-де-Морт уже близко, всё же взмахивает палочкой со словами: «Диффиндо!». И цепь рвётся, будто только что нашлись огромные ножницы, которые её разрезали. — Осторожней! — Гермиона видит, что к мальчишке приближается существо, которое вызывает у неё нервный тик от одного только взгляда на него. — Гарри! Поттера, словно отдачей от использованного заклинания, сбивает с ног. Драко покрепче сжимает зубы. Но не двигается с места. Он всё ещё помнит, что сила у этого урода под мантией слишком велика. И мальчику одиннадцати лет его не одолеть. Палочка выпадает из руки Гарри Поттера. Он хватается за свой шрам на лбу. Волан-де-Морт скребет желтыми ногтями на своих костлявых руках по стене… — Инсендио! — Гермиона не дает монстру прикоснуться к другу. Хоть и несильное, но пламя появляется, и на мгновение весь тесный мрачный коридор становится ярко-оранжевым. Волан-де-Морт снова издает ужасный (по своей силе) звук, похожий на змеиное шипение. Освобожденный Сириус Блэк не сразу может встать. Гарри же, поднявшись, отскакивает в сторону и жмётся к друзьям, пока анимаг превращается. Это зрелище (надо добавить) не самое лицеприятное, но выбирать не приходится. Блэка ломает буквально пополам — он весь изгибается и слышно, как хрустят кости. Черная и густая шерсть в мгновение ока покрывает его руки, шею, лицо. Одежда летит на бетонный пол. Появляется хвост и уши… И вот — перед ними собака. Большого размера, если сравнивать с обычными. Даже Клык у Хагрида меньше. Но тот факт, что Блэк меньше, чем Пушок и не имеет двух дополнительных голов, успокаивает гораздо лучше. — Гарри Поттер… Рык, служащий ответом монстру, проносится по сводчатому коридору. Эхо ещё долго блуждает где-то в самом тёмном углу. И если бы его могли слышать все обитатели Хогвартса, то, наверное, он пробрал бы и их до костей. Волан-де-Морт злится, и снова делает попытку подобраться к детям, но пёс кидается на него, клацая зубами. Атаковать Волан-де-Морту становится не с руки. Он начинает отход, но тут замечает палочку Гарри. Его рука быстро хватает её. Сириус не успевает остановить самого тёмного волшебника. Гермиона и Рон, крича наперебой, показывают пальцами на балахон, который поднимается от пола, держа в сухих пальцах палочку. И на кого он собирается её направить — ни у кого не вызывает вопросов. Гарри Поттер смотрит на свою палочку в чужих руках. Он медленно встаёт. Обычным движением поправляет мантию и потом — очки. Что-то будто заставляет его сделать шаг навстречу смерти. Ещё один шаг. Испуганная Гермиона визжит, но Гарри будто загипнотизирован — мальчик не реагирует на раздражители и снова смотрит на Волан-де-Морта, который уже делает замах. — Авада… — Нет! — во всё горло кричит Гермиона, и успевает заметить только белобрысую шевелюру Драко, который бросается наперерез в последнюю секунду, и падает на пол вместе с Поттером. — Гарри! Сириус Блэк вцепляется в черный балахон и рвёт его на части. Склизкая беловатая субстанция, скрывающаяся под ним (под балахоном), снова выводит детей из всякого равновесия. Гарри, Рон и Гермиона истошно вопят. Волан-де-Морт бросает палочку и снова стремительно испаряется, завывая уже где-то в недрах огромного замка Хогвартс… *** Мэри Кроткотт будят настолько бесцеремонно, что волшебница малость бесится — она посылает Филча куда подальше и говорит, что не соглашалась за копейки быть на побегушках и творить «чудеса» с детьми, у которых есть ряд определенных психологических проблем, за раз она не сможет. — Директор, прошу заметить, что это возмутительно, — женщина указывает на завхоза, стоящего возле дверного косяка и чавкающего булкой. — Кто позволил ему вваливаться в мою комнату?! На каком основании вы устанавливаете мне график? Я должна спать? Или нет? По-вашему, будить меня среди ночи — это нормально? — Не будь это необходимо, Миссис Кроткотт, — усталый Дамблдор вздыхает. — Я бы не допустил подобного самоуправства от Мистера Филча. — И что опять случилось? — Ведите их сюда, Мистер Филч, — вполголоса говорит волшебник. — Я думал, что обойдёмся малой кровью, но… Филч кивает и через пару минут в кабинете оказываются сразу четверо ребятишек. Гриффиндорцы. Но узнать это не представляется сразу возможным — форма на детях очень грязная и отдаёт не самими приятными запахами. Мэри смотрит на них и понимает — если их и не пытались убить, то явно пытались покалечить. — Гарри, Гермиона, — Альбус подходит к детям. — Драко, Рон… — Что же случилось? — подаёт голос Мэри. — Директор? Драко резко поворачивает голову и долго смотрит ей в глаза. — Ради Мерлина! — восклицает женщина. — Не молчите! — Эти ученики встретились со злом, — старый волшебник не желает называть имени злодея, хотя уверен, что Мэри и так всё знает. — Ситуация очень сложная. Нужна ваша помощь. Вы сможете с ними поговорить? Дети всё ещё молчат. Они озираются по сторонам и по глазам видно, что страха в них больше, чем даже слёз. Гермиона напугана больше мальчишек. Она все время вздрагивает и на любой признак шевеления где-то в углах кабинета, прячется за спину Драко Малфоя. Он является самым высоким по росту и стоит с гордо поднятой головой и, в отличие от других, меньше нервничает. В его глазах читается некая уверенность. Мальчик то и дело смотрит на Мэри. Она списывает это на то, что