Он наивно думал, что я не замечал его уходов. А я даже наносекунды, проведённые без него, замечал.
Яркие лучи утреннего солнца ударили мне в лицо, но я лишь сильнее зажмурился и прикрыл лицо лежащей рядом подушкой. Через пару секунд я услышал тяжелый вздох, и моя защита от ослепительного света куда-то исчезла. Разлепив глаза, я увидел нависшую надо мной маму, которая сложила на груди руки и строго смотрела на меня. — Твоя самостоятельная жизнь довела тебя до того, что тебе даже раздеться лень! Она резко развернулась и вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Мерное гудение холодильника вдруг стало ярко-выраженным. — Ты вообще что-нибудь ешь? Эти полки не видели еды уже больше месяца! Крик матери заставил меня поднять с кровати тяжелую голову и негнущееся тело и двинуться на кухню. Там мама уже распаковывала два огромных пакета с едой, заполняя мой холодильник, который не так-то и давно пустует. Её присутствие быстро сказалось на моей маленькой холостяцкой обители: на плите всё варится и кипит, исчезла вся пыль, везде пахнут мамины духи, и на столе стоит букет цветов, запах которых неприятно дурманит голову. — А теперь рассказывай, что ты хочешь от меня? — спросил я, когда мы сели за стол полный еды. За месяцы свободной жизни она ни разу не приходила ко мне просто так, каждый раз мама что-то просила. — Сынок, неужели ты думаешь, что я сделала это всё с какой-то выгодой? — она огромными глазами уставилась на меня, нервно теребя пальцами салфетку. Встретившись с моим твердым взглядом, она немного поникла и нехотя согласилась: — вообще-то, да, я хотела бы кое о чем попросить тебя. Друг твоего отца предлагает съездить всем вместе на море. Поедешь с нами? «Солнышко, мы завтра все вместе едем на море. Ты рад?» Эти слова все ещё стояли в ушах эхом, я думал, что больше никогда не услышу это снова, что эта поездка больше не повторится, потому что второй раз я не смогу склеить сердце обратно. — Что за друг? — мой голос вдруг стал таким тихим и испуганным, как у мальчика, которого хотят наказать ремнем за мелкую шалость. — Мин Юнги, он с нам ездил прошлый раз, ты его, наверное, уже и не помнишь. — Если бы… — Что ты там бормочешь? — Нет-нет, ничего. Я не поеду, у меня есть дела в городе. Мама вдруг поникла, услышав мой отказ. Мне неприятно делать ей больно, но остаться один на один с ним я больше не хочу. — Как же так?... Возьми с собой кого-нибудь. У тебя же наверняка есть девушка, пусть она тоже едет с нами, — её глаза загорелись от внезапной отличной идеи. Она сейчас готова пойти на любые уступки, лишь бы я поехал, лишь бы она провела время со своим сыном. — Я позвоню тебе вечером и скажу, хорошо? Она быстро согласилась и с улыбкой до ушей удалилась, расцеловав меня на прощание и оставив на моем лице следы от помады. Развалившись на диване со стаканом коньяка в руке, я начал принимать тяжёлое для себя решение. Спустя два часа возле меня стояло уже несколько пустых бутылок алкоголя, а в голове крутился всё тот же вопрос. Ехать или нет? Я хотел отказаться, но почему-то все моё нутро подмывало меня согласиться. Я разрывался на две части, не понимая почему это происходит, если мозг четко хочет взять телефон и ответить строгое «Нет». Видимо, сказывается мой юный возраст, раз я сначала слушаю сердце, которое, судя по всему, хочет стать на те же грабли во второй раз. Достав из кармана телефон, я нарыл во втором визитку и набрал номер. — Да? Слушаю, — на том конце прозвучал мягкий голос. Трудно было поверить, что его владелец вчера вечером громко стонал и делал развратные вещи, от вспоминания которых щеки начинают краснеть. — Чимин-а, — он вдруг затаил дыхание, и казалось, что там никого нет. — Поехали на море. — В смысле? Какое море? Ты пьяный? — он так быстро затараторил, что мой залитый алкоголем мозг трудно переваривал всю информацию. — Я не пьян, я слегка выпивший. Поехали со мной, тебе понравится. — С чего бы мне делать это? — Потому что я прошу, к тому же, я обещаю тебе такие ночи, что ты никогда не забудешь эту поездку. Я слышал, как трудно дышал Чимин, копался в бумагах, что-то бубнил под нос, пока наконец не сказал: — Хорошо, я согласен. Окрыленный первым успехом, я сразу же позвонил матери и сообщил ей, что отправляюсь на море со своей второй половинкой. Она была несказанно рада это услышать и добавила, что мечтает познакомиться с моей избранницей. Боясь её сразу разочаровывать, я не стал уточнять имя и пол своего спутника.***
