Семейка Чон

Классическое платье чуть ниже колен приятного бежевого цвета делает фигуру чёткой для мужских глаз, кожаная сумка известного бренда намертво скреплена с тонкой ладонью, туфли-лодочки в тон платью помогают походке казаться уверенной — молодая жена знает себе цену. Не всегда, конечно, Нура позволяет себе подобную роскошь, однако, идя на работу к мужу, ей хочется казаться по-настоящему красивой и достойной женщиной. Проходя мимо рабочего места секретарши, она останавливается и прищуривается. Блондинка, хороший вкус в одежде и милое личико — новенькая слишком хороша собой. И, нет, это не ревность, это страх за того, кто сидит в кабинете напротив. Молодой начальник финансового отдела не упустит из вида такую красотку, уж в этом Нура уверенна, потому что знает вкусы своего мужа: приставать не будет, флиртовать тоже, но вот внимание точно уделит. — Здравствуйте, вы куда? — высовывая свою мордашку, интересуется она. — К мужу, — едко отвечает Нура, специально надавливая тоном, чтобы сразу показать, что и кто здесь принадлежит ей. — Начальник Чон просил не беспокоить его, так что всего доброго. Блондинку не смутил надменный взгляд девушки, а стервозность вызвала тихий смешок, что не упустила Нура. Раздражает — нет, слишком мягко сказано. Злит — определённо. Да так, что зубы скрепят. — Уволена, — фыркает она, прорицая её будущее, и, не смотря на насмешливый и ядовитый взгляд, уверенно идёт к кабинету мужа. Открывает дверь и тут же поворачивается к ней лицом с обратной стороны, матерясь на секретаршу. — Я же просил, блин, чтобы никто не входил! — слышится раздраженный мужской голос. Девушка оборачивается и вздымает брови, а до этого копающийся в бумагах Чонгук только сейчас поднимает голову и выявляет личность гостя. — А, ты, проходи. Нура, недовольно цокнув, подходит к рабочему столу мужа и присаживается на его край. Вздыхает, поджимает губы, а всё из-за новенькой секретарши и его грубого тона. Спрашивается, чем он тут таким занимается, раз даже на жену свою не смотрит? — Она полное хамло, — начинает жаловаться она на блондинку. — Сидит за столом и строит из себя хрен пойми кого, а сама обычная секретарша. Чонгук, уволь эту грубиянку. — Так, — парень откладывает документы и трёт переносицу, — ты о ком вообще? — О той стерве, что сидит у твоей двери, — конкретизирует, сползая со стола и подойдя ближе к парню. Надувает щёки и скрещивает руки на груди, ожидая положительного ответа. — Нура, вот что ты несёшь, а? Здесь я работаю и решаю дальнейшую судьбу работников, получаю зарплату, которую ты лихо тратишь, и оставляю свои нервы тоже здесь. Чёрт подери, прекрати капризничать, иначе… Девушка закрутила головой, явно не ожидая такое услышать от мужа, и захватила побольше воздуха в лёгкие. — Что иначе? — укоризненно переспрашивает. — Выгоню тебя из кабинета. Словно облили холодной водой или бросили в глубокую яму, из которой выберешься только с помощью своих усилий, но никак не чужой руки. Выдохнув и обидчиво посмотрев на любимого человека, девушка покидает пределы кабинета. Так нечестно, она ведь сказала правду: секретарша ведёт себя неподобающе. Даже сейчас, видя, как жена начальника покидает его кабинет, победно улыбается и бросает глупую фразу о том, что она была права, предупреждая о занятости. Бросая на неё взгляд через плечо, Нура замечает, как она поправляет волосы и выпячивает грудь, готовясь отнести какие-то документы в кабинет Чона, но ничего в ответ не говорит, потому что знает, что Чон, чтоб его, Чонгук — только её. Ссориться в офисе нет смысла, а вот дома его ожидает серьезный разговор.

