Дерево и камень

Хейлса стояла в дверях своих покоев, прислонившись плечом к стене. Ребенок Асмо снова покинул ее чрево раньше срока. Четвертый раз человек в черном в тайне пришел в Обитель, чтобы забрать на сожжение тело. Передавая ему сверток, Хейлса почувствовала, что вместе с этим маленьким уродливым существом из нее уходят последние силы и молодость. С тех пор, как ужасная болезнь выкосила всех ваду, начиная с Белой Матери, в Обители стало пусто. Хейлса знала, что имя этой болезни – Асмо. Страх застилал ему глаза, толкал на убийство тех, кто мог посягнуть на власть. А страх Хейлсы, что ее секрет станет общеизвестным и за нарушением завета придет наказание, заставлял ее молчать. После трех сообщений о смерти ребенка, Асмо стал реже ее посещать. Он винил Хейлсу, хотя они оба знали настоящую причину: проклятие Черной Матери подействовало, потомки Асмо обречены быть уродливыми или не рождаться вовсе. На этот раз он не должен ничего узнать. Хейлса заставила себя выпрямиться и расправить плечи, поморщилась от боли в спине и, натянув на лицо беззаботную улыбку, направилась к Асмо. Увидев его в компании молодых девушек, она ничего не сказала и не перестала улыбаться. – Возлюбленный муж, – ласково пропела она. Асмо неохотно оторвал взгляд от собеседницы и перевел его на Хейлсу. – Я пришла сказать тебе, что уеду из города к Млечному Морю, чтобы взрастить нашего ребенка ближе к его плодоносным водам. При словах о ребенке настроение Асмо заметно переменилось: – Отправляйся, – сказал он с легким раздражением. – Я дозволяю. Хейлса поднялась и склонила голову в поклоне. Повозка ждала ее у подножия Обители, все вещи были собраны еще накануне: Красная Мать предвидела, что не доносит этого ребенка. Скрывшись от чужих глаз, она сможет найти дитя, которое выдаст за свое. И думать нечего о том, чтобы отыскать пару из женщины-имга и мужчины-сарга, таких же, как они с Асмо. Другое дело, если взять рабыню-сарга и заставить кого-то из сопровождающих мужчин-имга лечь с ней. Да, с рабыней будет намного проще.