Семейка Чон

— Так… и пару веточек розмарина, — вслух проговаривает девушка, заканчивая с готовкой ужина для своего мужа. Чонгук приезжает домой ближе к семи вечера уставший и голодный. Работа в офисе кипит, отчего нервы чечёткой отбивают ритм по голове парня, вынуждая оставить спокойствие утром в душе и готовить голосовые связки для целого дня, в котором только и приходится орать на работников; а к вечеру, обычно, Чон достаточно молчалив и практически неподвижен. Бросая ключи в прихожей на комод, брюнет устало снимает обувь и стягивает с плеч пальто; заметив выползающую макушку жены из двери, а после и саму её фигуру, кратко улыбается. Девушка в фартуке, с собранными в небрежный пучок волосами и с большой ложкой в руках — неужто готовила. — Привет, — приветствует она его с широкой улыбкой на лице и медленно подходит. — Сломала что-то? — подозрительно сощурившись в ответ слишком ласкового взгляда Нуры, решает сразу раскусить её парень. — Эй, почему это сразу сломала? — наигранно возмущается она, — я соскучилась вообще-то. Девушка быстро поддаётся вперёд и касается губами его щеки, отстраняется и заглядывает в изнурённые глаза, замечая, как с каждой секундой они становятся ярче. Чонгук, довольный податливостью жены, обхватывает её талию одной рукой и, прижав к себе как можно плотнее, наклоняется и целует в губы. — Заяц, твои месячные, длинной в два месяца, закончились? — чуть отстраняясь, со смешком спрашивает он. — Ты же знаешь, что ты меня бесишь? — тяжело вздохнув и несильно ударив кулаком в твёрдую грудь, Нура закатывает глаза и уходит обратно на кухню. — Я, вообще-то, тебе ужин приготовила, а ты вон как со мной. Несправедливо. — Что ж ты там приготовила, — шепчет себе под нос брюнет, с опаской идя следом на кухню. Запах, признаться, стоит не самый приятный, да и вид у блюда на столе не вызывает никакого желания наброситься и съесть, после облизывая пальцы. Чонгук скрещивает руки на груди и тайком от жены кривит лицо, смотря на тарелку сверху. Он тысячу раз говорил, что в готовке Нура — полный ноль. Видимо, та пытается доказать обратное, жаль только, что своими усилиями она не добьётся признания. — Зай, а может пиццу? — после долгого молчания, решается аккуратно спросить. — Чонгук, ты меня совсем не ценишь. Я каждыми днями стараюсь, готовлю, за Пушком приглядываю, одежду твою стираю. — Занести в прачечную — не значит постирать, — тут же вставляет своё слово парень, за что получает убийственный взгляд. — Хорошо, — вдруг соглашается она, только вот голос звучит совсем недоброжелательно. — Не ешь. Ничего, вообще, не делай, чтобы показать, что любишь свою жену и поддерживаешь её в начинаниях. Девушка уходит, предварительно схватив на руках кота, и хлопает кухонной дверью, показывая, что действительно обиделась. — Похоже, с месячными я поспешил, — кивает он сам себе и, обречённо взглянув на тарелку, усаживается за стол. Опускает голову, крутит пальцами посуду с едой, принюхивается и, посмотрев в белый потолок, перекрещивается на всякий случай. — Господь, сохрани мой желудок.

***

Щелкая каналы и ища новую серию какой-нибудь из дорам, Нура лежит на диване с котом под боком и тихо ворчит. Подумаешь, когда-то не получилось пожарить мясо — теперь поставить крест на готовке, что ли? Из-за одного неудачного дубля… ладно, из-за нескольких неудачных дублей не прекращают снимать фильм, верно? Так и в этой ситуации. Девушка уверена в своих способностях. Покрутившись на диване и ещё раз прогнав каналы, она бросает пульт в угол и решает пойти на кухню, так как Чонгук долго не появлялся в видимом радиусе и ей захотелось узнать тому причину. Бесшумно ступая по паркету, она замечает, что на кухне его нет, но, на удивление, стоит тарелка. Пустая тарелка. Получается, Чонгук всё съел? Нура довольно улыбается и облегчённо вздыхает. — Дорогой, — ласково зовёт она его, не прекращая улыбаться. — Малыш, ты где? — Здесь, — следует глухой ответ непонятно откуда. — Где? — Нура выходит в прихожую и прислушивается, чтобы понять, в какой он комнате. — В туалете, блин, — после звуков от смывного бочка и щелчка двери, из уборной выходит измученный парень и прислоняется спиной к стене. Слишком устал, чтобы показывать недовольство, потому просто стоит и ждёт, пока девушка сама всё поймёт. А Нура и поняла. Подняв большие глаза и замахав ресницами, водит носочком ноги по полу и в голове прокручивает, что сказать. — Ты же знаешь, что я тебя люблю? — прикусив щёку с внутренней стороны, пытается игриво напомнить о своих чувствах, но, судя по каменному лицу супруга, оправдание не сработало. — Знаю, заяц… теперь знаю, — притворно кривится он. Девушка скручивает губы в трубочку и, по-детски насупившись, делает шаг вперёд и утыкается носом в его грудь. — Правда, так хреново? — не теряет надежды она. — Не твоё это, не твоё, — смягчается Чонгук, ероша её волосы. — Хорошо. Буду заказывать еду. Ответом от парня последовал кивок, а уже через три секунды он неожиданно отталкивает от себя девушку и, схватившись за живот, сквозь зубы матерится. — Всё хорошо? — взволнованно спрашивает Нура и берётся за его руку. — Люблю тебя, — шипит, дергаясь, — ох, мать твою, как сильно люблю тебя, заяц! Не успевает девушка и слова сказать, как спина парня снова скрывается за дверью уборной. Оставшись стоять растерянной с открытым ртом и вытянутой рукой, клянётся, что больше не подойдёт к плите… на своей кухне. У подружки-соседки она-то получше будет.