они уже познакомились. И он, по сути, знает, что ей можно доверять. — Да, я смогу, но… — Разумеется, наедине, — Альбус уводит Филча. Мэри ждёт, когда же закроется дверь. Затем подходит к столу Альбуса Дамблдора, видит на нём стакан с водой и залпом выпивает его. Оборачиваясь видит, что Гриффиндорцы выстроились в линию и покорно ждут, что же она им скажет. И вся соль в том, что Мэри не знает, что она может сказать. Ни слова не приходит ей на ум. Женщина пытается соображать трезво, хладнокровно и профессионально, но с каждым новым разом она понимает — здесь никакой системы быть не может. Она поломается. Рухнет. Если уже не рухнула. Когда Мэри вспоминает разговор с Минервой МакГонагалл, то её не перестают терзать сомнения. И у этих сомнений есть определенная подоплёка — напрасно многие волшебники думают, что Мэри Элизабет Кроткотт по большой любви вышла замуж за одного из приближенных к Министру Магии человека. Напрасно. У неё есть свои интересы, как и у каждого человека. И работа эта нужна ей не только для саморазвития, но и для выяснения фактов. Тех самых, что унесли её мысли далеко назад. Мэри досконально изучает все записи, сделанные в журналах Хогвартса за 1966 год. В тот год на факультет Гриффиндор поступает одна студентка, чья дальнейшая судьба сильно повлияет на многие судьбы нынешних преподавателей. И мало кому известно, что Мэри тогда не было на свете, но она каким-то образом знает, что ей придётся столкнуться нос к носу с жестокостью и хаосом, что царят в мире вот уже несколько столетий. И их сосредоточение придётся как раз на ту пору, когда Тот-чье-имя-нельзя-называть будет искать себе способы вернуться к жизни. — Вы видели Его? — спрашивает Мэри, нагибаясь к детям. — Да, — Гарри кивает. — Волан-де-Морта. — Не произносите этого имени! — Не имени бояться нужно, — Гермиона выглядывает из-за спины Драко. — Я читала, что… — Грейнджер, сделай так, чтоб тебя искали, — Драко отходит от девочки и взмахивает руками. — Долго мы будем тут торчать?! Зачем? Что вы собираетесь сказать? Я уже наслушался! — Драко, успокойся. — А я спокоен! — мальчик явно на взводе. — Это же не меня убить пытались сотню раз! — Драко, послушай меня, — Мэри старается его успокоить. — Ни к чему так распыляться. Всё уже закончилось. Вы целы… — А если бы не Сириус Блэк… — Что?! — охает побледневшая ещё больше Мэри. — И Блэк на свободе? — Он нас спас, — Гарри берёт слово. — Он помог… но сейчас его будут опять ловить. Он снова пытается бежать… И мне хотелось бы узнать, кто же он на самом деле. — Кому бы не хотелось, Поттер, — фыркает за спиной мальчишки Драко. — Все вокруг только и говорят про Сириуса Блэка, но никто не желает рассказать, почему же он был столько лет вне закона… А за дверями кабинета разворачиваются нешуточные страсти. Альбус впервые видит Минерву в таком смятении. — Пустите меня! — Минерва МакГонагалл вырывается из рук Снегга и Дамблдора. — Пустите! Что с Драко? — Всё в порядке, — Альбус сдерживает женщину, зная, что та может слишком разволноваться и тогда остановить ей станет крайне трудно. Да и здоровье не железное — все же Минерве почти семьдесят лет. — Успокойся. Сейчас с ними разговаривает Миссис Кроткотт. — Я сама должна увидеть Драко! — Минерва, сперва мы кое-что обсудим. — Дамблдор кивает Снеггу. — Если монстр не прекратит нападения, то что будет с Поттером? — Ничего. Мы отселим его сегодня же. Мистер Филч, — зовёт директор. — Готовьте запасную комнату возле спальни старосты. — Кто помог им? — спрашивает Минерва, зная, что просто так Волан-де-Морт не отступил бы. — Ты, Альбус? — Нет, — кривится старый волшебник. — Это был… Сириус Блэк. — Что? — Да, они нашли его в подземелье. И когда туда нагрянул «наш друг», — снова берёт слово Северус, — то Поттер не придумал ничего лучше, чем освободить пленника из оков и дать ему возможность начистить рыло Сами-знаете-кому. — Где сейчас Блэк? — интересуется Минерва. — Снова сбежал, — разводит руками Альбус. — Но хотя бы то, что он не тронул Поттера, о котором теперь столько знает, уже хорошо. — По поводу Камня… — Не сейчас, Северус. — Минерва грозно глядит на коллегу. — За дверью же дети. — Эти дети знают куда больше, чем мы с вами вместе взятые. — Они нашли Зеркало Еиналеж, Альбус. Волан-де-Морт пришел туда неспроста. Он знал, что они будут там. — Значит, Камень не удастся спрятать в Зеркало, — горько вздыхает Дамблдор. — Видимо, придётся обратиться к Хагриду. — Профессор Снегг! — Блэйз Забини (на удивление) быстро приноравливается к общению с мрачным деканом Слизерина. И Северус отмечает, что парень вовсе не из робкого десятка. — Сэр, разрешите обратиться? — Что вам, Мистер Забини? — Я хочу рассказать вам о выходке Поттера и его компании… — Вот как? — приподнимает одну бровь зельевар. — Интересно. — Северус, вам не кажется это непедагогичным? — Минерва вдруг оборачивается. — Мистер Забини, вероятно, не заметил, что вы здесь не одни. — Да, это серьёзное упущение, — сверкает глазами мужчина, когда Минерва отходит чуть в сторонку. — Сэр, позвольте мне всё же рассказать, — настаивает мальчишка. — Гриффиндор точно влетит в переделку из-за этих троих чудил! — Заботитесь об благе их факультета? — хмыкает зельевар. — Странно. — Нет, сэр. Ничего такого. — Давайте поконкретнее. — Они были