— Тебе 19? Тогда почему ты не называешь меня “хёном”? — изумленно спросил Чимин, закидывая ноги на переднюю панель в машине. Он пришёл ко мне ещё в семь утра, застав меня сонного и замотанного в одеяло. Сказал, что я милашка, когда на голове шухер и не кидаю свой взгляд самца. Пока я закатывал глаза и спрашивал, какого лешего он приперся в такую рань, Чимин вместе с огромным чемоданом вошел в мою квартиру, а я вспомнил, что именно на этот день был назначен отъезд из города. В то время, как я летал по комнатам и собирал вещи, он сидел на кухне и поедал остатки роскоши, приготовленной мамой. Со словами “чтобы добро не пропадало зря” он опустошил мой холодильник и уже с полным желудком наблюдал, как я пытаюсь запихнуть пол квартиры в маленький чемодан. Вот как объяснить человеку, что пять пар носков на один день — это необходимость, а восемь белых футболок не одинаковые? С горем пополам я вышел из дома, таща за собой два чемодана с одеждой. Закинув это всё в багажник, мы с Чимином сели в машину и прибыли к дому моих родителей, откуда все вместе должны были ехать. По дороге Чимин все время задавал мне вопросы, пытаясь узнать побольше о моей жизни. — Потому что хёна не трахают в машине, и он не стонет, как последняя шлюха, — ответил я, выпустив облако дыма. От мысли о том, что я вот-вот встречусь с Юнги, мои нервишки начали плясать ламбаду, отчего я курил уже пятую сигарету. — Если не будешь называть меня «Чимин-хён», я тебе не дам, — он демонстративно отвернулся к окну, сложив руки на груди. — Я и силой могу взять, — на это детское заявление я лишь фыркнул, наблюдая, как Чимин привстал на месте и, развернувшись, полез на заднее сидение. Его аппетитная пятая точка, до неприличия туго обтянутая джинсами, оказалась прямо возле меня, и я, не в силах удержать свой порыв, сильно шлепнул его. Он лишь ойкнул и приложил к месту удара свою руку, предотвращая моё новое нападение. — Что ты там забыл? — Хочу кое-что тебе показать, тебе понравится, — оттуда послышалось шуршание вещей. — Та у меня и сейчас обзор неплохой, — негромко сказал я, смотря, как перед моим лицом маячит сексуальный зад Чимина. В боковое стекло постучали, и я рефлекторно обернулся, чтобы посмотреть, кто отрывает меня от этого неземного вида. Мин, мать его, Юнги. Не знаю, почему я так удивился, но, увидев его, я чуть сигаретой не подавился, хотя всё же закашлялся и открыл окно, чтобы вдохнуть свежий воздух. На его лице была едва уловимая ухмылка, которая идеально сочеталась с легким макияжем, блондинистыми волосами, низко опущенной кепкой и черной футболкой. — Твоя мать сказала, что ты едешь с девушкой. Я и не знал, что она настолько Пак Чимин. — Я всё так же молча смотрел на него, удивляясь тому, как он угадал, не видя его лицо. — Я этот зад узнаю из тысячи. Услышав голос своего начальника, Чимин резко дернулся, ударившись головой о низкий потолок машины, и медленно вернулся на своё место. Потирая ушиб, он уставился на Юнги, даже не зная, как реагировать. — Никогда не думал, что мои игрушки будут играться вместе. Юнги слегка склонил голову на сторону, сверля взглядом бедного Пака, который вжался в кресло и не знал, куда ему деться. — Ты покрасился? — всё, что я смог из себя выдавить, вспоминая, как недавно видел его черные словно смоль волосы. Юнги не успел ответить, ведь его позвала моя мама, а затем отец постучал по капоту машины и сказал, чтобы мы ехали за ним. Как только мы тронулись, Чимин спросил: — Почему ты не сказал мне, что Мин едет с нами? — Не захотел травмировать детскую психику. Ты бы не поехал, скажи я тебе. Кстати, что ты там так долго искал? — Ничего, — как-то слишком быстро сказал Пак и завел руки за спину. — Я потом тебе покажу. Он удивительно ловко спрятал это под сиденье, всё так же смотря на меня невинными глазками. На секунду оторвав взгляд от дороги, я посмотрел на Чимина и убедился, что в тихом омуте и вправду черти водятся. Как человек с милым личиком и пухлыми щечками мог пару дней назад так пошло прыгать на мне? Вспомнив о том вечере, я поерзал на сиденье. Честно говоря, я соскучился по нему, по его горячему телу, но позвонить и попросить его приехать совесть не позволяла, я же не шлюху вызываю, а создавать романтическую обстановку меня как-то жизнь не научила.***
— Блять, как так вышло? — я стоял в нашем с Чимином номере и подпирал дверь, пока тот рассматривал наши хоромы на ближайшую неделю. Дело в том, что пока я возился с ключ-картой у входа, Чимин легонько постучал меня по плечу и указал на соседнюю дверь. Из неё как раз выходил Юнги. Окинув нас любопытным взглядом, он молча спустился по лестнице. Мы с Чимином лишь переглянулись и вошли в номер, где я уже занялся самобичеванием. — Успокойся. Паниковать будешь, когда он дыру в стене сделает, чтобы за нами подсматривать, — спокойно сказал Чимин, раскладывая вещи. — Грёбанный извращенец! Как тут успокоиться-то? — я упал на огромную двуспальную кровать и уставился на красивый резной потолок. — Я могу помочь тебе. Я почувствовал, как на моё бедро легла его рука, и он начал медленно пробираться ею выше. Через пару секунд он уже нависал надо мной, гладя ладонью мою грудь. Опустившись ниже, он прильнул к моей шее и начал нежно целовать её. Прикрыв глаза, я откинул голову назад и наслаждался теплыми прикосновениями его губ. — Эй, голубки, вы идете ужинать? — в дверь бесцеремонно постучали, и по ту сторону послышался грубый голос Юнги. — Твою мать, — выругался я, когда Чимин, потянув меня за собой, начал слезать с кровати.