Ошибка судьбы

Арсений молчал, когда Антон объявлял своё решение, которое далось тому, конечно же, с большим трудом, но парень уже был рад тому, что решил хоть что-то, и ему лишь оставалось верить, что принятое им решение было хотя бы на какой-то небольшой процент верным и не ошибочным. Арсений пытался поддержать решение своего уже бывшего молодого человека, но у того просто не получалось. Возможно, получится в будущем, но не сейчас. Арсений молчал, когда Антон начинал собирать свои вещи, забирая, в основном, только свою одежду, но оставляя на своих местах купленные им различные декоры, и небольшие вещички, которые просто радуют глаз. Конечно, Арсений хотел крикнуть что-то наподобие: «забирай всё это!», но так же он хотел, что бы ему осталось в память об этом замечательном человеке и прекрасном любовнике хоть что-то, кроме воспоминаний. Арсений молчал, когда Антон извинялся за принятое им решение чуть ли не каждые пять минут, и лишь молча кивал, наверное, даже не понимая, почему, ведь ему не хотелось молчать, не хотелось кивать, а хотелось кричать. Кричать от боли и несправедливости. Конечно, он подозревал, что Антон может уйти к своей родственной душе, но не так быстро, и не так резко. Арсений молчал, когда Антон катил свой чемодан на колёсиках к входной двери, что бы переступить порог своего бывшего дома, и идти навстречу новой, и, может быть, даже счастливой жизни вместе со своей родственной душой. Арсений молчал, сидя в гостиной, пытаясь скрыть свои эмоции, и стараясь не провожать своего бывшего молодого человека и вечную родственную душу взглядом. Ему не хотелось показаться жалким. Арсений молчал, когда Антон переступил порог своего бывшего дома, и захлопнул за собой дверь, даже не крикнув ничего на прощание, и не оставив прощальный поцелуй, который, может, был бы немного неуместным, но до остановки пульса нужным для Арсения, чтобы не потерять себя так рано. Арсений молчал, когда он от злости и беспомощности разбил свой планшет об стену, сразу же после того, как захлопнулась входная дверь. Даже Антон слышал, как его бывший молодой человек и родственная душа навеки молчала в этот момент — кажется, этот обреченный крик слышали все, кроме Арсения, ибо в его ушах все звучало настолько громко, что полностью нейтрализировалось. Тишина. Пустота. Одиночество. Тихая боль — самая жестокая, пускай при ней не существует никаких истерик, никаких слез, а существует лишь молчание. Снаружи и внутри. Арсений уже просто ничего не хочет говорить, ничего не хочет чувствовать. Он смирился со своей болью, но ему по прежнему больно. И самое ужасное здесь, наверное, отчаяние, понимание того, что ты не способен что-либо изменить, когда тебе приходиться принять это, смириться и жить дальше. Тихая боль она самая жестокая. Ты молчишь о ней. И никому ничего не хочешь говорить. Антону было не легче. Хотя, нет, намного легче, ибо его боль была заглушена надуманным счастьем, встречей с его родственной душой, а теперь, когда он собирается делить с ней койку, он вообще должен быть самым счастливым человеком на свете, верно? Да, наверное, это действительно так, но почему же тогда Антон чувствует, будто что-то потерял, пусть и приобрёл что-то новое? Наверное, потому что именно это действительно так.