у лесничего. А тот собирается приручать дракона… — Каким образом вы узнали? — быстро спрашивает Снегг. — Я следил, — с гордостью бросает Блэйз. — И на это у вас ума хватило? — рычит Северус. — А на то, чтобы прийти ко мне в кабинет после отбоя и тихо-мирно, не привлекая внимания, рассказать, нет?! — Но сэр… — Я не желаю ничего слушать! — декан Слизерина — человек очень противоречивый. — Марш в гостиную. И учите уроки. Я проверю. — Но вы же накажете Поттера? — Идите, Забини, и не забивайте себе голову ерундой. Мэри Кроткотт слушает рассказы детей и осознает, насколько они все смелые. Насколько они выносливы. Зная историю хотя бы Драко, она может понять, что в нынешнем мире мальчики слишком уж рано становятся мужчинами. Им приходится. — Так почему же Блэка боятся больше, чем огня? — Не уверена, что я должна вам всё рассказывать. — А кто тогда? — Драко всплескивает руками. — К кому не обратишься — никто не хочет. На вас — особая миссия, Миссис Кроткотт. Вы же сами мне говорили тогда на занятии, помните? — А вы не задумывались, молодой человек, что эти рассказы не для ваших ушей? — Снегг появляется внезапно и едва не доводит Мэри Кроткотт до обморока. — Будете интересоваться Сириусом Блэком, я не удивлюсь, если через какое-то время вы повторите его судьбу. — Северус, — теперь и Альбус снова входит в кабинет. — Не нужно быть таким категоричным. Если Блэк сегодня совершил благородный поступок, то мы должны, во всяком случае, похвалить его. И в глазах детей Сириус Блэк, возможно, не представляет угрозы… но всему своё время. — Директор, — Гарри Поттер кусает губы. — Он сказал мне, что не убивал мою семью. Это правда? — Гарри, твою семью убил Волан-де-Морт, — Дамблдор произносит это предложение громко и очень четко. Все в кабинете замирают и прислушиваются, сразу же обращая внимание на статного волшебника. — Ты знаешь это. — Но почему тогда вы сказали мне… — Гарри, ты пока мал и не всё сможешь понять так, как нужно. Поэтому я предпочту молчать до тех пор, пока ты не станешь готов. — Но сэр! — восклицает мальчик. — Вы не можете так поступить! Северус Снегг качает головой, глядя на оторопевшего Дамблдора. Мужчине кажется, что Альбус слишком много возится с лже-Поттером. И ещё ему почему-то не даёт покоя тот факт, что на самом деле в чёртовом Пророчестве не упоминается именно этот ребёнок. Наверное, оттого, что Гарри так прочно ассоциируется у него с Лили, Снегг никак не может так же равнодушно относиться к его дальнейшей судьбе. А ведь он теперь знает, что Гарри — сынок Волан-де-Морта. И с чего вдруг этот приступ жалости? С чего? И сейчас, мысленно осуждая мягкотелого Альбуса, Снегг замечает, с какой ненавистью на него глядят первокурсники. И он знает, что послужило причиной. На самом деле Северусу совсем не хочется слыть в глазах всех детей ужасом подземелий, который только и умеет, что отнимать баллы. — Порой, Гарри, мы вынуждены лгать во благо. — Значит, это правда? — глаза у Поттера наливаются слезами. — Сириус Блэк не убивал моих родителей? И невиновен? — Он всё равно преступник. — Почему? — хором спрашивают Гриффиндорцы. — Просто так в Азкабан не отправляют, — Снегг готов прийти на выручку Альбусу. — Да будет вам всем известно! — Как же так получилось? — Рон решается заговорить. — То, что он не причастен к убийству родителей Гарри, ничего ещё не значит, — сквозь зубы выдает директор. — Вам ясно, Мистер Уизли? — Да, сэр, — опускает голову пугливый Рональд. — Прошу прощения. — Но ведь Сириус Блэк был в Ордене Феникса! — Драко поздно понимает, что не нужно было этого говорить. — И резко стал преступником? Такое бывает? — Откуда вы знаете? — распахивает глаза Альбус. — Драко, ты же обещал мне молчать, — Минерва с тяжелым вздохом подходит к мальчику и треплет его по волосам. Она смахивает с него последние остатки паутины. — Ты же мне обещал… — Вы тоже много чего обещали, — Драко делает шаг назад. — Минерва, напомни мне потом поговорить с тобой с глазу на глаз, — шипит разъяренный Дамблдор. — Ладно? — Значит, Блэк кого-то всё же убил? — Драко Малфой не может совладать с любопытством. — Если он находился в камере строгого режима, то за серьёзное преступление. Мне отец рассказывал, что в особых камерах держат только тех, кто расправился особо жестоким способом с несколькими людьми сразу… — При такой осведомленности, Мистер Малфой, по вам тоже отдельная спальня плачет, — нагибается к нему Снегг. — И к тому же, как мне известно, вы не выказали нашей гостье из Министерства должного почтения. А проступки должны быть наказаны. — Северус, не смейте, — Минерва МакГонагалл тут же встаёт перед Драко. — Не смейте так разговаривать с моим учеником. — Пф! — Снегг сжимает кулаки. — Защищаешь? Ну-ну, недолго осталось. — Как тебе не стыдно! — взвизгивает женщина и едва удерживается, чтоб не дать Снеггу по лицу. — Коллеги, — обращается к ним Дамблдор. — Выпустите пар в другой раз. — Да, пожалуй, — выдыхает Минерва. — Вам сейчас всем стоит пойти в спальни и хорошенько отдохнуть, — любимая отмазка у Дамблдора всегда срабатывает. Он и сам не прочь вздремнуть. В любой непонятной ему ситуации он просто может лечь спать. И иногда это очень помогает. — Гарри и Драко, задержитесь. Мальчики испуганно переглядываются. — Миссис Кроткотт, — Снегг отводит