раскол
25 ноября 2017 г. в 21:05
К счастью, их поездка началась не сразу же, как Дэхви переоделся и им показали их повозку, иначе, как позднее признался Лай, младший бы сломал ее на первом же спуске. Им, а если совсем точно, то Гуаньлиню, потому что Ли особо не слушал и даже не следил, разъяснили, как управлять повозкой с двумя лошадками.
Нужно отдать должное, она не была похожа на то, на чем они сюда приехали. Та тележка была потрёпанной, по краям даже обломалось дерево, именно о него Дэ поцарапал ногу, а повозка была совсем новенькой, чистой и, наверно, наталкивала на выводы о богатом происхождении хозяев.
Только после подробного инструктажа о вождении, ведь Хви по какой-то причине отказался от кого-то повзрослее Линя, Гуаньлинь медленно и осторожно повел лошадей.
Какое-то время они говорили о том, как хорошо в дворце и что было бы замечательно остаться там подольше, потом Лай рассказывал Дэхви о том, как он обдурил своих соседей, которые наверное даже сейчас не знают, что Линь вообще то понимал язык Чосон. Постепенно их разговор стал исчислять больше десяти разных тем и протянулся прямо до вечера. Закончился он на не очень радужной теме. Лая вдруг осеняет идеей спросить у старшего, какой же была настоящая причина приезда в Ханян, и Дэхви отвечает, правда она не очень радует гаошаня.
— Дочери императора пора выходить замуж. Мой отец лично попросил меня договориться о венчании. — отвечает тот. Дэ, конечно, ничего толком не сказал, но что может подумать Гуаньлинь, если его мозг уже всё за всех додумал.
Лая одолевает такое "горячее" чувство, будто он закипает изнутри, словно его волосы начинают гореть, а сердце бьётся всё быстрее и быстрее. Даже лицо принимает немного красный оттенок и скулы печёт, но Гуаньлинь не волнуется по поводу вопросов Дэхви, он повернут к нему спиной, что бы вести повозку.
Пожалуй слишком быстро, но младший осторожно закругляет тему, после чего и наступает молчание, во время которого Лай активно думает о своих ощущениях.
Определенно, это была ревность, Гуаньлинь это понял почти сразу же. Но от познания лучше не становилось. Ему до сих пор были неприятны мысли о том, что Ли может жениться и тогда у Линя не будет и шанса хотя бы признаться. От этого становилось ещё более гадко на душе.
Начинали собираться сумерки, но Гуаньлинь был полон решимости проехать как можно дальше, потому что город они уже давно и это добавило ему энтузиазма. Правда Дэхви всё равно его остановил, сказав, что бы тот останавливался где-нибудь в укромном месте, ел и ложился спать, и Гуаньлинь его послушал.
Утром следующего дня Лай уже не был таким общительным с Дэхви, как вчера, в нем всё ещё играла некая глупая обида на себя, за то, что влюбился, за то, что глупо верил в то, что все вокруг говорят неправду.
Вчера вечером, перед самым сном, Гуаньлинь много думал над этим и принял единственное, по его мнению, возможное решение о том, что ему нужно просто как можно скорее закончить с этим походом и попросить у господина, что бы тот дал ему вернуться в империю Мин.
Принимая такое поспешное решение, он надеялся, что забудет Дэхви в дальнейшем, но Линь даже сам не понимал, что в таком душевном потрясении решения не принимают. Но это до него не дошло даже на следующий день, поэтому он не говорил с Дэхви.
Ли, конечно же, пытался заговорить первым, задавал различные вопросы, но на все Лай отвечал четко, без изысков, что бы нельзя было развить разговор, из-за чего Дэхви оставался ни с чем. Сам Гуаньлинь не говорил Дэ ни слова по собственной инициативе.
Этот вечная минута молчания закончилась где-то за полудень, когда они доехали до того самого города, в который они пришли в первый раз после ночёвки у Хохёна-аджосси. Гуаньлинь и Дэхви хорошо помнили этого вредного, но доброго мужчину, а Лай вообще планировал остаться у него сегодня на ночь, правда это уже другое дело.
— Сейчас нужно купить что-то поесть. Что ты хочешь? — спрашивает старшего Линь.
— Я хочу, что бы ты перестал делать вид, будто меня нет. — недовольно отвечает Хви, из-за чего младший поджимает губы.
— Это не так...
— Если я и мои глупые разговоры тебе надоели, то нужно было так и сказать. — перебивает его Дэхви, хмурясь.
— Это не так. — вторит Гуаньлинь. — Ты и твои разговоры совсем не глупые, ты сам себе всё воображаешь.
— Думаешь, я не вижу, что ты не хочешь со мной общаться? — возмущается Ли, так как видит, что Лай ему нагло лжёт. — Что, я опять сказал не то?
Гуаньлинь молчит. Он чувствует себя совершенно глупым, не зная, что ответить Дэ, решает вообще ничего не говорить, но это оказывается не лучшим решением. Дэхви, видимо в совсем расстроенных чувствах, разворачивается и куда-то уходит, говоря, что он хочет прогуляться, несмотря на то, что Линь просит его вернуться. Гуаньлинь просто не хочет, что бы Дэхви без него попал в беду или потерялся в городе.
Парню приходится думать над тем, что купить покушать, и покупать всё самому. Когда он покупает всё, что понадобилось бы им для ужина, который был не за горами, Лай отправляется на поиски Хви, думая о том, что тот умудрился потеряться два раза за из короткое путешествие, ведь найти его оказалось совсем нелегко.