***

Тёплый летний дождь стучит по чёрной крыше авто, оставленного хозяином у небольшого магазинчика рядом с учебным заведением, где ещё год назад учился сам парень. Сейчас же, не поздним, но уже достаточно темным вечером, он поправляет свою чёлку перед зеркалом заднего вида, чтобы встретить из университета её — свою жену, которую днём обидел. Признает, погорячился, поэтому взял с собой латте для неё и жёлтый зонт, чтобы перед тем, как сесть в авто, прогуляться по улице. Натура Нуры романтичная, поэтому должна приятно удивиться. Бродя по каменной дорожке, Чонгук погружается в воспоминания. Ещё совсем недавно глупости творил в этом здании, бегал курить к соседней скамейке, где из окон преподавателям не была видна шайка курильщиков и прогульщиков в одном флаконе. Помнит, как вопреки косым взглядам целовал свою маленькую третьекурсницу, не стесняясь. Кто знал, что так скоро он наденет на её палец кольцо. Чонгук улыбается. Все же, как бы там ни было, он не жалеет, что выбрал именно Нуру. Удерживая в одной руке подставку с двумя стаканчиками кофе, а в другой зонтик, он прищуривается и узнает силуэт девушки, что только что вышла из главного входа университета. Только она не одна, а в компании какого-то парня. Знакомую личность Чонгук не выявляет, да и не собирается знакомиться, поэтому, громко хмыкнув, прямиком направляется к парочке. — И когда нам поменяют смену? Устала поздно возвращаться домой, — мило ноет Нура, с улыбкой смотря на парня. — Да ладно, зато у меня есть возможность провожать тебя к дому, — по-доброму отвечает он ей, заботливо подхвачивая под руку и помогая перепрыгнуть через большую лужу. — Тэхён, ты как всегда, — отмахнувшись, девушка поправляет влажные волосы и только сейчас поднимает голову, чтобы посмотреть вперёд, как натыкается на недовольное выражение мужа. — Чонгук? — искренне удивляется и даже на шаг отходит. Сплюнув, брюнет бросает брезгливый взгляд на скамейку, на которой оставил кофе и зонт, и с укором смотрит на парочку, в один миг переставшую улыбаться. — А что ты здесь делаешь? — Как только рогами обзавёлся, так сразу глупости начал творить. Вот за женой подъехал, кофе купил, хотел в цветочный по дороге заскочить, но вспомнил, что их в нашем доме не особо любят, а сейчас, представляешь, вижу её с каким-то прыщавым хмырём, который лепит из своего маленького словарного запаса шутки, а она смеётся. Хотел извиниться перед ней — пиздец я без мозгов, правда? Чонгук злится. Злится настолько, что даже в темноте видны его венки на шее и блеск почерневших глаз. Слишком вспыльчив. Он напоминает спичку, которой только что провели по дорожке с красным фосфором: ежесекундно загорается и жаждет ожечь кого-нибудь. — Что он вообще только что сказал? — Тэхён, продолжая беззаботно улыбаться, раскидывается шуточками, не видя серьёзного выражения лица девушки рядом. Он не понимает, что нарвался, не думает головой и не подозревает, что скоро получит нехилый удар по лицу. — Чонгук, подожди, я всё тебе сейчас… — Нура поддаётся вперёд к мужу, на что тот, оттолкнув её в сторону, набрасывается на бедного паренька с кулаками. Его последняя шуточка явно была лишней, и именно она поспособствовала началу драки. Удар за ударом, кровь на лице одногруппника, с которым сложились дружеские отношения с начала этого года, и щеке мужа; мелкий дождь, кажущийся таким противным сейчас и мольба девушки всё прекратить — всё кажется кошмарным сном. Чонгук не дал всё объяснить, не дал сказать, что всё не так, как выглядит, а просто поддался своим эмоциям. Дурак. Брюнет поднимает Тэхёна за воротник и, сводя челюсти, снова замахивается, чтобы ударить, но уже в следующую секунду видит перед собой слезящиеся глаза Нуры. Она прикрывает своим дрожащим телом бедного паренька и жмурится, боясь случайно пасть под кулак мужа. Знает, что её он не ударит, но не забывает, что в порыве гнева он творит необдуманные вещи. — Псих, блять, — шипит Тэхён за её спиной и поправляет воротник куртки. Долго не задерживаясь, одаривает Чона ещё парой нелестных фраз и уходит, перед этим пожелав Нуре крепких нервов. А она стоит, держа ладони на щеках мужа, и плачет, очерчивая взглядом царапины на его лице. Понимает, что виновата больше, чем он сегодня днём, и хочет хотя бы сейчас попытаться оправдаться, но Чонгук быстро отстраняется, сбрасывая её руки. Парень подходит к скамейке с вещами и одной рукой сбрасывает на землю зонт и подставку с двумя чашками кофе. — Чонгук, — зовёт она его по имени, с волнением глядя на спину. — Да пошла ты.