психолога в дальний угол и что-то усиленно нашептывает ей. Благо Альбус этого не замечает. Минерва напряженно следит за Снеггом, изредка улыбаясь грустной улыбкой, как только переводит глаза на Драко. — Нужно поговорить. Я вас провожу. — Северус, ты всё понял? — кивает ему Альбус с заговорщическим подмигиванием. — Конечно, директор. — Минерва, а ты отведи Мисс Грейнджер и Мистера Уизли в спальни. Мистер Филч проводит. — Альбус, — начинает возмущаться волшебница. — Но ведь… — Иди, Минерва, — Альбус Дамблдор мановением палочки распахивает перед ней двери. — И не задерживайся — ты мне нужна. *** — Итак, доброе утро! — здоровается Помона Стебль, как всегда улыбаясь. — Сегодня, на последнем за этот семестр уроке, мы будем знакомиться с новой группой растений. И она носит название «опасные». Но не бойтесь — вам ничего пока не грозит. Гермиона издает странный звук, похожи не то на разочарование, не то на радость. Она стоит перед учительской кафедрой. Рядом пристраивается Рональд. — Растение это называется Дьявольские силки. — Помона обводит взглядом класс уставших и довольно шумных учеников. — Если кому-то сильно неинтересно, то лучше честно признайтесь. — Можно мне выйти? — рука с тёмной кожей, виднеющейся из-под закатанных рукавов специальной куртки, взмывает над головами других. — Вы прогул не ставите? — Мистер Забини, — протягивает Помона чуть негодующе. — Ваше дело. Только знайте, что травология будет у нас с вами аж до пятого курса, и она входит в список обязательных экзаменов СОВ, поэтому вам решать — дружить или нет с этим предметом. — Так, я не понял — можно? — переспрашивает Слизеринец. — Идите уже, — раздраженно бросает Стебль и стискивает в руке волшебную палочку. — Продолжим без подобных эксцессов, я надеюсь? Ученики притихают. — Дьявольские силки представляют из себя лиановое растение, происходящее родом из Африки. Там, во влажных и тёмных тропических лесах, это растение произрастает вот уже больше тысячи лет. Аборигены употребляют в пищу его корни, но добраться до них не так и просто, — Помона разворачивает вкладыш из магического ботанического журнала и демонстрирует студентам внешний вид растения. — Силки почти неуязвимы. Поэтому их относят к опасным видам… Снаружи теплицы раздаётся странный шум и что-то будто падает на крышу. Помона Стебль настойчиво просит не обращать внимания и говорит, что это птицы рвутся к зелёным растениям. Потому что в декабре им очень сложно добывать свежие корешки из-под слоя снега. — Дьявольские силки имеют не только отрицательные качества, они ещё служат неплохой защитой для предметов, которые не являются живыми. Те же аборигены прячут в силках свои трофеи, украденные у туристов. — Профессор, можно спросить? — Гермиона поднимает руку. — Да, конечно. — Силки не являются разновидностью ядовитого плюща? — Какой хороший вопрос! — радуется Помона. — Пять очков за сообразительность, Гриффиндор! Двери теплицы приоткрываются. — Мистер Забини, вы соизволили вернуться к нам? — Помона не видит, что в теплицу заходит Гарри Поттер. — Нагулялись? — Простите, профессор, за опоздание. — Гарри протискивается ближе. — Меня же сопровождают на все уроки. А сейчас наш староста отлучился и Минерве МакГонагалл пришлось отрываться от заполнения журнала. — Ах, да, всё забываю, — машет рукой женщина. — Проходите, Поттер. — Привет, Гарри, — шепчет мальчику Рон. — Давно не виделись с этими нововведениями. — Да уж, — Гарри улыбается, увидев друзей. Симус и Дин быстро, пока преподаватель не видит, пожимают ему руку. — Я и сам уже терпеть не могу эти правила. — Последние уроки, — Симус закатывает глаза в полном блаженстве. — Завтра вечером уже будем дома. — Не отвлекаемся! — прикрикивает Стебль. — Мисс Грейнджер получает ещё пять очков за подробное сравнение Дьявольских силков с Ядовитым плющом. Кому хочется всё о них знать — милости прошу после каникул в мой «Зелёный отряд». Ботаника — наука очень тонкая и увлекательная. Гриффиндорцы и Слизеринцы без особого энтузиазма воспринимают данное предложение. — Когда я была в вашем возрасте, то поняла, что ботаника — моё призвание. Растения имеют столько удивительных свойств. Кстати, когда-то я была редактором журнала «Ботаника и люди». Я сейчас пущу его по рядам, и вы сможете сами убедиться в этом. — Минутка саморекламы, — фыркает Драко, подошедший из другого конца теплицы. — Сама себя не похвалишь — никто не похвалит, верно, Грейнджер? — То, что сегодня последние уроки, не значит, что можно напрочь отключать мозги, — заявляет девочка. — Так к Уизли это и не относится, — улыбается Драко. — Он вообще без мозгов живёт. — Как смешно, Малфой, — дразнится с ним Рон. — На себя посмотри. — Нечего на зеркало пенять, коли у самого рожа крива, — Гермиона отходит к Помоне и начинает снова что-то бухтеть про растения. — В точку! — редко, но всё все же соглашается с ней Драко. — Я к её занудству никогда не привыкну, — качает головой рыжий. — Малфой, кстати, как прошли смотрины? — И это у Грейнджер много занудства? — Нашлась семейка, которая будет привыкать к твоему? Драко мгновенно забывает, где находится. — Что ты вякнул?! — мальчишка хватает Уизли за воротник. — Повтори! — Малфой, отпусти его, — Гарри удачно оказывается рядом. — Не надо. Слышишь? Проходит почти месяц с тех