Когда на город уже ложились сумерки, Хви был замечен почти у выхода из города с бутыльком в руках. Приблизившись и встав с повозки, Линь понял, что там было соджу, но так и не понял, как оно попало в руки Ли. Дэхви ничего говорить сразу не стал, он ловко обошел Гуаньлиня, медленно забрался на повозку и сел на место Гуаньлиня. А Линю не жалко, он садится рядом и начинает везти повозку из города, обводит чужую хрупкую фигуру взглядом.
— У твоей бутыли горлышко отколото. — говорит после некоторого молчания Линь. Ли опускает взгляд и видит, что один край горлышка действительно откололся, смешно вздыхает, но Гуаньлиню не до смеха. Он замечает у Ли на губах ранки, которые, возможно, остались после того, как он попил из этой тары, и хмурится. — Зачем вообще нужно было это делать?
— Ты решил пообщаться? — спрашивает Хви, упираясь щекой в гуаньлиневское плечо, обводит пальцем горлышко бутыли.
— Не говори так, будто мне не нравится с тобой общаться. Я такого не говорил. — говорит Линь, ожидая места, где он может остановить повозку, потому что прямо на дороге этого не сделаешь.
— Я просто гулял по городу и какой то мужчина предложил мне выпить. — наконец отвечает Дэ, снова вздыхает, но на этот раз совсем не смешно. — Как только мы прибыли во дворец, ты сделался таким мудрым, будто это не я тебя старше, а ты старше меня. Нет, это началось ещё тогда, в лесу. Из-за меня и ответственности перед моим отцом ты становишься серьёзнее своих лет...
Лай снова молчит, внимательно следит за дорогой, стараясь не двигать телом, что бы не потревожить Дэхви, единственное, что он делает, это еле ощутимо упирается щекой в макушку старшего.
— Снова молчишь? — спрашивает Хви, опуская взгляд на бутылек с соджу. — Это же из-за меня ты расстроен, из-за меня вся наша ссора, ты взрослеешь так быстро из-за меня...
— Не вини себя, взрослеть не так уж и плохо, я уверен. Я совсем не расстроен, а ссоримся мы не из-за тебя, а из-за моей глупости.
— Снова лжешь, я ведь все понимаю. — вздыхает парень, прикрывая глаза и слизывает с губ капельки крови, из-за чего они начинают собираться быстрее.
Через несколько минут Гуаньлинь всё таки останавливает повозку, достает из сумки сзади платок, что бы вытереть пальцы и губы Дэхви от капель крови, забирает у Ли бутылочку, ставит её рядом с сумками. Он начинает промакивать губы платком, но Дэхви останавливает его одной фразой.
— Вечером деревья похожи на чёрное кружево. — делится Ли, приоткрывая глаза.
— Кружево? — спрашивает Гуаньлинь, вообще не понимая, о чем речь.
— Это такая красивая ткань в дырочку. Я видел такую на платьях женщин, что приезжали к нам домой из другой страны. Её зовут Голландией и она находится за сотню стран от Чосона. А ещё говорят, что так правитель носит корону из драгоценных металлов и камней, блестящих блестящих.
— Какой смысл носить дырявую ткань? — единственное, что спрашивает Гуаньлинь.
— Ты хочешь повзрослеть? — неожиданно спрашивает Хви.
— Наверно у взрослых есть свои плюсы, ты всё равно повзрослеешь, нет смысла этого хотеть или не хотеть. — отвечает парень.
— Стражники так не говорят, они только молчат и не замечают меня. — обиженно говорит Хви. — Обещай, что ты не уедешь из моего дома после этого.
— Не могу. — отозвался Гуаньлинь, ведь он всё уже решил и переубедить его может только чудо.
— Но почему? Я сказал что-то не так или обидел тебя ранее? — интересуется юноша.
— Ты меня не обижал. — с нажимом произносит Линь, быстро придумывает оправдание. — Я не был здесь родным изначально, думаю, лучше мне уехать в Тайоан или в империю Мин, если господин Ли разрешит.
Дэхви хмурится ещё сильнее, а в душе ему становится ещё хуже, чем раньше. Создаётся такое ощущение, что от его сердца, как от бутылька с соджу, откололся кусок и больно ранит пальцы, правда он отчаянно старается не показывать это Лаю. Он только один раз решается на глупость, о которой завтра, вероятно, будет жалеть.
Линь всовывает в руки Дэхви платок, что бы тот мог сам смакивать капельки крови, если они снова пойдут, собирается повернуться вперёд к дороге, но Хви цепляется за его плечи и тянется вперёд, целуя того в губы.
Сказать, что Гуаньлинь был сильно удивлен, все равно, что ничего не сказать. Поцелуй оказался совсем коротким, больше похожим на чмок и прощальный поцелуй, но Лай успел почувствовать, какими мягкими были губы Дэхви.
Закончив, Ли садится обратно, зажимая платок между рук, и опускает взгляд.
— Если ты действительно уедешь, то нужно оставить тебе подарок. — оправдывается парень.
— Примерно через полчаса мы будем в поселениях и наверное сможем снова переночевать у Хохёна-аджосси. — смущённо говорит Линь, тоже отводит взгляд. — Ты можешь поспать пока в повозке.
Ли слезает с места Гуаньлиня, залазит в повозку и быстро раскладывает себе некое подобие кровати, почти сразу засыпает, смешно сопя, а Лай остаётся в шоковом состоянии и с кучей мыслей в голове.