***

«Любил ли я тебя? Да, любил. Хочу ли я, что бы мы снова были вместе? Нет. Хочу ли я засыпать с кем-то другим, обнимая его так же, как я обнимал тебя? Нет. Я нашёл нового человека, свою родственную душу, с которой я хочу иметь новые воспоминания, с которой я хочу увидеть другие города, получить множество различных эмоций. Хочу ли я видеть тебя, и интересоваться, как твои дела? Если ты позволишь, то да. Хочу ли я думать о тебе перед сном? Нет. Жалею ли я, что был с тобой? Нет. Жалею ли я, что мы расстались? Не знаю. Уже не знаю. Хочу ли я всё вернуть? Не знаю. Пока не знаю.» — писал Антон своему бывшему молодому человеку — Арсению, причём, делая все это под как бы незаметным наблюдением и взглядом его родственной души. Виктория внимательно разглядывала длинные пальцы своего молодого человека, смотрела, как хмурятся его брови, и как он пытается сдерживать тяжёлые выдохи, как он закусывает всю нижнюю губу. Она знала, что между Антоном и Арсением остались какие-то чувства, но она молчала. Антон уже сделал свой выбор. И он переехал к ней. Он выбрал ее. И это главное. — Отправил… — соврал русоволосый парень, просто-напросто выключив телефон, и мысленно решив, что он сотрет это сообщение позже, которое больше подходит на признание своей ошибки, а не на прощальную весточку, — Объяснил ему все, извинился, и сказал, что наши с ним отношения в прошлом, — парень позволил себе тяжело выдохнуть, закрыть глаза, тая надежду, что они больше не откроются, и облокотиться на мягкую спинку дивана. Из состояния спокойствия его вырвало прикосновение женской руки. Руки, которая принадлежит родственной душе Антона. Руки, которая принадлежит девушке, с которой Антон счастлив. Тогда же почему прикосновение такое холодное и не вызывает улыбку, как прикосновение ладоней Арсения? Наверное, Шастуну нужно просто привыкнуть… — Молодец, — за одно мгновение Виктория превратила как бы романтичное прикосновение в одобряющее похлопывание по плечу Антона. Что ж, так лучше. Однозначно лучше. Пусть даже немного по-дружески. — Я знаю, — парень открыл свои глаза, посмотрел на Викторию, и вновь отвёл взгляд, улыбнувшись, — Давай посмотрим какой-нибудь сериал. Могу тебе показать один. Довольно интересный, — Антон равнодушно пожал плечами. — Я уверена, что ты смотришь какую-нибудь фигню, — по-доброму усмехнулась Виктория, и Антон искренне улыбнулся на это. — Пффффф… — только и выдавил из себя парень. — Хочешь поспорить? — Виктория многозначительно изогнула одну бровь, отчего казалась даже немного сексуальной, но детские черты все портили. Виктория, скорее, вызывала у Антона умиление, чем желание, и, может, это даже хорошо и лучше. — Нет, спорить я не люблю, — проговорил парень. — Это хорошо, — светлые брови девушки вернулись в обыкновенное состояние, отчего она вновь стала обычной и милой девушкой. — Но я могу укусить, — вспомнил Антон их старую шутку с Арсением, которую, изобрёл, к слову, Арсений, который после этих слов действительно укусил своего уже бывшего парня. — Что? — Виктория не поняла, но нацепила на лицо улыбку. Неудивительно. Ни то, ни то. — Забей, — отмахнулся Шастун. — Да расскажи. Это какой-то прикол из интернета? — попыталась поинтересоваться Виктория. Любезно с ее стороны. — Да, — и снова ложь. — Покажешь? — Позже.

***

Прошло шестнадцать дней. Шестнадцать долгих и ленивых дней, которые тянулись, признаться честно, довольно долго, что странно. Изначально Антону Шастуну было сложно привыкнуть к новой компании, своему новому окружению, в общем, к своей новой второй половинке, но все довольно упростилось с тем, что эта особа — родственная душа парня, поэтому вся неловкость быстро испарилась, будто ее и не было, а уверенность Антона в своих действиях подкрепилась прошлыми неделями, которые были проведены вместе с Викторией. Всё в жизни Антона стало замечательно, просто прекрасно, все нормализировалось и стабилизировалось очень быстро, и он даже чувствовал себя счастливым, пусть даже практически не выходил на улицу и не развивался — он даже взял отпуск на своей работе на две недели, чтоб побыть побольше со своей родственной душой, благо, его начальник отнёсся к этому спокойно и даже немного положительно. Конечно, грустно и плохо, что при этом Антон полностью забросил своё хобби — фотографирование, но что не сделаешь ради своей родственной души?.. Зато, он смотрел сериалы, спал со своей родственной душой в обнимку, ел, пил, проверял свои социальные сети… Был спокойный день самого обыкновенного дня. Виктория в первый раз на глазах Антона вышла на работу сегодня утром — ее отпуск закончился. Странно, что парень даже не поинтересовался, кем работает его вторая половинка, но ему было не так уж и интересно — его голова была занята другим. Он хотел сделать ей предложение руки и сердца. Обычно, когда родственные души встречаются, и при этом им уже есть восемнадцать лет, парень делает предложение своей половинке как минимум через месяца полтора, но Антон решил, что пару недель знакомства — вполне нормальный и адекватный срок, что бы решиться на такой большой шаг. «Виктория — идеальный вариант для меня» — вновь мысленно проговорил Антон для самого же себя. Странно, но повторяет он это так часто, что иногда даже перестаёт верить в собственные же слова, в их правдивость и подлинность. Но верить нужно. Это же единственный правильный выход, верно? Возможно, наверное, хрен знает. Антон решил написать Диме, который женат на своей родственной душе уже несколько лет. Везунчик.

***

Антон Привет, Дим. Ты сам выбирал кольцо для своей жены? Дима Так, блять Тут два варианта Либо в России теперь можно жениться людям одного пола Либо ты ахуел "Ну ахуеть." Антон Я собираюсь жениться на ней Почему ахуел то? Дима Она знает об этом? Не о том, что ты ахуел, хотя, можно и так сказать, а о твоих планах? Антон Нет, но я собираюсь ей сказать Дима Она дома? Антон Ещё нет Она на работе "Нахрена я вообще отвечаю, а ещё уточняю? Сейчас вот приебется." Дима Жди меня Антон Зачем ты это делаешь? Тебя Арс попросил? Если так, то можешь оставаться там, где стоишь, и заниматься своими делами Вообще, в любом случае, занимайся сейчас своими делами Дима Я делаю это потому, что хочу, что бы ты был счастлив А с Викой ты скоро обрастёшь мхом Вы настолько сильно подходите друг другу, что даже не двигаетесь Во всех смыслах И, блять, я имею в виду не секс Ты с ней не развиваешься Жди меня