пор, как Гарри Поттера отселили от компании Рона, Симуса, Драко. С последнего нападения Волан-де-Морта и самых странных и неприятных событий проходит почти месяц. На носу праздники и студентам, и преподавателям хочется забыться в предрождественской атмосфере. И только Драко Малфою кажется, что за последние недели он словно начал сходить с ума. Грейнджер всё такая же — упрямая и довольно надоедливая. С Уизли отношения тоже не налаживаются даже после того, как они все вместе побывали в ловушке, и Рон проявил себя не хуже Драко. Без Гарри в их спальне становится очень тоскливо. Напряженно. К тому же, у Драко есть и другие проблемы, связанные со встречами с Мэри Кроткотт, которая буквально лезет к нему в душу. А Минерва МакГонагалл и вовсе решает побыть ему «мамочкой» (как сказал бы Снегг). Нет, на самом деле, Драко почти не против, но показать окружающим свою слабость нельзя. — Убери его отсюда, Поттер, — Драко Малфой медленно выпускает воздух, раздувая ноздри. — Убери его от меня. Или я не сдержусь. Гарри догадывается, что тема с новой семьёй задевает Драко. — Мистер Поттер! — Помона обращается к Избранному. — Что вы вцепились в Уизли? Давно не виделись? Соскучились? Так скоро каникулы — ещё терпеть придётся. Гриффиндор и Слизерин прыскают со смеху. — Продолжим, — Стебль отмахивается от Гарри и Рона, которые так и держат друг друга в объятиях, не понимая, что такого смешного было. — Я сказала, что Силки почти неуязвимы. Но ведь это значит, что иногда приходится их как-то контролировать, верно? И для этой цели изобретено заклинание… — Можно мне? — Гермиона тут как тут. — Профессор, это заклинание солнечного света? — Браво! — ещё пять очков в копилке, и Гриффиндорцы дружно аплодируют. — Мисс Грейнджер, я возьму на себя смелость предположить, что вы уже встречались с Силками в природе? — Нет, профессор, — мотает она головой. — Я прочла об этом немного раньше. — Да, это тоже вариант, — соглашается женщина. — Итак, заклинание солнечного света может ранить лианы Дьявольских силков… *** Драко возвращается из теплицы в одиночестве. За Поттером приходит Перси, и как маленькую девочку, практически за ручку, уводит на зельеварение. Грейнджер и Уизли решают объявить ему бойкот и отказываются разговаривать, гордо прошагав мимо. Мальчик останавливается на подвесном мосту, чтобы полюбоваться на природу. Отсюда открывается отличный вид. Равнина, занесённая снегом, укрытая, как пушистым покрывалом, и замок в отдалении, величественный и грозный Хогвартс, — выглядит это очень завораживающе. Иногда Драко кажется, что, смотря на природу, он успокаивается. Ему становится не так больно. После отселения Гарри Поттера чувство одиночества почему-то посещает его гораздо чаще. Драко просыпается по ночам от храпа Рона и почему-то всегда ему не хватает Поттера на соседней койке. Драко Малфой боится в этом признаваться, но порой — не может ничего поделать. — Драко, — ласковый голос заставляет обернуться. — Что ты здесь делаешь? Разве у вас не пара зельеварения? Минерва МакГонагалл (в длинной утеплённой мантии и в смешной шапочке) делает шаг к мальчику. Драко от неожиданности забывает, что обычно говорят в таких случаях. И просто смотрит на женщину. Молча. Он уже знает, что она скажет, но всё равно надеется, что в этот (хотя бы в этот) раз промолчит. — Как ты? — Минерва кладёт руку на его плечо. — Как всегда. — А если подумать? — нагибается она. — Драко, я знаю, что ты вчера был на собеседовании в комиссии по делам детей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Тебе представили твою новую семью? — Лучше бы не представляли, — фыркает мальчуган, отворачиваясь. — Я к магглам ни за что не поеду. Лучше спрыгну с башни. — Ну, это не выход. — А что тогда выход?! — Малфой пытается не показывать эмоций. — Долго вы ещё будете мне врать? — Драко… — Они сказали, что эти люди из маггловского приюта! Минерва смотрит на ручонки Драко, которые он зарывает в снег, лежащий на перилах, и ей становится не по себе. Она словно возвращается на много лет назад. В такой же зимний ясный день, когда впервые говорит Тому Реддлу о том, что для него найдена семья. — Драко, сейчас же дай мне руки! — она прогоняет воспоминание и быстро хватает мальчишку за ладошки. Её рукавицы очень большие и что самое главное — тёплые. — Ты замерзнешь! — И плевать, — голос Драко дрожит и в глазах уже стоят слезы. Они падают на холодные перила и оставляют маленькие точки, растапливая снег. — Может, если я замерзну тут насмерть, то всем вам станет легче… — Не выдумывай. Минерва разворачивает его к себе, и делает то, чего до сих пор сделать не решалась — обнимает. Замирает, не желая напугать. Чувствуя, что Драко почти не выказывает сопротивления, ещё сильнее прижимает его к себе. Мальчик шмыгает носом и зарывается им в её воротник из кроличьего меха. — Всё будет хорошо. Я тебе обещаю, что к магглам ты не поедешь… В этот момент внутри у Минервы МакГонагалл словно петарда разрывается. Сильно. Больно. Так что искры из глаз вот-вот посыплются. Она готова поклясться, что эта боль сходна с той, которую испытывают во время пыточного заклятия — Круцио. Сама Минерва несколько раз подвергалась его действию. И знает, что в момент боли человек становится самым уязвимым на свете. Любой. Самый сильный становится самым слабым, а самый сдержанный — впадает в истерию. И неважно, чистокровный ты или же магглорождённый. Боли неважно. Как и смерти. Поэтому они так похожи. — На каникулы ты поедешь к себе домой, — еле выговаривает Минерва. — Слышишь? — Домой? — не верит Драко. — Да, ты ведь хотел увидеть маму. — Но ведь… они… — Драко чуть отстраняется от женщины и удивлённо моргает красными от слёз глазами. — Они же не приезжали на родительский день ко мне… — Они приезжали, Драко, — Минерве хочется провалиться сквозь землю. — Но было решено, что тебя пока травмировать не стоит. Твой отец был здесь вместе с другими Попечителями. Дамблдор распорядился не пускать его к тебе… — Почему?! — теперь мальчик решительно отталкивает Минерву. — Драко, я не могу тебе сейчас сказать всего. — Значит, это правда? — спрашивает маленький Малфой, приподнимая бровь, совсем как Люциус. — Всё, что Забини болтал про мою семью? — А что он болтал? — нахмуривается Минерва. — Он сказал, что мой отец — раб Волан-де-Морта и будет делать только то, что тот ему прикажет. И поэтому мои родители собираются от меня отказаться. Потому что Он сказал им, что я — недостоин быть Малфоем, раз помогаю Поттеру… — Даже если всё это так, то ты должен кое-что запомнить, Драко. — назидательно произносит женщина. — Твои родители отказываются от тебя только потому, что любят. — Отказываются потому, что любят?! — Драко, вот когда у тебя будут свои дети, ты всё поймёшь, — улыбается МакГонагалл и смотрит на часы. — Мне пора в Министерство. Драко вытирает слёзы. МакГонагалл отдаёт ему свои рукавицы и велит не снимать, пока он находится на улице. Драко Малфой нехотя кивает. *** — Всё это чушь! — надрывается Долорес Амбридж. — В родительский день комиссия из Министерства не выявила никаких следов пребывания ожившего Волан-де-Морта в Хогвартсе! Так какого же наргла, позвольте спросить, я должна отозвать маггловскую семью от усыновления Драко Малфоя? — Вы подвергнете наш мир угрозе, если приведёте магглов в замок, где вовсю хозяйничает Тот-кого-нельзя-называть! — Мэри Кроткотт встаёт. — И к тому же, Долорес, вы нарушите статью в декрете «о правах чистокровных магов». — Это желание вашего руководства! — снова визжит Амбридж, стремительно краснея. — Это Альбус Дамблдор хочет, чтобы Драко Малфоя воспитывали магглы. — Это желание обусловлено его… некомпетентностью в данном вопросе и личными интересами, — Минерва МакГонагалл смотрит на Долорес таким взглядом, словно готова её убить. — А вы, преследуя цели Министерства, избавиться от «балласта» в его лице, собираетесь сделать всё возможное, чтобы добиться расположения Комитета по делам несовершеннолетних. И занять место Альбуса. Так? — Вы упрекаете меня в подтасовке фактов? — меняется в лице женщина. — Я вам больше скажу, Долорес, — профессорша щурится, надевая пенсне и вчитываясь в пергамент. — Мне известно, что вы немало маггловских семей привели в могилу. Наступает тишина. — Да как вы только смеете! — через какое-то время Амбридж снова может говорить. — Я — заместитель Министра Всеобщей Магии! И я требую, чтобы вы, Минерва, были наказаны материально за прилюдное оскорбление моего достоинства! — Как вам будет угодно, — безразлично говорит МакГонагалл. — Я требую лишить вас дохода от участия в комиссиях по делам детей, попавшим в трудную ситуацию. — Амбридж записывает что-то в своём блокноте и передает его Фаджу. — Только знайте, что рано или поздно вас остановят. И вы не сможете больше красть чужих детей и продавать их черт знает кому, в обмен получая… — Минерва! — грозный оклик Дамблдора. — Остановись. Волшебник резко входит в зал судебных заседаний. Все взоры устремлены на него. Мэри Кроткотт, защищающая интересы Минервы, садится и склоняет голову. Корнелиус Фадж, уже наслушавшийся самых разных версий, стучит молоточком по кафедре. — Слава Мерлину! Альбус! Объясни мне хоть ты: что здесь творится?! — Я и сам бы хотел это знать. Минерва ерзает на стуле, словно не может сидеть спокойно. Но она на самом деле не может. После того, что узналось благодаря помощи Снегга, у которого, судя по всему, кругом друзья-приятели, Минерва не может молчать. Только не теперь. — Я могу задать резонный вопрос Министру? — Да, пожалуйста, — Фадж выпрямляется и создаёт видимость крайней заинтересованности. — Говорите, Минерва. — Как вы можете доверять работу с магглами человеку, который ненавидит их? — Работа с маггловскими семьями не была нашей приоритетной задачей, но времена меняются, — начинает увиливать Министр. — Долорес, как никто знает, что бывает, если вовремя не предупредить беду… — И поэтому она расправилась со своей семьёй тридцать лет назад? — Минерва швыряет пергамент почти в лицо Фаджу. — И поэтому она до сих пор встревает в жизни ни в чем неповинных детей и ломает им будущее?! Чистокровных магов она отправляет к магглам, а магглов отдаёт на растерзание Волан-де-Морту?! — Что?! — глаза у мужчины лезут из орбит. — Как вы сейчас сказали? Альбус стискивает кулаки. — Почитайте-ка вот это досье, — профессорша вскакивает и направляется к дверям. — Думаю, что найдёте много полезного. И сделайте выводы. Амбридж сидит, схватившись обеими руками за столешницу и ловит ртом воздух. Глядя на неё становится страшно — вдруг случится какой-нибудь припадок или ещё чего похуже. Фадж суетится и просит подать воды. — Альбус, это же немыслимо. Что МакГонагалл себе позволяет?! — Прости, Корнелиус, — роняет Дамблдор, внутренне проклиная Минерву. — Я сам не знаю, как это вышло. В любом случае, она понесет ответственность в размере оплаты труда, так что… — Нет, — говорит Амбридж, допивая воду. — Я требую её увольнения. Немедленного, причем. — Ну начинается, — вздыхает Дамблдор и подходит к женщине поближе. — Долорес, будьте умнее, прошу вас. Сейчас нам всем нелегко… А Минерве вдвойне. — Мне плевать! — резкость слов и интонации у Амбридж никогда не вызывают никаких положительных эмоций. — То, что эта… женщина говорила здесь обо мне — неправда. Значит, она оклеветала меня. А за это, Дамблдор, не зарплату отнимают, а сажают на пару месяцев в Азкабан! — Не будем так горячиться. — Почему вы её защищаете, хоть недавно говорили, что она — единственный челок, который вам мешает?! — Я не мог такого сказать, — разводит руками Альбус. — Вы меня не так поняли, скорее всего. — А как вас понимать, если вы всё время говорите загадками! — Кто из нас не совершал ошибок по молодости, Долорес? Но ведь главное — вовремя их исправить? — Вы о чём? — вздёргивает подбородок она. — Да так, — туманно отвечает усмехающийся Альбус. — Вам виднее. *** — Допрыгалась?! — цедит Альбус Дамблдор, наседая на МакГонагалл. — Ты хоть знаешь, что ты несла там, вчера? Тебе по голове случайно не звезданул Волан-де-Морт по пути?! Старик просто в бешенстве и ему абсолютно нет дела, что они стоят посреди Большого зала, где несколько минут назад завершился праздничный завтрак. И теперь туда-сюда снуют довольные ученики, громыхая чемоданами и желая друг другу и преподавателям «счастливого рождества». — Амбридж тебе до гробовой доски будет помнить эти слова! — мужчина размахивает руками. — Я пытался тебя остановить, но ведь ты у нас такая умная, что всё наперёд знаешь… Я защищал тебя, Минерва, как мог… — Я не просила, — женщина смотрит на собирающихся братьев Уизли. — Не просила меня защищать. Я и сама справлюсь. — Она настаивает на аресте за клевету, — говорит Дамблдор, спуская очки на кончик носа. — Что теперь запоёшь, Минерва? — Не знаю. — Зато я знаю, — Дамблдор нахмуривается. — Сегодня приедут из Министерства со шмоном. — Никакой клеветы не было, Альбус. Я сказала правду. — До твоей правды Фаджу никакого дела нет. И не будет. Он давно работает с Амбридж, и она ему нужна. Потому, что влезет даже в задницу к Мерлину без мыла! Минерва застывает с открытым ртом. — Счастливого Рождества, профессор МакГонагалл! — радостный Перси, пробегающий мимо, кивает декану. — И вам, Директор, тоже. — Счастливого… — начинает Минерва, но её осеняет. — Стойте! Проводите тогда Поттера в комнату… вы что… ему нельзя без присмотра… — Простите, профессор, я спешу, — Перси Уизли отмахивается и быстро ретируется. — Простите! По правде сказать, Гарри начинает ему надоедать своими вечными вопросами. Мальчишке больше не с кем пообщаться и поэтому он «перестукивается» после отбоя именно с ним. — Черт возьми, — МакГонагалл плотнее сжимает губы, провожая старосту Гриффиндора взглядом. — Опять всё на мне? — Скорее уж, на мне, — выразительно смотрит на неё Альбус. — Поттер! — Минерва видит, что Рональд и Гарри идут по направлению к лестнице. — Куда вы без сопровождения? Забылись? — Извините, профессор, — мальчик опускает голову. — Мы с Роном хотели немного поиграть в шахматы… Рональд кивает и демонстрирует переносную доску с волшебными шахматами. Этот экземпляр достаётся ему от старшего брата — Чарли. Рон очень дорожит набором и поэтому не собирается играть ни с кем, кроме (великого-избранного-мальчика-Гарри-Поттера) лучшего друга. — Ну, что ж, поиграйте, — Минерва смягчается. — Но лучше не в гостиной, а здесь. На виду. — Хорошо, — Гриффиндорцы улыбаются. Минерва не просто так столько времени стоит здесь, посреди Зала — она ждёт одного человека. И в небольшом мешочке у неё есть подарок. Минерва знает, что Драко вряд ли захочет пройти к ней в кабинет, поэтому надеется, что он придёт хотя бы попрощаться на каникулы с Поттером. — Счастливого Рождества, профессор! — Гермиона, заматывая шарф в красно-желтую полоску, проходит к столу, за которым сидят мальчики. — И вам, Мисс Грейнджер, — улыбается женщина, продолжая высматривать Драко. — И вам тоже счастливого Рождества. Родители, небось заждались. Гарри засматривается, как ловко Филиус Флитвик наряжает огромную ель, которую срубил Хагрид. С помощью заклинания левитации, карлик быстро и органично нанизывает игрушки на ветки, а на самую макушку полагается большая звезда, которая заколдована таким способом, что в полночь светится в сотню раз ярче и нужно успеть загадать желание, чтобы оно непременно сбылось. — Гарри, ну же! — Рон устаёт ждать хода. — Ах, точно, — мальчик поворачивает голову. Смотрит на фигуры и хмыкает. — Конь ходит Е-5. Конь движется по доске на указанную клетку. — Зря ты это, — усмехается Рон. — Королева бьёт Е-5. Его фигура тоже движется. Затем раздаётся негромкий щелчок — королева встаёт со своего стула и резко наотмашь валит шахматного коня с ног. — Это же варварство! — Гермиона с недоумением смотрит на «погром», устроенный на доске. — Это волшебные шахматы. — Рональд гордо убирает съеденную фигуру Гарри. — Мне брат подарил. Нравится? — Да, очень мило, — конфузится Гермиона. — Погоди, а ты уже собралась? — роняет удивлённый Гарри, увидев верхнюю одежду на девочке. — Да, — она кивает. — Зато наш Рональд так и сидит — вещи по всей спальне. Гарри смеётся. — Неправда! — возражает Уизли. — Симус сказал, — усмехается Гермиона. — Ну и что, — Рон обиженно оттопыривает нижнюю губу. — У меня вообще все планы поменялись — родители едут в Румынию к Чарли, и поэтому я остаюсь. — Отлично, значит, ты поможешь Гарри, — Гермиона снова поправляет шарф. — Он идёт в библиотеку пересматривать учебники по тёмным силам за прошлые года. — Зачем ещё? — Если Волан-де-Морт на самом деле вернулся и собирается украсть Философский камень, то мы должны быть готовы, — шепчет девочка. — Ясно? — Но ведь он не нападает уже почти месяц. — Затаился. Сил набирается, — Гермиона выразительно смотрит на Гарри. — И ещё, если хотите найти максимум информации, то советую сходить не на студенческий абонемент, а в Запретную секцию. — Куда?! — Рональд не успевает отследить ход мыслей девочки. — Гермиона… — Счастливого Рождества! Гермиона почти выходит из Большого зала, когда натыкается на Драко. Некоторое время они смотрят друга на друга. Молча. И не решаются обойти возникшее «препятствие». Мальчик явно хочет ей что-то сказать, но потом лишь мотает головой и, грубо задев плечом, проходит мимо. — Мистер Малфой. — Минерва МакГонагалл сильно волнуется. Отчего-то ей кажется, что она выглядит глупо. — Я хотела бы вам кое-что сказать перед отъездом. — Да, профессор, — смущённо говорит Драко, отпуская ручку чемодана. — Я слушаю… Минерва приседает перед ним на корточки. Благо, все оставшиеся в помещении люди заняты разными делами, и никто в их сторону особо не смотрит. — Драко, — женщина понимает, что строить из себя сейчас пафосного профессора у неё нет ни сил, ни желания. — Я хочу сказать, что ты большой молодец. Правда. Когда ты только приехал сюда, то мы все сомневались… Но теперь… Знаешь, кроме Гриффиндора я, на месте Шляпы, никуда бы тебя не распределила. Драко Малфой смотрит на неё с той самой верой в глазах, которая присуща только детям. Причем, не всем, а лишь тем, которые не уверены в себе и за похвалу обычно принимают не то, что нужно. А вот когда их начинаешь искренне понимать и любить, раскрываются и даже самые вредные в таких ситуациях становятся лучше. — Я надеюсь, что ты больше не будешь сомневаться, — Минерва протягивает ему мешочек. — Здесь есть кое-что. — Что? — Подарок, — улыбается она. — Тебе. От меня. — Зачем? — мальчик непонимающе вертит в руках мешочек. — Считай, что мне так захотелось. — Минерва накрывает его руку своей ладонью, не позволяя вернуть ей подарок. — Откроешь в полночь. — Спасибо, — тихо выдавливает Драко, опуская глаза. — Счастливого Рождества, Драко. — Минерва опять поддаётся внутреннему порыву и пытается обнять мальчишку. Но тот отходит. — Тут же люди. — Да, извини, я забыла, — чуть краснея, выдаёт женщина. — Хотя, в объятиях нет ничего такого страшного. Иногда только они могут спасти человека. — Спасти? — Драко Малфой удивляется. — От чего? — От боли, — говорит Минерва, внутренне раскладывая себя по полочкам за такое. — От боли одиночества. Драко вспоминает слова Дамблдора, услышанные им в кабинете во время их беседы. И снова в памяти всплывает имя Тома Реддла. И одного взгляда на МакГонагалл становится достаточно, чтобы понять — она с ним связана. Взять хоть тот случай в коридоре — он мог убить лежавшую перед ним Минерву, но не стал, и даже (будто) пожалел её — чем не доказательство? — Том Реддл был вам близким? — Драко сам не знает, зачем цепляется за эту тему. — Том Реддл, про которого вы мне тогда давно рассказывали… который стал Волан… — Не надо сейчас об этом, Драко. — Что с ним случилось? Почему он стал таким? — Это слишком долгая и сложная история. — После каникул вы сможете выделить время, чтобы рассказать? — Драко чуть улыбается. — Да? — Это тоже боль, Драко, — по лицу профессорши видно, что она теперь не в настроении. — И я страдаю от неё. Рассказывать тебе о Томе Реддле я не хочу. Просто потому, что ты не такой. — Не такой? — уточняюще произносит Драко. — Опоздаешь на поезд, — напоминает Минерва и желает поскорее увести его от этой темы. — Иди, давай. Ты же, наверное, хотел попрощаться с Гарри? — Обойдётся, — фыркает Драко. — Долго его ещё будут в изоляции держать? — Сколько понадобится. — Тогда, тем более, не стоит к нему лезть. — А я вот думаю по-другому, — Минерва смотрит на мальчиков, которые всё ещё разыгрывают шахматную партию. — После того, как ты пытался спасти ему жизнь, Гарри часто спрашивает о тебе. Интересуется, как у тебя дела… И я думаю, что ему будет приятно, если ты подойдёшь сейчас… Драко кусает губы. — Это он вам сказал? — Про что? — Про то, что я пытался спасти ему жизнь? — Об этом мне поведала, как ни странно, Гермиона Грейнджер. — Она вечно влезет, — сердится Драко. — А ты у нас слишком скромным стал, я смотрю? — Минерва подмигивает мальчику. — Промолчал же, как партизан. — Так получилось. — Да-да, — женщина дотрагивается ладонью до детской щеки. — Я так и подумала. — Мне пора. — Драко опять берется за чемодан и убирает туда подарок. — Счастливого Рождества, профессор…